Борис Конофальский
Во сне и наяву. Титан

– Владислав Пахомов, полных лет семнадцать. Колото-резаные раны… Так, состояние без изменений, находится в реанимации, с ним проводится комплекс интенсивных лечебных мероприятий, его готовят к следующей операции.

– К операции? Но ему уже сделали две операции, – удивляется Светлана.

– Девушка, количество операций будет определять лечащий врач и хирург, возможно, консилиум, в общем, операций будет столько, сколько решат врачи.

– Ясно, – отвечает Светлана.

Она хотела ещё что-то спросить, но, не прощаясь, «Информационная служба больницы номер двадцать шесть» отключилась. Разговор был закончен. Ничего, ничего ей не было ясно. «Состояние без изменений». Это как? Она даже не поняла, в сознании он или нет. Девочке снова захотелось поплакать. Но только не здесь, не в школе, тут находиться было… невыносимо. Она, конечно, обещала папе, что отсидит два урока, и даже пришла в школу, но у неё не получилось. Света взяла рюкзак, зонтик и пошла к выходу. А по щеке у неё прокатилась и упала на грязный пол слезинка.

***

Она набрала номер Влада. Знала, что это дело бессмысленное, но сделала это. «Абонент находится вне зоны действия сети». Ну да, конечно…

Влажно, выхлопы моторов. Московский весь забит машинами. На тротуарах люди под зонтами, женщины и подростки в ярких дождевиках. Разносчики с большими цветными коробами гоняют по лужам на велосипедах. Обычный петербуржский серый день. А Светлане всё хочется и хочется плакать. Она попробовала шишку на затылке. Шишка заметно уменьшилась, а рана почти не прощупывалась пальцами. И рёбра уже не так сильно кололо, в школе она спокойно надевала рюкзак, не то что дома перед тем, как идти в отделение полиции. Там ей ещё приходилось скрывать боль. Хорошо, что всё так быстро на ней заживало, не придётся идти к хирургу.

Да, хорошо, но этого сейчас ей было мало. Девочке было очень тоскливо. Ещё совсем недавно она могла убежать с уроков с Владиком и пойти с ним есть шаверму. Или же пойти куда-нибудь с Анной-Луизой, с шумной, привлекающей к себе внимание матерщинницей. Аня, конечно, была стрёмной, но она всё-таки была. Ей даже можно было позвонить… Пока Женя с Сильвией её не сожрали. Света пошла по Московскому. Час, чуть больше, ей нужно где-то походить это время. В школу она возвращаться не хотела. А хотела есть… И та забегаловка, где они первый раз с Владом ели шаверму после того, как отлупили Валяя, как раз подходила к её нынешнему настроению.

Света всегда быстро ходила, даже резиновые сапоги не сильно замедляли её, тем более что она хотела есть. Девочка прошла сто пятьдесят третий дом с его «Моцарелла баром», она даже чуть притормозила у больших стёкол витрин, подумав, что никогда не была в этом ресторане, но, оценив витрину, решила, что тут дорого, и пошла дальше, и по ходу движения настроилась на большую шаверму.

Но, проходя мимо сто пятьдесят третьего дома, за его забором, в охраняемом дворике заметила его. Девочка сразу, сразу позабыла про большую шаверму, и про «Моцарелла Бар», и вообще про еду. Это был Мельник, самый поганый на земле человек. Самый Поганый Человек на Планете Земля! Это он… Это он был виновником той аварии, в которой её отец навсегда стал инвалидом, а её мама уже столько месяцев лежала в коме. А Мельник была упитанный, высокий, в куртке нараспашку, он вышел из парадной дома, держа над головой пластиковую папку с бумагами, ей он прикрывался от моросящего дождя. Чёрные волосы с сединой, очки, противное губастое рыло. Да, он таким и остался, почти не изменился за то время, что она его не видела. Этот человек добежал до большой синей машины, что стояла на парковке перед парадной. Забрался в неё, машина завелась, у неё загорелись фары. И Мельник через автоматические ворота выехал со двора и даже не взглянул на девочку в ярком плаще и под зонтом. А вот она провожала его взглядом до тех пор, пока машина не скрылась из вида. Света всё запомнила: тёмно-синее «БМВ» Х-7.

