Дана Стар
Единственная для президента

Глава 3

Лежу неподвижно, как статуя, наблюдая за перепалкой Влада и Элеоноры Валерьевны, не в силах смириться, что на меня опять пытались напасть.

Я будто попала в остросюжетный боевик с закрученным сюжетом. Кошмар, никогда бы не подумала, что со мной может случиться нечто подобное.

– Свободны. Охрану усилить, свяжитесь с Орловым, прикажите всё тщательно подготовить. Впрочем, я сам ему скоро позвоню.

Влад возвращается в палату, приближаясь ко мне. Его глаза горят ещё пуще, а выражение лица пугает. Весь его мощный вид навевает страх, заставляя ёжиться и забиться куда-нибудь в укромный угол. Мужчина наклоняется, что-то поднимет с пола. Я прихожу в ужас, когда вижу в его руке тот самый шприц.

– Как думаешь, кто желает тебе смерти?

Хмыкаю, пытаясь натянуть повыше одеяло, но тело парализует чрезмерная слабость. Любое действие сейчас кажется мне каким-то подвигом.

– Назови всех, даже если сомневаешься, – требует он, пристально глядя на иглу шприца, яро сжимая флакон пальцами.

Начинаю произносить имена подозреваемых, радуясь, что хотя бы память не потеряла. Я помню практически всё, осознавая, что мне здорово повезло. Врачи говорят – это чудо, что я осталась жива, хотя состояние было критическим. А сейчас понимаю, что меня хотели снова убить… Неужели та молодая медсестра – скрытный убийца?

Трижды. Кто-то трижды пытается отправить меня на тот свет. Я думала, это Влад… Он узнал, что я вернулась, он же предупреждал через своих подельников, если сунусь в город – пощады не будет. Но если бы это был он, не стал бы останавливать мерзавку. Не стал бы держать меня здесь, требуя от врачей моего немедленного выздоровления.

– Если я скажу, что меня намеревается убить твой отец, что ты сделаешь?

Лицо Влада мрачнеет…

Ответ услышать не удаётся, в палату входит Элеонора Валерьевна, держа в руке небольшой листок.

– Владимир Николаевич, результаты готовы, – её речь сбивается от волнения. – В крови найден антиаритмический препарат. Он и вызвал остановку сердца. Как я и думала…

Молвит это дрожащими губами, будто вот-вот упадёт в обморок. Власов стоит ко мне спиной, я не вижу его лицо, зато вижу размашистую спину и сильные предплечья, что почти до треска натянули пиджак от напряжения. Он на грани ярости.

– Можете проверить, что было здесь? – осторожно передаёт ей шприц.

– Д-да, конечно. – Взяв его, пулей выскакивает в коридор.

Следом за главврачом в палату заглядывает мужчина в тёмном костюме с передатчиком в ухе в виде пружинки. Влад переключается на него.

– Ну что, поймали?

– Поймать то поймали, вот только…

– Что?! – гневно рыкает, хватая безопасника за лацкан пиджака.

– Мертва.

– Как это? Разве я отдал приказ стрелять?

– Она пыталась убежать через чёрный вход. Выскочила на лестницу, по ней вниз, потом на дорогу… Мы окружили здание, она бросила через дорогу и… под автобус.

– Проклятье. Она была нашей единственной зацепкой!

– Сожалею, Владимир Николаевич.

– Пошёл вон!

Охранник со всех ног метнулся прочь. Влад выругался едва слышно и обернулся. Посмотрел на меня, молча вышел следом за ним.

* * *

Я пыталась расслабиться, отключить поток мыслей хотя бы на пару минут, но ничего не получалось. Сердцем чувствовала, что это был отец Влада… Он узнал, что я вернулась, с ребёнком от его сына, которого тайно скрывала, решил избавиться, чтобы не навлечь гнев Авдеева. Влад скоро женится, но, если выяснится, что у него есть дочь от служанки, это изрядно испортит репутацию нового будущего президента.

