Брендон Сандерсон
Давший клятву. Том 2

– Я должна вернуться к остальным. – Она посмотрела на Шута. – А ты… не пойдешь со мной? Не присоединишься к нам?

Он встал, затем подошел к двери и прижал к ней ухо.

– К сожалению, – сказал он, глядя на девушку, – я здесь не из-за тебя.

Она глубоко вздохнула:

– Шут, я все-таки научусь изменять мир.

– Ты уже это умеешь. А теперь узнай для чего. – Он отошел от двери и прижался к стене. – А еще скажи трактирщику, что я исчез в облаке дыма. Он с ума сойдет.

– Трактирщику…

Дверь внезапно открылась. Вошел трактирщик – и замер, увидев Шаллан, которая в одиночестве сидела за столом. Шут проворно выбрался из-за двери и прошмыгнул за спиной у трактирщика, который ничего не заметил.

– Проклятие, – проворчал он, озираясь. – Видимо, он не будет работать сегодня вечером?

– Понятия не имею.

– Он обещал, что будет относиться ко мне как к королю.

– Ну, он так и поступает…

Трактирщик собрал тарелки и поспешил прочь. Разговоры с Шутом часто заканчивались странным образом. Впрочем, начинались они так же. Кругом одни странности.

– Ты что-нибудь знаешь про Шута? – обратилась она к Узору.

– Нет, – ответил спрен. – Он кажется… мм… одним из нас.

Шаллан покопалась в кошельке в поисках сфер – Шут, как она отметила, украл несколько, – чтобы дать трактирщику на чай. Потом вернулась в портновскую мастерскую, планируя, как использовать свою команду, чтобы получить необходимую еду.

69. Бесплатная еда, никаких обязательств

Увядание растений и общее охлаждение воздуха – это неприятности, да, но некоторые функции башни остаются такими же, как и раньше. Повышенное давление, например, сохраняется.

Из ящика 1–1, второй циркон

Каладин втянул небольшое количество буресвета и пробудил стихию. Эта маленькая буря ярилась внутри, поднимаясь от его кожи и вынуждая глаза светиться. К счастью – хотя он стоял на оживленной рыночной площади, – этого крошечного количества буресвета не хватало для того, чтобы люди заметили его в ярком солнечном свете.

Буря была первобытным танцем, древней песней, вечной битвой, которая бушевала с той поры, как Рошар был юным. Она хотела, чтобы ее использовали. Кэл молча уступил и, присев на корточки, зарядил маленький камень, а потом направил плетение вверх – самую малость, чтобы тот задрожал, но не взмыл в воздух.

Вскоре раздались жуткие вопли. Люди в панике заметались. Каладин заторопился, выдохнув свой буресвет и – как он надеялся – став всего лишь еще одним прохожим. Он спрятался вместе с Шаллан и Адолином за кадкой с растениями. Торговая площадь – с арками со всех четырех сторон, некогда даровавшая приют разнообразным лавочкам, – была в нескольких кварталах от портновской мастерской.

Люди пробирались в дома или ускользали на соседние улицы. Более медлительные просто съежились у стен, закрывая голову руками. Прибыли спрены – две яркие желто-белые линии, завивающиеся друг о друга над площадью. Их невыносимые визгливые вопли были ужасны. Они походили… на звук, который издает раненый зверь, умирая в одиночестве в глуши.

Он не такого спрена видел, когда странствовал с Сахом и другими паршунами. Тот больше походил на спрена ветра; эти выглядели как яркие желтые сферы, искрящиеся энергией. Они не сумели определить точно местонахождение камня и закружились над площадью, словно сбитые с толку, продолжая вопить.

Через некоторое время с неба спустилась фигура. Приносящий пустоту в просторном красно-черном одеянии, которое колыхалось и завивалось на легком ветру. Он нес копье и высокий треугольный щит.

«Необычное копье», – подумал Каладин. Длинное, с тонким наконечником для пробивания доспехов, похожее на копье всадника. Он кивнул. Отличное оружие для использования в полете, когда требуется дополнительная длина, чтобы атаковать врагов на земле или даже тех, кто парит вокруг.

