Илья «BIG» Бондаренко
Возвращение Прометея

Гассерианин подвел Акима к экрану за которым сверкали звезды.

– Вот посмотри, мы в открытом космосе и твоей планеты уже давно не видно, как здесь посчитать время? В какие отрезки можно вогнать Вселенную?

Космос был не похож на то что показывали в научных и фантастических фильмах, в которых красивое сияние мириадов звезд преображало пространство делая его похожим на черное покрывало, покрытое жемчугом и бриллиантами, оттененное самыми разными причудливыми цветами. По телевизору космос выглядел красиво и притягательно. Но сейчас глядя на него через тонкое стекло экрана Аким почувствовал что холодная чернота бездны это совсем не красиво, – это страшно. Экран достигал самого пола и видно было что там, за его пределами ничего нет и нет ничего за что мог зацепиться глаз, звезды сверкающие тут и там не были алмазами, они были живыми: мигали, гасли и вспыхивали с новой силой прямо на глазах и появлялись в самых разных местах этой бездны. Космос жил своей жизнью.

– Ты сказал что мы уже далеко от Земли, но я не вижу что мы движемся, – сказал Аким после продолжительного молчаливого созерцания Вселенной.

Гассерианин рассмеялся.

– Ты и не сможешь это увидеть, ещё слишком рано. Твой разум настолько медлителен что пока неспособен угнаться за разумом Вселенной. Скажу тебе только одно, на нашем корабле нет двигателей известных твоему пониманию; нет топлива которое можно было бы сжечь чтобы заставить его двигаться, но при этом скорость с которой мы сейчас преодолеваем пространство настолько велика что для тебя это величина невообразима.

– У нас на Земле есть такое понятие – скорость света. Вы пользуетесь такой величиной?

– Да. – ответил гассерианин и добавил. – Некоторые люди на земле действительно мыслят очень быстро, почти также быстро как дети на Гассерине. Жаль что они размышляют не о том, что действительно важно.

– Я кажется начинаю понимать, – сказал Аким. – На Земле есть такое расхожее мнение что если много читаешь книг то как бы живешь множеством жизней и даже перемещаешься во времени, и среди миров. Особенно часто так говорят читающие родители своим детям когда хотят привить им тоже любовь к чтению. На это другие возражают: «Вот посмотрите, человек читает всю жизнь и умер в пятьдесят, а этот никогда не читал и прожил до ста». Кто из них прожил больше? Означает ли, что тот кто прочитал пять тысяч книг, прожил пять тысяч жизней? А тот кто ничего не читал, – для него жизнь пролетела как один день…

– Просто читать не достаточно. Повторяю – необходимо мыслить.

– То есть размышлять над прочитанным?

– Да. Когда ты мыслишь, ты подключаешься к разуму Вселенной и передаешь свои мысли в космос, и любой другой, тоже мыслящий может их увидеть и воспользоваться ими.

– Воспользоваться моими мыслями? Да. Наверное. Я замечал что многие правильные решения приходили ко мне после того как я долго размышлял, а потом ложился спать. Утром я ощущал что поток новых идей так и сыплется как из рога изобилия. Это означает что я послал сигнал во вселенную и получил ответ?

– Это примитивное определение, но ты на правильном пути Аким-ат.

– Так как же тогда получилось, что мне показалось что прошло всего полчаса, а ты говоришь что минуло уже несколько часов? Для тебя прошло несколько часов? А для меня только полчаса? Но разве не должны были мы двигаться тогда с разной скоростью.

– А мы и так движемся с разной скоростью. Я разговариваю с тобой и одновременно управляю космическим кораблем, а ты этого даже не замечаешь. Догадываешься почему?

– Потому что ты мыслишь настолько быстрее меня, что я наверное в твоих глаза похож на кочан капусты, который не понимает почему его ест коза.

– Хорошее сравнение, человек! – воскликнул гассерианин и вдруг схватил его за плечи – Ты делаешь успехи! Я очень рад этому. Твое обучение идет даже быстрее чем я рассчитывал.