А если Влад и правда привяжется к дочке? Будет всё свободное время ей отдавать, а не будущей жене. Вдруг кто-то запечатлит на камеру его с Верой и эти снимки улетят в интернет, вызвав бурю сплетен? Если Власов Старший найдёт Веру, он не допустит прежней ошибки. Не станет вновь скидывать её в детдом! Рука мерзавца точно не дрогнет, даже если перед ним ребёнок. Он – бездушная тварь.

Я немо всхлипываю, вспоминая о Верочке. Боже, как ты там, моя малышка? Если бы ты только знала, как сильно я хочу к тебе…

В палату заглядывает Элеонора Валерьевна, пытаясь выдавить улыбку.

– Ну как вы себя чувствуете?

– Более-менее.

Подходит ко мне, приступая к осмотру, затем проверяет оборудование.

– Что ж, всё в порядке, я даже удивлена. Вы быстро идёте на поправку, у вас крепкий организм, выносливый.

– Я выросла в детском доме… – не знаю, зачем я ей это говорю. Само вырвалось. А иду на поправку удивительно быстро только из-за Веры. Доченька для меня самая сильная мотивация, чтобы в кратчайшие сроки встать на ноги.

– А жалобы ко мне есть?

– Хочу домой.

Она усмехается, уперев руки в бока.

– Тебе тут минимум две недели придётся лежать, по факту.

– Разве он не отдал приказ готовить меня к выписке?

В дверь стучат. Я вижу медсестру, которая спешит к своей начальнице, протягивая той небольшой листок.

– Элеонора Валерьевна, мы выяснили, что это был за препарат.

Вдумчиво читает заключение, и сама становится такой же белой, как бумага, на которой его напечатали.

– И?

Мы все дружно вздрагиваем от низкого голоса, в палате неожиданно появляется Владимир Власов.

– Вы были правы. Чудо, что вы вовремя заподозрили неладное и выбили шприц из рук негодяйки.

– Это был не шприц, а оружие убийства, – с дрожью в голосе добавляет медсестра.

– Ей дважды пытались ввести антиаритмический препарат, но в первом случае, видимо, дозу недодали, наша команда врачей вовремя пришла на помощь…

– У вас пять минут, – холодно предупреждает. – Мы немедленно уезжаем.

* * *

Влад делает несколько звонков, стоя напротив окна, пока медперсонал за его спиной мечется как угорелый. Закончив разговор, прячет телефон в карман и уверенно идёт ко мне.

Я сжимаюсь, словно пружина, когда огромная тень нависает над моей кроватью, а затем меня насквозь прожигают янтарные бездны.

– Всё готово? – обращается к Ефремовой, та зажато кивает.

Отбрасывает в сторону одеяло, наклоняется и поднимает меня на руки, прижимая к груди.

Сердце пропускает удар от ощущения жара крепкого тела и терпкого аромата одеколона, возвращая в горькое прошлое. В момент, когда он меня поднял, я случайно коснулась губами его шеи… Низ живота томно сжался, я тут же отстранилась, будто меня ударило током.

– Куда ты меня несёшь?

Влад двигается к двери, крепче прижимая меня к себе, от волнения я сжимаюсь в комок, вцепившись пальцами в ткань пиджака, чувствуя себя совсем крошечной по сравнению с его внушительными габаритами. Наверно по весу я для него как котёнок.

– Осторожней. – Мечется следом Элеонора Валерьевна, пытаясь контролировать каждый наш шаг. Представляю, в каком она сейчас пребывает негодовании, но вынуждена вести себя молчаливо. У неё нет выбора.

– Ты же хочешь увидеть дочку?

Сильней сжимаю пальцами его пиджак, мои глаза загорелись надеждой.

– Отвезу тебя в загородный дом, там безопасно.

– Вера там? Она сейчас находится там? С кем?

Наклоняется к моему лицо слишком близко – кончик его носа практически касается моей щеки, а дыхание обжигает кожу.