Номер такой-то. Она всё запомнила. И пошла дальше, до забегаловки ей оставалось всего пройти два светофора. Света добралась до забегаловки, отстояла небольшую очередь. Когда ее заказ был готов, она взяла поднос с большой шавермой и маленькой «Мириндой» и уселась за свободный стол. Ей снова сильно хотелось есть, но сразу есть она не стала. Девочка достала из своего рюкзака маленькую пол-литровую бутылку из-под воды. Она потрясла её. Воды в бутылке не было, там болтался, постукивая о стенки бутылки, шип розы, всё ещё затянутый в резиновую трубку для безопасности. Светлана, глядя на него, подумала, что пришло время опробовать его в деле, а то вдруг Сильвия врёт, и этот шип вовсе не так хорош, как она рассказывает. Потом она спрятала бутылочку обратно в рюкзак и с удовольствием съела всю свою огромную шаверму, всю, до самого маленького кусочка огурчика, и выпила всю «Миринду». И всё равно она съела бы ещё чего-нибудь, так как не наелась.

Глава 11

Она вернулась домой, зайдя перед этим в магазин. Папа ждал её, и Света тут же поставила вариться рис. Теперь, когда с деньгами стало чуть полегче, она решила купить к рису консервированную кукурузу, а к этой мексиканской смеси немного острого соуса и хорошие сосиски. Света была уверена, что папе понравится, особенно если сосиски не варить, а пожарить.

Отец пришёл на кухню.

– Ого, что это ты тут затеяла такое вкусное?

– Рис по-мексикански, соус чили и жареные сосиски.

– Обалдеть! – восхитился папа. – Только побыстрее давай, а то есть уже давно хочу.

– Сейчас, па, десять минут, только пусть рис сварится, и всё, – Света суетилась у кухонного стола.

– А ты, – отец выглянул из-за её плеча, – это… Теперь всё время в перчатках ходить будешь?

– Да, – Светлана кивнула и была при этом абсолютно естественна, – я уже привыкла к ним, почти не замечаю. Сейчас поедим, и я полы мыть буду.

– Ты и есть будешь в перчатках?

– Да, – кивнула Света, ей вдруг стало казаться, что папа задаёт эти вопросы неспроста. – А что, ты против?

– Да нет, нет… Просто странно… Ну, если хочешь, носи их, конечно.

Девочка подумала и сказала:

– Хорошо, па.

Но за стол с отцом уже не села, хотя есть ей хотелось, сослалась на дела и пошла менять своё постельное бельё, а потом и набрала ведро воды – полы мыть. А поесть ей удалось, лишь когда папа ушёл спать. Ему ещё сегодня нужно было идти в ночь на резку.

Света вечером, пока братья сидели за компьютером, взяла свой рюкзак и пошла в ванную. Там она достала из него бутылочку с шипом розы. Она вытрясла шип из бутылки. Он был очень острый, твёрдый. Даже не зная того, что шип ядовит, его можно испугаться за остроту и твёрдость. Светлана подумала немного и пошла в прихожую, взяла свой зонт, а потом залезла в папин ящик и достала оттуда клейкую ленту. Девочка внимательно осмотрела наконечник зонта. Он оказался не такой прочный, как ей бы хотелось, тем не менее… Наконечник её устроил. Шип можно было к нему прикрепить. И скотч подходил для этого как нельзя лучше. Света вспомнила мерзкую физиономию Мельника и поняла, что хочет, чтобы это… чтобы это случилось побыстрее. Когда она резала муходеда, ей было немного страшно и немного жалко его. А вот кота она убила походя, между делом, даже и не пожалев о нём.

Силача она завела в лес с опасением, что он уйдёт. А вот Мельника, Мельника Света убила бы с удовольствием. С радостью. Она взяла в руки ядовитую иглу и ещё раз оглядела её. Девочка опять представила его физиономию, посмотрела на шип. Да, она собиралась это сделать. Она хотела, чтобы Мельник сдох.

***

– Насколько я могу судить, это сделала Аглая, – монотонно вещал Любопытный.