Спрены перестали визжать. Приносящий пустоту огляделся, порхая в воздухе, потом сердито взглянул на спренов и что-то буркнул. Они опять показались сбитыми с толку. Почувствовали, что Каладин использовал буресвет, вероятно истолковав это как применение фабриаля, но не могли точно определить местоположение. Кэл использовал такое небольшое количество света, что камень почти сразу померк.

Спрены рассеялись, исчезли, как это часто делали спрены эмоций. Приносящий пустоту задержался, окруженный темной энергией, пока неподалеку не раздались горны, оповещая о приближении Стенной стражи. Существо наконец-то унеслось обратно в небо. Люди начали выбираться из укрытий и поспешно уходить, обрадованные тем, что живы.

– М-да, – протянул Адолин, вставая. Он носил иллюзию, изображая – согласно указанию Элокара – капитан-лорда Мелерана Хала, младшего сына Тешав, с мощным телосложением, лысеющего, тридцати с небольшим лет.

– Я могу удерживать буресвет столько, сколько захочу, не привлекая внимания, – сказал Каладин. – Но если я что-то сплетаю, они появляются и вопят.

– И все-таки, – заключил Адолин, бросив взгляд на Шаллан, – маскировку они не замечают.

– Узор утверждает, мы действуем тише, чем он, – объяснила Шаллан, указывая большим пальцем на Каладина. – Давайте вернемся. Разве у вас, мальчики, на этот вечер не назначена встреча?

– Вечеринка, – проворчал Каладин, расхаживая взад-вперед по залу для клиентов в доме портнихи. Скар и Дрехи прислонились к дверному проему, и каждый на сгибе локтя держал копье. – Так вот они какие на самом деле, – продолжил Каладин. – Город вот-вот вспыхнет. Чем бы заняться? Ну разумеется, устроить вечеринку.

Элокар предложил посетить вечеринку, чтобы связаться со светлоглазыми семьями Холинара. Каладин посмеялся над этой идеей, предполагая, что ничего подобного в городе не найдется. Но, затратив на поиск минимальные усилия, Адолин наскреб с полдюжины приглашений.

– Славные темноглазые трудятся как рабы, выращивая и готовя еду, – возмущался Каладин. – А светлоглазые? У них так много шквального времени, что приходится выдумывать себе занятия.

– Эй, Скар, – бросил Дрехи. – Ты когда-нибудь ходил выпить, даже во время войны?

– Еще бы, – отозвался Скар. – А в моей деревне дважды в месяц устраивали танцы в буревом убежище, даже когда парни воевали в приграничных стычках.

– Это не то же самое, – отрезал Каладин. – Вы что, приняли их сторону?

– А тут есть стороны? – делано удивился Дрехи.

Через несколько минут Адолин спустился по лестнице, громко топая и улыбаясь, как дурак. Он был одет в рубашку с гофрированными манжетами и жакет зеленовато-голубого цвета, который не застегивался полностью и сзади имел хвосты. Его золотая вышивка была лучшей, какую только могла предоставить мастерская.

– Пожалуйста, скажи мне, – взмолился Каладин, – что ты не притащил нас жить у своей портнихи, потому что тебе понадобилось обновить гардероб.

– Кэл, да ладно тебе, – отозвался Адолин, разглядывая себя в зеркале. – Я должен выглядеть согласно роли.

Он проверил манжеты и опять ухмыльнулся.

Пришла Йокска и оглядела его, потом отряхнула плечи.

– Светлорд, по-моему, в груди чуть узковато.

– Это чудесно, Йокска.

– Сделайте глубокий вдох.

Она заставила его поднять руку и ощупала талию, бормоча себе под нос, – словом, вела себя как шквальный лекарь. Отец Каладина даже во время осмотра не щупал пациентов вот так.

– Я-то думал, что прямые куртки по-прежнему в моде, – пробормотал Адолин. – У меня есть фолио из Лиафора.

– Они устарели, – отрезала Йокска. – Я была в Лиафоре на прошлое Средмирье, и они там отказываются от военного стиля. Но фолио сделали, чтобы продавать униформу на Расколотых равнинах.

– Вот буря! Понятия не имел, что я такой немодный!