– Ты должна выдержать всё, Полина.

Вдруг ловит за подбородок, сдавливая его пальцами, заставляя задержать дыхание и покрыться мурашками.

– Я спас тебя. Значит ты теперь принадлежишь мне.

* * *

Оказавшись в коридоре, нас окружает толпа мужчин в тёмных костюмах. Все они ведут себя настороженно: оглядываются по сторонам, общаются через специальную гарнитуру, держатся наготове, чтобы, в случае чего, извлечь из-за пазухи пистолет.

– Владимир Николаевич, нужно положить её на каталку… – предлагает Элеонора Валерьевна, на ходу набрасывая поверх белого халата куртку.

– Нет, времени. Мы уйдём через запасной вход, вниз по лестнице. Всем глядеть в оба.

На данный момент я ощущаю себя комфортно, стойко выдерживаю переезд. Всё благодаря надежде, что очень скоро я увижу дочь. Только эти мощные мысли придают мне сил, блокируя боль и страх.

Пара минут, мы оказываемся на небольшой парковке со служебными автомобилями. В одном из таких дверь нараспашку. Меня вносят туда и осторожно укладывают на кушетку. Влад садится рядом, Элеонора Валерьевна вперёд, с нами в машине находятся ещё три охранника. Наконец, мы трогаемся с места.

Небо затянуло тёмными тучами, в воздухе ощущается морозная прохлада, мелкие снежинки, похожие на пыль, плавно парят в воздухе, покрывая землю. Из вещей у меня с собой ничего нет, только больничная сорочка, поверх которой на меня набросили флисовое одеяло.

Куда делись мои вещи – пока не спрашивала. В день аварии на мне было пальто и сумка. Ничего ценного. Думаю, Влад, или его люди, уже успели покопаться в моём телефоне, поэтому я еду с пустыми руками.

Проводим в дороге минут семь, все молчат. Пока Влад не рушит тишину звонком. Он набирает чей-то номер на дорогом фирменном смартфоне, произнеся в динамик:

– Жень, готов? Действуем как договаривались. Мы будем на месте через три минуты.

Я ёжусь, словно мне холодно, но в машине работает печка. Возможно, у меня поднялась температура, или это нервное, поскольку я прошла через ад, едва не расставшись с жизнью. Если бы не он…

Почему он меня спас? Правда, ради ребёнка? И только? Неужели ни одна струна его чёрствой души не дрогнула, вспомнив то, что было между нами в прошлом? Те самые нежные и тёплые моменты. Он не мог постоянно играть, изображая, что любит меня! Невозможно играть так искренне!

– Влад… Влад… – далеко в подсознании невольно звучат голоса. – И что дальше? Поцелуешь меня?

– Молчи, – раздаётся хриплый рык. – Зря ты сюда пришла!

Бранится на меня, но в горящем янтаре я вижу безумную жажду наброситься на мои губы и остервенело в них впиться. Зачем сдерживается? Если я тоже хочу… Я так сильно его хочу!

– Или трусишь?

– Чего? Я? Трушу?! – злится сильней. Как вдруг стискивает мою талию, прижимаясь пахом к бёдрам.

Мы вдвоем, в тесной кабинке душевой. Мокрые и лишенные рассудка.

Тянусь к нему и касаюсь влажными губами небритой щеки.

– Да. Трусишь, потому что влюбишься в меня и жить без меня не сможешь.

Хочется в это верить, что он был не совсем козлом и у него была очень серьёзная причина так грубо со мной порвать! С другой стороны, зачем верить? Если нельзя изменить ни прошлое, ни будущее. Нам не суждено быть вместе. Мы из разных миров.

Какой же я была дурой, когда думала, что мы – исключение. После его лживых слов…

Власов замечает, что меня колотит. Неужели поэтому он снимает с себя пиджак и заворачивает меня в него.

