Дана Мюллер-Браун
Испытание богов

Его убийственный темный взгляд устремлен на меня. Затем он медленно и осторожно снимает мою маску. Его глаза останавливаются на моих золотых волосах, потом скользят по лицу, пока наконец не останавливаются на губах.

– Ты не платишь дань, фантом, – отмечает Марукк Каррис. Я безмолвно киваю. В присутствии монарха нам не разрешено говорить, только если нас не попросят сделать это. – Вот почему я заберу часть твоей силы! Твоя выносливость и инстинкт выживания станут гораздо слабее во время испытания. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом только твоя вина.

Как бы я хотела плюнуть ему в лицо! Он и представить себе не может. Даже если бы я не была вынуждена обеспечивать Ярруша, мне бы пришлось зарабатывать деньги, чтобы заплатить за это испытание. К тому же отец больше не в состоянии работать.

Монарх прикладывает пальцы к моим вискам и закрывает глаза. В следующие минуты часть сил покидает меня. Мощь Карриса постепенно вытягивает из меня энергию. Мои ноги дрожат и болят. Сердце быстро гоняет кровь, а легкие горят. Грудь становится невыносимо тяжелой.

– Вот так, – бурчит монарх, стягивая мой топ и кладя руку мне на плечо. Жжение пронзает меня, когда раскаленный символ впивается в мою кожу. Знак испытания Бегом – роза ветров со всеми сторонами света по кругу.

Монарх закрывает мое лицо тканью и закрепляет ее. Только теперь я могу уйти. Я без сил, но жива. И этот ублюдок не помешает мне пройти испытание и вернуться к своей семье.

– Наступил день зимнего солнцестояния. Через пятьдесят дней, когда луна достигнет своего полного размера, вы должны вернуться. В противном случае ваша жизнь будет передана Утландам, – кричит монарх на всю площадь.

Тем временем он уже заклеймил последнего фантома и женщины разрушили созданные стены из песка. Каррис кивает нескольким стражникам, которые сразу же встают перед нами и направляют копья в нашу сторону. Пока где-то на фоне слышен стук барабанов, охранники подводят нас к лесу. Мое сердце бьется в такт, оно гремит, словно сейчас выпрыгнет наружу. Слабость все сильнее охватывает меня, но я подбадриваю себя одним-единственным словом. Ярруш. Тут снова раздаются фанфары.

– Бегите! – кричит изо всех сил монарх с адским удовлетворением в голосе, и мы бежим.

Я быстрая. Я всегда была таковой, но проходит всего несколько секунд до того, как калипар настигает меня и исчезает в лесу. Я ищу Керима, который бежит где-то за мной. Может быть, мы еще увидимся. Может быть, мы встретимся в лесу, а может, только после окончания испытания. А может, и никогда больше. От этой мысли мне становится тяжело на сердце. Мне нельзя думать об этом. Речь идет обо мне. И прежде всего о Ярруше.

Фантомам все равно категорически запрещено сотрудничать с кем-то. Я понятия не имею, как власти собираются следить за этим, когда мы находимся в чаще леса, но, наверное, никто из нас не рискнет ослушаться.

Пока я прохожу мимо деревьев, темнота постепенно сгущается, и я замедляюсь. У меня никогда не было проблем с ночным зрением. Напротив. До сих пор я уверенно и с легкостью передвигалась в темноте. Тогда, когда знала, что ни одна живая душа не видит меня. Что меня никто не осуждает, что никто не сможет прочитать в моих глазах мою самую страшную тайну. Но сейчас… эта темнота давит на меня. У меня есть только одиночество и собственные мысли.

Постепенно другие фантомы теряются из вида. Они лавируют между деревьев куда быстрее меня, а мне не хватает сил даже на настоящий полноценный бег. Тем не менее я продолжаю тащиться. Все болит. Моя грудь горит, как будто я выпила яд, и я останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Но я мирюсь с этой болью. Она – мое бремя. Я чувствую ее, потому что защищала Ярруша. Потому что не выплатила ни одной дани. Это стоит любых мучений.