Аким решил немедленно воспользоваться возможностью и подробнее выяснить цель его похищения.

– Обучение. Для чего?

– Я хотел бы узнать что ты сам об этом думаешь?

Аким задумчиво потер лоб. Ему всегда легко давались письменные сочинения, а вот в слух выражать свои мысли было для него крайне затруднительно. Мысли путались в голове и к ним было так сложно подобрать нужные слова. Что сказать на этот вопрос?

– Я думаю, – начал он неуверенно. – что раз вы меня сразу не разрезали и не извлекли все органы… то наверняка я вам нужен целым. А целый я вам нужен… для чего? Может мои познания в какой-то области заинтересовали вас и я могу дать какие-то консультации? Хотя это бред… как мы выяснили какие консультации может дать капуста козе… Еще полчаса назад… или два часа назад, я думал что должен передать какие-то знания вам, но теперь сомневаюсь в этом. Мои познания стремятся к нулю, в то время как вы кажется знаете о земле и человечестве больше даже чем я сам. Поэтому я нахожусь в полном непонимании того, зачем я вам нужен. Но раз вы везете меня на свою планету живым и ведете со мной задушевные беседы об обучении, Вселенной и так далее, это может означать только одно – вы хотите чтобы я посмотрел как живете вы, и научился мыслить так же широко, вернее быстро, чтобы… Возможно для того чтобы научить этому землян?

Нат-Хар перестал улыбаться и отошел от Веленского всё время искоса поглядывая на него с задумчивым выражением лица, и хмуря брови. Он вернулся к своему креслу и активировал панель управления. Он больше не смеялся.

– Тебе пора, – сказал он. – Чем бы ты хотел заняться в полете?

– Это очевидно, после твоих слов. Я хотел бы что-нибудь почитать.

– Это пока не возможно. Мы не храним данные на корабле в такой форме, а читать так как делаем это мы, ты еще не способен. Твое обучение на сегодня закончено, ат-Аким. Погрузись в размышления обо всем том что мы сегодня с тобой обсудили и готовься.

Аким не успел спросить к чему ему нужно готовиться, потому что появился его зеленоглазый сопровождающий. Он взял Веленского под руку и вывел его с капитанского мостика, доставив в каюту-камеру. Дверь закрылась и землянин снова остался один на один с кубом-трансформером.

О чем размышлять? К чему готовиться? В голове кавардак, разгребать которой совсем не было желания. Аким приказал кубу превратиться в кровать и улегся поудобнее на силиконовый матрас. Как только желе поддалось и тело стало погружаться в пласт, вслед за ним погрузился в темноту и мозг, уставший от массы новой невероятной информации. Аким незаметно для себя уснул.

Глава 6. Вероника видит сны.

– Судя по вашей трудовой книжке: последний раз вы официально работали… так… девятнадцать лет назад!

Молодой менеджер, лет тридцати, в дорогих модных очках, галстуке в косую клетку, посмотрел на Веронику с плохо прикрытым презрением человека, посвятившего жизнь карьере и удивляющегося как это земля носит таких бездельников, как эта женщина. Что можно делать девятнадцать лет, как бы вопрошали его поднятые над дужками очков брови?! Как можно жить в столь праздном безделье, в том время как все нормальные люди ходят на работу каждый день, вставая спозаранку в шесть, а то и пять утра и возвращающиеся домой в девять-десять часов вечера?

Вероника кожей ощутила волну негативной энергии исходящей от администратора гостиницы, но вовремя прикусила язык: за последние пару недель она была уже на пяти собеседованиях и везде ей отказывали по причине отсутствия опыта. Потребовался целый месяц с момента исчезновения Акима, чтобы она пришла в себя и начала думать о троих детях которые словно осиротевшие птенцы смотрели на нее все более голодными глазами.

