Луи Буссенар
Приключения в стране бизонов
Глава XI
День на день не приходится. – Странное исчезновение бизонов. – Фрикэ, оставшись один в прерии, предается своим думам. – Неприятный сюрприз. – Лошадь и всадник на земле. – Короткая, но решительная борьба. – Четверо ступивших на тропу войны. – Пойман на лассо. – Тайна не разъясняется. – Что это: восстание индейцев или случай разбоя? – Три пленника. – Белый сниматель скальпов!.. – Кровавый Череп!..
Следующий день весь ушел на выделку бизоньих шкур и на заготовку впрок мяса, которого навялены были целые груды. Из арьергарда были привезены телеги, на которые и погрузили приготовленные туши.
На третий день самодеятельные мясники снова превратились в охотников, вскочили на коней и рассыпались по прерии.
Но, должно быть, эта первая гекатомба[9] основательно напугала бизонов: они бесследно исчезли.
Обычно так не бывает.
Как правило, стоит только прекратить преследования, как бизоны тоже останавливаются, вероятно не желая уходить с пастбища, где растет их любимая трава.
Значит, теперь случилось что-то особенное. Что же предпринять? Индейцы собрались на совет, на который пригласили, конечно, и троих белых охотников. Решили разбиться на несколько отдельных групп, ехать вперед веером и охотиться каждой группе самостоятельно, не взаимодействуя с остальными.
В прежние времена это было бы очень рискованно, потому что индейцы находились между собой в постоянной войне, но теперь они друг с другом уже не воевали. От прежнего числа их осталась едва десятая часть: истребляемые белыми, они сплотились, чтобы хоть как-нибудь защититься от их напора, но совершенно безуспешно…
Прилив рос, рос, надвигался и смывал их…
Андрэ, Фрикэ и полковник вошли в состав отряда, поступившего под начальство Блэза, и по команде Батиста все отряды отправились в прерию.
Мы будем, конечно, следить за тем отрядом, в котором находятся наши путешественники.
Они скакали, напряженно вглядываясь вдаль. Андрэ не отнимал от глаз бинокля и очень сердился, что бизонов все не было видно. Фрикэ шутил и балагурил по поводу досадной неудачи, а американец был еще сумрачнее обыкновенного, он хмурился и в поисках бизонов не участвовал.
Прошла половина дня в безрезультатной скачке по прерии. Все заскучали и устали. Всем захотелось отдохнуть. Блэз распорядился сделать привал. Неудачливые охотники чувствовали хороший аппетит и с жадностью напустились на вкусное, сочное бизонье мясо, а лошади тем временем ели бизонью траву.
В связи с исчезновением бизонов Блэз предложил отряду рассыпаться поодиночке цепью и искать бизонов. Конечно, и остальные группы проделают то же самое, и таким образом удастся быстрее отыскать бизонов. Первый, кто их увидит, оповестит остальных выстрелом и остановится. К нему поспешат соседи справа и слева, в свою очередь тоже выстрелами известив своих соседей, и в результате все соединятся и возобновят охоту.
Прошли часы, много часов, а бизонов не было. Фрикэ, оставшись один между Андрэ и полковником, удалившимися от него каждый на километр, заскучал. Он не привык так долго отыскивать дичь, до сих пор она всегда шла к нему сама. Поэтому он стал браниться и вспоминать всех чертей, не переставая однако при этом зорко вглядываться вдаль.
– Все шло как по маслу, и вдруг это непонятное исчезновение бизонов! Мне это не нравится. У меня какое-то предчувствие. Тем более, что и наш полковник пришел в расстройство. Его смутили следы иноходца. Что бы это значило? Своей биографии он нам не рассказывал, но ведь нетрудно догадаться, что у него было в жизни по крайней мере 999 приключений… Однако трава становится выше и выше и почти совсем покрывает мою лошадь, волнуясь от ветра, точно море…
Вдруг лошадь Фрикэ заржала.