Жжение на коже привлекает мое внимание. На секунду я оглядываюсь вокруг, прежде чем приподнять рукав одежды и посмотреть на символ Бега. Это роза ветров с тремя кругами и узкими линиями во всех направлениях. Я буквально чувствую, как ее магия течет по венам. Это как зов инстинктов, помогающий выбрать нужный курс. И теперь до меня доходит: мне придется выполнить задание здесь, в лесу, еще до того, как я смогу приступить к экзамену на получение знака.

С осторожностью я снова опускаю рукав в полумраке и бегу дальше. Монарх позаботился не только о том, чтобы забрать у меня силы, но и о том, чтобы на протяжении всего испытания я чувствовала голод и жажду. Так что теперь мне нужно искать пищу и воду. С самого детства я всегда могла позаботиться о себе. Уже в четырнадцать лет я смастерила себе оружие, чтобы охотиться, оставаясь при этом в живых. Чтобы с моей помощью выжили Ярруш и наш отец. Но нам запрещено брать оружие на испытание. Из страха перед монархом я не нарушила это правило.

Я продолжаю бежать, пока не нахожу небольшой скалистый выступ, под которым могу укрыться. Спрятаться от животных и других опасностей, поджидающих меня в этом лесу, который называется Рес Фор.

– Калипар, дай мне силы стать воином на твоем пути. Вложи в мои руки свое оружие из черного песка, – тихо бормочу я, вглядываясь в кроны деревьев. Мне нужен бог войны, чтобы он вернул мне силу.

Мои глаза исследуют темный лес вокруг. Страх овладевает каждой клеточкой тела. Только стремление вернуться к Яррушу сильнее этого страха. Поэтому под ногами я ищу камень, который можно использовать как оружие.

Не может быть, чтобы Земля смерти, которая, как и королевство, отличается красным пеплом, была где-то далеко. Поэтому я продолжаю поиски, пока не нахожу черный блестящий обсидиан, созданный остывшей лавой. Здесь, в Тунисе, вся земля покрыта красным пеплом. Холодной, жгучей кровью.

Тяжело дыша, рыскаю в поисках еще одного камня, более крупного, пока не нахожу его. Потом кладу обсидиан на выступ перед собой.

Марра всегда носила с собой нож из обсидиана, потому что он был исключительно прочным и массивным. Когда мне было четырнадцать, я сделала такой сама.

Со всей оставшейся у меня силы я ударяю по обсидиану большим камнем, пока от него не откалывается маленький, но острый осколок.

В этот момент я хочу кричать от радости, но боюсь обнаружить себя. Небо уже окутала кромешная тьма, звуки природы становятся все тише.

Я подхожу к маленькому деревцу, которое могу согнуть и аккуратно срезать с него кору. Затем поднимаю палку и расщепляю ее. Из коры вытаскиваю толстые нити, засовываю камень в прорезь палки и крепко связываю его нитями из коры.

Это не самое опасное оружие, которое я держала в руках, но его будет достаточно, чтобы добыть себе пропитание и защититься в случае крайней необходимости.

Я не в состоянии двигаться дальше, поэтому позволяю усталости целиком овладеть мной, пока темнеет.

В памяти всплывают разные картины. Образ Марры, Варры, который говорит и смеется, ну и конечно Ярруша.

«Проснись!»

Моргая, я пытаюсь понять, где оказалась, пока окончательно не прихожу в осознание. Я встаю. Обсидиановый нож крепко держу в руке. Наверное, в этот раз я проснулась из-за ощущений на коже, или дух моей Марры разбудил меня.

Мне нужно раздобыть воду, прежде чем я последую за этим зовом, поэтому я сосредотачиваюсь на звуках природы. Слышу тихий писк зверька и крик сов. Журчания рек не слышно.

Я двигаюсь дальше. Опять не могу бежать, и мне приходится то и дело останавливаться, чтобы отдышаться.

– Проклятье… – тихо ругаюсь я себе под нос, касаясь влажного лба. Этот монарх заставил меня иссыхать. Он отнял у меня многое, но жара здесь отнимает все остальное.

Проходят часы или только минуты, и я чувствую, что приближаюсь к следующей цели – к Земле смерти. Становится все жарче, но даже несмотря на это знак на моей коже опять горит. Это указывает мне путь. Роза ветров словно выжигает цель и задачу прямо на моей коже и в разуме. Я скольжу взглядом по деревьям, пока не замечаю биракское дерево, отличающееся белой корой. Бираки, которые раньше назывались березами, содержат в себе много сока, а я все еще испытываю жажду.