Сначала она пошла к ректору, попросить выплатить зарплату мужа, но Воробьев сказал, что карточка на руках Веленского и деньги придут туда. А то что она была у него в момент похищения не отменяет тот факт что ей деньги не выплатят пока не установлено что профессор Веленский умер. В полиции над ней больше не смеялись и предлагали признать, что скорее всего муж умер. Это помогло бы ей решить некоторые насущные финансовые вопросы, например получить доступ к счетам. Но она отказалась.

Объявления о розыске пропавшего профессора висели по всему городу, в новостях прошел ролик о его странном исчезновении, и на несколько дней со всех сторон съехались дальние родственники и друзья. Соболезнования длились неделю, после чего гости, опустошив все запасы осиротевшей семьи, со слезами на глазах разъехались восвояси. Единственный дельный совет дала тетя Катя из Арсеньева. «Голубушка, хватит лить слезы, пора искать работу и жить дальше».

Жить дальше… Как?

Вероника последний раз выходила на работу за месяц до того как нужно было рожать Дану. До последнего дня она держалась за свое место дизайнера в строительной фирме, потому, что ее зарплата была в несколько раз выше оклада бедного преподавателя института, даже несмотря на то что он работал на две ставки. «Как вы будете жить?» – ужасались подруги. «Ты с отличием закончила институт, у тебя такая хорошая работа, продержись хоть лет пять еще! – говорила мама в тот памятный день, когда после семейного ужина, на который Вероника впервые пригласила Акима познакомиться с родителями, они на пару минут вышли с ней на крыльцо. – Если ты сейчас бросишь работу, то через три года будет уже тяжело вернуться, вспомнить». Если бы мама тогда знала, что Вероника вернется на работу ни через три, ни через пять лет. Вероника была влюблена и не слышала никаких аргументов. Особенно, придало ей уверенности поддержка отца, после того как он однажды, после очередного препирательства с матерью, сказал ей: «Вероника – выбирай мужчину такого, которого тебе захочется иногда даже укусить, такой он по твоему мнению сладенький; никого не слушай. Это тебе, как никак, спать с ним в одной постели. Ни за какие деньги, должности и квартиры тебе не заставить себя целовать человека которого не любишь настолько сильно. Если твой Аким такой, выходи за него. А прокормить вас мы сможем всегда. Огород двадцать соток как никак!». Слова отца всегда звучали уверенно и обнадеживали.

Реальность оказалось крепче слов и только взаимная любовь и уважение помогли преодолеть все бытовые проблемы, свалившиеся на голову молодой семьи. После рождения Даны, потребовалось восемь лет чтобы Вероника согласилась на второго ребенка. Ключевым аргументом стало получение степени кандидата наук Акимом и существенное повышение заработка, в основном за счет новых предложений от частных компаний, заказывающих различные экономические исследования. Жить стало полегче и Вероника снова забросила дизайнерские проекты, которыми понемногу занималась в перерывах между домашними делами.

Она периодически всё же брала небольшие заказы, делала 3d – эскизы коттеджей для нуворишей, но назвать это производственным опытом конечно не могла. Пять раз ей отказали в строительных и проектных фирмах ссылаясь на то, что возраста она уже большого, а опыт, основанный на редких работах выполненных в домашнем уюте, никак не подходит для столь солидных и многоуважаемых организаций…

На прошлой неделе пришлось занимать деньги на продукты у подруги. Когда Вероника потратила тысячу рублей на самые дешевые простые продукты и поняла что еще через неделю можно будет смело ложиться и помирать, она решила что готова получить любую работу во что бы то ни стало.

