Борис Васильев
ЛидаКол
Главы, обозначенные арабскими цифрами, означают недавнее настоящее.
Главы, обозначенные римскими цифрами, означают недавнее прошлое.
1
По трассе мощный «икс шестой»1
Летит, от скорости чумея.
С неприкрываемой тоской
Им рулит сказочная фея!
Самоуверенна, юна,
И формы модные на месте.
Любая интернет-стена
Потонет в сладострастной лести.
От редких мыслей по пути
Спасает разговор с подругой:
«Не понимаю, в чём пойти»,
И вечный диалог по кругу:
Где скидки, кто и с кем живёт,
Какая развалилась пара,
Кто и когда кому даёт…
Владеет «БМВ» Тамара!
Сжигая в запах тормоза,
Не видя светофоров, грязи,
Ведома в ресторан «Гюрза»
Подругой той же, что на связи…
Диван. У подбородка стол.
Обед. Немного алкоголя.
Суровый взгляд на тёмный пол.
Знакомьтесь – это Дядя Коля.
Приплюснутый от бокса нос,
Спортивно сложен до предела.
Привычки многие принёс
Из девяностых беспредела…
Сегодня вежлив, как всегда,
Он при общении с официантом:
«Эй, слышь, опять одна байда2!
И где мои, скотина, манты?»
Уверен в личной правоте,
И по-другому не бывает,
А длинный шрам на животе,
Скорее, это подтверждает.
Ну и ещё чуть-чуть о нём.
Понятной и живой картиной:
В лесу увидишь – даже днём
Отдашь ему грибы с корзиной!
Звук неудобных каблуков
Добавил шума ресторану,
Вмиг заставляя мужиков
Увидеть девушку Тамару.
У уха верный телефон,
Как навигатор правит ею.
«Масяня, где ты?» – нежный тон
Ещё украсил нашу фею.
«Я здесь!» Привстала, взмах руки –
Даёт Масяня направление,
Чтоб параллельно мужики
Сравнили из ребра творения!
Взаимный поцелуй без губ,
Красиво пудрой обменялись.
«Неси нам из шпината суп!
Быстрее, мы проголодались!»
Заказ прошёл, и официант,
Клеймя в душе своё призвание,
Не веря в сервисный талант,
Изображает понимание.
Девицы, быстро оценив,
Кто рядом: по часам, ботинкам,
Кто сможет этих чудо-див
Небрежно приобщить к новинкам
Из мира моды от-кутюр,
Там, где цветы не «до», а «позже»,
А «до» – букеты из купюр
И рестораны подороже!
Увлекшись светскою беседой,
Скрывая волчий аппетит,
Идёт охота за обедом
На редкий и бесценный вид.
«Вон, видишь, с носом бультерьера?
Владеет кладбищем и рынком!
С ним зажигали Жанна, Лера,
Сейчас он, кажется, с Маринкой!
Всех обеспечил «полным фаршем»!
Немного, правда, вроде бьёт…»
«Ну что ж, бывает в деле нашем…»
«Да… Внешне – полный идиот!»
«О!!! Двигается к туалету!
Пойду, проверю, что да как!» –
Тамара тут же, как ракета,
Взлетает и чеканит шаг!
Чуть дальше, в том же ресторане,
С украшенным вином столом,
Расположились на диване
Друзья по «хобби» вчетвером.
Задача крайне непростая:
Как, максимум, купив салат,
Кого-то взять из женской стаи,
Чтоб дома предложить халат!
Везде шатаются без дела,
Живя одним, по сути, днём,
Им до сих пор не надоело,
И всё по жизни нипочём!
Один из них подоживился,
Заметив женский силуэт,
Чуть улыбнулся, распрямился
И двинул, будто в туалет!
Тамара в ожидании цели
Внезапно слышит фразу дня:
«Вы струны чувств моих задели,
Не пожалеете меня?
Я Вас уже один раз видел,
И это в жизни лучший сон,
И так как в нём я нас предвидел,
Дадите мне Ваш телефон?»