Я спотыкаюсь о дерево и прикладываю ухо к светлому стволу. Проходит мгновение, и я слышу, как древесный сок поднимается под корой до того места, где снабжает листья необходимыми питательными веществами.

Отыскав самый светлый участок коры, я вонзаю в него нож под наклоном и режу дерево до тех пор, пока не вытекает немного сока.

Я слизываю выступившую каплю и, вырезая себе деревянный клин, задаюсь вопросом о том, показывала ли Марра мне все это, потому что знала, что произойдет.

Полностью погруженная в свои мысли, я вбиваю клин в маленькое отверстие и, улыбаясь, наблюдаю, как по нему стекает сок. Я ловлю языком каждую каплю, пока наконец не ложусь под деревом и не позволяю сладковатой воде падать прямиком мне в рот.

В какой-то момент хочется просто остаться здесь и выпить весь древесный сок. Но мне нужно идти дальше. И мне нужна еда. Поэтому я встаю, беру свой нож и ухожу. Брожу по лесу много часов подряд.

Опять наступает холодная ночь. Я все еще не нашла пропитание. Живот болит от голода. Я продолжаю идти, несмотря на темноту. Зрение затуманивается, а затем я чувствую покалывание в пальцах. Я замерзаю. Мои веки беспокойно подергиваются, холодный пот струйкой стекает по спине.

– О нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что кровообращение начинает нарушаться.

«Если у тебя когда-нибудь появятся такие симптомы, Сари, то очень важно, чтобы кровь снова прилила к голове», – слышу я голос Марры. Я киваю, словно она стоит рядом со мной, ложусь на дерево и поднимаю ноги, оперев их о ствол. Головокружение и тошнота охватывают все тело. У меня болит горло. Я борюсь с этим. Но тошнота настолько невыносима, что я поворачиваю голову набок и сдаюсь. Это просто желчь, горькая, жгучая пена и немного воды биракского дерева.

Мое сознание опять затуманивается, а свинцовые ноги тяжело скользят по стволу дерева.

Я хочу встать, но спотыкаюсь и падаю головой в небольшую лужицу. Из последних сил смотрю на воду перед собой. Она очень мутная, и он нее несет смертью. Я продолжаю смотреть, уставившись на черные фигуры, которые хотят довести меня до потери сознания, и стараясь сохранить чувства. Я должна выжить!

Опускаю голову и пью воду. Удушье заставляет горло сжиматься, но я подавляю это чувство и продолжаю лакомиться водой, как жаждущий зверь. Я пью столько, сколько может выдержать мой желудок, а затем откатываюсь в сторону, прежде чем зрение окончательно затуманивается. Последнее, что я вижу, – синий свет между стволов деревьев, разбитый многочисленными ледяными алмазами.

Глава 3
ХАМЗА, часть 4, ЭМЗА, стих 678

Эмза ступила на землю своего королевства и повсюду увидела покой. Она наблюдала, как жизнь постепенно превращается в лед.

Но был там один смельчак, что противился льду. За его спиной стояло много людей, и Эмза больше не была одна.

– Не смейте предавать меня, – обратилась Эмза к своему народу. – Потому что жар, огонь и смерть будут преследовать вас, как только вы покинете наше холодное королевство. Знайте, что я проклинаю ваши тела. Что я проклинаю смерть, мудрость и борьбу. Знайте, что потеряете силу, если вдруг забудете, кто вы есть на самом деле. – Она шагнула вперед и дотронулась до щеки первого из толпы. – Отомстите, если вам причинили зло. Мстите, если вашего близкого заставили страдать. Мстите, когда находитесь там, где вам нельзя быть. Это ваше проклятие.

Когда я открываю глаза, между деревьев все еще виднеется голубоватый свет. Как будто сама Эмза указывает мне путь.

– Я мертва? – задаю я вопрос в бесконечной тишине.

– Нет, – слышу чужой голос, который тут же узнаю. Он ужасно похож на голос Марры, и я знаю, что больше никогда его не услышу.

– Вставай, Сари! – властно говорит Марра.

