Евстигней – Борис Тимофеевич Евсеев

Это книга трёх героев. Не одного – трёх!Первый, главный, чьим именем она и названа.

Конечно же, «Евстигней» Евсеева – биография человека неординарного, талантливого.

Истинно русский, особого покроя гений (мрачновато-весёлый и угрюмо-стремительный), как истинно русский тип…Да, это он – родоначальник русской классической музыки, русской оперы, русской светской музыки. Создатель и первой народно-песенной оперы, и первой психологической оперы в России.Гении всегда вызывают восторг и уважение. Ломоносов, Ван Гог – список можно продолжать. Все они известны и сейчас. Особенно если они – самоучки.

Кто-то скажет, что Евстигней не самоучка, нет. Что он получил образование. Подумать только, он – первый официально обученный в Академии художеств музыкант. Несмотря на то, что изначально музыкального направления в Академии не предполагалось. Первый русский академик Филармонической (Филармондской называет её наш герой Евстигней) Академии в Болонье, Мастер Композиции. Но чего ему это стоило!Он сам сделал своё имя. Буквально сделал – определил, как оно будет звучать. Вообще, он всё сам – сам назвался, сам решил заняться музыкой, несмотря на то, что учили его на архитектора, сам добился того, чтобы смочь играть, несмотря на позднее начало занятий музыкой: разработал пальцы, усилил руки. Сам выучился нотной грамоте. И сам же решил придумывать музыку. Не знаю, насколько книга Евсеева правдива, но если ему верить – большой помощи Евстигнею никто и не оказывал. Сам, всё сам!И уже только ради знакомства с его нелёгкой жизнью стоит прочесть эту книгу. Жизненный путь великих людей сам по себе всегда интересен. Однако сама книга была б вполовину, а то и на две трети хуже, если б в ней не присутствовали ещё два немаловажных героя.Дальше…

Один из них – Российская империя времён Екатерины. Век Просвещения! Периоды жизни Евстигнея автор разделяет меткими ремарками, содержащими описание быта, мировоззрения русских людей, рассказывающих о войнах и победах Империи, политических интригах. Эти вставки-инкрустации рассказывают о вершках и корешках царствования государыни Екатерины, оттеняют жизнь пушкарского сына. Придают повествованию глубину и оттенки.Не просто так встречаются в тексте Фонвизин и римский солдат Евстигней, не зря автор восхваляет Век Просвещения и тут же приводит размышления капитана лейб-гвардии о том, что мальцу он бумагу, подтверждающую возраст, доверит, а вот согласия на обучение солдатского сына не даст!

Да, именно так встретили простые люди нововведения императрицы. Возможность обучить грамоте, дать образование простым людям. Можно ль помыслить?!Кто-то скажет: «Это просто поначалу, с непривычки». Ой ли?

Почти всю книгу автор лишь намекает на жёсткость государыни. Намёк тут, полслова там. Но в конце во всей безобразной красе предстаёт пред читателем правда, те самые корешки. Кровавые!Нет, что вы! Всё в пределах приличий. Никаких казней. На людях жестокости – ни-ни! Генеральше ни слова грубого, ни намёка. Да и зачем? Достаточно двух слов верному псу, чтобы неугодную со всем почётом тайно с бала вывезли, жестоко – кнутом неоднократно по голой нежной коже – наказали, и туда же, на бал, в приличной одежде вернули. Будто б ничего и не случилось!Другие неугодные послушно, по первому приглашению, сами в гости к палачу Шишковскому, Степану Иванову сыну, идут. Зачем? Тайна сия велика есть. Но факт остаётся фактом. Если, конечно, действительно существовало то кресло и тот механизм, с помощью которого крепко, до смерти (!) высекли столбового дворянина.Так их, российских искусников ремёсел и слов! Веку Просвещения радуйтесь, но на императрицу не забывайте оглядываться. Дабы сберечь задницу, не повторить участи стихоплёта известного! Он лишь раз в гости заглянул, да через две недели скоропостижно и преставился.Мания издевки. По сути, всё то время полностью умещалось в этих двух словах. Несмотря на декларируемое просвещение, на невиданное до той поры обучение детей низов грамоте, состояние сочиняющего, положение сочинителя (и музыки, и всего иного) при Екатерине было неощутимым: зеро, нуль!

В «оперской сказке» у государыни для русского народа никаких слов и впрямь припасено не было. Рукою самой императрицы в местах, кои подозрительны в смысле возможного вольнодумства, было начертано «Далее следует пантомима».

