Бред Сумасшедший
Смерть приходит к каждому
14. Я тебя ждал
Чёрный замок пиками вонзается в черное небо. Везде светло, но солнца здесь нету, как будто оно тоже чёрное. Дождь. Не хватает дождя. Да, так лучше. Этот дождь, он такой реальный, такой настоящий, даже здесь, во сне. Но всё же теперь я уже легко вижу различия между реальным миром и сном. Во сне всё как-то размыто. Если ты присматриваешься к деталям, то чётко их видишь, даже слишком чётко, но как только немного расслабляешься, то весь мир как будто расплывается. Как будто ты смотришь через размытое стекло.
И всё-таки мне бы хотелось остаться здесь, в одиночестве. Тот реальный мир слишком предсказуемый или, наоборот, слишком непредсказуемый, там всегда есть какие-то проблемы. Ты решаешь одну, появляются две. Ты решаешь две проблемы, появляются четыре. Кажется, что весь мир против тебя. Ты стараешься, стараешься быть хорошим человеком, но как только ты к чему-то прикасаешься, все рушится, как будто ты проклятый. Это ломает тебя, ломает изнутри, как будто твои мышцы разрывают твои же кости. С каждым новым днем ты стараешься избегать этой боли, но проблем всё больше и трещин в костях тоже больше. Со временем ты привыкаешь. Люди ко всему привыкают. Ты привыкаешь и уже не замечаешь этой боли, как будто она всегда была, как будто она часть тебя. Так ты становишься бесчувственным, пустым. Ты становишься просто оболочкой, зомби. Ты двигаешься, ешь, спишь, ходишь на работу, но как робот, без эмоций, без привязок. Ты теряешь сами эмоции, в тебе нет интереса, восторга, жажды, страха. Нету ничего, просто пустота, а ведь ты просто хотел избавиться от боли, но потерял всё.
Теряя эмоции, мы теряем саму жизнь, поэтому эмоции важны. Без них мы никто. Нам нужно это, чтобы чувствовать жизнь, нам нужны эмоции. Нам нужно любить, нам нужно бояться и ненавидеть. Так мы живем. Мы живем благодаря эмоциям, они нужны все: и хорошие, и плохие. Потому что только сравнивая одни эмоции с другими, мы понимаем их ценность. Сравнивая любовь и ненависть, мы понимаем, как сильно любим. Только от плохих эмоций избавиться невозможно: либо всё, либо ничего. Избавитесь от плохой эмоции, потеряете их все, все до одной, потому что они все связаны. Но, возможно, мы сможем однажды управлять ими. Подавлять излишнюю ненависть, оставлять глубоко внутри себя на привязи.
Вы когда-нибудь задумывались, о чём думают люди? Вы всматривались в их лица, замученные, изнеможённые или, возможно, радостные? Что у них внутри, что в душе? Они как эти горгульи возле моего воображаемого замка. Вроде смотрят на тебя, но внутри просто статуи, погрязли в своих мыслях, своих мечтах. Не все, конечно. Иногда встречаются люди, и ты смотришь на них и понимаешь, это искренние эмоции, настоящие. Такие люди выделяются, они как будто живые, а все остальные мертвые. Чаще всего эти настоящие эмоции видны в раннем возрасте, когда ещё нет предрассудков, когда улыбка не ради улыбки, не из уважения, а искренняя радость. Такие люди как будто сияют. Потом, с возрастом, особенно к старости, эмоции пропадают, но не у всех. Это заметно не только по лицу, но и по голосу, по интонации, по жестам. Они готовы отдать любовь, не испытывать её, лишь бы не испытывать ненависть, лишь бы не стать для кого-то предметом для отсутствия эмоций.