Седьмого июля, возвращаясь с очередного неудачного собеседования она зашла в продуктовый супермаркет и бесцельно прошла вдоль рядов с полуфабрикатами прикидывая сколько ей нужно зарабатывать чтобы отовариваться здесь как раньше. Последние пять лет она не знала о проблемах с едой и то, что она так дорого стоит. Просто подавала продавцу карточку, на которую Аким переводил деньги, и забирала пакеты с продуктами. Она не могла похвастать что они жили шикарно, но бытовые проблемы молодости больше её не беспокоили. Иногда Аким сетовал на то, что они могли бы скопить побольше денег если бы экономили на продуктах и одежде, но Вероника так сурово поглядывала на него в такие моменты, что он быстро ретировался. «Еда не должна вызывать у нас даже вопросов, она просто должна быть, и столько сколько нужно, – сказала она ему однажды. – Я у тебя ничего не прошу, не мешай мне пожалуйста налаживать домашний уют, так как я хочу». Она почти перестала смотреть на ценники. А неделю назад рассчитываясь на кассе она узнала что денег ей не хватает, и сгорая от стыда бросила половину пакета и поспешно убежала чувствуя на себе взгляды соседей по району, как назло, собравшихся в этот вечер именно на этой кассе. Такого страха она не испытывала никогда в жизни. Двадцать лет назад она была молода, рядом был любимый муж, а позади любящие родители, которые не дали бы ей упасть ни за что. А теперь она одна и у нее на руках трое детей, для которых она должна быть опорой, и что бы им не было страшно, она должна их удержать.

Проходя мимо кассы она увидела установленное на пластиковой подставке объявление о том что в гостиницу «Абсолют», находившуюся в этом же здании, и видимо принадлежавшую одному и тому же владельцу, требуются сотрудники сервиса. Вероника сфотографировала объявление на телефон и ушла, решив что позвонит утром.

На следующий день, едва забрезжил рассвет она набрала номер гостиницы и мгновенно услышала ответ что ее ждут на собеседование. Вероника колебалась недолго и вот она уже сидит в кабинете администратора гостиницы «Абсолют», и отвечает на бесчисленные каверзные вопросы интервьюера придуманные как будто бы для кандидатов в космонавты.

– Да, – ответила Вероника, молодчику в клетчатом галстуке. – Я мать троих детей, и до недавнего времени меня обеспечивал мой муж. Так как его не стало, теперь я должна кормить семью. У нас большой дом и я хорошо справлялась с обязанностями хорошей жены и матери. Чистота, порядок, уют. Целых девятнадцать лет опыта.

Менеджер переварил её слова и потому как он стыдливо опустил глаза, скорее всего понял весь их смысл. Он помял в руках листок с резюме и отложил его в сторону. Поправил очки и снова посмотрел на Веронику.

– Я не люблю опозданий. Терпеть не могу курильщиков. И ненавижу запах алкоголя.

– Я привыкла вставать в шесть утра, чтобы собрать мужа на работу, а детей в школу и садик. В моей семье никто не курит. И… я не пью.

Администратор снова вздохнул.

– Ну тогда, я думаю можно с вами попробовать и надеюсь вы меня не подведете. Имидж нашей гостиницы в первую очередь основан на великолепном сервисе. Я дам вам испытательный срок две недели и только после этого оформлю.

Вероника нахмурилась и судорожно сглотнулся комок страха внезапно образовавшийся во рту и перекрывший горло, так что трудно стало дышать.

– А оплата… за эти две недели…?

– Оплата будет такая же как у всех, – сказал менеджер холодным тоном хозяина вещей, но видя перепуганное лицо женщины, смягчившись добавил – Выплаты раз в неделю. Даже если вы нам не подойдете, за отработанное время получите заработанные деньги. Имидж нашей гостиницы не только в сервисе, но и в порядочности. В том числе и к персоналу.

На том разговор был закончен и Вероника счастливая пошла вслед за менеджером по гостинице где он показал ей будущее рабочее пространство рассказал все обязанности горничной в их «абсолютно» имиджевом отеле.

Вот так, училась пять лет на дизайнера, работала в крупнейшей компании края, почти двадцать лет подтрунивала над мужем за его низкий заработок преподавателя, а теперь сама за гроши пошла работать простой горничной убирать номера.

Договорились что она выйдет с понедельника чтобы пройти стажировку и через день уже на свою смену.