Дурацкое сердце опять трепыхается в груди, подобно раненой птице. Почему моё тело так странно реагирует на любое его прикосновение? Даже на взгляд. Я думала, будет наоборот. Только ненависть и отвращение…

– Влад… – слабо простонала.

– Владимир. – Внезапно резко поправляет. – Для тебя теперь Владимир или Владимир Николаевич.

Глава 4

Ком подступил к горлу. Попыталась сглотнуть. Жжёт.

– Я хотела сказать… спасибо.

Его пальцы внезапно сильно сжали мою талию.

– Не для тебя. Я сделал это для Веры.

– Для Веры? Подожди! Ты…

Ситуация стала ещё более непонятной. Моя беременность была незапланированной, более того, опасной для нас обоих. Горничная-сирота и последователь президента – между нами точно ничего не может быть общего. Но Влад клялся мне в любви, говорил о сумасшедших чувствах и о том, что я его изменила, предложил даже сбежать, поскольку так сильно хотел быть со мной, но его отец брак не одобрит.

Оказалось, мерзавец обманывал. Узнав, что я забеременела вдруг приказал своим людям отвезти меня на аборт, а потом вышвырнул из города, угрожая, что, если посмею вернуться, – меня убьют.

Он был в ярости, сам не свой! Плюс, дегтя добавил случай с отцом, когда старый извращенец набросился на меня, зажав в углу, и принялся лапать, предлагая деньги и привилегии за секс с ним.

Мог бы выслушать! Перепроверить. Значит, так было нужно. А вскоре я поняла, почему он так жёстко со мной порвал, когда увидела Влада по телевизору, танцующего с Елизаветой Авдеевой – дочкой нынешнего президента.

Александр Александрович Авдеев господствует у власти почти пятнадцать лет. У Авдеева начались проблемы со здоровьем, плюс возраст, так что он досиживает последние месяцы на посту верховного руководителя страны, присматриваясь к преемнику. Так как у Влада есть все козыри на руках, значит выберет его.

А пока что он – один из самых богатых, влиятельных лиц страны, президент самой крупной нефтяной компании. Поэтому к нему часто обращаются «господин президент», нарекают заранее, что именно он следующий поведёт нашу страну в светлое будущее.

Что ж, возможно время на него подействовало, и он передумал отказываться от ребёнка, потому что приоритеты у людей меняются в течение жизни. Или, еще хуже, Влад просто преследует какие-то свои корыстные цели, чтобы использовать дочь.

Даже несмотря на то, что он сделал и делает, я не могу смириться со всем, что он мне прикажет. Я часто вспоминаю тот день, когда его люди схватили меня и повезли на аборт. Только чудо спасло нас с маленькой Верочкой! Я сохранила малышке жизнь, и мы обе выжили, пройдя через адские испытания.

А Влад? Что делал Влад всё это время?

Зарабатывал миллиарды и развлекался с женщинами, пока мы ютились в грязном городке, считая каждую копейку. Да он просто нелюдь! Отвратительный, эгоистичный, любящий только деньги и власть, подлец!

Вспомнив об этом, мне тут же захотелось забрать своё «спасибо» обратно.

– Ты желал ей смерти!

– Не смей так говорить!

Не могу сделать вдох. Потому что понимаю, он вспыльчиво схватил меня за шею.

– Никогда не играй со мной, – угрожает. – Ты никто! Твоя жизнь теперь в моих руках. Ты обязана мне всем! И если хочешь увидеть дочь, будешь держать язык за зубами и послушно кивать, выполняя всё, что прикажу. Кивни, если поняла.

Киваю, потому что страшно и больно. Больше не хочется туда… В чёрную, холодную пропасть, где ничего нет. Только страх, пустота, холод. Отравляющее одиночество.

Пролежав в коме, я поняла, насколько сильно мне хочется жить! Видеть мир со своим разнообразием красок, полный возможностей и чудес. Видеть свою дочь, которая безумно тебя любит!