Красотка, память напрягая,
И текст не нов, и внешний вид,
Но ждёт-то вроде Николая,
Вся в мыслях этих говорит:
«Меня Вы прямо засмущали,
Такой напор с культурой слов,
Однако, номер дам едва ли!
Желаю новых вещих снов!»
Но наш герой не сдался тщетно,
Сполна он женщин изучил,
Свою визитку незаметно
В телячий «Биркин»3 подложил.
И вовремя ушёл со сцены,
Поскольку в тот же самый миг
Вначале появились вены,
Потом уже и весь мужик!
Вблизи увидев Дядю Колю,
Тамара потеряла слог.
А ведь задумала другое:
Она – удав, он – бандар-лог4.
А тут вдруг ватным стало тело,
Как в басне, спёрло всё в зобу,
Касается волос несмело.
Похоже, встретила судьбу!
Заметив женское смущение,
Пришёл на помощь Николай:
«Вот это, правда, угощение,
Какой-то не кабак, а рай!
Откуда же ты появилась? –
Коньяк в нём прямо расцветал, –
И что застыла? Не влюбилась?
Постой, а я с тобой не спал?
Шучу! Такую не забудешь!
Фигуриста и молода!
Со мной сейчас обедать будешь,
Хотя здесь так себе еда!»
«Вообще-то, ем обычно дома,
Но с Вами я могу и тут, –
И руку протянула, – Тома.
А Вас, простите, как зовут?»
«Я Коля» – с радостью задорной,
Гордясь собою, как самец,
Представился и от уборной
Увёл обедать наконец!
Сидят. Подали: краб в тандыре,
Паштет – закуской – из гуся,
Тарелку в санкционном сыре
И две бутылки «Петруся»5.
За всей картиной с интересом
Масяня тихо наблюдала
И, как придать интриге веса,
Она уже прекрасно знала…
Умело френч бьёт по экрану:
«Марин, меня не выдавай.
Не буду сыпать соль на рану,
Но Тому снял твой Николай!»
Информативность от Масяни
Почти всегда дарила боль.
Нуждались если б сплетни в няне,
Ей отвели бы эту роль!
Марина, что не ожидалось,
В ответ улыбку отослала,
А дома тут же разрыдалась.
Вот так беда её застала!
Да нет же, не по человеку
Марина стала бы грустить,
Но риски есть, что ипотеку
Теперь не сможет погасить.
Вы спросите, зачем так рано
Она свою печалит долю?
Возможно, если бы не знала
Так многого про Дядю Колю…
II
В семидесятых он родился,
В стране действительно Великой!
И каждый, кто в ней жил, гордился
Национально-многоликой!
Как все, ходил он в ясли-сад,
Гимн на линейке в школе пел,
Любя свой город Ленинград,
Где рос и правильно взрослел!
Семья типична для Союза:
Отец и мама – на заводе,
Он – завсегдатай секций, ТЮЗа.
Реально счастливы все… Вроде…
Для большинства в стране система:
Живёшь, как все, потом скончался.
Но только Коле эта схема
Не подходила – выделялся!
Он в будничной советской эре
Незаурядным быть хотел
И, укрепляясь в этой вере,
Не только в спорте преуспел.
Будь-то цеховиков охрана,
Картёжный долг кто не донёс,
Иль распоясалась путана –
На Колю был отличный спрос!
А тут ещё и перестройка.
«Отцы», борясь за власть в стране,
Врагам распродали всё бойко,
В холодной проиграв войне!
За джинсы, порно, миф свободы
Ушёл на дно советский мир.
Лихие это были годы,
Лихой был Коля рэкетир.
По-новорусски закалялся,
Как волк лесной заматерел,
По полной властью упивался
И брал всё то, что захотел!
За что друзья его – бандиты,
Возможно, просто шутки ради,
Прозвали за глаза Пробитым,
В глаза для них же был он Дядя.
Чужой расплачиваясь болью,
За несколько кровавых лет
Везде, где можно, выбил долю,
Снискав большой авторитет.
Но не всегда он был жесток,
Мог счастлив быть без криминала.