Света сидела в углу рядом с битым стеклом и собирала вещи в свой рюкзак. Она вчера высыпала их, когда второпях искала шип розы. Девочка собирала монеты в узелок: надо не забыть взять парочку с собой и передать их папе.

– А как вы догадались, Лю, что эта была Аглая? – спросила Света. – Вы видели её?

– Нет, но на заборе напротив нашего помещения снова висят трупы тех существ, которых мама-Тая называет «своими сыночками».

Света бросила рюкзак, вскочила и пошла к двери, открыла засов и выглянула наружу. Точно, на заборе висели три истерзанных тела – синие мальчики, кто-то без конечностей, кто-то просто растерзан, причём двое из них были совсем небольшие. Да, тут сомневаться не приходилось, это были проделки Аглаи. Её почерк.

– Значит, я не ошибся? – спросил голос.

– Нет, не ошиблись, – девочка хотела уже было закрыть тяжёлую дверь, но тут её внимание привлекли…

Она даже немного удивилась. Чуть дальше, около забора, лежали те самые две молодые собаки, которым Света отдала лапу силача.

Она их узнала. Обе были очень худые, а одна ещё и болела. Они пришли за нею, что ли? Теперь собаки были сыты, кажется, это они обглодали конечности у висящих на заборе синих мальчиков. Впрочем, девочке было всё равно, пусть грызут, собак она почти не боялась. Её просто немного удивило, что они пришли сюда.

Света вернулась в комнату и продолжила собирать рюкзак, а Лю продолжил разговор:

– Человек Светлана-Света, думаю, что повреждения периметра в вашей комнате не будут для вас существенны.

Это он имел ввиду разбитое окно.

– Уберу стёкла, а так… ничего страшного, – ответила Света. – Обойдусь и без стекла.

– Я так и подумал, но вот в моём случае это не будет носить столь безобидный характер, – продолжал Любопытный. – Если наша знакомая разрушит прозрачную стену в моём помещении, я утрачу значительную часть своей мобильности, и продолжительность моего пребывания с вами также заметно сократится.

Только этого ей сейчас не хватало. Света уже собрала рюкзак.

– Ваше окно на той стороне дома, Аглая оттуда не докинет камня, – она осеклась, ведь Аглая могла докинуть, просто ей для этого нужно было подобраться к депошке со стороны проспекта, а докинуть… она докинет.

– Нам всё-таки нужно уже сосредоточиться на решении этого вопроса, – продолжал Любопытный, – в ином случае рано или поздно Аглая решит вопрос с вами, Светлана-Света. А мне бы этого не хотелось.

– Мне бы тоже этого не хотелось, – сказала девочка и добавила: – и я уже решаю этот вопрос.

– Решаете? – кажется, Лю был удивлён. – Каким образом?

– Это там… в моём мире, – Света не знала, как ему объяснить. – В общем, мне помогут.

– Это очень и очень хорошие новости, – произнёс голос, и девочка знала, почему он радуется. Он всё ещё надеется заполучить кольцо мамы-Таи. Так и вышло. – Если у вас всё получится, то нам полагается в награду очень ценный артефакт.

– Да, осталось только сделать это дело.

– Надеюсь, что у вас всё получится; если нужна моя помощь, я с радостью помогу вам, но только завтра, сегодня я хочу закончить свои исследования у Черты.

Света ещё не была уверена, какая помощь ей нужна, и она произнесла:

– Ладно, тогда до завтра. Только, Лю…

– Я слушаю вас, Светлана-Света.

– Посмотрите, Аглаи поблизости нигде не видно?

– Хорошо.

Света ещё не успела собрать всё битое стекло к порожку, когда он вернулся и сообщил:

– В радиусе тысячи ваших шагов отсюда Аглаи нет.

И исчез в своей манере, не издав больше ни звука. А Света осталась одна. Она взяла обломок палки, открыла дверь и поглядела на собак, которые всё ещё лежали около забора. Было тихо и ещё не очень жарко, туман только что рассеялся. Девочка вспомнила слова Элегантной Дамы: «Ты знаешь, какого». Это она говорила про жука. Свете нужно было найти жука. Какого именно?

Этого она не знала.