Каладин закатил глаза. Адолин увидел это в зеркале, но лишь повернулся и поклонился:

– Мостовичок, не переживай. Можешь и дальше носить одежду, которая соответствует твоей мрачной физиономии.

– Выглядишь так, словно споткнулся и упал на ведро с синей краской, – сообщил Каладин, – а потом попытался просушить одежду с помощью охапки сухой травы.

– А ты выглядишь как то, что остается после бури, – парировал Адолин и, проходя мимо, похлопал Каладина по плечу. – Но мы все равно тебя любим. У каждого мальчика есть любимая палка, которую он нашел во дворе после дождя.

Адолин подошел к Скару и Дрехи, каждому пожал руку по очереди.

– Вы двое ждете сегодняшнего вечера с нетерпением?

– Сэр, зависит от того, вкусно ли кормят в палатке для темноглазых, – сказал Скар.

– Прихватите мне что-нибудь с самой вечеринки, – попросил Дрехи. – Я слыхал, светлоглазым подают очень хорошую выпечку на этих модных пирушках.

– Конечно. Скар, тебе что-нибудь нужно?

– Череп моего врага в виде пивной кружки, – буркнул тот. – Но если не получится, сойдет и булочка. Штук семь.

– Посмотрим, что я смогу сделать. Соберите информацию о любых хороших тавернах, которые все еще открыты. Мы можем туда пойти завтра. – Он прошелся мимо Каладина и привязал к поясу меч.

Каладин нахмурился, посмотрел на него, потом на своих мостовиков и снова на Адолина.

– Что?

– Что «что»? – спросил Адолин.

– Ты собираешься пойти выпить с мостовиками? – спросил Каладин.

– Конечно, – подтвердил Адолин. – Нас со Скаром и Дрехи многое связывает.

– Было дело, мы уберегли его высочество от падения в ущелье, – объяснил Скар. – Он отплатил нам вином и хорошей беседой.

Вошел король, одетый не так вычурно, но в том же стиле. Он пронесся мимо Адолина, направляясь к лестнице:

– Готовы? Отлично. Время для новых лиц.

Трое остановились возле комнаты Шаллан, где она рисовала и напевала себе под нос, окруженная спренами творения. Она поцеловала Адолина – поцелуй был куда интимнее всех проявлений их чувств, какие видел Каладин, – а потом снова превратила его в Мелерана Хала. Элокар стал мужчиной постарше, также лысым, с бледно-желтыми глазами. Это был облик генерала Хала, одного из главных офицеров Далинара.

– Со мной все в порядке, – заявил Каладин, когда она посмотрела на него. – Никто меня не узнает.

Он не был в этом полностью уверен, но такая личина… ему она казалась ложью.

– Шрамы, – напомнил Элокар. – Капитан, ты не должен выделяться.

Каладин неохотно кивнул и позволил Шаллан светоплетением прикрыть рабские клейма на его лбу. Потом она вручила каждому по сфере. Иллюзии были привязаны к буресвету внутри – стоит сфере погаснуть, и их фальшивые лица исчезнут.

Они пустились в путь в сопровождении Скара и Дрехи, которые держали копья на изготовку. Сил выпорхнула из окна на верхнем этаже мастерской и полетела вдоль по улице впереди них. Каладин чуть раньше попробовал вызвать ее в виде клинка, и это не привлекло крикунов, так что он чувствовал себя хорошо вооруженным.

Адолин немедленно начал шутить со Скаром и Дрехи. Далинару бы не понравилось, узнай он, что они пошли выпивать. Не из-за каких-то особых предубеждений, но потому, что в армии существовала командная иерархия. Генералы не должны были фамильярничать с рядовыми, от этого ослабевала дисциплина.

Принцу такое могло сойти с рук. Прислушиваясь к болтовне, Каладин почувствовал угрызения совести за свое поведение. На самом деле в последнее время ему было гораздо спокойнее. Да, шла война, и да, город был в серьезной опасности, но с тех пор, как он нашел своих родителей живыми и здоровыми, Каладин чувствовал себя лучше. Вообще, дней, когда он чувствовал себя хорошо, было довольно много. Проблема заключалась в том, что в плохие дни он об этом забывал. Тогда по какой-то причине он ощущал себя так, словно всегда пребывал во тьме – и навечно в ней останется.