– Молодец… – разжимает пальцы. Я делаю вдох, облизывая пересохшие губы. Провожу языком по нижней губе, и снова ему в глаза смотрю – вдруг вижу, Власов теперь смотрит на мой приоткрытый рот, всё внимание направил именно туда. На мои губы… Заскользил ниже, к шее… ещё ниже к двум расстегнутым пуговкам сорочки.

Его взгляд стал требовательным и порочным. Я хорошо знала этот взгляд. Он смотрел на меня так всегда, когда хотел.

– Владимир Николаевич, через минуту будем в тоннеле.

– Всем приготовиться.

Охранники засуетились. Щелчок – Элеонора Валерьевна расстегнула ремень безопасности, водитель прибавил газу.

– Что это значит?

Мой вопрос остался без ответа, автомобиль въехал в тоннель и настала тьма.

– Через пять секунд остановка.

Господи, я точно стала главной героиней боевика!

– Держитесь.

Резкий поворот, не менее резкая остановка. Дверь открывается, я опять оказываюсь у Влада на руках. Он держит меня крепко, завернув в свой пиджак, и делает шаг в темноту…

* * *

Я толком не понимаю, что происходит. Холодный воздух бьёт в лицо, позади слышится рёв двигатель и звук шин, когда десятки автомобилей друг за другом въезжают в скоростной тоннель, создавая бесконечный поток.

Боковым зрением успеваю заметить, что машина, в которой мы ехали, вновь газует и уходит в общий поток, но уже без нас. Догадываюсь, мы меняем машину, Влад несёт меня к старенькому фургону грязно-серого цвета, забираясь внутрь.

– Быстрей, быстрей!

Укладывает на такую же кушетку, как было в машине скорой помощи, сам присаживается рядом на свободное сиденье. Водитель жмёт на педаль газа, покидая кармашек тоннеля, безопасники всё время начеку.

– Ну как ты? – запыхавшаяся Элеонора Валерьевна, склоняется надо мной, прижимая пальцы к запястью. Щупает пульс. – Бог мой, ну и денёк. Рехнуться можно! Когда всё закончится, клянусь, уйду на пенсию, хватит с меня.

– Не утрируйте, – совершенно спокойно комментирует Влад. – Вы получите щедрую награду, а за молчание я в долгу не останусь. Можете просить, что угодно. Вы выручили меня, я однажды выручу вас.

Она закатывает глаза, но на щеках появляется румянец.

– Получилось хоть?

– Думаю да.

Забрасывает руки за голову, прикрывая глаза.

– Можно немного расслабиться.

Дорога не занимает много времени, но мне кажется, словно прошло уже полдня. Всегда так, когда чего-то сильно хочешь, время, как назло, тянется подобно резине и сна нет ни в одном глазу. Да как тут уснёшь, когда на твоих глазах разворачивается реалистичный экшн, а ты в нём главная мишень. Признаюсь, люди Влада здорово придумали устроить пересадку в тоннеле, с целью запутать недоброжелателей.

– Долго ещё?

Верочка, ещё немножко потерпи…

Я иду к тебе, малышка!

Вспомнив её милое личико с пухлыми щёчками, озорной взгляд, заливистый смех, эти пышные, непослушные кудряшки, маленькие ножки, которые забавно любят топать… прослезилась.

– Почти приехали.

Фургон совершает достаточно крутой поворот, Влад опять делает звонок, дожидаясь ответа абонента.

– Алёна Павловна, мы приехали.

– Кто такая Алёна Павловна?

Первая мысль – любовница. Чуть не закипаю от злости, хорошо, что Власов вовремя пояснил.

– Человек, которому можно доверять. Она вырастила меня практически с пелёнок, была уволена отцом, но я до сих пор держу с ней связь. Алёна помогает мне по хозяйству, а ещё она безупречно готовит.