Гнев начинает кипеть во мне. Я сделала все, что она хотела. Я не могу сделать больше. Я не могу продолжать идти.

– Очнись! Твоя задача – защищать Ярруша. Ты живешь для этого!

Я слышу маму, словно она стоит рядом со мной.

– Нет! – кричу я в ответ, и меня снова окружает тьма. Часто моргая, я пытаюсь разглядеть хоть что-то. И тут вижу перед собой лужу, в которой почти не осталось воды.

Голос Марры, кажется, все еще где-то рядом, и я ищу ее. Это правда? Я существую только для того, чтобы защищать Ярруша? Но почему?

Осторожно встаю и пытаюсь подумать. Сосредоточиться на том, что говорит знак на коже.

Мне нужно добраться до Земли смерти через Красный лес. Когда я выполню задание, то найду Тюрьму пепла. Там я смогу сдать свой первый экзамен, чтобы получить знак Туниса. Может быть, я получу новые силы.

Я едва чувствую ноги, когда вокруг опять темнеет, а лес полностью погружается во тьму.

Тяжело дыша, останавливаюсь. Кажется, будто я проспала весь день. Словно у меня откуда ни возьмись появилось чувство времени. Мне нужно идти дальше. Дальше на северо-восток. По крайней мере, так велит роза ветров на моей коже.

Я осматриваю все вокруг, пока наконец не замечаю несколько растений, которые кажутся съедобными. Я натыкаюсь на что-то и падаю в грязь прямо перед ними. Когда я все-таки отрываю часть растения, из него течет млечный сок. Я тихо кричу и выбрасываю эту несъедобную дрянь. Хватаю еще одно зеленое растение, но тоже швыряю его, пока наконец не падаю от слабости. Беловатый сок означает, что растение ядовито. Этому меня научила Марра.

Здесь нечего есть. В таком состоянии я точно не способна охотиться.

– Ненавижу тебя! – шиплю я на одно из растений, зная, что мои слова предназначены не ему, а, скорее, монарху и Марре. Но гораздо в большей степени они относятся ко мне самой. Да, я ненавижу себя за слабость и за то, что все эти годы стремилась стать как можно сильнее, но не научилась вести себя в ситуации, когда сил нет.

Я продолжаю ругаться, когда встаю на ноги и продолжаю путь.

Несколько раз останавливаюсь, опираясь о деревья, чтобы перевести дыхание. Впиваюсь ногтями в шершавую кору до тех пор, пока они не ломаются, пытаясь хоть как-то заглушить чувство голода. Мой желудок кричит. Легкие горят и, кажется, становятся все меньше и меньше. Словно сжимаются с каждым шагом.

Когда через несколько часов я прохожу аккурат между двух деревьев, то едва не падаю из-за темноты в яму рядом с ними. Никогда бы раньше не поверила, что могу быть такой слабой, что буду похожа на одну из девушек, которым не под силу пройти испытание Бегом.

Я наклоняю голову, внимательно рассматривая яму. Это иссохшее русло реки.

– Гребаная пересохшая река! – сердито рычу я. Мой разум еще недостаточно затуманен, чтобы не понимать, что тут происходит. Голод, дневной зной и ночной холод тормозят меня.

Я провожу рукой по сухой земле. Что такого я сделала богам?.. И тут мой взгляд падает на следы. Свежие следы животного. Мои глаза расширяются, и я снова смотрю на землю.

– Здесь есть следы животных, значит, вода где-то недалеко, – шепчу я себе, тыча пальцем в сухую землю. Со всей силы начинаю копать. Мои и без того сломанные ногти окончательно портятся, а руки дрожат. А я все продолжаю рыть нору в земле. Копаю, как умирающий от жажды человек, которым, впрочем, и являюсь. Но ничто не помогает насобирать воды в луже. Возможно, это всего лишь один из самых простых миражей леса. Он не утолит мою жажду.

Я смеюсь, когда наконец натыкаюсь на воду. Истерически смеюсь, пока не выкапываю яму такой глубины, что спокойно могу засунуть туда голову и попить.

Я провожу в таком положении почти вечность и продолжаю пить снова и снова, пока мое тело не насытится и я не смогу встать. На самом деле я очень голодна, и вода в этом случае мне никак не поможет.