Почему так трудно запомнить, что это не так? Неужели он должен все время проваливаться во мрак? Почему нельзя остаться здесь, на солнце, где жили другие?

После заката прошло, наверное, часа два. Они миновали несколько торговых площадей – как та, где они проверяли его воздействие на потоки. Свободное пространство большей частью было превращено в жилое: беженцы просто сидели и ждали, что будет дальше.

Каладин немного отстал, и когда Адолин это заметил, то извинился, прервал беседу и пошел медленнее.

– Эй, – окликнул он Каладина. – С тобой все в порядке?

– Я беспокоюсь, что буду слишком выделяться, если призову осколочный клинок, – признался Каладин. – Надо было сегодня вечером прихватить копье.

– Хочешь, научу использовать поясной меч? Сегодня вечером ты притворяешься нашим главой охраны, и ты светлоглазый. Без меча выглядишь странно.

– Может, я из махателей кулаками.

Адолин резко остановился и уставился на Каладина, ухмыляясь.

– Как ты сказал – «махатели кулаками»?

– Ну эти, как их, – ревнители, которые учатся сражаться без оружия.

– Врукопашную?

– Врукопашную.

– Ага, – согласился Адолин. – Ну да, все ж знают, они так и называются – «махатели кулаками».

Каладин посмотрел ему в глаза и невольно сам ухмыльнулся:

– Это научный термин.

– Разумеется. Такой же, как «рассекатели мечами». Или «тыкатели копьями».

– Знавал я одного рубителя топором, – подхватил Каладин. – Он был тот еще мозгоправ.

– Мозгоправ?

– Мог любому забраться прямо в голову.

Адолин нахмурился:

– Забраться прямо в… а-а! – Он рассмеялся и похлопал Каладина по спине. – Иногда ты говоришь, как девушка. Э-э… это был комплимент.

– Ну тогда спасибо.

– Однако тебе все-таки надо больше практиковаться с мечом, – продолжил Адолин с растущим возбуждением. – Знаю, тебе нравится копье, и ты с ним хорош. Отлично! Но ты больше не простой копейщик; ты не будешь как все. Ты не станешь сражаться в строю, прикрывать щитом приятелей. Кто знает, с чем тебе придется столкнуться!

– Я немного тренировался с Зайхелем, – признался Каладин. – Я не совсем бесполезен с мечом. Но… какая-то часть меня не видит в этом смысла.

– Если потренируешься сражаться с мечом, будет только лучше, поверь мне. Чтобы быть хорошим дуэлянтом, нужно знать одно оружие, чтобы быть хорошим пехотинцем – ну, наверное, нужна долгая подготовка, и неважно, с каким оружием конкретно. А если хочешь стать хорошим воином, для такого нужно уметь пользоваться лучшими инструментами, которые годятся для твоего дела. Даже если тебе никогда не придется орудовать мечом, ты будешь сражаться с мечниками. Лучший способ понять, как победить противника с оружием в руках, – это поупражняться с ним самому.

Каладин кивнул. Адолин прав. Было странно смотреть на этого юношу в ярком наряде, модном и блестящем от золотой вышивки, и слышать, как он говорит по-настоящему толковые вещи про битвы.

«Когда меня посадили в тюрьму за вызов, брошенный Амараму, из всех светлоглазых только он за меня заступился».

А все дело в том, что Адолин Холин – славный человек, пусть и в вычурных зеленовато-голубых одеждах. Такого нельзя ненавидеть; шквал, да его просто невозможно не любить.

Дом в конце их пути по меркам светлоглазых выглядел скромно. Высокий и узкий, в четыре этажа, он мог бы вместить с десяток темноглазых семей.

– Итак, – сказал Элокар, когда они приблизились, – мы с Адолином проверим, нет ли среди светлоглазых потенциальных союзников. Мостовики, поболтайте с теми, кого найдете в палатке для темноглазых охранников, – вдруг удастся что-то узнать про культ Мгновений или другие странности, творящиеся в городе.

– Поняли, ваше величество, – отозвался Дрехи.

– Капитан, – продолжил король, обращаясь к Каладину, – ступай в палатку для светлоглазых охранников. Вдруг удастся…

– …узнать что-то про этого великого маршала Азура, – закончил Каладин. – Из Стенной стражи.

