Берта Свон
Невеста по ошибке

Глава 1

Толстый напряженный член входил в широкий полный зад молоденькой служанки легко и неспешно. Она, возбужденная, громко, не стесняясь, стонала и змеей извивалась под Генрихом. Он снова и снова доставлял удовольствие им обоим, стараясь не думать о заключенном недавно договоре. Он немного помял вывалившуюся из темно-зеленого платья пухлую грудь минутной любовницы. Еще несколько резких движений, и сперма полилась по покатым белоснежным бедрам служанки. Генрих, вытащивший обмякший член, сразу же направился мыться – не так уж и много времени оставалось. А довольная и вполне удовлетворенная девушка, резво оправлявшая платье, потом сама уберет вымазанную постель. Не в первый раз.

Красивый, молодой, богатый, Генрих знал себе цену и редко приглашал к себе служанок, предпочитая развлекаться со знатными дамами. Но сегодня был особенный день – весь двор выехал из дворца, никого из знати не осталось. А постельные игры никто не отменял. Не с темпераментом Генриха было терпеть при желании развлечься.

Большой железный чан медленно набирался, струйки горячей воды неспешно текли в него с трех сторон. Генрих выбрал хрупкий хрустальный флакон с терпким персиковым ароматом, вылил нужное количество жидкости в воду, удовлетворенный, залез в чан, оперся об одну из стенок. Сибарит, он любил наслаждение и умел ценить красоту во всех ее проявлениях. И даже приближавшаяся свадьба не портила ему настроение. Обычный обряд, всего лишь. Да, сперва нужно будет обратиться к богам, спросить их благословения, а для того необходимо предстать перед алтарем идеально чистым. Но ведь это всего лишь формальность. После нее, как утверждали многие женатые приятели Генриха, свадебный обряд проходил намного легче, а жизнь после бракосочетания была спокойной, без ссор и скандалов.

Впрочем, Генрих не сомневался, что миленькая аристократка, выбранная ему в жены советом старейшин при дяде императоре, не станет устраивать скандалы. Каким влюбленным взглядом она смотрела на него, своего будущего мужа, там, перед старейшинами и своими родителями! О, Генрих, несомненно, умел покорять женщин. Он возьмет с нее клятву верности, позабыв принести свою, и ничего в его жизни не изменится. Жена – дома, любовницы вне стен дворца. Он, любивший постельные утехи так же сильно, как красоту и роскошь, всегда будет удовлетворен. Недаром ведьмы предсказали его родителям счастливую жизнь для него.

Закончив лежать в ванной, Генрих принялся мыться. Обычно этим занимались служанки. Но не сегодня. Не перед обрядом. Нельзя оскорблять богов чужими прикосновениями к его телу. Генрих тщательно тер мочалкой тело, вымывал от остатков спермы член, мысленно уже находясь в постели с красавицей женой. Главное было не возбудиться и не кончить в воде. Иначе придется мыться заново. А на это у Генриха уже не оставалось времени.

Ирина Александровна Тартарова, учительница музыки, часто преподававшая литературу и мудреный предмет под названием «трудовое обучение», сидела дома за столом и угрюмо смотрела в окно.

Настроение у Ирины Александровны было отвратительным. Тридцать семь лет. Почти сороковник. И что? И ничего. Однушка, оставленная родителями, старый «матиз» и ноль сбережений. Ирина Александровна, Ирочка, Ирка, как звали ее разные люди в ее окружении, уже много лет работала в средней школе небольшого городка и была, как говорят в народе, «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Умевшая к своим годам и кран починить, и Моцарта на фортепиано сыграть, она являлась старой девой не только без родственников, но даже и без котов.

– Эх, в сказку бы. А то так и помрешь без мужика, – пьяно вздохнула она. – Дурная ты, Ирка, как три паровоза.

Свой день рождения Ира праздновала в одиночестве, впрочем, как всегда. Купив дешевое порошковое вино и пару пирожных, она угрюмо посмотрела на джинсы, и так сидевшие на ней впритык, подумала, что завтра обязательно встанет утром пораньше на пробежку, и закрылась в квартире: заедать стресс.

Первые два бокала белого вина радостно потекли по пищеводу. Легче Ире не стало, но появился здоровый пофигизм. Ну, помрет. Ну, без мужика. Какая разница! Поздно ей в ее возрасте начинать строить отношения. Требовательная слишком стала. И ленивая.

На себя, то есть на личную жизнь, Ира давно махнула рукой. Три-четыре раза в год стрижка в парикмахерской, не особо дорогая помада, такого же качества тени, одежда на пару размеров больше, чтобы сразу скрыть всевозможные телесные недостатки. А главное – выражение «мымра». В принципе, так ее и звали за глаза, как героиню старого советского фильма, до сих пор довольно популярного, что дети, что взрослые. Ира сначала злилась, потом плюнула. В лицо не кидают, и за это спасибо, низкий поклон до земли, как говорится. А за спиной ее могли даже бить…

Налив себе третий бокал и задумчиво взглянув на остатки второго пирожного, Ира пробормотала:

– Завтра все равно выходной.