– Ты поешь? Что это тебе вдруг вздумалось? Дичь почуяла или, быть может, других охотников? Какой я глупец! Если бы другие охотники были поблизости, я разглядел хотя бы всадников. Что же это она ржет, в самом деле?
Фрикэ бросил поводья и хотел схватиться за винтовку, но не успел: стремительно перелетев через голову падающей лошади, он растянулся на траве.
– Гром и молния! – вскричал он в бешенстве, стараясь встать, но почувствовал, что сзади его схватили чьи-то грубые руки и крепко держат.
При маленьком росте и несколько тщедушной фигуре Фрикэ обладал громадной силой. Одним движением он стряхнул с себя тех, кто его держал. Быстро выпрямившись, он увидел перед собой индейца и треснул его кулаком в самую середину лица.
– Вот тебе, старая обезьяна!
Дикарь упал. Но парижанина обхватили сзади две другие руки и сжались узлом на его груди. Из травы выскочил еще один индеец и занял место упавшего.
Не имея возможности защищаться оружием, Фрикэ нагнулся, вцепился зубами в большой палец обхватившего его индейца и раздавил, словно щипцами.
Дикарь взвыл от боли и выпустил Фрикэ. Третьего нападающего парижанин свалил ударом ноги в живот.
– Засада!.. Ловушка!.. Что вам надо? Вы, должно быть, ошиблись, принимаете меня за другого. Прочь, или я вас уничтожу.
Фрикэ бросился к своей лошади, лежавшей в траве. Но та вскочила и ускакала в безумном испуге.
– Хорош же я теперь, – сказал он.
Между тем индейцы оправились и с коротким хриплым криком бросились на парижанина. Тот отступил на два шага и приготовился отразить удар. Борьба была не безнадежна, тем более что индейцы не пускали в ход ни топор, ни нож, которыми были вооружены. Очевидно, они хотели взять Фрикэ живым.
Вдруг позади него что-то прошуршало по стеблям травы. Он обернулся и увидел длинный ремень, который скользнул по траве и быстро исчез, выдернутый невидимой рукой. Очевидно, то было лассо, которое и повалило лошадь. Индейцы несколько секунд пробыли в нерешительности. В траве опять послышался крик.
Фрикэ хотел броситься вперед, но почувствовал себя крепко стянутым на уровне локтей. Он больше не мог двигать руками. Лассо стянуло его мертвой петлей.
Подошли три индейца, которых он только что огрел. Они молча связали его по рукам и по ногам, а рот стянули ремнем из бизоньей кожи. Фрикэ рассматривал их не столько с тревогой, сколько с любопытством.
Это были оборванцы, одетые в европейские лохмотья, как и те индейцы, которых охотники ранее повстречали в прерии. Лица у них были разукрашены красной краской в знак войны.
Вновь прозвучал сигнал. Зашуршала и раздвинулась трава, и показались четыре великолепных луговых коня, или мустанга. Они примчались с разных сторон и остановились, принюхиваясь: они чуяли чужих, их запах.
Фрикэ взвалили на одну из лошадей, как мешок, и крепко привязали, потом четыре индейца вскочили в седла и поскакали, очевидно, знакомой дорогой.
Кто были эти индейцы? Почему они напали на Фрикэ? Между индейцами и белыми заключен мир. Как же объяснить их действия? Возможно, это просто разбойники.
Но парижанин помнил, как заволновался полковник Билль, увидев след иноходца, и как пожелал себе и друзьям избежать встречи с владельцем этого коня. Тут была какая-то тайна, известная одному полковнику.
Увы! – скоро она сделалась известной и Фрикэ.
Трудная и долгая езда продолжалась часа три, после чего всадники остановились у довольно широкой реки, делавшей в этом месте большую круглую петлю. Они сошли с коней, развязали пленника, освободили ему рот и дали поесть, а сами сели на землю в стороне, как будто даже и не обращая на него внимания.
К своему удивлению, Фрикэ насчитал около себя целых шестьдесят краснокожих с раскрашенными лицами и вооруженных с ног до головы. По их размалеванным маскам невозможно было догадаться, как они намереваются поступить с пленником. Лошади их были пущены в траву, но не расседланы. Очевидно, тут делался лишь небольшой привал для отдыха.