– Да. Мы задержимся допоздна, поскольку пьяные гости могут оказаться разговорчивее трезвых.

Они разделились; Адолин и Элокар предъявили приглашения лакею, который их впустил. Дрехи и Скар отправились на вечеринку для темноглазых охранников, которую устроили в палатке, установленной во дворе.

Была еще одна палатка – для безземельных светлоглазых. Они обладали кое-какими привилегиями, но тех было недостаточно, чтобы попасть на настоящую вечеринку. Поскольку Каладин играл роль светлоглазого охранника, ему там было самое место – но по какой-то причине мысль о том, чтобы туда войти, вызвала тошноту.

Кэл прошептал Скару и Дрехи, что быстро вернется, и одолжил копье Скара – просто на всякий случай. Потом ушел на короткую прогулку. Он решил, что сделает, как велел Элокар, но пока еще достаточно светло, лучше осмотреть стену и проверить, не удастся ли ему прикинуть, сколько на ней стражников.

Потом ему захотелось еще немного прогуляться. Он подошел к основанию городской стены, расположенной неподалеку, сосчитал сторожевые посты на вершине, поглядел на массивную нижнюю часть, которая представляла собой естественную местную скалу. Положил ладонь на гладкий, испещренный стратами камень.

– Эй! – крикнул кто-то. – Эй, ты!

Каладин вздохнул. Ему повстречался патрульный отряд Стенных стражников. Они считали эту дорогу вокруг города – вдоль основания стены – своей юрисдикцией, но в сам Холинар не углублялись.

Чего им надо? Он не сделал ничего плохого. Что ж, если попытается сбежать, то лишь поднимет шум, так что Каладин уронил копье и повернулся, разведя руки. В городе, полном беженцев, вряд ли будут слишком уж приставать к одному конкретному человеку.

Отряд из пяти человек подошел к нему, шумно топая. Возглавлял их мужчина с жидковатой темной бородой и яркими светло-голубыми глазами. Он окинул взглядом форму Каладина без нашивок и посмотрел на упавшее копье, а потом – на лоб Каладина и нахмурился.

Каладин кончиками пальцев прикоснулся к шрамам, которые по-прежнему чувствовал. Но Шаллан прикрыла их иллюзией, ведь так?

«Преисподняя. Он решит, что я дезертир».

– Дезертир, полагаю? – резко спросил солдат.

«Зря не пошел на шквальную вечеринку».

– Послушайте, – начал Каладин, – мне не нужны неприятности. Я просто…

– Поесть хочешь?

– Э-э… поесть?

– Для дезертиров жратва бесплатная.

«Это неожиданно».

Он с неохотой поднял волосы со лба, проверяя, видны ли клейма. Из-за волос детали было почти невозможно рассмотреть.

Солдаты заметно вздрогнули. Да, они видели его шрамы. Иллюзия Шаллан по какой-то причине иссякла? Он понадеялся, что у остальных маскировка держится лучше.

– Светлоглазый с клеймом «шаш»? – изумленно спросил лейтенант. – Клянусь бурей, приятель. У тебя должна быть интересная история. – Он похлопал Каладина по спине и указал вперед, на их казармы. – Я бы хотел ее услышать. Бесплатная еда, без обязательств. Мы не будем насильно тебя вербовать на службу. Даю слово.

Что ж, он ведь хотел что-нибудь узнать про Стенную стражу, не так ли? Разве можно придумать лучший способ?

Каладин подобрал копье и позволил им увести себя прочь.

70. Великий маршал Азур

Что-то происходит с Сородичем. Я согласен, что это правда, но разлад между Сияющими рыцарями ни при чем. Наше восприятие собственного достоинства – отдельная проблема.

Из ящичка 1–1, третий циркон

В казармах Стенной стражи пахло как дома. Не как в доме отца Каладина – там пахло антисептиком и цветами, которые его мать давила, чтобы сделать воздух приятнее. В его истинном доме. Кожа. Рагу в котле. Толпа мужчин. Масло для полировки оружия.