– Нельзя так долго находиться на открытом месте! – говорю я себе, чтобы прогнать отчужденность и страх, которые все глубже впиваются в меня.

Красный лес – дом для самых страшных животных и существ, с которыми никто не хочет сталкиваться. Наиболее опасные из тех, что я знаю, это пурратисы – огромные красно-черные хищные кошки, чей взгляд заставляет добычу цепенеть.

Марра рассказывала мне о них и учила никогда не смотреть им в глаза. Тихий голос в моей голове утверждает, что Марра готовила меня к этому небезосновательно.

Когда защищенное место для ночлега найдено, я исследую территорию вокруг в поисках зайцев или других зверьков. Они должны быть тут. Но я быстро отступаю, потому что силы на исходе и я хочу создавать как можно меньше шума.

И тут внезапно я слышу тихий звук. Мои инстинкты реагируют мгновенно – я быстро поднимаю нож и раню Агама, который, как оказалось, бежал по скале рядом со мной. Это потомок саурийцев, которые жили здесь тысячи лет назад. Мутант. Точно такой же, как и Ярруш. И я убила его. Не дрогнув.

Я отгоняю эту мысль и смотрю на ящерицу, бегущую неподалеку. Резко хватаю ее и кусаю, пока мое тело продолжает трястись. Отвращение все сильнее охватывает меня, заставляя дрожать еще больше, оно душит, пока я наконец не пробую сырое мясо.

Я была бы счастлива питаться иначе и не чувствовать во рту кровь, слизистые ткани. Я бы хотела, чтобы многое сейчас было иначе…

Обглодав и выбросив кости, я пробираюсь к ближайшему дереву, чтобы сорвать несколько веток с листьями. Ночи очень холодные, поэтому нужно соорудить себе одеяло. В Голассе всегда тепло, но для районов за пределами королевств характерны собственные сезоны, которые могут быть очень суровыми. И монарх целенаправленно использует их для того, чтобы затруднить наше испытание.

Обессилев, я довольно долго лежу под листьями и смотрю в пустоту. Каждый посторонний звук заставляет меня вздрагивать. Грудь заполнена едким страхом, который заставляет все внутри гореть. Как никогда в жизни, я чувствую себя одинокой. Я скучаю по Яррушу. Мне так нужен сейчас тот, кто утешит и скажет, что все будет хорошо и я справлюсь. И да, я скучаю по маме. Мне не хватает образа женщины, на плечо которой я могла бы опустить свою голову. Она могла бы мне доказать, что не быть героиней – абсолютно нормально.

Вместо этого я научилась всегда оставаться сильной. Но то, что я чувствую сейчас, гораздо хуже. Это сложнее вынести, чем привычный страх по ночам, когда обыскивают хижину. Тогда я знала, что могу убить солдат, если они случайно найдут Ярруша.

У меня не было времени быть слабой. Теперь это убивает меня.

Рано утром я просыпаюсь от непонятного шума и в панике оглядываюсь по сторонам. Каждый звук, каждый шорох, каждый треск заставляют позвоночник и шею отзываться болью. Когда страх достигает пика, я встаю и продолжаю брести по лесу. Тени сумерек – мои злейшие враги. Они похожи на монстров, жаждущих меня убить.

Рядом со мной что-то шуршит, я поднимаю нож и пристально смотрю в темноту. Стук сердца громко отдается в ушах. Моя грудь поднимается и опускается все быстрее и быстрее.

– Уходи! – громко кричу я и начинаю плакать. Больше всего мне сейчас хочется забиться в какую-нибудь землянку. Вместо это я стою как вкопанная и затравленно озираюсь по сторонам. Тишина. А потом снова шум. Я поворачиваюсь. Челюсть дрожит. Как болезненная тень, мурашки пробегают по моей коже.

– Уходи! – снова кричу я. От страха. Но ничего не меняется – источник шума остается на прежнем месте.

Чужие глаза наблюдают за мной. Я чувствую, как кто-то смотрит из зарослей.

– Пожалуйста, уходи! – рыдаю я и опускаюсь на колени. – Прошу!

Мои пальцы болят так сильно, что я не могу разжать их и выпустить нож. Я цепляюсь за него все сильнее – это единственное, что мне осталось.