Минуем ворота, оказываясь в уютном дворике напротив двухэтажного дома, окруженного забором из красного кирпича. Сад завален снегом, кругом снежные сугробы, но больше всего мой взгляд привлекает снеговик, что стоит в центре сада. Крупный такой, с длинной морковкой вместо носа и пластиковым детским ведёрцем на голове. Вокруг шеи намотан розовый шарф. Глядя на него, испытываю вспышку радости. Это шарф Верочки. Я купила его ей недавно.

Охранник открывает входную дверь домика, впуская нас внутрь. Влад вносит меня в большую, просторную прихожую в мягких тонах. С груди будто сваливается целая скала… от облегчения, от понимая, что ребёнок живёт в самых лучших условиях, о каких мы только могли мечтать, и ей ничего не угрожает.

Дом находится за высоким забором, повсюду камеры, охрана. Это лучшее, что можно дать малышке. То, чего я не смогла ей дать…

Вдруг слышу топот маленьких ножек, надрывно всхлипываю, накрывая рот ладонью.

– Мама! Мамочкаааа!

Моё сладкое солнышко выбегает из-за угла. Увидев меня, с протянутыми ручками бежит нам навстречу.

– Поставь меня, пожалуйста поставь! – слёзы рекой. Ёрзаю на руках Влада, сама мечтая рвануть к ней, сжав в объятиях. И плевать, что нога в гипсе или кошмарная слабость. Надо, марафон ради неё пробегу. На одной ноге.

– Не могу, – жёсткие пальцы стискивают сильней тонкую талию. Его прикосновения проникают даже под одежду, просачиваются в кровь, заставляют её гореть… и учащают пульс. Против моей воли. Как с этим бороться? Что за напасть?

Я пытаюсь – безуспешно. Тело помнит. Как он изводил меня горячими ночами, заставляя кричать его имя и задыхаться в агонии. Оно с удовольствием отзывается на любые касания Власова, признавая в нём своего единственного хозяина.

Верочка налетает на нас с разбегу, обнимая Влада. С первой секунды встречи я получаю резкий укол в грудь, когда вижу, как маленькие ладошки вцепились в мощные ноги мужчины.

Малышка прижалась к нему хрупким тельцем, звонко рассмеявшись. У меня внутри всё застыло. Как это возможно? Она льнёт к мерзавцу, как обычно льнёт ко мне. Разве он заслужил? Не могу на это смотреть… Малышка, если бы только знала, что он пытался с тобой сделать.

– Я очень ждала, когда вы приедете! Я соскучилась, мамочка, и я вела себя хорошо, чтобы тебя не расстраивать.

Тяну к ней руку, накрывая маленькую головку ладонью. Глажу темные волосы, пропуская пряди через пальцы, дрожу от немыслимого адреналина. Я чувствую её. Вижу. А ведь я была близка к тому, чтобы всё это потерять. Только от одной такой мысли становится страшно!

– Я так рада, что тебе уже лучше!

Смотрит на мою ногу, горько всхлипывая.

– Очень больно?

– Нет-нет, маленькая моя, я в порядке, – пытаюсь не зареветь навзрыд. До чего же добрый ребёнок… Вера всегда была такой – ласковой, понимающей. Она редко канючила, тем более, капризничала. Окружающие зовут её золотым ребёнком, а воспитатели в садике часто хвалили дочь, ставя её другим в пример.

– Дядя Влад, вы сдержали слово! – неожиданно обращается она к Власову с умным видом. – Можете просить у меня, что хотите.

На что Влад лишь хмыкает, приподнимая уголок губ.

– Твоя мама устала, ей нужен отдых. Она ещё не совсем выздоровела. Покажешь нам её комнату?

Верочка хлопает в ладоши.

– Конечно покажу! Мы с Алёной Павловной вместе навели там порядок, я тоже помогала.

– Моя помощница…

– Здравствуйте. Меня зовут Алёна, мы вас ждали, – из-за угла соседней комнаты появляется незнакомая женщина с приятными чертами лица, зрелого возраста. На ней светло-серое вязаное платье и жёлтый передник в горох. Награждает меня улыбкой, жестом показывая, куда надо идти.