На стенах висели белые и голубые сферы. Помещение оказалось достаточно большим, чтобы в нем разместились два взвода – нашивки на плечах подтвердили, что так и есть. В общей комнате поставили множество столов, несколько оружейников трудились в углу, шили безрукавки и униформу. Иные же точили оружие – звук был ритмичный, успокаивающий. Звуки и запахи армии, где все шло как надо.

Рагу, судя по запаху, и в подметки не годилось стряпне Камня; повар-рогоед избаловал Каладина. И все же, когда один из стражников пошел за миской для гостя, он невольно улыбнулся. Сел на длинную деревянную скамью возле суетливого маленького ревнителя, который рисовал для солдат охранные глифы на кусочках ткани.

Каладину сразу же понравилось это место и то, как солдаты хвалили великого маршала Азура. Возможно, он и был заурядным офицером, который в хаосе бунтов внезапно оказался командующим, это лишь делало его еще более авторитетным. Азур обеспечил безопасность стены, выдворил паршунов из города и занялся обороной Холинара.

Сил металась вокруг стропил, пока солдаты выкрикивали вопросы о новичке. Лейтенант, который нашел Каладина, – его звали Норомин, но все называли его Норо – с готовностью отвечал. Каладин был дезертиром. У него клеймо «шаш», уродливое. Видели бы вы! Отметина Садеаса. И на светлоглазом, так-то.

Остальные в казарме сочли это любопытным, но не тревожным. Кое-кто даже поприветствовал его радостным возгласом. Вот буря! Каладин не мог себе представить, чтобы какое-нибудь подразделение в армии Далинара так благодушно приняло дезертира, тем более опасного.

Поразмыслив об этом, Каладин вдруг увидел то, что сперва ускользнуло от него. Мужчины точили клинки, в которых были щербины. Оружейники чинили кожу, рассеченную копьями в бою. За многими столами бросались в глаза пустые места, рядом с которыми стояли кружки.

Они несли потери. Пока не огромные, раз солдаты еще могут смеяться. Но, буря свидетельница, в комнате царило напряжение.

– Итак, – сказал Норо. – Клеймо «шаш»?..

Все расселись, и коротышка с волосатыми руками поставил перед Каладином миску с густой похлебкой и лепешкой. Стандартный рацион, с тушеным талью и мясом, нарезанным кубиками. Все духозаклятое, конечно, и без вкуса – но зато сытно и питательно.

– Я повздорил, – пояснил Каладин, – с великим лордом Амарамом. Счел, что он без необходимости убил кое-кого из моих людей. Он со мной не согласился.

– Амарам! – изумленно воскликнул один из мужчин. – Ты целишься высоко, друг.

– Я знаю Амарама, – вставил солдат с волосатыми руками. – Я выполнял для него секретные задания, когда был шпионом.

Каладин изумленно уставился на него.

– Лучше игнорировать Бороду, – посоветовал лейтенант Норо. – Мы все так и делаем.

«Борода» на самом деле не был бородатым. Может, волосатых рук хватало. Он ткнул Каладина локтем в бок:

– Это хорошая история. Когда-нибудь расскажу.

– Нельзя просто взять и заклеймить светлоглазого, сделав его рабом, – заметил лейтенант Норо. – Для такого нужно разрешение великого князя. Ты что-то не договариваешь.

– Ага, – не стал спорить Каладин.

И продолжил есть похлебку.

– Ух ты… – протянул высокий солдат, другой член отряда. – Загадка!

Норо улыбнулся и махнул в сторону комнаты:

– Ну и что ты думаешь?

– Ты обещал, что не станешь вербовать меня насильно, – напомнил Каладин, не переставая жевать.

– Я не вербую, но в этом городе ты не найдешь другого места, где так хорошо кормят.

– А откуда вы берете еду? – спросил Каладин, отправляя в рот еще ложку похлебки. – Духозаклинатели использовать нельзя. Явятся крикуны. Складские запасы? Удивлен, что никто из великих лордов не попытался их присвоить.

– Какой проницательный. – Норо улыбнулся. В нем было нечто обезоруживающее. – Это секрет стражи. Но здесь у нас всегда булькает похлебка и печется хлеб.

– По моему рецепту, – встрял Борода.

– Ой, да ладно, – махнул рукой высокий. – Ты теперь еще и повар?

