Блейк Пирс
Когда кругом обман

Глава 6

Отвозя детей в престижный район Фредриксбурга, Райли посмотрела на часы в машине и вздрогнула, увидев, как мало осталось времени. Ей в голову тут же пришли слова Мередита:

«Если опоздаете, придётся выплатить сумасшедший штраф».

Пока ещё есть шанс приехать в аэропорт вовремя. Она планировала лишь заскочить домой и схватить сумку, но всё получилось намного сложнее. Интересно, стоит ли ей позвонить Мередиту и предупредить, что из-за семейных проблем она может задержаться? Нет, решила она: её босс и так отпустил её с неохотой, не стоит ожидать, что он даст ей поблажку.

К счастью, Брайан жил по пути к дому Райана. Когда Райли въехала на большой палисадник перед его домом и остановила машину, она сказала:

– Я должна зайти и сказать твоим родителям о том, что произошло.

– Их здесь нет, – пожал плечами Брайан. – Отец окончательно нас бросил, а мама не часто бывает дома.

Он вышел из машины, обернулся и сказал: «Спасибо, что подбросили». Он пошёл к дому, а Райли задумалась, как родители могут предоставлять такого ребёнка самого себе. Неужели они не понимают, в какую беду он может попасть?

«Может быть, у его матери нет другого выбора, – горько подумала Райли. – Кто я, чтобы осуждать её?»

Как только Брайан зашёл в дом, Райли выехала со двора. Эприл ещё ничего не сказала за всю поездку и казалась не в настроении для разговоров. Райли не понимала, из-за угрюмости ли это или из-за стыда. Она ещё многого не знает о своей дочери.

Райли была расстроена из-за себя и из-за дочери. Буквально вчера они ладили гораздо лучше. Ей казалось, что Эприл начала понимать все «прелести» работы в ФБР. Но когда Райли настояла на том, чтобы Эприл поехала к отцу прошлой ночью, она взбунтовалась, не желая, чтобы её заставляли.

Райли напомнила себе, что должна спокойней к этому относиться. Она сама всегда была бунтаркой. И Райли знала, каково это – потерять мать и жить без отца. Эприл боялась, что с ней произойдёт то же.

«Она боится за меня», – неожиданно поняла Райли. Последние несколько месяцев Эприл видела, как её мать мучается от телесных и душевных ран. После кошмара вторжения прошлой ночью, Эприл, конечно же, ужасно беспокоилась. Райли напомнила себе, что должна больше думать о том, что может чувствовать её дочь. Справляться с трудностями жизни тяжело в любом возрасте.

Райли въехала на дорожку перед домом, в котором когда-то жила с Райаном. Это был большой, красивый дом с портиком у заднего двора, или porte-cochère, как его называл Райан. В последнее время Райли предпочитала парковаться на улице вместо того, чтобы подъезжать к дому.

Она никогда не чувствовала себя в своей тарелке. Почему-то жизнь в респектабельном пригородном районе не подходила ей. Её брак, дом, район – всё это олицетворяло ожидания, которые она так и не смогла оправдать.

За долгие годы Райли поняла, что в работе она лучше, чем когда-либо сможет быть в нормальной жизни. В конце концов она бросила брак, дом, район и решила стать просто матерью девочки-подростка.

Когда Эприл начала открывать дверь, Райли сказала:

– Подожди.

Эприл обернулась и выжидающе посмотрела на неё.

Райли быстро и без раздумий произнесла:

– Я знаю. Теперь я поняла.

Эприл потрясённо уставилась на неё. На мгновение Райли показалось, что она сейчас расплачется. Райли чувствовала себя не менее удивлённой, чем дочь. Она не совсем понимала, что на неё нашло. Она лишь знала, что сейчас не надо читать родительские лекции, даже если бы у неё было лишнее время. А ещё она чувствовала, что сказала всё правильно.

Райли и Эприл вышли из машины и вместе пошли к дому. Она не знала, надеяться ли ей, что Райан будет дома, или нет. Она не хотела вступать с ним в спор, и уже решила не рассказывать про случай с курением травки. Она знала, что ей следовало бы, но у неё просто не было времени выслушивать его реакцию. А ей ещё придётся объяснить ему, что её не будет несколько дней.