Девочка вышла из депошки и пошла на юг вдоль забора, пошла по мху, не стала сходить на асфальт, а собаки, увидав её, встали… Девочка не была большим знатоком собак и их повадок, но ей показалось, что эти две худые собаки настроены миролюбиво. Они помахивали своими хвостами, глядя на неё. Она старалась не смотреть на трупы синих мальчиков, висевших на заборе, но помнила, что их снизу уже погрызли, а значит, собаки не голодные, вот и машут хвостами.

Света перешла на бег, опасности она не чувствовала, потому соскочила на асфальт и побежала к ближайшим развалинам. И тут она почувствовала, как ожили два её чёрных пальца. Не то чтобы это была выраженная тревога, но девочка поняла, что за нею наблюдают; она обернулась и опешила: две собаки, две те самые молодые собаки, что валялись у забора с трупами, теперь сидели на асфальте в двадцати шагах от неё.

– Вы, что, дуры? – спросила девочка. – Зачем вы за мною ходите?

Одна из собак, у которой была на морде и голове какая-то болезнь, легла и положила голову на лапы. Света вспомнила, что она кинула им лапу силача, теперь собаки рассчитывают получать ещё что-нибудь вкусное. Может, мясо синих мальчиков им не по нраву?

– У меня больше нет ничего, – сказала им Светлана, хотя и понимала, что её разговор с собаками выглядит со стороны как минимум глупо. – Идите найдите себе стаю.

Сказав это, Света стала карабкаться наверх, на кучу битого кирпича. Там она нашла кусок кладки из нескольких кирпичей, с большим усилием ей удалось его свернуть и откинуть, и там, конечно, были жуки, сразу три чёрных, как уголь, кусаки. Два небольших и один очень даже крупный. Света постояла немного, глядя, как насекомые копошатся и пытаются убраться из-под солнечных лучей, и поняла: Элегантная Дама вовсе не этих жуков имела в виду. А еще она поняла, что ей придётся тащиться туда, где за железнодорожной насыпью кружатся чёрные тучи из мух. Короче, ей снова предстояло сходить на Танцы. Эх, зря она отпустила Лю, он ей там точно не помешал бы.

Света сбежала вниз, поглядывая на сидящих невдалеке собак.

– Вы, что, ещё не ушли?

Собаки молча смотрят на неё и лишь слегка поводят стоячими ушами. У них большие глаза, длинные, как у борзых, зубастые и умные морды, а ещё достаточно крепкие для общей их худобы лапы. Здешние собаки отличные бегуны, это хорошо, что они не нападают на людей, от них было бы не убежать, будь иначе.

Она забывает про собак, вздыхает и глядит на восток, туда, где в её мире раскинулся большой район Купчино.

А собаки, как по команде, срываются с места и буквально взлетают на развалины, как раз туда, где Светлана ворочала камни Девочка, наблюдая за ними, с удивлением увидела, как они с жадностью набрасывается на что-то и едят это.

«Что они там могут жрать? – Света, признаться, удивлена. – Неужели жуков? Это что? Собаки-жукоеды?».

Впрочем, пусть едят, что хотят. Ей сейчас не до этой забавной зоологии. Свете нужно бежать. Она ещё раз взглянула на собак и побежала.

Слева руины «Питера», пустые каркасы модных высоток, справа «Окей» без стёкол. Она пробегает перекрёсток. Светлана снова чувствует, что на неё кто-то смотрит. Она оборачивается… И, конечно же, это они: собаки бегут за нею метрах в пятидесяти, бегут не напрягаясь, та скорость, с которой двигается девочка, для них скорость прогулки.

А Светлане это вдруг пришлось по душе. Она даже пожалела о том, что у неё ничего нет, ну там, хлеба какого-нибудь, она бы с удовольствием подкормила этих доходяг.

