Даниил Сергеевич Гарбушев
Конец жизни
«И зачем я здесь?, – настороженно подумал Максим, – неужели это правда, я в комнате любимой мною девушки, что нравится и дорога мне больше чем кто-либо, быть не может. И зачем, зачем меня сюда привели». «Неужели, – застыла мысль в его голове, больно кольнув в сердце, от чего даже закружилась голова, – нет, не надо делать ранних выводов, как это бывает в основном, они являются ошибочными и мне тоже нельзя терять бдительность по этому поводу», не успел Максим закончить свою мысль, как в комнату зашла Юля.
«Юля, ты одна, а где Наташа?», – спросил её Максим. «Она ушла», – как-то не спокойно, но одновременно лаконично ответила Юля. «Значит мы одни», – просвистело со скоростью звука в голове Максима, но он тут же постарался забыть эту мысль. «Так зачем же вы меня сюда привели?», – заметно нервничая, спросил Максим, постепенно теряя силы от нахлынувших на него переживаний. «Понимаешь, у меня к тебе есть важный разговор», – начала Юля. «Разговор говоришь?», – немного раздраженно сказал Максим, в его мыслях промелькнуло: «Ага, знаю я ваши разговоры – "Слушай, ты же парень, мне тут нравится один мальчик, и я ни знаю как к нему подкатить, может что-нибудь посоветуешь, а я тебя за это в щёчку поцелую и пошлю куда подальше" – такое наверное, или что-то подобное хочет мне сказать, пожалуй самые больные слова в данный момент».
«Куда ты смотришь?», – спросила его Юля, ведь Максим в действительности надолго задумался, устремив свой взгляд куда-то в сторону. «Никуда, просто задумался», – ответил он опомнившись, и развернувшись к окну немного расстегнув молнию на своей куртке, наконец спросил: «Ну так о чём же ты хотела со мной поговорить?».
Было видно что всё это время Юля набиралась духа, и теперь наконец принялась излагать свою мысль: «Знаешь, мне очень дороги мои подруги, друзья, родственники, знакомые, но есть ещё один аспект касаемый моей жизни, это связано с тем, с чем сталкивается любой человек». «Короче говоря, я всё правильно понял, тебе нравится парень, и ты не знаешь, как ему признаться?», – недоброжелательно спросил её Макс. «Нет, не нравится, я люблю его», – самоотверженно повысив свой голос, выпалила Юля. Максим вдруг развернулся и обойдя Юлю, резко направился к выходу, отчаянно бросив: «Ну а я-то здесь, я-то здесь причём?», «Потому что я люблю тебя», – прокричала ему вслед Юля.
Максим замер на месте, его лицо застыло, не выражая совсем ни каких эмоций, кроме небольшого еле заметного оттенка недоумения. Он очень очень медленно развернулся в сторону Юли, совсем не подымая ног, они просто скользили по полу вслед за его поворачивающимся туловищем. Он медленно дышал, силы покидали его от того что он сейчас чувствовал. Сердце его казалось остановилось, и вместо какой-либо радости в нём было гнетущее чувство неопределённости, чувство недоумения и полной неизвестности дальнейшего, всего чего угодно в этот момент, но не любви.
Когда он, наконец, полностью развернулся к ней, то сразу тихо почти шепотом спросил: «За что? Скажи мне за что, за что ты говоришь мне такие больные слова, это не может быть правдой, ты же совсем не знаешь меня, я же тебе никто, как и ты мне, ну может ты и значишь для меня многое, а я же тебе никто, совсем никто, как же ты смогла меня полюбить». Юля тут же ответила ему: «Что я могу поделать, если это правда, я много думала о тебе, и поняла что просто не могу без тебя, поверь это так, я твоя, делай со мной что хочешь, хочешь убей, хочешь поцелуй, обними, только если захочешь, я ничего не прошу, поступай как знаешь, ели хочешь конечно, да только знай что я тебя люблю».
Максим всё так же, не меняя выражения лица, подошёл к ней. Силы его иссякали. Он приложил к её щеке свою ладонь, после чего она сразу же схватила её и прижала к себе ещё сильнее. «А завтра, я буду тебе также дорог?», – тихо спросил её Максим. «Да», – также тихо ответила Юля.
Казалось силы напрочь оставили Максима, оставались лишь крупицы, но и этого хватило, чтобы Максим смог резко рвануть к выходу. В следующий миг Максим вырвал из её объятий свою руку и тут же направился к выходу. Следом за ним рванула и Юля, и даже не дав выйти из своей комнаты, обняла его сзади, уткнувшись своим лицом в его спину. «Не уходи, скажи хоть что-нибудь», – молила его Юля. Увидев руки Юли, что плотно, но нежно обнимали его, Максим не смог сдержать слёз. Они брызнули прямо на них, и он повалился на пол. Силы окончательно оставили его и он провалился в сон. «Сколько я сплю? Минуты? Часы? Дни? Года?», – так и мерещилось в неспокойном сне Максима.