Габриэлла, пышная гватемалка средних лет, которая уже много лет проработала экономкой в их семье, встретила Райли и Эприл у дверей. Глаза Габриэллы широко открылись от беспокойства.

– Драствуй, где ты была? – спросила она с сильным акцентом.

– Прости, Габриэлла, – смиренно сказала Эприл.

Габриэлла пристально посмотрела девочке в лицо. По изменившемуся выражению её лица Райли поняла, что женщина заметила следы курения Эприл.

– Глупая девочка! – резко сказала Габриэлла по-испански.

– Мне жаль, – с непритворным сожалением ответила ей Эприл.

– Пошли, – сказала она. Уводя Эприл, она бросила на Райли взгляд, полный горького неодобрения.

Райли поёжилась от её взгляда. Габриэлла принадлежала к тем немногим людям в мире, которые могли её устрашить. А ещё эта женщина превосходно ладила с Эприл и временами казалась ей лучшей матерью, чем Райли.

Райли крикнула вслед Габриэлле:

– Райан здесь?

Уходя, Габриэлла ответила:

– Sí, – а затем крикнула вглубь дома: «Сеньор Пейдж, ваша дочь вернулась».

В коридоре показался Райан, одетый и готовый уходить. Он удивился, увидев Райли.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Где была Эприл?

– У меня дома.

– Что?! После всего того, что случилось прошлой ночью, ты отвезла её домой?

Райли ожесточённо стиснула челюсти.

– Я никуда её не отвозила, – сказала она. – Если захочешь узнать, как она там оказалась, спроси у неё самой. Я ничего не могу поделать, если она не хочет жить с тобой. Это только ты можешь исправить.

– Это всё из-за тебя, Райли. Из-за тебя она полностью вышла из-под контроля.

На долю секунды Райли пришла в ярость. Но её злость улетучилась от горького ощущения его возможной правоты. Это было несправедливое замечание, но он отлично знал, где у неё слабые места.

Райли глубоко вздохнула и сказала:

– Послушай, мне придётся уехать из города на несколько дней. У меня дело на севере штата Нью-Йорк. Эприл должна остаться здесь и никуда не ездить. Пожалуйста, объясни ситуацию Габриэлле.

– Сама объясни Габриэлле, – бросил Райан. – Я должен встретиться с клиентом. Прямо сейчас.

– А мне нужно сесть на самолёт. Прямо сейчас.

На мгновение они стояли и смотрели друг на друга. Спор зашёл в тупик. Глядя ему в глаза, Райли напомнила себе, что когда-то любила этого человека. И вроде как любил её так же сильно. Это было давно, когда они были молоды и бедны, когда он ещё не стал успешным юристом, а она – агентом ФБР.

Она не могла не отметить, что он всё ещё был довольно привлекательным. Поддерживать себя в хорошей форме стоило ему многих усилий и часов в спортзале. Райли отлично знала, что у него было много женщин. Это было частью проблемы: ему слишком нравилась его холостяцкая жизнь, чтобы думать о воспитании дочери.

«Да и я немногим лучше него», – подумала Райли.

Тут Райан сказал:

– Всё из-за твоей работы.

Райли постаралась скрыть злость. Они снова и снова перемывали эту тему. Её работа почему-то была одновременно слишком опасной и слишком незначительной. Его работа – вот, что было действительно важно, потому, что он зарабатывал много денег и потому, что он, дескать, претендовал на то, чтобы действительно изменить мир. Как будто разбор дел богатеньких клиентов значил больше, чем бесконечная борьба Райли со злом.

Но она не могла позволить ему затащить её сейчас в этот старый спор. Всё равно никто из них его не выиграет.

– Поговорим, когда я вернусь, – сказала она.

Она повернулась и пошла из дома. Она услышала, как Райан хлопнул дверью за её спиной.

Райли села в машину и поехала. У неё осталось меньше часа, чтобы добраться до Квантико. У неё кружилась голова. Всё происходило слишком быстро. Буквально недавно она решила взяться за новое дело. Теперь она задумалась, правильно ли поступила. Дело было не только в том, что нужно было справиться с проблемами Эприл, но и в том, что в её жизнь снова вернулся Петерсон.