Глава 12

Сразу за перекрёстком она почувствовала запах. Да, уже тут чувствовалась вонь от жёлтой жижи, что заливала всю низину под мостом, и ей пришлось брать правее, к тем развалинам, в которых она встретила Анну-Луизу. Тут, у полуразрушенной панельной многоэтажки, она притормозила и обернулась. Она знала, что собаки следовали за нею. Теперь они тоже остановились. Светлане это нравилось. Собаки были похожи, наверное, они из одного помёта. С ними ей было спокойнее и веселее. Лю в последнее время всё чаще оставлял её, и девочке хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом. Тем более что собаки-то симпатичные. Впрочем, для неё почти все собаки были симпатичными. Та, что помельче, была «девочкой», а тот, что болел, был «мальчик». Они улеглись в тени огромных лопухов и, кажется, собирались ждать Светлану, а та, хоть ей очень и очень не хотелось, полезла наверх, в квартиру Анны-Луизы. Из неё через почти отсутствующую стену открывался отличный вид и на насыпь, и на мостик из двух труб, и на чёрные тучи, что висели на востоке от моста. На этот раз великанов, которые ловили крокодилов, она у реки не увидела, а значит, путь был свободен, и нужно было спешить.

Света быстро спустилась из развалин и побежала к насыпи, оббегая разливы жёлтой жижи; обернулась – порадовалась, собаки бежали за ней. Теперь ей стало как-то легче идти в смрад и ужас кружащихся мух и валяющихся трупов. Хоть кто-то будет рядом. Но радовалась она рано, когда девочка спустилась с насыпи и обернулась, она увидела, что собачки-то не такие уж и дуры, «девочка» встала на самом верху и смотрела Светлане вслед. А «мальчик», так тот просто лёг между рельсов и лежал. В общем, собаки с нею не пошли. Света вздохнула: жаль, – и двинулась к мосту. Мост метров восемь – две толстые трубы, выходившие из насыпи, проходившие над жёлтой жижей, в которой ворочались толстобокие «крокодилы» с тупыми мордами. Они моргали глазами, внимательно глядя на приближающуюся девочку, следили за нею и медленно подтягивались к мосту. Света на секунду замерла на берегу – нечего тут бояться, она проходила по этим трубам уже четыре раза – и пошла дальше на мост. Светлана даже не дошла до середины, как из жижи, яростно работая хвостом, выскочил и на секунду завис один большой крокодил. Девочка замерла. Нет, Светлана не испугалась, она сохранила удивительное спокойствие, она просто сделала шаг назад, и морда крокодила шмякнулась о трубу ровно в том месте, где должна была быть её нога. Его круглая пасть с тонкими редкими зубами чавкнула, разбрызгав вонючую жижу, и крокодил рухнул вниз, к своим собравшимся сородичам. А Света быстро перебежала на другой берег. Тут везде нужно быть осторожной. Всё время нужно быть начеку. Только она перебралась на землю, как ей на лицо, на щеку, прямо рядом со ртом, плюхнулась жирная муха. Всё. Нужно укутываться. Девочка часто ловила себя на том, что ей хочется скинуть крутку. Куртка грязная, вонючая, липкая от пота. Ей и майку со штанами хотелось снять. Светлане казалось, что они стесняют её движения, мешают ей, не дают телу дышать, но тут, на Танцах, без одежды было просто не обойтись. Она спешно застёгивала куртку на все замки и пуговицы, затягивала шнурки в поясе и капюшоне, капюшон натягивала на голову, а руки прятала в рукава.

Мухи. Их было столько, что их жужжание превращалось в нескончаемый гул. Света, пряча нос за поднятым воротником, шла вперёд. Открытыми у неё был только участок от бровей до переносицы. Не прошла она и ста шагов, как набрела на первый труп. На нём сидело пять или шесть мокрых птиц, девочка свернула к нему, подошла близко, но обнаглевшие пузатые птицы, которые там, за насыпью, ведут себя очень осторожно, тут сидели и нагло глазели на неё. Ей пришлось сгонять их с трупа палкой. Громко и возмущённо тявкая, они стали тяжело взлетать с трупа, и Света смогла его осмотреть… Человеческий корпус, он лежал на боку, полсотни чёрных кусак, нет… трупоеда она на нём не нашла. Как хорошо было бы найти жука прямо здесь, у входа на Танцы. Она подняла голову. Дальше начинался, как говорил Владик о чём-то неприятном, лютый мрак. Ей нужен был яркий, чёрно-оранжевый жук с уродливой головой, и, не найдя его, Света пошла дальше в поисках нового трупа. Гул от мух усиливался, становилось темно, как в сумерках, а ещё шагов через сто девочка увидела танец. В воронке крутился, почти вертикально, ещё один труп: ноги вытянуты в струнку, руки раскинуты в стороны, голова запрокинута, издали казалось, что человек и вправду медленно крутится в танце и увлечён им. Вот только он был весь облеплен мухами. Света, даже будь на трупе жук, побоялась бы приблизиться к нему, что-то в этих танцах было страшное и подозрительное, она понимала, что от этих воронок, в которых крутятся трупы, лучше держаться подальше.