Просто удивительно, насколько сильно эмоции могут управлять нами. С их помощью человеком можно играть, как в видеоигре. Вызвать те или иные эмоции не сложно, особенно не сложно вызвать плохие эмоции. Это очень легко, достаточно обидеть человека, ударить его или оскорбить, а вот наоборот – сложно. Возможно, но сложно. Да, вызвать в человеке любовь возможно, и многие это умеют, но это очень сложно, гораздо сложнее, чем ненависть. Ведь любовь – это постоянная забота и внимание к друг другу. Люди почему-то боятся проявлять положительные эмоции. Мы постоянно прячем их и делаем тем самым больнее и себе, и другим. Но зачем? Почему? Может быть, боимся разочароваться, а скорее просто боимся, что над нами посмеются, что нас не поймут, что нам не поверят или это просто будет не взаимно.
Сейчас я уже понимаю, что я уже не могу испытывать эмоции. Как будто их уже нет. Они все фальшивые, не настоящие. Как будто меня уже нет, как будто смерть уже забрала меня. И ты мечешься в поисках того, что вызовет в тебе эти настоящие эмоции. В поисках того, что снова сделает тебя живым, но… Но вновь разочарование, боль, и ты снова прячешься в своем тёмном и страшном мире. В своем чёрном замке с чёрным небом и чёрным солнцем.
– И черными мыслями. Тебе бы сменить обстановку.
– Нет. Мне и так нравится.
– Этот мир, этот сон – это отражение того, что внутри тебя. Тебе всегда будет не хотеться, но если хотя бы иногда ты будешь менять здесь обстановку на что-нибудь поярче, то и жизнь станет ярче.
– Но проблемы от этого не исчезнут, я лишь сменю точку зрения. Сменю чёрные очки на розовые. Это не по мне. Мне нужно это видеть. И вообще. Вы существуете или это просто сон? Сумасшествие?
– Ты снова сомневаешься. Что ж, тогда давай завтра мы увидимся.
– Где?
– Ты проснешься утром, уже будет светать. Отправишься на задание. Там, куда ты отправишься, будет всё ещё ночь, вернёшься, и мы встретимся. Договорились?
– Хорошо. Ангела, та девушка, это ваших рук дело?
– Да. И не только она, и не только ты, вас таких много, и у каждого своя цель. Я уже говорила.
– Я хочу поскорее с этим всем покончить. Я хочу просто спокойно жить или даже не жить, главное, чтобы меня не трогали.
– Скоро всё кончится, осталось немного. Потерпи, а потом мы поможем тебе.
– Убьёте?
– Если ты захочешь уйти, мы не будем тебя держать и покажем дорогу.
– Что там сегодня? Очередная армия разврата и низменной цели?
– Святых мы не будем тебя просить убивать. Так что да. Очередной воин разврата и низменной цели. Он догадывается, что смерть близко, люди это чувствуют, все это чувствуют. Он будет ждать тебя, а мы не будем вам мешать.
– Где?
– Вот это место.
– Что-то какой-то вялый домик в сравнении с прошлыми.
– Это место его внутреннего спокойствия, здесь он отдыхает, здесь он и хочет умереть.
– Тогда до завтра?
– До завтра.
***
Какое-то мертвое спокойствие. Мне опять предстоит отнять жизнь у человека, но уже всё. Я уже ничего не чувствую, ни волнения, ни страха, просто безразличие. Во мне осталось хоть что-то человеческое? Кто мы без эмоций? Я надеваю костюм и уже тоже ничего не чувствую. Нет той боли, что была раньше, тех чувств, того страха перед неизведанным. Хотя нет, надежда ещё осталась. Надежда, что ещё что-то изменится. Что мои действия что-то изменят. Ладно, мне пора.
Домик и правда какой-то скудный. Пара этажей и несколько десятков метров в длину. Для обычных смертных это, конечно, гигантский особняк, но для таких, как он, этого мало. А вид здесь красивый. Теперь понятно, почему он выбрал это место. Дом стоит на возвышенности, окруженный лесом, вниз спускается небольшая поляна, за ней каменный обрыв и небольшая речушка. Красиво, тихо, спокойно. В таком месте и я не прочь умереть. Погодка слегка пасмурная, подходящая.