Целую неделю ждать… А что мы будем есть эту неделю? Господи, неужели все вот так и закончиться…

Вероника пришла домой по пути забрав Захара из сада пораньше, потому что вечером ехать за ним было неохота, да и еще к тому же денег на бензин не было. Едва подумав про топливо Вероника загорелась идеей и едва переступив порог дома уселась за компьютер и зашла на сайт объявлений. Фотографий машины было предостаточно и ей осталось только написать текст объявления и установить цену.

Сколько стоит их пикап?

Вероника набрала по телефону Валентина, старого друга семьи уехавшего пару лет назад в Хабаровск. Он тоже приезжал навестить её узнав об исчезновении Акима, но поговорить им толком так и не удалось: её окружали сердобольные родственники мужа и не давали прохода посторонним, оберегая от «ненужных» разговоров. Да и она в принципе не стремилась ни с кем особо откровенничать. Она не верила в смерть мужа и продолжала твердить что он вернется.

– Алло! – ответил мужской голос. – Вероника?

– Да, привет Валентин, – сказал она. – Есть пара минут?

– Говори, что случилось?

– Ничего не случилось, кроме того что уже случилось… Мне нужен твоей совет с машиной, поможешь?

– Гм… ну давай, чем смогу, – неуверенно ответил Валентин – Правда если нужен ремонт, то…

– Нет, Валя, все проще. Я хочу продать машину и вот делаю объявление. Но не знаю по какой цене. У тебя же был такой же «Patrol». Я помню что ты советовал Акиму его покупать, все вы на рыбалку собирались ездить. Так ни разу и не съездили.

– А! Вот в чем дело. Ну это просто. Он в порядке? Не битый?

– Нет. Ни разу в аварии не был. Аким за ним следил. Недавно даже делал там какую-то профилактику.

– Тогда выставляй за полтора миллиона. Смело. Если что поторгуешься. Но не больше пятидесяти тысяч скидывай.

– О! Хорошо!

– А почему решила продать?

– Мне такая машина не зачем, куплю что-нибудь поменьше.

– А если Аким вернется?

Вероника молчала. Она мысленно обзывала Валентина самыми последними словами, негодуя что он посмел ей напомнить об этом.

– Я думаю он будет рад что я нашла такой выход из сложившейся ситуации. – наконец сказала она. – Спасибо Валентин что помог. Пока.

Она не хотела так сухо прощаться с человеком который неоднократно был у них дома со своей семьей, но и говорить с ним больше не могла. Зачем он спросил про Акима? Вернется, не вернется. Есть ли у нее теперь выбор?

Вероника твердой рукой напечатала сумму в объявлении и нажала кнопку ОПУБЛИКОВАТЬ. Через пару секунд она увидела свое объявление на экране монитора среди других таких же.

Можно немного расслабиться. Продажа машины поможет решить ряд проблем до тех пор пока она не найдет приличной работы. Должность горничной в гостинице – это некий акт отчаяния на который она решилась только из за страха перед голодом и неизвестным, покрытым тьмой, будущим.

Через два месяца Дана идет в университет на первый курс. В июне она успешно сдала экзамены и по сумме набранных баллов могла претендовать на широкий круг специальностей в разнообразных учебных заведениях страны. Ее мечтой была Москва и они уже готовились к тому чтобы ехать вместе в столицу, присматриваться к городу, к университетам, подумать где лучше будет снять комнату после первого курса…

После исчезновения отца Дана подала документы в местный Дальневосточный федеральный университет ни говоря ни кому ни слова. Вероника находящаяся первый месяц в прострации долго не могла сосредоточиться и совсем забыла, что идут экзамены, что дочери нужно поступать, что она еще по сути ребенок по прежнему нуждающийся в помощи матери как старшей подруги. Но Вероника каждый день ходила в полицию, развешивала объявления по городу, ездила на дачу надеясь что страшная пирамида заберет и ее, а ночами проливала слезы, не высыпалась и ворочалась вскрикивая каждый раз когда ей казалось что кто-то находиться рядом.