Вдруг эти бесстрастные люди разом испустили радостный крик. Послышался быстрый топот лошадиных копыт, и появился отряд индейцев человек в двенадцать.
Они везли еще двух пленников в европейской одежде.
Один был Андрэ. Другой – полковник Билль.
– Негодяи! – воскликнул молодой человек при виде связанного друга. – Да с вас мало шкуру содрать за это!
– Фрикэ! И ты здесь! – вскричал Андрэ.
– Ничего, monsieur Андрэ, мы видали и не такие виды. Все перемелется – мука будет. Выкрутимся!
Американец молчал и с тревогой оглядывал тесные ряды индейцев, в свою очередь смотревших на него пристально и злобно.
Вдруг он побледнел и невольно вздрогнул.
Из рядов вышел воин и медленно направился к нему.
У этого индейца, не в пример остальным, голова была покрыта меховой шапкой с длинным хвостом, падавшим на плечи. Шапка была низко нахлобучена на лоб и на уши.
В двух шагах от ковбоя он остановился и долго глядел на него с невыразимой ненавистью, потом проговорил по-английски горловым голосом, в котором дрожала злость.
– Белый сниматель скальпов узнает свою жертву?
Полковник Билль растерянно глядел на индейца и молчал. Индеец сдернул с себя шапку и обнажил отталкивающий, совершенно гладкий череп, покрытый розовой кожей без малейшего признака волос.
– Кровавый Череп! – вскричал сдавленным голосом ковбой.
Глава XII
Янки и индейцы. – Колорадская война. – Сиуксы, чейены и аррапагу. – Союз против общего врага. – Партизанская война. – Резня в Сэнд-Крикэ. – Какие ужасы творились американцами. – Белые сниматели скальпов. – Три года борьбы. – Первая встреча полковника Билля с Кровавым Черепом. – Кровавые репрессалии[10]. – Мир с пятью племенами Юга. – Два непримиримых врага. – В отместку за Сэнд-Крикскую резню. – Шестнадцатилетняя ненависть.
В 1864 году в Северной Америке между белыми и индейцами после короткого перерева разгорелась война, не прекращавшаяся, в сущности, в течение нескольких веков.
Она постоянно тлела как бы под пеплом, то погасая, то снова вспыхивая без всякой видимой причины. Но причина была, и заключалась она в том, что белые никак не могли остановиться, захватывая все новые и новые земли. А земли эти каждый раз оказывались собственностью какого-нибудь краснокожего племени. И племя бралось за оружие, к нему присоединялись другие племена – и война вспыхивала с новой силой.
Белых застигали врасплох, скальпировали. Дома их жгли, грабили, скот похищали, женщин и детей уводили в плен. Белые вооружались, составляли военные отряды и жестоко мстили индейцам.
Война 1864 года вспыхнула и велась главным образом в штате Колорадо, который, впрочем, тогда еще назывался не штатом, а территорией.
Всякая новая земля, включаемая в состав Северо-Американского союза, вначале называется территорией и уж потом, когда население дойдет до 100 000, получает права штата, и на национальном знамени Северо-Американской республики появляется новая звезда.
Колорадо был признан штатом в 1874 году, когда еще не имел стотысячного населения. Этот штат лежит по обоим склонам Скалистых гор и граничит на севере со штатом Небраской и территорией Уайоминг, на востоке со штатом Канзасом, на западе с территорией Утой. Площадь штата равняется 270 600 кв. километров, то есть половине всей Франции.
В 1850 году в Колорадо почти не было белых, за исключением нескольких мексиканцев, поселившихся в Сан-Лью-Парке. В 1860 году благодаря быстрому развитию горного дела белых насчитывалось уже 35 000. В этом году из Колорадо образовали территорию с двумя городами – в сущности, простыми местечками – Денвером и Сентрал-Сити. Столицей стал Денвер.