Но в каком-то смысле это к лучшему: пока Эприл с отцом, она не попадёт в лапы к Петерсону. И Петерсон не собирается брать новых жертв. Озадаченная им полностью, в одном Райли была уверена: она единственная мишень для его мести. Она, и никто иной, должна быть его следующей жертвой. Будет приятно какое-то время побыть подальше от него.

Ещё она вспомнила о жестоком уроке, который усвоила в прошлом своём деле: не нужно пытаться одолеть всё зло мира одновременно. Это свелось к её новому жизненному кредо: «По одному монстру за раз».

И прямо сейчас она охотится на особенно безжалостную тварь. На человека, который, она знала это совершенно точно, скоро ударит снова.

Глава 7

Мужчина начал разматывать длинные цепи на своём рабочем столе в подвале. Снаружи уже стемнело, но звенья ярко блестели под светом голой лампочки.

Он полностью размотал одну из цепей. Её бренчание всколыхнуло ужасные воспоминания о том, как его заковали, посадили в клетку и мучали цепями типа этих. Но он как будто говорил себе: «Я должен встретить свои страхи лицом».

А для этого ему нужно доказать свою власть над цепями, ведь в прошлом цепи слишком часто показывали свою власть над ним.

Жаль, что кто-то должен страдать из-за этого. На пять лет он думал, что забыл обо всём. Ему очень помогло, когда его приняли на работу ночным сторожем в церковь. Ему нравилась его работа, он гордился своей значимостью. Ему нравилось ощущать себя сильным и полезным.

Но в прошлом месяце его уволили. Им понадобился кто-то с опытом в службе охраны, так они сказали, и с лучшими характеристиками – более крепкий и сильный. Они обещали оставить его работать в саду. Он всё ещё мог зарабатывать достаточно денег, чтобы платить ренту за свой крошечный домишко.

И всё же потеря работы, потеря авторитета, который она ему давала, потрясли его, он стал чувствовать себя беспомощным. И снова появилось желание – отчаянное стремление доказать свою силу, неистовая потребность утвердить власть над цепями, чтобы они не смогли захватить его снова. Он пытался убежать от своего желания, пытался оставить свою внутреннюю тьму здесь, в подвале. В прошлый раз он проехал весь путь до Ридспорта в надежде, что оно оставит его. Но оно не прошло.

Он не знал, почему. Он был хорошим человеком с добрым сердцем и ему нравилось оказывать услуги. Но рано или поздно его доброта всего оборачивалась против него. Когда он помог женщине, той медсестре, донести покупки до машины в Ридспорте, она улыбнулась и сказала: «Какой хороший мальчик!»

Он вздрогнул, вспомнив её улыбку и эти слова.

«Какой хороший мальчик!»

Его мать улыбалась и говорила ему так даже тогда, когда цепь на его ноге была слишком коротка, чтобы он мог дотянуться до еды или выглянуть наружу. И монашки тоже улыбались и говорили подобные вещи, через маленькое квадратное окно заглядывая в его маленькую тюрьму.

«Какой хороший мальчик!»

Не все были жестоки, он это знал. Большинство людей действительно желало ему добра, особенно в этом маленьком городке, где он поселился уже давно. Он даже нравился им. Но почему все относятся к нему, как к ребёнку, причём неполноценному ребёнку? Ему двадцать семь лет и он исключительно умён, он это знает. В его голове роятся прекрасные мысли, и он едва ли когда-то встречал задачу, которую не смог бы решить.

Но он, конечно же, знал, почему все относятся к нему так, как относятся: потому, что он с трудом мог говорить. Всю свою сознательную жизнь он ужасно заикался, так что даже не пытался разговаривать, хотя и прекрасно понимал всё, что говорили остальные.

И он был невелик ростом, слаб, а лицо у него было туповатое и детское, как у людей с врождёнными патологиями. В его немного уродливом черепе был заперт выдающийся ум, стремящийся совершать гениальные поступки. Но никто этого не знал. Вообще никто. Даже доктора в психиатрической клинике.