– Шеф-повар, чтоб ты знал. Я выведал рецепт этих лепешек у рогоедского мистика на вершине горы. Но самое интересное заключается в том, как я туда попал…

– Ясное дело, ты там приземлился, – перебил высокий солдат. – После того как кто-то из предыдущего отряда дал тебе пинка.

Мужчины рассмеялись. Здесь, на этой длинной скамье, было тепло – в углу ровно горел хорошо растопленный очаг. Тепло и дружелюбно. Пока Каладин ел, они оставили его в покое, болтая между собой. Норо… этот человек походил не на солдата, а скорее на свойского торговца, который пытается продать тебе серьги для любимой. Он явно на что-то намекал Каладину. Говорил о том, как хорошо здесь кормят, как прекрасно быть частью отряда. О теплых постелях, о том, что стоять в дозоре придется не слишком уж часто. Об игре в карты, пока за стеной воет буря.

Каладин взял себе еще миску похлебки и, усаживаясь на прежнее место, внезапно кое-что осознал с изумлением.

«Вот буря! Они же все светлоглазые!»

Все до единого в помещении, от повара до оружейников и солдат, занятых мытьем посуды. В такой компании у каждого были дополнительные обязанности вроде ухода за оружием или полевой хирургии. Каладин не обратил внимания на их глаза. Здесь все казалось таким естественным и уютным, что мостовик решил – все солдаты темноглазые, как и он сам.

Он знал, что большинство светлоглазых солдат не занимают высокие офицерские посты. Его убеждали, что они обычные люди, – повторяли это снова и снова. Каким-то образом, сидя в этой комнате, он наконец-то осознал, что так оно и есть.

– Итак, Кэл… – проговорил лейтенант Норо. – Что ты думаешь? Может, завербуешься снова? Дашь армии еще шанс?

– А ты не боишься, что я дезертирую? – спросил Каладин. – Или хуже – вдруг я не владею собой? Может, я опасный.

– Нехватка людей опаснее, – проворчал Борода. – Убивать умеешь? Нам этого достаточно.

Каладин кивнул:

– Расскажите мне о вашем командующем. Это важная часть любого войска. Я же только что попал в город. Кто он такой, этот великий маршал Азур?

– Можешь сам с ним повстречаться! – бросил Борода. – Он делает обход каждый вечер после ужина, проверяет все казармы.

– Э-э, ну да, – подтвердил Норо.

Каладин внимательно посмотрел на него. Лейтенант явно что-то скрывал.

– Великий маршал, – быстро продолжил Норо, – просто невероятный человек. Мы потеряли бывшего командира во время бунтов, и Азур возглавил отряд, который удержал стену, когда культ Мгновений попытался в хаосе захватить городские ворота.

– Он сражался как Приносящий пустоту, – добавил другой член отряда. – Я там был. Нас почти одолели, и тут появился Азур с сияющим осколочным клинком. Он сплотил наши ряды, вдохновил даже раненых продолжить битву. Буря свидетельница, было такое чувство, что у нас за спиной спрен, который поддерживает и помогает нам сражаться.

Каладин прищурился:

– Да что ты говоришь…

Доедая похлебку, он вытянул из них еще кое-что. Азура они лишь хвалили, хотя, по рассказам, у него не имелось каких-то других… причудливых способностей, какие Каладин мог бы распознать. Азур был осколочником – возможно, чужаком, которого стража раньше не знала, – но после гибели их командира и исчезновения лорда-покровителя во дворце Азур стал главным.

Было что-то еще. О чем-то они умолчали. Каладин набрал себе третью миску похлебки, большей частью чтобы протянуть время и выяснить, действительно ли великий маршал заглянет в казарму.

Вскоре от двери донесся шум, и солдаты вскочили. Каладин последовал их примеру и повернулся. Вошел старший офицер в блестящей кольчуге и ярком камзоле, в сопровождении адъютантов, и его появление вызвало череду приветствий. Плащ великого маршала был лазурный – более светлого оттенка, чем традиционный холиновский синий, – на шее лежал кольчужный капюшон, а в руке он нес шлем.

Впрочем, не он, а… она.