– Уда-мне-е…

Свету передёрнула волна испуга, электрический ток пробежал в ней от сердца и до ног, полетел в голову, а там рассыпался мурашками по затылку и спине. Она быстро обернулась и увидела перед собой голую старуху без одного глаза и облепленную мухами, старуха протягивала девочке что-то. Это… это была вставная челюсть. И, шамкая пустым ртом, она едва различимо повторила:

– Куда мне?

– Что? – закричала Света испуганно.

– Куда мне идти дальше? – старая женщина смотрела на неё одним глазом и всё тянула и тянула к ней свою вставную челюсть.

– Я не знаю, не знаю! – заорала Света и сорвалась с места. Ушла от неё, шла быстро, но то и дело оборачивалась.

Старуха так и стояла на том же месте и всё протягивала кому-то свою челюсть.

Идти дальше было всё сложнее, морально сложнее. Мух становилось всё больше, трупов всё больше, мерзких птиц всё больше и «танцев» всё больше. Девочка начала разглядывать трупы, что находила, осмотрела маленький скукоженный труп – ничего, одни кусаки. А потом вытряхивая из-под капюшона противную, влажную муху, увидала большой труп, точнее, не труп, а целую кучу мёртвой человечины, которой обедали чёрные жуки. Это был большой и толстый мужчина. И почти сразу, ещё не подойдя к нему вплотную, она увидела на нем, среди чёрных кусак, и его, красавца трупоеда в ярких рыжих пятнах. Он сидел у трупа на груди, под грудью, у соска, сидел и грыз плоть, впиваясь в неё своими крепенькими жвалами.

«Сама знаешь, какой!». То, что нужно. Большой, сильный жук с мощными лапами и ужасной головой. Элегантной Даме такой красавец должен понравиться. Света сразу полезла в рюкзак за банкой, достала её, отвернула крышку и крепко схватила жука за панцирь. Она не успела даже завернуть крышку, как увидела ещё одного жука, но поменьше. Удача, удача… Правда, второй жук значительно меньше первого, но и он полетел в банку: вдвоём вам будет веселее.

Света уже прятала банку в рюкзак, когда её второй раз за этот день пробил ужас: рука мертвеца пошевелилась, он попытался её приподнять… Девочка отпрянула; она не ошиблась, ей не привиделось, толстый человек, со всех сторон объедаемый жуками, попытался перевернуться на бок, но у него не получилось.

Он обмяк и застонал. Девочка схватила свою палку и кинулась прочь оттуда, бегом, бегом, мимо трупов, мимо «танцев», от мух и мокрых птиц подальше, назад, назад к светлеющей на солнце железнодорожной насыпи и мосту из труб.

На этот раз её попытались схватить за ноги сразу два крокодила. И это было опасно, потому что первый забрызгал зловонной жижей трубы, на которых она немного поскользнулась, но всё-таки ей удалось пробежать мост. Девочка с огромным удовольствием стянула с мокрой головы капюшон и расстегнула куртку. Какой кайф, даже жаркое солнце ей не докучало, лишь бы не прятаться от мух и не морщиться от запахов. И ещё одна радость. Собаки её дождались. Когда она поднималась на насыпь, они встали и дружно начали помахивать хвостами. Она им тоже нравилась. Эх, жаль, что у неё ничего не было для них, впрочем… Света призадумалась и вспомнила, она побежала к ближайшим развалинам и нашла некрупный кусок кладки, чуть упёрлась и провернула его. Нет, там не оказалось того, что девочка искала. Ещё один кусок из колотого бетона, он лежит под репейником. Провернула – и вот они, штук шесть чёрных, шевелящихся, блестящих угольков – кусаки. Все хороших размеров.