Какая ирония.

Люди даже не знали, что он знает слово ирония. Но он знал.

Он осознал, что нервно теребит в руке пуговицу. Он оторвал её с рубашки медсестры, когда подвешивал её. Вспомнив о ней, он оглянулся на койку, на которой он больше недели держал её связанной. Он хотел с ней поговорить, объяснить, что не хочет быть жестоким, просто она слишком похожа на его мать и монашек, особенно в своём халате медсестры.

Её вид в халате смутил его. Пять лет назад с женщиной из тюремной охраны было так же. Обе женщины каким-то образом ассоциировались с его матерью, монахинями и работниками больницы. Он просто не мог их отличить друг от друга.

Он почувствовал облегчение, когда покончил с ней. Держать её здесь связанной, давать воду, слушать её стенания сквозь цепь, которой он заткнул ей рот, была ужасная ответственность. Он развязывал цепь только для того, чтобы сунуть ей в рот трубочку для воды, а она попыталась закричать.

Если бы он только мог объяснить ей, что она не должна кричать, что через улицу живут соседи, которые не должны её услышать. Если только он мог бы сказать ей, возможно, она поняла бы. Но он не мог объяснить, безнадёжно заикаясь. Вместо этого он пригрозил ей опасной бритвой. Но в конце концов не помогла и угроза. И тогда ему пришлось перерезать ей горло.

Он отвёз её обратно в Ридспорт и повесил так, чтобы все видели. Он не знал, зачем это сделал. Возможно, как предупреждение. Если бы только кто-то мог его понять, тогда он не был бы так жесток.

Возможно, это был единственный способ, которым он мог донести миру, как сожалеет.

А ему действительно жаль. Завтра он пойдёт к торговцу цветами и купит цветов – дешёвый маленький букетик для её семьи. Он не будет разговаривать с флористом, но он может кратко написать свои пожелания. Подарок будет анонимным. И если он найдёт подходящее место, чтобы скрыться, он придёт на кладбище, когда её будут хоронить, и будет стоять, опустив голову, как и остальные скорбящие.

Он подтянул ещё одно звено и сжал его концы со всей силой, какой только мог, заставляя стихнуть его бренчание. Но глубоко в душе он понимал, что этого недостаточно, чтобы он стал хозяином цепей. Для этого ему придётся использовать их снова. Их и ещё одну смирительную рубашку из тех, что всё ещё оставались у него. Кто-то будет связан так, как он был связан.

Кто-то будет страдать и умрёт.

Глава 8

Как только Райли с Люси сошли с самолёта ФБР, они увидели, что по взлётной полосе к ним несётся молодой полицейский в форме.

– Ну наконец-то, рад вас видеть, – сказал он вместо приветствия. – Шефа Альфорда впору связывать. Если никто не снимет тело Розмари прямо сейчас, его точно хватит удар. Журналисты уже перемывают всё это. Меня зовут Тим Бойден.

Райли с упавшим сердцем назвала их с Люси имена. Если на месте преступления полно журналистов, это верный признак проблем. Придётся начинать дело с корабля на бал.

– Вам помочь с багажом? – спросил офицер Бойден.

– Мы справимся, – ответила Райли. У них с Люси было лишь по небольшой сумке на каждую.

Офицер Бойден махнул рукой куда-то на другой конец посадочной полосы.

– Машина там, – сказал он.

Втроём они быстро пошли к машине. Райли села на пассажирское сиденье спереди, а Люси забралась на заднее.

– До города буквально пара минут, – сказал Бойден, трогая. – Боже, я не могу поверить в происходящее. Бедная Розмари. Она всем так нравилась. Она всегда всем помогала. Когда она исчезла пару недель назад, мы все боялись самого худшего. Но такого представить не могли…

Голос его сошёл на нет, он лишь качал головой в жутком неверии.

Люси наклонилась вперёд с заднего сиденья.

– Насколько я поняла, у вас уже были подобные убийства, – сказала она.

– Да, я тогда ещё учился в школе, – отвечал Бойден. – Хотя и не здесь, в Ридспорте. Тогда это случилось недалеко от Ойбанкса, дальше на юг по течению реки. Тоже тело в цепях, как и Розмари. Тоже в смирительной рубашке. Неужели шеф прав и мы имеем дело с серийным маньяком?