Охраны мало, но она есть. Один в будке, один в доме рядом с окном, кажется, что-то смотрит. Третий обходит дом. Он и будет первым. Зачем мне их убивать? Так будет меньше шума, в меня меньше будут стрелять, да и за каждым из этих профессиональных убийц тянется гора трупов. Килограммов сто двадцать уже мертвого мяса бухаются на землю. Смерть сегодня будет быстрая. У меня нет желания наказывать их за их зверства. Я просто сделаю свою работу и уйду. Тот, что в будке, не успевает дописать сообщение и тоже падает без головы. На работе нельзя отвлекаться в телефон, разве не учили? Третий улыбается над шутками из телевизора. Хоть умрёшь с улыбкой на лице. Правда, и с серпом в горле, но это нюансы.
Спальня на втором этаже, он должен быть там. Тихо поднимаюсь. Дверь приоткрыта, горит свет. Он ждет меня, как она и сказала. Что-то пишет ручкой в большем блокноте. Завещание, небось.
– Ну, здравствуй. Смерть. Я тебя ждал.
Как он меня заметил? Может, услышал? Он же спиной сидит.
– Здравствуй.
Он поворачивается, и в его глазах боль, усталость. Не хватало ещё, чтобы смерть расплакалась и пощадила его. Так, соберись. Он умрёт и быстро.
– Ну, присаживайся, раз пришла.
– Не волнуйся, не устану.
Только сейчас замечаю, что мой голос другой. Он раздается как будто по всей комнате сразу. Он тяжелый, басовитый и мрачный.
– Как много времени у меня, чтобы собраться?
– Вещи не понадобятся, но могу дать пару минут, чтобы попрощаться с родственниками, сказать, что любишь их.
В его глазах появляются страх и слезы, но пощады не будет, даже не надейся.
– Ты издеваешься? Они же догадаются, я же никогда не говорил им этого, им будет больно.
– Нам всем больно, и часть этой боли в этот мир принес ты. Почему ты не говорил, что любишь их?
Во мне появляется ненависть. Для смерти это точно лишнее. Смерть должна быть безразличной, но мне нравится это чувство, и я хочу его передать ему.
– Потому что… Потому что никогда не любил. Не любил, потому что вижу в людях лишь плохое с самого детства, а потом и сам стал таким же, сам же наступил в эту грязь, от которой пытался отмыться. Почему?.. Почему именно сейчас? Я ждал тебя всю жизнь, и именно сейчас, когда мне это не нужно, ты приходишь. Я ждал… Я ждал тебя.
– Поэтому ты оставил охрану?
– Они… они мертвы?
– Да, но разве тебя это заботит?
– Это страшно… Умирать страшно. Они… Они всегда здесь. Охрана.
– А убивать? Убивать страшно?
– Я… Я не знаю.
– Сколько умерло по твоей вине?
– Я…
– Помнишь того мальчика? Его слезы? Когда его отец был убит у него на глазах. Помнишь, как вы его застрелили?
– Я… Да…
– Тебе тогда не было страшно. В тебе не было даже жалости!
– Но… Я…
– А мальчик стоял с обоссанными штанами! Пока ты с серьезной миной и свистом покрышек уезжал с места преступления. Скольких ты убил? Я вижу их лица, каждого, кто умер по твоей вине. Скольких ты убил?
– Я… Я не знаю. Может. Может, сотня.
– И тебе не было страшно и больше никогда не будет!
Голова слетела с плеч после взмаха серпом. Грузное тело с грохотом упало со стула. Кровь попала на вырванный листок из блокнота и забрызгала часть текста. Не знаю, почему я сейчас подмечаю все эти детали, но они мне кажутся такими важными.