Дана не стала напрягать мать своими проблема и сделала выбор. Когда она пришла и рассказала Веронике о том что подала документы в ДВФУ, та расплакалась.

– Ты же хотела в Москву…

– Какая Москва, мама?! Я не могу оставить тебя одну. Буду учиться здесь и помогать тебе. Ведь Захар совсем маленький. Ему скоро идти в первый класс. Ни портфеля нет, ни школьной одежды, ни канцелярии. Пойду с первого июля на работу. Кстати в канцелярский магазин. Буду работать консультантом. День через день. Десять тысяч в месяц.

Вероника смотрела на дочь которая мгновенно стала такой взрослой. Тогда она еще не нашла себе работу, да и думать об этом не думала, и вдруг на тебе, дочь пошла работать…

Вероника выключила компьютер и легла на диван, но не успела даже поудобнее расположить подушку как раздался звонок в дверь. Рассерженная на незваных гостей Вероника хотела проигнорировать, но звонок затренькал с новой силой, и более продолжительно, нетерпеливо. Потом вновь. И так он звенел, прерываясь лишь на секунду, вплоть до того момента когда Вероника чертыхаясь спустилась на крыльцо к калитке возле которой стоял какой-то человек

– Что вам нужно? – почти крикнула она незнакомцу.

Это был молодой человек в темных выглаженных брючках и рубашке с короткими рукавами. В левой загорелой реке он держал черную папку с молнией, а правой что есть сил давил на кнопку звонка. Увидев хозяйку он сухо улыбнулся и превратив лицо в постную гримасу превосходства, пока непонятно на чем основанного.

– Вероника Сергеевна? – спросил он официальным тоном, задирая нос как будто являлся как минимум старшим помощником младшего конюха.

Полицейский?

– Да, это я. Кто вы?

– Здравствуйте, я следователь. Александр Киричев. Занимаюсь делом вашего мужа. Могу я войти и задать пару вопросов?

– Надо же! – желчно воскликнула Вероника. – Я полтора месяца к вам хожу. На какие вопросы я еще не ответила?!

– Меня назначили. Я не просился. Но мне нужно работать, давайте поговорим.

Следователь быстро скинул маску товарища начальника и попытался прикинуться хорошим парнем.

– Есть что-то новое о моем муже? – Вероника тоже решила приубавить сарказма в своих словах. Делу это действительно не поможет.

– Я хочу проверить вашу версию о похищении Акима Ивановича… инопланетянами. Хочу поговорить об этом с вами о подробностях. Может все-таки войдем в дом? Мне нужно записывать ваши слова.

Вероника молча открыла калитку и пригласила следователя в дом. Они сели на кухне и Вероника протерла стол сухим полотенцем. Захар забежал на минуту и посмотрев на незнакомого мужчину спросил:

– Мама, а когда мы будем кушать?

– Скоро, малыш. Дана придет с работы и сядем кушать все вместе.

– А Вета?

– Вета на танцах, тоже придет скоро.

– Мы подождем ее?

– Конечно, рыбка моя.

Захар все время поглядывал на следователя, пока тот доставал из папки документы и раскладывал их на столе.

– А этот дядя зачем пришел? – спросил мальчик.

– Это дядя из полиции. Он ищет нашего папу.

Мальчуган вдруг разревелся. Всхлипывая он крикнул:

– Никто не найдет папу, он уже на небе!

И убежал. Вероника хотела броситься следом, но удержала себя. Нужно выпроводить сначала этого следователя, подумала она, и сама предложила.

– Давайте быстрее покончим с этим. У меня видите, дел по горло.

– Я постараюсь вас не задерживать – сказал следователь и приготовив бланки и ручку, стал задавать вопросы, которые Вероника слышала уже множество раз. Она стойко отвечала на них, понимая что препирательства только задержат ход дела. Но после обычных: «кто, когда, зачем» последовали новые вопросы, более чем интересные и неожиданные.

– Кто принял решение ехать в загородный дом?

– Аким.