Купцы, посадские, работные люди (колесники, мирошники, бондари), также и чёрное духовенство, и хрестьяне окрестные – все они на театре присутствовали. Но изъяснялись немо: сплошь одними жестами.Именно так! Какие там вольности? Куда там грамоте? Сколько б императрица ни учреждала академий, истинного просвещения народ не видел. Не верите? Тогда прислушайтесь к свидетелю, самому Евстигнею:

Выучили и отринули! Показали друг другу, как детей нижних чинов обожают, – и квит. И к новому менуэту перепорхнули, к очередному званому обеду. А ты – погибай в отчаянии, учи дурошлёпов и дур! Да ещё при том проявляй великодушие и терпенье…

Как вам жизнь при Екатерине? Тепло ль, много ли света от такого просвещения? То-то же!Другой, не менее важный герой – музЫка. Она первая встречает читателя, сопровождает всю книгу, рассказывает свою историю, помогает другим героям и скрывать эмоции, и показывать их. Да сам текст мелодией словно пропитан! Он – живой, дышащий, звучащий непривычным говором XVIII века. Непривычно поначалу, но довольно быстро музыка, спрятанная в буквах, завораживает, втягивает в ритм чтения.Более всего автор за музЫку переживает. Никак не найти ей своего места при Екатерине! МузЫка в то время – лишь постольку-поскольку. В операх матушки-императрицы – с краешку осторожненько постоять ей дозволялось. Но – не более! Зелёный, только отучившийся капельмейстеришко решил музЫке заглавное место в опере отвести? Оперу в расход, наглеца – в забвение. Ни ему, ни имени его известности не давать. Пущай всю жизнь крохами перебивается, неудовольствие императрицы помня! А музЫку – в строгости держать, лишь паузы в опере позволять заполнить. Да можно ль сейчас мир без музыки представить, оперу без песен? Немыслимо! Однако ж в то время это было в порядке вещей.Ближе к концу книги вельможи, правда, её приласкали. Но не музЫку – меломанию. Фальшивую, лживую, неискреннюю…Так и кружат по книге в извечном танце три главных героя – опальный капельмейстер, Российская Империя и музыка на правах невзрачного, нелюбимого приёмыша. Казалось бы, что может человечишко, малая, пространственно-временная, напитанная мыслью и плотью точка, против махины – целого государства? Империя – гнёт, ломает, не даёт писать своё, развернуть свой гений. Однако ж Евстигней – не просто человек. Он – композитор! Он мыслью своей преобразил музыку звучащую. Писал, правил, учил других тому, как надо, как дОлжно быть. А Россия – не просто мысль! Но и мелодия образа! Мелодия мысли! Без музыки – никуда. Ведь многое в жизни театрального прикрытия требует. А попробуйте в театре совсем без музЫки обойтись! Если это не пантомима – не получится. Молчащий театр – сух, пресен, публике быстро наскучит. И даже Екатерина понимала, что народу веселье нужно. А раз так, то и музыке – звучать!И как в детской игре Камень – государство, тупит Ножницы – композитора. Композитор же в свою очередь режет, правит Бумагу – музыку. МузЫка же обёртывает, окутывает Российскую Империю – камень, исподволь изменяя её, внося коррективы. Так в книге, так и в жизни. Как два века назад, так же и сейчас, в современности.И отрадно, что не всё безнадёжно. Что есть изменения с того времени. Русская опера, русская музыка окрепла, стала известна на весь мир, заняла своё место. Надеюсь, мне доведётся когда-нибудь услышать легендарного «Орфея» Фомина, и я смогу сама оценить его детище.

Каюсь, прочитала чуть более 40 страниц. И бросила. Без оценки – ведь я не дочитала, и что-то не рискну, в этот раз, двояк лепить сразу.

Но не понравилось, ага. Все это «языковое погружение в эпоху» кажется мне, по большей части, только выпендрежем! Что под этими чудными языковыми формами? Да ничего, чтобы меня зацепило, в этих 40 страницах нет! Все какое-то негативное, пошлое, скучное. Все!.. Включая описание восторга от музыки у главного героя-мальца!

Нет уж, братцы! Я просто недавно читала вещь, где тоже автор активно вводит слова из старого обихода, где тоже действительность удручает… Но что-то другое внутри и это чувствуется сразу! Какая-то душевность, теплота автора; сопереживание герою! И это между строк! Здесь не чувствую, здесь холодок, раздражение и т. д., и т. д…

А с биографией Евстигнея Фомина ознакомилась по другим источникам. Вот, за открытие этого имени для меня, Борису Евсееву спасибо. А то, можно и жизнь прожить, и не знать, что была у нас такая талантливая личность! Да ведь не один он такой, к сожалению, витает для подавляющего большинства в безвестности!