«Мои родные. Я пишу, чтобы попрощаться. Я люблю вас и буду скучать по вам. В своей жизни я совершил много ошибок, хотя вы всегда считали меня чистым, хорошим. Это не так. Я убивал, грабил, насиловал и делал ещё много чего, за что мне стыдно. Место в аду мне уже забронировано. Моё время подходит к концу. Я чувствую её. Чувствую ту смерть, что не так давно начала забирать преступников, ушедших от закона. Не знаю когда, но думаю, скоро она придет и за…»
***
Почему я постоянно вываливаюсь из костюма, как мешок с дерьмом? Куда деваются силы? О… Она здесь. Точно. Свет утреннего солнца озаряет ее прекрасное существование, а я… А я стою на карачках.
– В реальности еще лучше, чем во сне. Какой косметикой вы пользуетесь?
– Хах. Мы не пользуемся косметикой, но тщательно следим за своим здоровьем и внешностью. И я рада, что ты находишь что-то хорошее не только во сне, но и в реальности.
Кажется, что она идеальна. Стройная, красивая. Её светлые волосы как будто переливаются на солнце. Зеленые яркие глаза как будто видят меня насквозь, как будто она знает про меня даже то, чего не знаю я. Стройные ноги стоят одна за другой, одетые в сапожки до колен светлого-бежевого цвета со светло-зеленым узором. Юбка такого же цвета, тоже до колен, слегка свободная, идеально сидит. Топ из того же материала закрывает грудь и плечи, а вот талия в районе пупка слегка приоткрыта. Красивые тонкие руки с короткими, но ухоженными ногтями. На лице лёгкая беспечная улыбка, а по бокам красивые длинные эльфийские ушки. Как в сказке.
– Может, встанешь с пола?
Только после её слов замечаю, что всё ещё сижу на полу.
– Как ты здесь оказалась?
– Почти тот же принцип, что и у этого костюма.
– Вы находитесь где-то рядом? На Земле?
– Нет. На межпланетном корабле где-то между Марсом и Землей.
– Можно?
– Да. Конечно.
Она слегка улыбается, понимая, что я хочу прикоснуться к ней. Кожа гладкая и чистая, очень нежная на ощупь, но реальная.
– Ты реальная.
– Да. Как и всё происходящее.
– А… У меня в голове…
– Раздвоение личности? Ты об этом?
– Да. У меня…
– Нет. Это нормально, такое случается. Ты не сходишь с ума. Когда мозг получает сильную нагрузку, он может не справиться с ней, и человек умрёт. Либо может справиться с этой нагрузкой и тогда станет, скажем так, сильнее. В некоторых случаях это может привезти к проблемам, люди начинают видеть другие спектры света или другие диапазоны звука. Впоследствии неправильно их интерпретируют из-за отсутствия знаний, из-за чего сходят с ума, возомнив себя кем-то другим. На деле они просто видят прошлое.
– Прошлое можно увидеть?
– Прошлое можно увидеть, просто посмотрев на звезды. Свет от многих из них доходит до Земли спустя тысячи лет. Примерно так же, но, конечно, сложнее можно увидеть любые события прошлого. Свет никуда не исчезает, и мозгу остается только правильно интерпретировать увиденное.
– А раздвоение личности?
– Это своего рода вынужденная эволюция. Твой мозг прокачался и теперь способен уместить в себе несколько личностей, обладающих разными навыками, характером и так далее. Тебе лишь нужно найти с этой личностью общий язык.
– Значит, это навсегда?
– Да. Возможно. Это часть тебя, и тебе не стоит с этим бороться. У нас это считается не просто нормальным, наоборот. Это считается чем-то восхитительным, считается, что тела с несколькими личностями более развиты, и в результате они получают привилегии, и не зря. Но встречается это немногим чаще, чем у вас.
– Ты сказала, вы на корабле. Как вы общаетесь со своими? Со своей планетой?