Он проснулся, лёжа головой на коленях дремлющей Юли. Максим тут же встал и с ужасом начал разглядывать всё вокруг. Он оглядел себя и Юлю и не найдя никаких изменений направился к выходу. Как только он открыл дверь, то проснулась и Юля, сразу вскочив и помчавшись за ним, не успев его догнать. Максим захлопнул дверь перед самым её носом. «Открой, скажи, скажи, что не любишь, скажи хоть что-нибудь, не мучь меня, пожалуйста», – вновь молила Юля через дверь. Максим уже молча, сидел на полу, подпирая собой входную дверь, и когда Юля совсем затихла, приоткрыв дверь на небольшую щелочку, тихо еле слышно сказал: «Пойми, я тоже очень сильно люблю тебя, просто, всё это кажется для меня столь невозможным, мне надо свыкнутся с тем что я сегодня узнал, прошу дай мне время», он говорил это так, как было видно со стороны, что он очень сильно устал и вот вот снова уснёт от этих опьяняющих душу мыслей. «Хорошо, я буду ждать, но прошу, приходи скорее, я больше не смогу без тебя», – сказала она, от отчаяния переходя в шёпот, «Я тоже», – сказал Максим, и полностью открыв дверь, не встречаясь взглядом с Юлей, медленно побрёл вниз по лестнице.
Глава 4. «Прости меня»
«Как же, как же непросто, как же сложно в это поверить, – всё снова и снова повторял Максим, еле переступая с ноги на ногу, всё дальше отходя от дома Юли, – этого, этого, это может быть, но готов ли я к этой мысли, это будто неожиданный инфаркт, ей богу». «И почему, почему я не счастлив?», – наставив своё лицо в начинавшуюся снежную пургу, сказал Максим, еле сдерживая слёзы. Силы и теперь покидали его. Он чуть не уснул пока ехал в автобусе, а когда зашел к себе домой, то сразу провалился в сон упав на диван, пожалуй самое ближайшее пристанище своей квартиры.
Сон сразу подхватил его, как казалось уже бездыханное тело и унесло его куда-то далеко в горы оставив бродить среди занесённых снегом лесов.
На следующий день следовал выходной. Максим проснулся только в четыре часа дня, от того что зазвонил телефон. Он вскочил как ошпаренный, совсем не понимая, что происходит. Звонил Паша, одноклассник Макса, с которым они были очень дружны, когда учились в школе.
«Привет Макс, как поживаешь?», – спросил с лёту Паша, «Да нормально, а ты сам как?», – немного отходя от сна, ответил Максим, «Да я тоже ничего, ты давай приходи сегодня ко мне в кафешку, всех наших собираю, давно не виделись», – сообщил Паша. «Ну, я даже не знаю, а без меня никак?», – спросил Максим, «Конечно никак, так что давай приходи, тем более у тебя выходной», – убедительно ответил ему Паша. «Как ты узнал?», – очень удивлённо спросил Макс, «Да тебе в твой рабочий день, вечно не дозвонишься, а тут ты трубку сразу взял, итак понятно, что не занят», – задорно подметил Паша, «Ладно, так и быть, приду», – сказал Максим напоследок и положил трубку.
Еле придя в себя, Максим осмотрелся по сторонам. Тут же он вспомнил, что произошло вчера, от чего его голову охватила боль, и не откуда ни возьмись в сердце появился страх. Нет, не боязнь чего-то неизведанного, а наоборот страх перед всеми известными вещами. «Любит. И я ей сказал, что люблю её. А может…», – пронеслась мысль в его голове так и не закончившись, ведь Максим никак ни хотел думать о плохом, тем более о том, что Юля могла просто непонятно зачем притворяться, и всё же эти мысли так и лезли ему в голову.
Приведя себя в порядок, Максим оделся, и отправился на дружескую встречу к Паше. Тот был из богатой семьи, поэтому сразу после школы открыл собственную кафешку. Её можно было назвать и небольшим ресторанчиком, но Павел всё же вопреки всем советам прозвал своё детище как "Кафе". Павел тоже был дружелюбным человеком и относился ко всем одноклассникам одинаково, но только лишь в начале девятого класса он стал как-то недобро относиться к Максиму, но всё же позже отношения между ними устаканились и они стали даже более дружны, чем раньше.