– Пожалуйста… – продолжаю я умолять, слезы все еще катятся по щекам.

Животное или что бы то ни было удаляется. В агонии я встаю и иду дальше, пока не нахожу на земле несколько разломанных орехов. Изучив скорлупу, понимаю, что они ядовиты, поэтому тут же бросаю их в лес. Мне срочно нужна пища, но я ничего не нахожу, кроме своей беспомощности, которая все эти годы пряталась под маской внутренней силы.

Я внимательно разглядываю деревья и кустарники вокруг, пока иду дальше. Часами бреду просто куда глаза глядят. Дни здесь, в лесу, кажется, стали короче.

Когда снова наступает вечер, я ложусь под ворох листвы, как под одеяло, и проклинаю монарха и наш мир. Я проклинаю даже богов, которые оставили нас и не защитили от грозного правителя. Я кричу и вою, хотя знаю, что это очень опасно и может привести ко мне одного из фантомов. В какой-то момент отчаяния я даже мечтаю, что в таком случае у меня появится еда. От этой мысли перехватывает дыхание.

Я закрываю глаза и пытаюсь отогнать глупые мысли. Но невыносимый голод разъедает мои разум и тело. У него огромная власть, и он заставляет все остальное исчезнуть. Даже страх.

Внезапно я слышу отдаленное рычание. В первые мгновения не двигаюсь. Губы дрожат, а телу требуется несколько секунд, чтобы встать и взять нож. Я почти ничего не различаю в кромешной темноте, но чувствую, как пурратис – хищная кошка – приближается ко мне. И впервые я по-настоящему борюсь за свою жизнь.

Снова раздается тихий рык пурратиса. Вероятно, он нашел меня по запаху. Его еле слышные шаги приближаются, и я знаю, что у меня нет шансов против него. У меня бы их не было, даже если бы я выспалась, была сыта и сильна как прежде. Сердце сжимается от осознания неизбежного. Я умру.

– Эй, пурратис, давай! – шепчу я, потому что Марра однажды сказала, что эти существа боятся человеческих голосов. – Я С-сари, – заикаюсь я.

Рычание приближается. Мой голос совсем не пугает зверя. Я оглядываюсь вокруг, размышляя, стоит ли бежать. В таком случае пурратис будет преследовать меня, а он куда проворнее человека и лучше видит во тьме. Эти звери бегают быстрее ветра.

В следующую секунду пурратис, пройдя аккурат между деревьев, приближается ко мне. Он скалит зубы, и мое сердце в очередной раз замирает при виде его жестоких глаз, обращенных на меня. Тело и радужка зверя слегка светятся, поэтому мне под силу различить его во тьме. Кровь в жилах стынет от ужаса. Нож в ладони дрожит. Меня охватывает головокружение. Что делать?!

В панике я шагаю назад. Пурратис восстанавливает дистанцию и все так же буравит меня взглядом.

– Не смей смотреть ему в глаза! – говорю я себе. Но даже если он не заставит меня оцепенеть окончательно, я ничего не смогу сделать, у меня нет шансов.

Пурратис приседает и прыгает на меня. Его огромные лапы полосуют мое плечо. Я кричу. Мной руководит боль, когда я замахиваюсь и изо всех сил ударяю камнем по виску зверя.

Это ненадолго оглушает его, но не останавливает. Я ползаю по земле, пытаясь укрыться. Пурратис вдруг раскрывает свою огромную пасть, и я, опешив, смотрю, как он падает на землю и остается неподвижно лежать.

Мой взгляд прикован к стреле, вонзившейся в его ребра. Из раны сочится кровь. Я каменею от шока. Я…

Нет. Невозможно. Лук и стрелы – это оружие, которое мы не имеем права брать с собой на испытание. Мысли путаются. Мой разум все еще не в состоянии понять, что я осталась жива.

Я отхожу назад. Конечно, можно остаться рядом с тушей животного и наконец-то поесть мяса, но слишком велик риск, что меня найдет стрелок. Паника охватывает разум, и я бегу. Бегу изо всех сил, раз за разом падая на землю. Рана на плече кровоточит. Теплая жидкость стекает по одежде, и я чувствую, что слабею с каждой секундой. Мышцы напряжены. Они горят. Будто каждое движение закачивает в мои конечности кислоту.