– Ещё рано делать выводы, – сказала Райли.

Хотя сама она думала, что он прав, ей не хотелось ещё больше огорчать молодого полицейского. Не было никакого смысла в том, чтобы продолжать его тревожить.

– Не могу поверить, – сказал Бойден, снова качая головой. – Такой маленький милый городок, как наш. Такая милая дама, как Розмари. Просто не могу поверить.

Когда они въезжали в город, Райли заметила пару микроавтобусов со съёмочными группами из теленовостей на небольшой центральной улочке. Над город летал вертолёт с логотипом телевизионной станции.

Бойден подъехал к ленте, возле которой толпились репортёры, и проехал дальше, за ограждение, и через несколько секунд остановил машину у железнодорожного полотна. Там со столба с электропитанием свисало тело, неподалёку от него стояло несколько полицейских в форме.

Выйдя из машины, Райли узнала шефа полиции Раймонда Альфорда, который тут же подбежал к ней. Счастливым его назвать никак было нельзя.

– Я чертовски уверен, что у вас были веские основания для того, чтобы оставить тело болтаться здесь вот так, – сказал он. – Это какой-то кошмар. Мэр угрожает мне забрать значок.

Райли и Люси пошли вслед за ним к телу. В лучах вечернего солнца оно выглядело ещё более странно, чем на фотографиях, которые Райли рассматривала с экрана компьютера. Цепи из нержавеющей стали блестели на свету.

– Я вижу, вы оградили место преступления, – сказала Райли Альфорду.

– Мы сделали это настолько быстро, насколько смогли, – сказал Альфорд. – Мы постарались оградить всё как можно дальше, чтобы тело не было видно, разве что только с реки. Мы перенаправили поезда, чтобы они шли в объезд города. Это замедляет их и рушит весь график. Думаю, что Новости Олбани именно так узнали о происходящем, ведь от моих людей они узнать точно не могли.

Слова Альфорда потонули в шуме от вертолёта, повисшего прямо над ними. Он оставил попытки договорить: по его губам Райли читала лишь проклятия в адрес вертолёта. Когда тот покачнулся и полетел по кругу, чтобы вернуться сюда снова, Альфорд достал мобильный телефон. Дозвонившись кому-то, он заорал в трубку: «Я кому сказал держаться на проклятом вертолёте подальше от этого места?! А теперь донесите до своего пилота, чтобы он не опускался ниже ста пятидесяти метров. Это закон!»

По выражениям Альфорда Райли начала подозревать, что на другом конце провода ему возражают.

Наконец, Альфорд сказал:

– Если эта птичка не улетит отсюда прямо сейчас, ваших репортёров не допустят на пресс-конференцию, которую я провожу сегодня вечером.

Его лицо расслабилось. Он посмотрел на небо и подождал. И впрямь: через несколько мгновений вертолёт поднялся на приемлемую высоту, хотя шум от его мотора всё ещё наполнял воздух громким равномерным гудением.

– Боже, я надеюсь, что больше этого не повторится, – прорычал Альфорд. – Возможно, когда мы снимем тело, их перестанет сюда тянуть. Хотя в краткосрочной перспективе от этого есть польза: гостиницы и отели забиты, как и рестораны – журналисты должны питаться. Но в долгосрочной? Будет грустно, если туристов отпугнёт от Ридспорта эта история.

– Вы неплохо справляетесь с тем, чтобы держать их всех подальше от места преступления, – похвалила Райли.

– Ценная похвала из ваших уст, – сказал Альфорд. – Ну, надо уже покончить с этим.

Альфорд подвёл Райли и Люси поближе к подвешенному телу. К обмотанным по всему телу цепям была привязана толстая верёвка, перекинутая через прикреплённый к поперечной балке металлический блок. Излишек верёвки спадал на землю.

Теперь Райли могла рассмотреть лицо девушки. Её снова как током пронзила мысль о том, как похожа она на Мари – то же выражение боли и тоски, которое было на лице её подруги после того, как она повесилась. Выпученные глаза и рот, заткнутый цепью, делали вид ещё более неприятным.