– Мы выбрали для вас комнату на первом этаже, из-за вашей травмы.

– А где комната Верочки?

– На втором, рядом со спальней Владимира. Но Влад нечасто здесь будет ночевать, как он мне ранее сообщил.

И к лучшему!

– Очень приятно с вами познакомиться, Алёна Павловна.

– Что вы! Зовите меня просто Алёна, – смеется она. – Вера много о вас говорила, мы все держали за вас кулаки. Молились.

– Я так тронута…

– Хватит уже разговоров, – вдруг грубо вмешивается Влад, – уже поздно, а у меня много дел. Ребёнку тоже пора спать.

Мы все замолкаем и уже идем по коридору с бетонными лицами.

Как же хотелось упрекнуть негодяя, что он не смеет распоряжаться режимом дня моей дочери и другими моментами, касающимися Веры. Но я прикусила язык, вспомнив наш недавний разговор.

Смеет. Теперь уже смеет. Я его должница. Он здесь главный. Сдерживаться будет тяжело…

– Хочу, чтобы Вера ночевала в моей комнате.

Охладил меня опасным взглядом.

– Её комната рядом с моей, на втором этаже. Точка.

Сжала с силой пальцы. Надо молчать. Просто молчать. Хотя бы сейчас. Отселил меня от них подальше, как бы намекнул, что я не часть семьи.

Оказываемся в комнате – она небольшая, но уютная в тонах светлой сирени, обставлена комфортной, радующей глаз мебелью.

Влад опускает меня на кровать, его руки соскальзывают с моей талии, оставляя после себя след мурашек, после – пустоту и отчаяние, что он ушёл. В плену его гадких рук было так тепло… а теперь снова стало холодно.

Дурацкое тело нежилось и трепетало от жара крепкой, подтянутой фигуры. Сильной. Надёжной, как сталь. Разумеется, всё это я испытывала поневоле и ненавидела свои неосознанные реакции. Они пробуждали во мне ненавистные чувства. Будоражили и опьяняли. Я никак не могла забыть, каким потрясающим был этот мужчина.

– Смотри, мама, я нарисовала тебе картинки! Вот солнышко… – радостно заявляет Вера, тыча пальчиками в рисунки, развешанные по всей комнате. – Я специально повесила его напротив твоей кровати. Сейчас зима же, на улице холодно, много-много снега, поэтому, чтобы тебе не было грустно, я нарисовала тебе солнышко…

Больше не смогла сдерживаться, по щекам струйки слёз. Господи, это так трогательно… И правда, я заметила, что комната украшена детскими рисунками. Моя малышка нарисовала всё это для меня. Хотела сделать приятно.

Дочь забирается ко мне на кровать, клубочком сворачивается возле моего плеча, пока врач выполняет необходимые процедуры и раскладывает препараты на столе.

– Мама, я сильно-сильно о тебе беспокоилась, – тихо шепчет на ушко, я глажу её по голове.

– У тебя всё хорошо? К тебе хорошо относились? Ты хорошо кушаешь?

– Лучше не бывает, – улыбается во весь рот, вдруг замечаю, что не хватает одного зубика.

– Постой! Да у тебя зубик выпал?

– Да! Я положила его под подушку, как сказал тётя Алёна, а утром фея принесла мне подарок – пазлы с принцессой.

– Ты моё солнышко… – целую в лобик, сильнее обнимая.

– Мне очень нравится тётя Алёна и дядя Влад. Они добрые, хорошие, заботятся обо мне, играют со мной. Тетя Алёна вкусно печёт пироги, а дядя Влад готовит самую лучшую в мире манную кашу!

Глаза дочурки загораются как звёзды, я почти роняю челюсть.

– Что?

Отказываюсь верить в услышанное…

Янтарная радужка вспыхивает озарением, дочь смотрит на меня с серьёзным выражением лица, внезапно произносит:

– Мамочка, а давай ты выйдешь замуж за дядю Влада?