– Вы заранее не договаривались?

– Нет. Он встал утром и сказал что хочет ехать жарить шашлыки.

– Кто-нибудь кроме членов вашей семьи, знал об этом?

– Нет. Мы никому не звонили и не приглашали с собой.

– А дети? Может они кому-то звонили или говорили своим друзьям.

– Вы и их допрашивали и спрашивали об этом. На сколько я знакома с материалами – они тоже никому не говорили.

– Но ведь старшая ваша дочь Дана осталась дома, не так ли?

– И что?

– Она сообщила что говорила своим подругам что родители уехали в деревню.

– И?

Следователь достал листок из папки.

– Мы проверили подруг… и гм… друзей вашей дочери.

Вероника напряглась.

– Среди них есть парень, по имени Артур Леватисян. Слышали о нем?

Молодой следователь хотел казаться похожим на матерого сыщика из дешевых телевизионных сериалов и картинно щурил глаза, как будто от этого увеличивалась его проницательность. А Вероника почувствовала как у нее горят уши. Она догадывалась к чему клонит мент и осознавала что ей это новое открытие совсем не нравиться.

– Нет, – твердо сказала она. – Я ни о каком Артуре не слышала.

– Дочь не говорила вам о нем?

– Нет.

– Гм. Тогда я расскажу. Артур Леватисян – сын Арама Леватисяна. Одного из… гм…как принято сейчас говорить… владельцев сети ресторанов «Арго». Об этих ресторанах-то слышали наверняка?

– О ресторане слышала. Но никогда там не была. Не люблю кавказскую кухню. Не понимаю как это может быть связано с похищением моего мужа.

– А между тем ваша дочь Дана близко знакома с Артуром Леватисяном…

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю. Они вроде бы в одной школе учатся, не так ли? – не дожидаясь ответа Киричев достал из папку фотографии и развернул их лицевой стороной к Веронике , так что она могла разглядеть их. – Видите, ваша дочь в обществе этого парня.

На фотографии отчетливо были видны четверо молодых людей прижавшиеся друг к другу для создания совместного снимка. Две девушки и два парня. Лица улыбались руки парней нескромно касались округлостей девушек. Дана стояла посередине в обнимку с Алексеем Лопаревым – ее одноклассником. Рядом с ней тоже ее одноклассница Вика Овчаренко, а вот четвертый был незнаком Веронике. Смуглая кожа, характерные черты лица…

– Вот это… – следователь указал на незнакомца. – И есть Артур Леватисян.

Вероника почувствовала одновременно и облегчение, что ее дочь обнимается не с сыном армянского бандита, и в тоже время напряглась от того, что щупленький Олег Лопырев, которого она никогда не воспринимала как потенциального жениха, так нахально лапает Дану.

– Откуда у вас эта фотография? – спросила Вероника. – Вы без моего разрешения допрашивали детей?

– Что вы, – покачал головой Киричев. – Это фотография из социального аккаунта Леватисяна. В общественном пользовании, так сказать. Совершенно случайно она попала ко мне, от коллег которые занимаются отцом этого мальчика. И поэтому я пришел к вам. Мы считаем что за похищением вашего мужа стоит группировка Арама Леватисяна…

Вероника расхохоталась во весь голос. Откинувшись на стуле она смеялась до слез и вытирала их тыльной стороной руки и смеялась еще больше когда видела как вытянулось лицо следователя.

– Что за бред! – сказала она сквозь смех и слезы.– Что за чушь вы несете… каждый раз одно и тоже.

– Я попрошу вас…

– Это я попрошу вас убираться к чертовой матери из моего дома! – закричала Вероника и вскочив со стула грозно нависла над следователем. – Что вы за люди?! Зачем опять пришли с этими своими глупыми версиями?

Киричев на удивление спокойно отреагировал на вспышку гнева и не торопясь сложил рассыпанные на столе листки.