Райли посмотрела на свою новую партнёршу, ожидая её реакции. К своему удивлению, она обнаружила, что Люси уже делает записи.

– Это твоя первая сцена убийства? – спросила её Райли.

Люси лишь кивнула, что-то записывая и отмечая. Райли подумала, что она слишком хорошо отреагировала на вид трупа. Почти всех новичков сейчас бы уже выворачивало в кустах.

Альфорду же, напротив, было явно не по себе. Даже спустя столько часов он не смог привыкнуть к этому виду. Райли понадеялась, что он видит такое в последний раз

– Пока не сильно пахнет, – сказал Альфорд.

– Пока нет, – объяснила Райли. – Автолиз всё ещё в процессе, распадаются лишь внутренние клетки. Этого недостаточно, чтобы запустить процесс разложения. Тело ещё не начало гнить изнутри, а только тогда начнётся самый сильный запах.

От таких разговоров Альфорд побледнел ещё больше.

– А как насчёт трупного окоченения? – спросила Люси.

– Она полностью окоченела, я уверена, – ответила Райли. – И ещё будет в таком состоянии в ближайшие 12 часов.

Люси по-прежнему не показывала следов беспокойства и лишь продолжала что-то записывать.

– Вы поняли, как убийца поднял её туда? – спросила Люси Альфорда.

– У нас есть одна хорошая мысль, – сказал Альфорд. – Он забрался наверх и привязал верёвку к блоку. А потом поднял тело. Видите, как верёвка закреплена.

Альфорд показал на несколько тяжёлых железных гирь, которые лежали рядом с путями. Веревка была привязана к дыркам в гирях и тщательно завязана. Это были гири, которые можно увидеть на тренажёрах в каждом спортзале.

Люси наклонилась и более пристально исследовала гири.

– Веса столько, чтобы практически полностью уравновесить тело, – сказала Люси. – Странно, что он притащил всю эту тяжесть с собой. Ведь мог просто привязать верёвку к рельсам.

– О чём это говорит тебе? – спросила Райли.

Люси задумалась на мгновение.

– Что он невысокий и не очень сильный, – сказала Люси. – Блок не дал ему достаточного рычага. Ему пришлось использовать гири для этого.

– Очень хорошо, – сказала Райли. Затем она показала на противоположную сторону рельс. Там виднелись короткие следы пары шин, немного съехавших с тротуара на землю. – И ты видишь, что он очень близко подъехал. Ему пришлось – он не мог сам дотащить тело.

Райли изучила землю под столбом и нашла на земле острые отпечатки.

– Похоже, что он использовал лестницу, – сказала она.

– Да, и мы нашли её, – сказал Альфорд. – Пойдёмте, я вам покажу.

Альфорд повёл Райли и Люси через рельсы в потрёпанный природой склад, сделанный из заржавевшей стали. На засове на двери висел сломанный замок.

– Видите, как он сюда вломился, – сказал Альфорд. – Это было довольно легко, с помощью одних лишь болторезов. Этот склад уже давно не использовался, лишь для долговременного хранения, так что он был не таким уж и охраняемым.

Альфорд открыл дверь и включил неоновые лампы над головой. Внутри и впрямь было почти пусто, за исключением нескольких ящиков, вдоль и поперёк опутанных паутиной. Альфорд показал на высокую лестницу, опирающуюся на стену напротив двери.

– Вот лестница, – сказал он. – Мы нашли свежую землю на её ножках. Она, видимо, всегда здесь стоит, и убийца знал об этом. Он взломал дверь, вытащил её и взобрался по ней, чтобы привязать верёвку к блоку. А когда он сделал с телом всё, что хотел, он притащил лестницу обратно. И уехал.

– Может быть, он и блок притащил со склада, – предположила Люси.

– Передняя сторона склада освещается ночью, – сказал Альфорд. – Так что он храбр и, готов поспорить, очень быстр, хотя и не силён.

В этот момент снаружи раздался громкий резкий звук.

– Какого чёрта? – закричал Альфорд.

Райли тут же поняла, что это выстрел.