– Квантовая запутанность. Мы изменяем вращение спина одного запутанного фотона, а на другом считываем. Таким образом передаем информацию в виде двоичного кода. Все это происходит множество раз в секунду. Благодаря этому мы можем свободно передавать информацию на любом расстоянии.
– А… То… То, что я… Мы делаем. Это действительно поможет?
– Я не могу обещать тебе этого, но результаты хорошие. Пока ты этого не замечаешь, но скоро всё изменится.
– Почему? Почему мы такие?
– Это неизбежный процесс в ходе эволюции разумных видов. Главное, чтобы вы не уничтожили себя и других до перехода на следующую стадию.
– Я не… Я не понимаю. Почему мир такой? Почему всё так?
– Мир и не должен быть понятным. Просто в вас ещё осталось много от животных, и постепенно это будет уходить. Вы будете меняться и становиться лучше, а мы поможем вам в этом. Это в целях нашей общей безопасности. Осталось не много. У тебя будет ещё одна, может быть, две цели, а потом мы обсудим твое будущее. А пока отдохни.
– Моё будущее?
– Мне пора. До встречи.
– А…
И она просто растворилась в воздухе. Ну, хотя бы теперь я знаю, что она реальна. По крайней мере, мне так показалось.
– Что же, жаль. Печальные известия.
– Да, еще одна, а может, и две цели. План у них продуман с самого начала, но похоже, что они его постоянно корректируют.
– Я не об этом.
– А о чем? Ах. Да. О том, что нас теперь двое, и это навсегда.
– Ну, знаешь ли, это не очень круто. Появление из ниоткуда, уже в возрасте, уже сформированная личность. А тут ещё тело не мое и джойстик не в моих руках. Мне приходится просто наблюдать со стороны, а хотелось бы пожить, развлечься.
– Развлечься? Давай договоримся так. Если ты будешь вести себя хорошо, то я буду давать тебе этот джойстик. Но без приколов и глупостей, и не забирай управление самостоятельно, без моего ведома. Хорошо?
– Ну, ок. Договорились.
– Как ты видишь мир? Так же, как я?
– Когда ты управляешь, да. Когда, как в тот раз, управление было у меня, нет. До меня дошло только потом. У меня дальтонизм, синий и желтый – их как будто нету и всех их оттенков, а смотря со стороны, я вижу мир твоими глазами. Вижу мир другими цветами.
– Как такое возможно? Глаза-то одни.
– Видимо, дело в мозге.
– Хотелось бы увидеть, как это?
– Хочешь, я все разукрашу? Газуй с пульта.
Ты как будто откатываешься назад от экрана телевизора. У тебя забирают пульт, и ты уже не можешь переключить, отвернуться ты тоже не можешь.
– Это… Это прикольно. Как будто смотришь фильм. Я… Я уже не могу двигать телом. Это пугает.
– Спокойно, я справлюсь. Кстати. Цвета.
– А. Точно. Но я уже не помню, как всё было на самом деле. Всё как будто темнее. Не такое яркое.
– Синий и желтый – их нету.
– А… И…
– Зеленый выглядит по-другому из-за этого, и все в красноватых оттенках.
– Это… Это классно увидеть мир не таким, как видишь его ты.
– Да. Классно. Особенно мне, когда я наблюдаю за всем со стороны.
– Может, ты сводишь наше тело поесть? Мне лень заниматься такой ерундой.
– Мне это точно не надоест. Чувствовать вкус – это прикольно.
– А я? Я буду чувствовать?
– Нет. И боль чувствуется по-другому, как бы отдаленно. Всё как бы отдаленно.
– Ты чавкаешь?!
– Заткнись! Я наслаждаюсь. Это так классно – чувствовать. Даже прикасаться к экрану телефона. Он такой гладкий.
– А что? Что там пишут?
– Не важно.
– Важно. Там что-то про ту женщину.
– Да. Про ту женщину, президента, ее убили.
– Как? Кто? Давай посмотрим.
– Нет.
– Почему? Ее убили, и не мы. Кто-то другой.