Жаль, что из всех его дорог
Любви дорога пострадала…
Спортлагерь, область Ленинграда,
Где Коля – молодой фанат.
Ему одно от жизни надо –
Ближайший взять чемпионат!
В один из дней, после обеда,
Он не ложится спать, как все.
С желанием надевает кеды,
Бежать по лесополосе.
Бежит, бьёт мошку кулаками,
Активный выдох через нос,
Вдруг слышит крики за кустами,
И как скулит от боли пёс.
Густые ветки раздвигает,
Там видит нескольких ребят,
Они собаку бьют, пинают,
Распространяя злобный мат.
Две девки рядом держат третью,
Ломают руки и орут:
«Сейчас получишь, сука, плетью!»
А у одной, и правда, кнут!
«Давай, попробуй, сделай только!» –
Из леса вышел Николай.
Как шпалой, пробивает двойку
И добавляет: «Отдыхай!»
Упал один, большой, здоровый,
Враги без лидера остались,
Герой им дарит взгляд суровый,
И те с позором разбежались!
Собака Коле руки лижет,
Виляет преданно хвостом,
А он рассматривает ближе,
Кого хотели бить хлыстом!
Чернявая. Глаза, как смоль,
С красивой юной поволокой.
Остатки гнева в них и боль.
За что с ней обошлись жестоко?
Она не плачет, даже странно,
Спешит поправить внешний вид,
Так искренне и нежеманно
Спасителя благодарит:
«Ты появился ниоткуда,
Смог хулиганов наказать!
Как оценить мне это чудо?!
Не знаю, кто ты, что сказать?»
Смущённо парень отвечает:
«Забудь ты эту ерунду,
Труда совсем не составляет
Помочь, попавшему в беду!»
Ещё краснеет, добавляя:
«А если честно, в первый раз
Со мной история такая,
Когда вот так кого-то спас!»
Спасение – лучшая причина
На все века и времена
Для женщины и для мужчины
Открыть друг другу имена!
«Я Коля…» – для себя несмело,
Хотя не мальчик был давно.
Оценивает её тело,
Украдкой глядя на него.
Она румянится от взгляда
И параллельно тонет в нём.
«Я Лида, я из Ленинграда,
Мы с папой здесь сейчас живём».
Друг человека заскулила,
Разбавив этот диалог.
«Прости, я про тебя забыла.
Мы называем его Дог».
После несчастий пёс ластился,
Устав к себе внимания ждать,
Вокруг себя и них крутился,
Мешая Лиде продолжать.
«Ты приходи на нашу базу,
Вон там, на берегу реки, –
Она сопроводила фразу
Движением тоненькой руки, –
Да папа у меня военный
И в шутку домик так зовёт,
Он без удобств, обыкновенный,
Зимой никто в нём не живёт!»
Почти сама себя не слышит,
Лишь бы хоть что-то говорить,
Прерывисто и часто дышит…
Так Лида начала любить…
Ему шептала её внешность:
«Меня теперь не забывай…»
Он испытал такую нежность…
Любить так начал Николай…
Им по семнадцать лет обоим.
Казалось, жизнь не убежит.
Тогда не знали эти двое,
Как всё за них судьба решит…
3
Два «Гелендвагена» охраны
Пытаются не отставать
От шефа, он «в дровину» пьяный
Везёт Тамару… Развлекать.
Между коленом и рулём
Зажата голова красотки,
В конце обеда, этим днём,
Так сблизила бутылка водки.
Везёт туда, где нет Марины,
В огромный загородный дом.
Биллиард, бассейн, камин, картины…
Безвкусно, но богато в нём.
В «Гюрзе» за несколько часов
Он смог о Томе всё узнать,
От цвета тоненьких трусов
До «Как я обожаю мать».
О том, как в детстве было трудно.
О том, как бросил их отец.
О том, как с мамой ели скудно.
О том, что «первый» был подлец!
И что, конечно, брали силой –
Излюбленный приём Тамары!
Короче, жалостливо-мило
Втирала про свои кошмары!