– Успокойся, Сари! – говорю я себе, постепенно слабея, чувствуя, как кровь стекает уже по коленям. Я должна мыслить здраво. Если я продолжу бежать, то потеряю еще больше крови. Кто бы это ни был, он спас меня от хищного зверя и не причинил мне вреда. Наверное, ему было безразлично, в кого именно попадет стрела. И, вероятно, следующая пронзила бы меня насквозь. От этой мысли тошнота поднимается к горлу.

Тяжело дыша, я останавливаюсь и держусь за ствол дерева. Где-то далеко в лесу замечаю огонь. Бездумно продолжаю путь, пока не выхожу к лагерю. Рядом с костром лежит спящий тунис. Его наручи красного цвета приковывают мое внимание. Грудь горит. Сердце сжимается. Тунис виноваты в смерти Марры. Мой разум затуманен. Я слишком долго ничего не пила и потеряла много крови. Я постоянно вижу галлюцинации, и на доли секунды передо мной вспыхивает образ мамы. Я не могу поверить в ее смерть. Не могу с этим смириться. Тунис убили ее. Я чувствую только ненависть.

Моя челюсть перестает дрожать, когда я беру в руки камень и подхожу к спящему фантому. Вместо крови по моим венам течет адреналин. Я убью тунис. Он должен умереть. Я иду осторожно, шаг за шагом, пока не оказываюсь прямо перед ним. Так близко, что слышу его хриплое дыхание. И тут я замахиваюсь.

– Ты действительно собираешься убить этого ребенка?

Испуганная, я поворачиваюсь и вижу парня, одетого в черный костюм Королевства Калипара. Он стоит, прислонившись к дереву, и смотрит с ухмылкой, как будто происходящая сцена забавляет его.

Я сжимаю зубы. Уверена, что видела его раньше.

– Уходи! Это тебя не касается! – кричу я вне себя от гнева и хватаюсь за нож.

– Неужели? – Он продолжает улыбаться. Этот голос…

– Да! – Я делаю шаг к нему. – Ты понятия не имеешь, что этот народ сделал со мной. Он не заслуживает того, чтобы жить.

– Его народ? – Парень снисходительно кивает на тунис. – Из-за него весь мир сгорел. Из-за него все альбы, саурийцы и драконы были изгнаны. У каждого из нас в голове была только месть.

Оттолкнувшись от дерева, калипар идет ко мне. У него крепкое телосложение, он выглядит мощно, а меня от этого тошнит. И тут до меня доходит. Мне не кажется, что я знаю его. Он был в трактире. Он целовал меня.

– Ты потеряла много крови. И к тому же тебя ранил пурратис. Здесь ты не сама по себе. И этот тунис – не твой враг. Если бы ты узнала его лучше, то, возможно, поняла бы, что он твой союзник. Он переживает то же самое, что и ты. А ты хочешь хладнокровно расправиться с ним за то, что сделал один из представителей его народа. Я думаю, это ты та, кто не заслужил права на жизнь.

Я дрожу. Калипар стоит слишком близко ко мне, и его слова ранят меня. Они причиняют мне боль, потому что он прав. Я делаю шаг назад.

– Что со мной происходит? – спрашиваю я, толком не соображая.

– Когти пурратиса пропитаны ядом, который вызывает чувство гнева и жажду мести. Это приводит к галлюцинациям. На самом деле такой ненависти нет места в твоем сердце.

– Хорошо, тогда я оставлю его в живых, – говорю я, лишенная чувств, и как раз собираюсь уйти, когда калипар хватает меня за запястье.

– Нам запрещено взаимодействовать, – пытаюсь я убрать его руку. Но когда немного приподнимаю рукав и узнаю черные вены, мои глаза расширяются. Все предплечье калипара забито знаками Повелителей теней. У него несчетное количество темных даров. Самые худшие и убийственные дары из всех. От одного дара лишь небольшой кусочек вены чернеет. А у этого парня… Я хватаю его правую руку и вижу символы Праведниц. Это знаки, обозначающие его светлые дары. Во рту у меня пересыхает, и я наконец вырываюсь. Этот парень гораздо могущественнее, чем любое существо, с которым я сталкивалась прежде. И за каждый дар у него отнимали память. Он властен и бесчувственен. Лишен прошлого.