– Вероника Сергеевна, – сказал он. – у нас появилась новая версия и мы должны ее отработать. Поэтому если вы не хотите чтобы я официально вызвал вас к себе на допрос, то может быть все-таки поговорим сейчас и здесь. Мне нужно всего пару ответов.

– Я не хочу с вами разговаривать! Можете вызывать меня куда хотите. Я никогда не видела ни этого вашего Артура, ни папашу его. Ни дома ни возле дома. Как оказывается он встречается с одноклассницей Даны, но не с ней. Какое моя дочь может иметь к этому отношение? Мой муж как и я не ходит в кавказские рестораны и никаких дел с ними не имеет и иметь не может! Он ученый а не коммерсант…

– Ошибаетесь Вероника Сергеевна, – Киричев и не думал вставать и уходить. Он был внешне спокоен, но в голосе его зазвучал металл. – У Арама Леватисяна помимо ресторанов и всего прочего, находиться под контролем еще и Макеевский совхоз. А ваш муж был там за несколько дней до похищения и делал снимки комбината который также принадлежит группе «Батумца»! Как вы думаете насколько понравиться бандитам что кто то фотографирует их преступный бизнес, неизвестно с какой целью, и возможными последствиям в виде проверок и тому подобное?!

Следователь многозначительно посмотрел на Веронику, а потом на стул. Вероника села на место. Она шумно дышала носом, и плотно поджала губы боясь выкрикнуть что-нибудь обидное. Но в голове путались мысли: Аким был в Макеевке, и ничего ей не сказал…. Зачем? Все таки он имел какое то отношение к бандитам?

– Но, я сама видела пирамиду…, – Вероника попыталась возразить, но сама впервые почувствовала, что не уверена в своих собственных словах. Неожиданно образы так плотно засевшие в ее голове, образы похищения Акима, невероятные летающие пирамиды, лучи утягивающие мужа в стальное брюхо, – всё это стало расплываться как будто остатки сна после резкого пробуждения!

– Это галлюцинации, – сказал Киричев. – Вспомните, вы сами в показаниях рассказали что когда приехали в свой загородный дом встретили людей распрыскивающих какое-то вещество на траву возле дороги…

Вероника посмотрела на следователя и почувствовав как тошнота подкатывает к горлу поспешно закрыла рот рукой. Она испугалась. Не может быть… Неужели это правда?

До сих пор она верила в то что Аким в любой момент может зайти в дом и сказать: «Я вернулся». Ведь похищение инопланетянами… это как фантастический волшебный сон в реальность которого так трудно поверить до конца.

Вероника поняла что жила последний месяц в иллюзии полностью забаррикадировавшись от внешнего мира, от реальности.

– Скорее всего распыляемое вещество содержало наркотик в результате действия которого вы видели нереальные движущиеся картинки. Возможно даже были некоторое время в отключке. Просто не заметили этого. Наркотик и не такие виражи выдает.

Следователь говорил, но Вероника его уже не слушала. Лицо у нее вытянулось, руки опустились бессильно на колени, она смотрела пустыми глазами на ручку серебристого чайника стоявшего перед ней на столе, но не видела ни его, ни Киричева, ничего вокруг. Пустота образовалась в том месте где как обычно говорят находиться душа. Что-то оттуда сейчас вырвали и выбросили с кровью и страшной болью. Инопланетяне, это сказка, бандиты – реальность. Акима больше нет. Она поняла это в тот миг когда попыталась вспомнить детали событий на даче, но картинка расплылась, ничего не было видно. Вместо этого перед глазами вставали жуткие образы: мужчины с оружием в руках… кто-то стреляет в человека так похожего на ее мужа… забрасывают землей неизвестную могилу в лесу…

Вероника почувствовала что слезы душат её, но сдержалась. Надо разобраться со следователем.

– Откуда вы знаете что Аким был в Макеевке и что-то там снимал? – перебила она следователя продолжавшего что-то рассказывать о бандитах, наркотиках и новых версиях.

Киричев замолчал, сбитый с толку внезапным бесцеремонным вопросом, но быстро оправился.