– Эй, – Светлана обернулась к собакам, которые за нею внимательно наблюдали, – будете их есть?

Светлана отошла от перевёрнутого камня, как бы приглашая собак. «Мальчик» был явно посмелее, он, поглядывая на Свету, подошёл к камню, заглянул за него и, ещё раз поглядев на человека, схватил жука, схватил и с пластмассовым хрустом быстро разжевал его, проглотил, схватил следующего.

Тут уже и вторая собака подошла к камню, тоже взяла одного жука, захрустела им, хотя и не была так проворна в этом деле, как её брат. Это было несправедливо: пока «девочка» съела лишь двух жуков, «мальчик» сгрыз всех остальных. Стоял и ждал ещё.

– А ты быстрый, – сказала Светлана, и добавила, – и эгоист, прямо Саске Учиха, – она огляделась и нашла ещё один камень, который смогла бы перевернуть. И прежде, чем перевернуть его, произнесла, обращаясь к собаке-«девочке»: – А ты не будь тупой, как Сакура. Беги сюда.

И под этим камнем нашлось несколько жуков, теперь же Светлана следила, чтобы собакам досталось поровну. Хотя бы приблизительно, потому что наглый Саске ел быстрее Сакуры.

Свете нравилось подкармливать этих худых животных, а собаки с радостью ели, хрустели, чавкали и уже совсем не боялись девочку, которая, ломая ногти и помогая себе палкой, переверчивала и переворачивала большие камни в поисках таких вкусных жуков. Жуки явно собакам были по вкусу.

Так продолжалось довольно долго; а куда ей было торопиться? Лю у Черты, до пробуждения время было, а вероятность того, что Аглая появится в этих местах, была ничтожной. Когда девочка устала, а Саске и Сакура поднаелись, она потихоньку пошла к депошке. И собаки шли с нею. Теперь они вели себя немного иначе: если сюда они бежали на почтительном расстоянии за Светой, то теперь либо бегали вокруг неё, либо бежали впереди, разнюхивая путь. Только один раз они отвлеклись, и то на полминуты, чтобы поймать, разорвать и сожрать зазевавшуюся крысу. И Света была очень рада им, мама не позволяла ей завести собаку, даже кошку не позволяла, а тут у неё сами завелись, и сразу две. Девочка очень надеялась, что эти костлявые и немного жалкие животные не пропадут завтра, а будут ждать её возле депошки. И она не поленится снова ворочать камни, чтобы покормить их вкусными и прикольно хрустящими жуками. А пока они бегали рядом, девочке было спокойнее. И веселее.

Дойдя до проспекта Гагарина, Света стала заметно внимательнее; собачки – собачками, но получить по голове камнем от Аглаи ещё раз ей не хотелось. Теперь она останавливалась и прислушивалась к своим ощущениям, долго вглядывалась в прямую линию проспекта. Ждала сигнала от своих чёрных пальцев. Саске сел в нескольких метрах от неё, всё-таки он болел, он был слабее своей сестры, а Сакура отбежала вперёд и стала их ждать. Света не торопилась; пока не убедилась, что ничего не чувствует, и шагу вперёд не сделала.

У депошки она оставила собак снаружи, а сама забралась внутрь. Приходило время пробуждения, и она озаботилась тем, как проснуться у себя в кровати с жуком. Жук не монетка, его в рот не спрячешь. Фу! Впрочем, она случайно, просто в руках, вчера перетащила в реал шип розы, держала его в ладонях, ждала, что в окно запрыгнет Аглая, и… проснулась с шипом в своей постели. Светлана вытащила банку с жуками… Блин! Сажать их двоих в одну банку было ошибкой. Большой изрядно погрыз маленького, оторвал ему одну из лап, чуть не оторвал хитиновую половинку панциря со спины. А ещё жуки перепачкали банку жёлтыми выделениями. Сразу видно – драка у них тут была нешуточная.