– Да, не мы. Богиня же сказала, что мы такие не одни. Ее наказали. Кто? Как? Не важно.
– Богиня. Хах. Нужно спросить, как ее зовут.
– Давно нужно было, ещё в самом начале.
– Как-то не до этого было. Свалилось всё это на голову. У меня до сих пор каша в голове. А почему не важно, кто и как её наказал?
– Потому что таких не накажут обычные люди. У нее ядерные ракеты, власть, деньги, связи. Кто наказал? Боги. Как? Да насрать. Они… Они чувствуют себя Бэтменом, Суперменом. Деньги и власть защитят их. От всего защитят.
– Кроме Бога.
– Кроме Бога. Люди слепнут от власти, от денег. Они меняются, когда к ним всё это приходит. Они не знают, что с этим делать, и сходят с ума. Они могут убрать любого, просто заставят военных убить тебя, а те и рады, им главное сказать, что ты террорист. А сделал ты что-то или нет, уже не важно. Сказано – сделано.
– Военных нельзя судить только потому, что они были обмануты. Да и они действительно убивают террористов.
– Да, но то, что их используют во благо личных целей, это факт.
– Нас всех используют так или иначе.
– Да. Этот мир превращается в какой-то мир Дикого Запада. Убийства, насилия, грабежи.
– Он безумен.
– Кто?
– Этот мир.
– Безумие – оно как гравитация, стоит только подтолкнуть.
– Вот нас и подтолкнули. Кем мы стали? Что будет дальше?
– Я не знаю, но уж лучше пытаться что-то сделать, пусть и под руководством кого-то поумнее тебя, чем просто существовать, смирившись с окружением.
– Ну, не знаю. Может, лучше было бы просто жить, просто работать? Денег на еду хватало. А сейчас эти убийства. Что, если всё это провалится? Что, если ничего не выйдет?
– Ну, не выйдет так не выйдет. Пытаться надо. Сегодня мы пытаемся, завтра кто-то другой, послезавтра третий. Рано или поздно у кого-то получится сделать этот мир лучше. Именно так всё и делается – постоянными попытками. Постоянной борьбой.
– Но кем мы станем в этой борьбе?
– Может, героями. Может, злодеями. Это не важно, важен результат.
– Хорошо. В любом случае скоро всё закончится. Правда, что мы будем делать дальше? Как прежде уже не будет.
– Будем и дальше пытаться сделать мир лучше.
– Только другими методами. Пусть и не такими продуктивными. Наука, например.
– Думаешь, сможешь что-то изобрести?
– Даже если нет, то узнаю много нового и интересного.
– Или боги нас просто убьют. Мы ведь тоже убийца.
– Или убьют. Может… Может, и не стоит сильно стараться что-то менять? Рано или поздно эволюция всё равно сделает наш вид более разумным и мы перестанем столько убивать. Придумаем новые крутые законы. Если эволюция работает, то вопрос разумной жизни – это лишь вопрос времени.
– Огромного количества времени. Эволюция – процесс не быстрый, на это уйдут тысячелетия. И ничего страшного, если мы слегка подтолкнём этот процесс. Эволюция человека уже сейчас готова к новому витку. Только представь, что за дивный новый мир нас ждет.
– Да. Интересно, мы сможем когда-нибудь оцифровать наше сознание? Сможем переселять его? В другие такие же тела или нет, в компьютер.
– Возможно, но думаю, здесь лучше подумать о том, с какими проблемами мы можем столкнуться.
– Будем ли это мы после копирования сознания в цифровое пространство?
– Скорее это будет твой цифровой клон. А истинный ты так и останешься здесь, в этом теле. И после смерти биологического тела ты не соединишься с цифровым сознанием. Как и во время жизни не будешь видеть то, что видит твоя копия. Твое дитя, так сказать.
– Мое дитя? Хм… А вести себя он будет в точности, как я?