Домчались быстро, без потерь,
Права и пешеходы живы.
Пробитый открывает дверь.
«Малыш, а есть презервативы?»
Вопрос от женской стороны
Воспроизвел эффекта ноль.
Не чувствуя своей вины,
Обоим в помощь алкоголь,
Всё застонало, заигралось,
Весь арсенал пошёл на круг,
Она красиво постаралась
Отдаться, подарив «досуг»…
IV
У Лиды с Колей юбилей,
Они уже три года вместе!
Жениться хочет он на ней,
Вопрос любви и дело чести!
Умело от неё скрывал,
Что пару лет уже в бригаде
Дань с разных точек собирал
Тогда в бандитском Ленинграде.
Поскольку знал, отец её
Такого зятя не желает
И чадо не отдаст своё
Тому, кто с жизнью в смерть играет.
Отсюда шёл путём двойным,
Переживая это остро:
С любимой – парнем был простым,
С друзьями – верил в «Коза ностра»6.
Теперь о папе пару слов:
Неординарен, честен, смел,
Любил коньяк, узбекский плов
И очень многое умел.
Служил и даже видел смерть,
Не раз в беде кого-то спас.
Из гарнизонов круговерть,
Потом уволили в запас.
Крутой по жизни поворот,
К которому он был готов.
Объединял собой народ
Иван Давидович Петров!
И вот он с дочкой, без жены,
Вернулся в город, где и жил.
Мостов тут своды у Невы
И сфинксы в роли старожил!
Здесь тихо Лиду воспитал
В любви, заботе и без фальши.
Кто мать её – никто не знал!
Об этом станет ясно дальше.
Дом сталинский, большая двушка.
Здесь Лида в радости росла,
И новогоднюю хлопушку
Сменяла мокрая весна.
Стремглав съедает время годы,
Что в юности вполне уместно.
Для папы главный дар природы –
Дочь, быстро ставшая невестой.
Когда жених был гостем в доме,
Он никогда не ночевал,
До свадьбы действие такое
Отец никак не принимал.
«Иван Давыдыч, не хотите
Немного с нами погулять?
Вы нас всегда так веселите!» –
Спросил почти готовый зять.
«Сегодня, честно, я не знаю,
Да и по первому футбол.
Вам с Лидой здравия желаю,
Но выбираю валидол7!»
Всегда на веселяще-бодром,
Для оптимизма образец,
Глядел на Колю взглядом добрым –
Такой у Лиды был отец.
У них сложились отношения
Хорошие на самом деле,
О женихе у папы мнение:
Здоровый дух в здоровом теле!
«Да, Коля, дочь упоминала,
Ты слесарем пошёл в гараж.
Похвально, но немного мало,
Чтобы отметить праздник наш.
Счёт на сберкнижке не имею,
Как и доверия к рублям,
Я, Коль, дойчмарками8 владею,
Оплатим свадьбу по долям!
К тому же, Коля, я прошу,
С родителями помирись,
Иначе сам их приглашу,
И на меня потом не злись!»
Краснеет тут же Николай,
Проблема – хуже не бывает!
«Ну, папа Ваня, не ругай…»
А сам вообще не понимает,
Ну как он мог отца и мать
Знакомить с будущей семьёй,
Если про сына рассказать
Могли, что ходит под статьёй.
Когда они, к несчастью, знали
Про то, что бросил институт,
И что на Колю заявляли
В милицию и там и тут.
«Да-да, Вы правы! Как иначе?
Конечно с ними помирюсь!
Сейчас они ещё на даче,
Вернутся – сразу извинюсь.
За то, что вас не познакомил,
Про свадьбу им не смог сказать,
Прошу прощения, что расстроил.
Нам с Лидой можно погулять?»
С натяжкой как-то улыбнулся,
Пытаясь тему растворить,
В душе при этом ужаснулся –
Обман теперь не прекратить!
Ложь тянет за собой другую,
Таща скандалы, слёзы, ссору,
Имеет цену дорогую…
А свадьба, между прочим, скоро.