Света достала большого жука. Конечно, ей бы взять с собой маленького, потрёпанного, но она побоялась, что Элегантная Дама будет им недовольна. Девочка сложила руки в «молитве», и жук оказался у неё между ладоней. Ну а как ещё можно было его перенести к себе?

И что, трупоед смирился со своим положением? Он, во-первых, стал выделять из себя жёлтую жидкость, вонявшую чем-то едким, а во-вторых, он стал выбираться из рук девочки, всеми силами помогая себе своими крепкими лапами и, что самое неприятное, своими жвалами. А жвала у него были – что надо, не хуже косметических кусачек, хоть и небольшие, но острые и такие крепенькие. Он ими сразу прогрыз кожу девочки у основания большого пальца, и там тут же навернулась капля крови. Девочка стиснула зубы.

– Ах ты, гадина!

Но рук не разжала, она только закрыла глаза, чтобы быстрее открыть их у себя дома. А мерзкий трупоед грыз и грыз ей руки. Было больно и противно, но Светлана думала при этом: «Пусть грызёт, я потреплю, лишь бы не отложил личинку, как в прошлый раз!».

***

Светлана едва не закричала, вскакивая с постели. Все руки были в крови, бельё, постеленное вчера, снова придётся менять. И пододеяльник, и простыню. И руки… Руки по локоть в кровавых потёках. Девочка вскочила и, теперь держа жука одной рукой, стала в столе искать какую-нибудь коробку для него; не найдя ничего лучшего, посадила жука в старенький пенал, с которым ходила в школу лет пять назад, – он как раз подошёл, – а после сразу побежала в ванную.

Смывать кровь по утрам, пока никто не встал и не видит её, становилось для девочки дурной традицией.

Блин! Все ладони изгрызены. Всё болит, неприятно щиплет, но даже морщась, Света не могла сама себя не похвалить, теперь она знала, что может проносить оттуда сюда всё, что угодно. Даже жуков. Девочка поглядывала на пенал, что лежал рядом с мыльницей, она была уверена, что Элегантная Дама будет довольна крупным и сильным жуком, который скребётся в пенале.

Глава 13

Кровь смыта, все ладони в глубоких ссадинах, но они уже не кровоточат, да и не так они важны. Ссадины – ерунда.

Чернота. Она стекала с пальцев на ладонь. Если бы у современных учеников были перьевые ручки и промокашки в тетрадях, девочка сравнила бы растекающуюся по руке черноту с растекающимися по промокашке чернилами. Странное дело, но теперь это не пугало её так, как пугало раньше. Раньше, пока она не показала это Владику…

Владик. Точно. Света выбегает из ванны, захватив пенал, вбегает к себе, хватает телефон. Ещё нет семи, но она уже набирает номер справочной двадцать шестой больницы. Нет, долгие гудки, трубку никто не берёт. Света почему-то думала, что справочная служба должна быть круглосуточной. Она подошла к окну, хотела положить трубку и вдруг почувствовала… Светлана не ошиблась, из-за окна, из предрассветной влажной и холодной темноты утра кто-то смотрел на неё. Опять, блин! Опять кто-то следил за нею с улицы. Девочка оделась, надела перчатки, достала из рюкзака деньги, двухсотенную купюру, и пошла в мамину комнату.

Нафиса сразу согласилась отвести братьев в садик, две сотни для неё лишними не были. Тем более что сразу после Света разрешила ей идти домой, сказав, что утренние процедуры с мамой она проведёт сама.

Близнецы встали, быстро собрались, хотя и были удивлены тем, что в садик их поведёт не сестра. Они вышли из парадной вместе с сиделкой, а Света смотрела на них из окна, ждала, пока скроются за углом. Девочка решила, что не будет спешить, пусть те, кто за нею следят, подождут. Она решила позавтракать, и позавтракать как следует. Светлана пошла на кухню и поставила вариться гречку. Гречка со сливочным маслом и сахаром – очень вкусно, а пока каша варится, она занялась мамой. Сменить и помыть контейнеры, ввести лекарства, а потом нужно было обработать маму губкой со специальным мылом и перевернуть набок. Света всё знала и всё умела делать, не хуже любой сиделки, что у них работали. Она делала это уже много раз.