Объявление Колорадо территорией для индейцев означало или подчинение федеральным законам, или выселение вон. Но там жили сиуксы, чейены и аррапагу, самые неукротимые из краснокожих племен. Они не желали ни подчиняться, ни выселяться и оказывали отчаянное сопротивление. А белые упорно надвигались, захватывали земли, строили фермы, города, заводы, добывали из земли уголь, ценную руду.
Индейцы действовали порознь и постоянно терпели поражение. Когда наконец они одумались, заключив мир между собой и союз против общего врага, было уже поздно.
Прежде чем приступить к завершающей кровавой борьбе с сильным птротивником, индейцы сделали попытку договориться с представителем федерального правительства и добились некоторых уступок. В 1863 году к губернатору Колорадо прибыли депутации из некоторых сахемов, чтобы заключить мирный договор, но переговоры не были удачными, и борьба возобновилась.
Чейены, сиуксы и аррапагу остерегались прежних ошибок, не распыляли свои силы и не вступали в случайные стычки.
В свои набеги, с опустошениями и убийствами, они внесли систему, плановость. Повели настоящую, обдуманную партизанскую войну, которая на первых порах удалась как нельзя лучше. Между Джульсбургом и Денвером было полностью прервано сообщение, все фермы на пути между ними сожжены, уничтожены, скот разграблен. Убитым и оскальпированным мужчинам был потерян счет. Уведенные в плен женщины и дети подвергались жестокому и недостойному обращению. Истреблялись целые партии эмигрантов, даже отряды милиции. Ободренные этими успехами, воины прерии решились даже осадить форт Сэджвик, но тут их жестокие усилия потерпели фиаско от артиллерии форта, закидавшей из картечью.
Колорадские пионеры боролись мужественно, проявляя свойственную американской расе холодную неустрашимость и железную настойчивость.
Междоусобная война Севера с Югом в то время была в полном разгаре. Все регулярные войска были задействованы. На военную помощь Штатов колорадцам рассчитывать не приходилось. Пионеры сами сформировали из своей среды милицию, назначили офицеров, на свой счет снарядились, вооружились и составили летучие отряды.
У индейцев они научились тактике засад и внезапных наскоков, присоединили к ней тактику цивилизованных армий, превосходное вооружение и железную дисциплину, всем этим уравновесив численное превосходство индейцев.
Начав преследование индейцев, они делали это с большим ожесточением, позволяли себе порой такие зверства, от одного упоминания которых мороз продирает по коже.
До сих пор всем памятна ужасающая резня в Сэнд-Крике, устроенная полковником Чайвингтоном, командиром третьего полка колорадских волонтеров. Эта резня, пожалуй, почище самых жестоких индейских акций или уж, во всяком случае, им не уступит.
Совершилась она 29 ноября 1864 года.
Ловким маневром третий полк окружил шестьсот человек сиуксов, чейенов и аррапагу с женщинами и детьми. Полк состоял из двухсот волонтеров, вооруженных винтовками Спенсера.
Проиграли сигнал атаки.
– Вспомните ваших жен и детей, перебитых в Ла-Плате и Арканзасе! – крикнул полковник своим волонтерам, и без того дрожавшим от нетерпения и ярости.
Солдаты в неслыханном бешенстве устремились на лагерь индейцев. Те были застигнуты совершенно врасплох и не могли защищаться. Они выкинули белый флаг и предложили переговоры. Но полковник не пожелал их и слушать… Произошла немыслимая, неслыханная резня. Расстреливаемые в упор из винтовок Спенсера, давимые конскими копытами, рубимые саблями наотмашь, краснокожие воины полегли все до одного рядом с женщинами и детьми, также не нашедшими к себе пощады.
Но этим дело не кончилось. Последовал неописуемый эпилог. Всех раненых и убитых оскальпировали белые люди! Солдаты распарывали женщинам животы, разбивали о камни головы детям, отрезали пальцы с кольцами и уши с серьгами, вообще вели себя гораздо хуже дикарей.