Поняв это, я бросаюсь наутек. Я бегу так быстро, как только могу, но вряд ли уйду далеко. Перед глазами постоянно мелькают новые образы, и мое тело истощается. Повелитель теней идет за мной по пятам. От хватает меня за руку и оттаскивает назад. Довольно-таки грубо толкает на лесную подстилку. Я едва могу дышать. Взгляд затуманивается, но я все еще вижу, как красивое, оголенное лицо калипара, которое, кажется, совсем ему не подходит, склоняется надо мной. Его маска съехала.

– Не сопротивляйся. Иначе умрешь.

Крича, я открываю глаза и бьюсь в панике. Темнота. Кромешная темнота и осознание того, что я здесь совсем одна, угнетают.

– Вернись! – кричу я и начинаю рыдать. Затем чувствую легкую боль в плече и смотрю на него. Кто-то перевязал мою рану куском ткани, который уже слегка пропитался кровью. Быстро, что есть мочи, я снимаю повязку и смотрю на следы от когтей. Они почти зажили. Как это возможно? И как долго я была без сознания?

Подняв голову, оглядываю черный лес вокруг. Еще сильнее, чем раньше, меня угнетает одиночество. Я боюсь Повелителя теней. И все же, когда мы встретились, это был первый раз за несколько дней, когда я не чувствовала себя одинокой и беспомощной.

Я сглатываю, смачивая пересохшее горло, упираюсь ноющими руками в лесную подстилку и встаю. Теперь моя единственная цель – Земля смерти. С трудом я иду дальше и ищу тунис, которого встретила у костра. Но он давно исчез. Зато оставил мне несколько костей и клубней в кострище. Очевидно, у него было достаточно сил, чтобы поймать зайца или другого небольшого зверька.

Я опускаюсь на колени и дрожащими руками достаю одну из костей из черного пепла. Жадно обгладываю жалкие остатки пережаренного мяса. Слезы смешиваются в ладонях с черным пеплом и капают на землю ониксовыми бусинами.

Я хватаю один из клубней, кусаю его и пытаюсь распробовать, горький ли он. Растения, которые после запекания не теряют свою горечь, в основном ядовиты. Этот клубень горький, поэтому, вероятно, тунисец и оставил его здесь. Но я откусываю кусочек и жую его, прежде чем снова выплюнуть и подождать некоторое время. Когда я убеждаюсь в том, что мои слизистые оболочки чувствуют себя нормально, то ем дальше.

Затем выгребаю из золы оставшиеся кости и обгрызаю каждое сухожилие, каждую крошечную мышцу. Потом я ломаю кости и выпиваю питательный костный мозг. После этого встаю и иду дальше.

Я бегу так быстро, как только позволяет мое тело, охваченное головокружением, пока не натыкаюсь на что-то твердое и холодное. Это туша мертвого пурратиса, споткнувшись о которую я чуть не упала. Почему калипар не взял ее с собой и не съел мясо?

Поджав губы, я наблюдаю за личинками и насекомыми, которые уже облюбовали мертвую плоть. Разочарованная, сжимаю кулаки и иду дальше.

Снова и снова с неба падают белые хлопья. Я никогда раньше не видела снег, но именно так себе его и представляла. Это всего лишь мое воображение, но я подставляю руку под ледяные частицы, которые превращаются в воду, касаясь пальцев, и облизываю влажную ладонь.

После всего пережитого я чувствую внутри себя жуткий холод, который забирает всю мою боль. Я ложусь на землю и не хочу вставать.

– Ты должна идти дальше, Сари! – слышу я голос Ярруша у себя в голове.

– Мне надо немного отдохнуть, – шепчу я. Эти слова – всего лишь дыхание. Тише, чем все звуки окружающего леса, которые уже не пугают меня. Словно мое тело потеряло способность бояться.

– Это пепел, Сари.

Я пытаюсь открыть глаза. Вокруг все еще идет снег. Он такой красивый, что я улыбаюсь.

– Это не снег, – шепчет голос Ярруша, словно ветер, что нежно гладит меня по коже.