Каладин изумленно моргнул и услышал, как наверху ахнула Сил. Великий маршал была среднего роста по меркам алетийских женщин – может, чуть ниже, – ее прямые черные волосы достигали середины подбородка. Глаза у нее были оранжевые, и она носила поясной меч с серебристым корзинчатым эфесом. Это было оружие не алетийского образца. Может, упомянутый ранее осколочный клинок? В мече и впрямь ощущалось что-то потустороннее, но зачем носить его на поясе не отпуская?

Воительница была поджарой и мрачной, ее лицо украшала парочка серьезных шрамов. Перчатки она носила на обеих руках.

– Великий маршал – женщина?! – прошипел Каладин.

– Мы не раскрываем секреты маршала, – буркнул Борода.

– Секреты? Это же, шквал вас побери, очевидно.

– Мы не раскрываем секреты маршала, – повторил Борода, и остальные закивали. – И ты молчи, ладно?

Молчать о таком? Вот буря! Подобные вещи в воринском обществе попросту не случались. В отличие от баллад и преданий. Он побывал в трех армиях, и нигде не видел женщин с оружием. Даже алетийские разведчицы носили только ножи. Каладин не удивился бы бунту, задумай он вооружить Лин и остальных, хотя Сияющие – Ясна и Шаллан – уже предоставили прецедент.

Азур сказала мужчинам, что они могут сесть. Один предложил ей миску похлебки, и она приняла. Мужчины повеселели после того, как женщина попробовала и похвалила повара.

Азур вручила миску одному из адъютантов, и все пошло своим чередом – солдаты болтали, работали, ели. Великий маршал разговаривала с офицерами. Сперва с командиром взвода, то есть капитаном. Потом – с другими лейтенантами.

Возле их стола она устремила на Каладина проницательный взгляд.

– Кто наш новобранец, лейтенант Норо?

– Это Кэл, сэр! – ответил тот. – Бродил по улице, там его и нашли. Дезертир с клеймом «шаш».

– На светлоглазом? Клянусь бурей, парень. Кого ты убил?

– Сэр, меня заклеймил не тот, кого я убил. Это сделал тот, кому я спас жизнь.

– Похоже на заученное объяснение, солдат.

– Это оно и есть.

Каладин решил, что уж она-то попытается выведать больше сведений. Но Азур просто хмыкнула. Он не мог понять, сколько ей лет, хотя из-за шрамов воительница наверняка выглядела старше, чем была на самом деле.

– Присоединишься? – спросила она. – У нас есть еда.

– По правде говоря, сэр, я не знаю. С одной стороны, не верится, что всем наплевать на мое прошлое. С другой стороны, вы явно в отчаянии, и это также заставляет меня колебаться.

Она повернулась к лейтенанту Норо:

– Ты ему не показал?

– Нет, сэр. Мы только и успели, что накормить его похлебкой.

– Тогда я это сделаю. Идем, Кэл.

То, что ему хотели показать, находилось на вершине стены, куда они и поднялись по закрытой каменной лестнице. Каладин хотел больше узнать о предполагаемом «секрете»: почему все молчат о том, что Азур – женщина. Но когда он об этом спросил, лейтенант Норо быстро покачал головой и жестом попросил молчать.

Вскоре они собрались на вершине укреплений. Холинарская стена была мощным оборонительным сооружением, местами высотой более шестидесяти футов, с галереей для солдат наверху, десяти футов шириной. Стена окружала весь город. Ее действительно построили поверх наружных ветролезвий: она прилегала к ним, словно перевернутая корона, чьи зубцы соответствовали расщелинам между скалами.

Стена прерывалась сторожевыми башнями каждые триста футов или около того. Эти сооружения были достаточно большими, чтобы в них разместились отряды – возможно, целые взводы – дозорных.

– Судя по клейму, – бросила Азур Каладину, – ты был в одной из армий, которые набирают рекрутов на севере. Присоединился, чтобы сражаться на Расколотых равнинах, верно? Но Садеас использовал эту армию, чтобы она поставляла ему ветеранов и вдобавок, возможно, время от времени захватывала земли у соперничающих великих князей. В итоге ты сражался с другими алети, перепуганными фермерскими батраками, а не отправился мстить за короля. Что-то в этом духе?