Eusigneo

Равнодушие выкрало его славу. Чернильные души вымарали биографию. <…> Великую музыку – по тактам, по строчкам – растащили друзья, недруги.История.

Книгу «Евстигней» я выиграла в раздаче ещё прошлой весной. Но как-то руки не доходили (стыдно!), объём отпугивал, сюжет тоже: ведь биография – это совершенно не мой жанр! Но вот добралась таки… Одолела. Две недели корпела. А вот дочитала, и, смотри-ка, абсолютно своё мнение поменяла. Буквально за один только (причём, второй) эпилог. Неожиданно. Эпилог этот подводит все итоги романа. Ставит вопросы, но не отвечает на них – даёт почву для размышлений.

Сюжет.

Как я уже сказала, «Евстигней» – это биография. Кого? Русского композитора, Евстигнея Фомина, слыхали о таком? Лично я раньше – нет, хотя и имею музыкальное образование. Пока не прочла то ли в рецензии, то ли в чьём-то отзыве, что Евстигней – реально существовавший персонаж, и подумать не могла, и не отозвалась его фамилия ни в одном из уголков моей памяти… А, лучше б наверное и не знала, до конца. А потом – БАЦ! – сюрприз такой.

Книга описывает жизнь композитора довольно подробно, если не сказать полно – с пяти лет и до самой смерти, а так же и кое-что после неё. Описывает спокойно, без напряжения, без форс-мажоров или каких-либо внезапностей. Радость в ней – тихая, горе – смиренное, никаких крайностей. Любовная линия, на мой взгляд, выписана недостаточно, но это уже моё субъективное мнение. Наравне же с жизнеописанием Евстигнея идут История России и её выдающиеся личности. Конечно же, более выдающиеся, чем Фомин. Это Екатерина II и Павел I, Державин и Крылов, Бецкой и Шереметев, даже Моцарт затесался, и не случайно – ведь Фомин и есть Русский Моцарт. Дар его уникален и гениален, но книга как-то слишком спокойно об этом говорит, не восхваляет, не превозносит, поэтому я иногда и скучала при чтении. Но эта особенность, наверное, уже относится к слогу автора.

«Евстигней» – книга не только о композиторе, но и о музыке. Поэтому могу посоветовать её всем интересующимся музыкой либо её творцами и историей – здесь о ней довольно много написано.

Язык.

Как будущего лингвиста меня всегда волнует тот факт, как же писатель оперирует своим главным инструментом. Хочется особо отметить, что очень приятно было читать непереведённую историю, написанную изначально на моём родном языке. И слог, стиль, которым написан «Евстигней» заставляет меня гордиться русским, великим и могучим. Здесь он насыщен архаизмами, которые едва ли не переливаются через край, структуры предложений также изменены, подстроены под XVIII век, – кстати, это довольно усложняет чтение, особенно в самом начале, – но тем не менее сразу же создаётся Атмосфера.

Язык обрусевших иностранцев (большинством итальянцев и немцев) также стилизован, а в речах образованных людей порой проскальзывает фраза-другая на латыни, что тоже радует.

Композиция.

Я уже говорила, что никаких крайностей в книге нет. Композиция абсолютно последовательна, если не считать небольшого отклика XXI века, в самом начале меня очень смутившем, а в конце ставшим тем самым вторым эпилогом, который, по сути, есть сокращённая версия всего романа: читаешь его и вспоминаешь наиболее важные события книги, а также и что-то начинаешь понимать, кроме сюжета, в самой жизни Фомина. Начинаешь задумываться…

Автор не забегает вперёд, иногда оглядывается назад, но не делает резких десятилетних скачков, ограничиваясь двумя-тремя годами, поэтому не запутывает читателя.

Моё субъективное мнение.

Для этой книги наиболее подходящее слово – «спокойная». Тихая-мирная. И вроде бы не люблю я такие «нейтральные» книги, да и не люблю биографии, здесь – мне всё понравилось. И что самое интересное, осознала-то я это лишь на последних 30-и страницах (а всего их 570 с небольшим). Эдакий мини-переворот в сознании. Спокойный, тихий-мирный…

Читала долго, но теперь нисколько не жалею ни времени, ни сил, ни того, что параллельно ничего не читала – эту книгу надо читать с погружением, проживая вместе с героем все его горести. Да, именно горести, ибо радости там почти и нет. Как ни ждала я, успеха композитор не достиг ни в карьере, ни в личной жизни. Признанием его общество не удостоило. Люди его забыли. Современные обыватели, как я например, вообще о нём ничего не знают. Увы и ах.

«Евстигней» – это колоссальная работа автора! Её видно на каждой странице, в каждой фразе. Это действительно Большая Книга.