– Поначалу – возможно, но впоследствии вы сильно разойдетесь. Во-первых, ваша дальнейшая жизнь после оцифровки будет разительно отличаться. Во-вторых, ваши тела – они разные. На цифровое сознание не будет действовать биологическое тело, так же как оно действует на нас. Гормоны, тестостерон, голод – такие аспекты будут чужды оцифрованному сознанию. Но, скорее всего, у него будут свои рычаги, влияющие на его поведение. Страх перед потерей электропитания, ограниченная мощность, желание увеличения мощности и так далее.
– А если оцифровывать сознание постепенно? Постепенно заменять части мозга на цифровые носители.
– Люди начнут ощущать себя бессмертными, неуязвимыми из-за постоянно заменяемых деталей и виртуального бессмертия. Как результат, это может привести к тому, что уменьшится ценность жизни. Хотя она и сейчас не велика.
– Как-то негативно.
– К таким вещам надо готовиться заранее, чтобы избежать дальнейших гигантских проблем.
– Где-то было написано, что техническая эволюция может помочь биологической эволюции. Как думаешь, это правда?
– В плане умственного развития, думаю, возможно. С каждым новым поколением знания детей одного и тоже возраста всё больше и больше. Но вот в плане биологической эволюции – очень сомневаюсь.
– Почему?
– Допустим, родится однажды человек с гигантскими белыми красивыми лебедиными крыльями. Да, все захотят себе детей-ангелочков. Но только эволюция так не работает. Человек – первый родившийся с крыльями – будет обладать маленькими некрасивыми петушиными крылышками, и потребуется ещё много поколений, чтобы развить их и полететь. А до тех пор такие люди будут изгоями. Обществу придется изрядно постараться, чтобы научиться принимать таких людей, а пока у нас есть расизм и угнетение определённых групп людей, это невозможно.
– Окей. А от расизма-то мы сможем избавиться?
– Полностью, думаю, нет. Частично подавить – да, возможно. Сегодня у нас расизм внутри планеты, среди людей абсолютно идентичных. Даже будучи почти копиями, мы умудряемся поссориться. А завтра мы откроем новые виды разумной жизни, и они будут очень сильно отличаться от нас. И тогда внутрипланетный расизм перейдет просто на новую стадию инопланетного расизма.
– Инопланетный расизм? С чего это? Я не понимаю, они же тоже будут разумными.
– Они будут отличаться от нас внешностью. Например, они могут быть с красной кожей, рогами на голове, когтями на конечностях и кожаными крыльями.
– Выглядеть как демоны?
– Именно. И наши религиозные убеждения породят новую волну расизма. Кроме того, они могут быть умнее и могут начать давать нам советы. Но мы-то знаем, кто самый тут умный? Я! А все остальные дураки. Так думает большинство. У них могут быть свои религиозные убеждения, и эти убеждения могут быть нам неприятны. У них будут отличаться поведение и моральные привычки. Они могут вести себя слишком высокомерно по нашим меркам или ещё что. Повод для расизма найти несложно, сложно самому не стать расистом.
– Как люди, которые кричат, что ненавидят расизм, а сами ставят на колени определенную группу невиновных ни в чём людей.
– Именно.
– Ну ничего, скоро всё закончится, а наша жизнь станет немного лучше и мы будем жить тихо и спокойно.
– Закончится? А ты не думаешь, что можно продолжить? Может быть, богам понадобится наша помощь? Может, хоть слетать на их планету и посмотреть, как они живут? Может, пожить с ними? Здесь-то уже всё видели.
– Не знаю. Возможно. Хотя я сомневаюсь, что им нужна будет наша помощь и вообще мы. Да и не сильно-то я им и доверяю.
– К чему такое недоверие?
– Просто, как говорит мой прошлый опыт, все всё делают только для своей выгоды, а их выгода сомнительна. Что ж, поживем – увидим, а пока я хочу расслабиться и отдохнуть.