После этого пирожное и вино отправились в желудок. Ира удовлетворенно улыбнулась, встала и, чуть пошатываясь, отправилась в спальню, смотреть телевизор. Там как раз должен был начаться какой-то очередной сериал про чересчур везучую «золушку», внезапно заполучившую в свое безраздельное владение настоящего миллиардера, молодого, красивого и любившего ее до темноты в глазах. В сказки Ира не верила, но отвлечься от повседневности ей было необходимо.

Глава 2

Генрих фор Дартант, герцог Норбирейский, чьим дальним предком, как поговаривали, был сам бог войны Рогариос, одетый с иголочки, стоял у алтаря и раздраженно хмурился. Вообще, хмурился Генрих редко. Он старался получать от жизни только хорошее, избегал всего дурного, что могло омрачить его настроение. Но сейчас был повод, и существенный. Невеста опаздывала.

Собравшиеся в большом помещении храма гости, съехавшиеся сюда со всех концов империи, уже начинали недоуменно переглядываться. Они не понимали, что случилось, но видели, что церемония бракосочетания по непонятным причинам откладывается.

Позор! Какой позор! Он, Генрих, душа любой компании, тот, за кого с удовольствием вышла бы замуж каждая незамужняя аристократка, должен ждать невесту у алтаря!

По залу пробежал шепоток. Генрих напрягся. Вот, начинается. Сначала просто будут шептать. Затем… Что «затем», Генрих не додумал, заметив, что гости, все как один, оборачиваются ко входу в храм.

Обернувшись вместе с остальными, Генрих застыл столбом: невеста все же появилась, правда, под руку со стражником, которого за ней послали. Но обращали внимание не на стражника, а на внешний вид невесты: небрежно надетое белоснежное платье, съехавшая на самый нос вуаль, путаная походка.

Да она пьяна! Луиза фор Гортон, милейшая и скромнейшая дочь графов фор Гортон, пьяна! В стельку!

Генрих заскрежетал зубами: что эта дура себе позволяет! Она намеренно позорит его при всех! Его, ближайшего родственника императора! А если бы дядюшка решил посетить бракосочетание и увидел это?!

Отступать было поздно. С невестой Генрих решил поговорить потом, после обряда. Сейчас же он, едва не выпуская из ноздрей пар, ждал, пока стражник доведет до алтаря его невесту, чтоб ей икалось!

Стройная девичья фигурка наконец-то оказалась возле Генриха. Запах спиртного он не почувствовал, но заострять на этом внимание не стал.

– Положи ее руку на алтарь и отойди, – сквозь зубы приказал он стражнику, дождался, когда приказ будет выполнен, и начал читать слова брачной клятвы.

Алтарный камень стал медленно нагреваться, богиня любви Лаора почтила своим присутствием храм. Что ж, тем лучше. Такие браки, по словам мудрых людей, самые крепкие. А крепкий брак был необходим его семье.

Закончив произносить клятву, Генрих прижал ладонь к алтарному камню. Рядом вскрикнула невеста. Хотя нет, теперь уже жена. Генрих поморщился: ей что, никто не объяснил, что первые два-три часа после церемонии на ладони останется небольшой ожог?! Вот же клуша!

Свою молодую жену Генрих начинал презирать, все сильней и сильней.

Иру мутило и шатало. Чего было больше – не понять. В голове – туман, ноги и руки словно ватные, тело как на шарнирах. В мозгу вертелась одна-единственная фраза: «Пить надо меньше».

Кто-то куда-то ее волок, потом наряжал, что-то ворчливо выговаривал. Затем ее снова куда-то поволокли. Потом – боль в ладони. И Ира очнулась. Не до конца, правда. Она все еще не понимала, где находится и что с ней происходит. Но хотя бы тумана в голове больше не было.

– В спальню ее, – приказал че-то мужской голос. Говоривший не скрывал презрения.

Ира напряглась. Этого человека она не знала – голоса Ира запоминала лучше всего, сказывалось музыкальное образование, – и не понимала, зачем кому-то понадобилось вести (а точнее – тащить!) ее в чужую спальню. Ну в самом деле, не в ее же собственную комнату хотел проникнуть незнакомец!

Рядом послышался другой голос, тоже мужской, похоже, протестовавший против «спальни». Первый что-то небрежно и негромко ответил. Второй резко замолчал. Надежда, что за нее заступились, вспыхнувшая было в груди Иры, сразу же погасла.

Чьи-то руки, похоже, мужские, подхватили ее и снова куда-то потащили.

Иру снова замутило. Она вообще легко и быстро пьянела. Хватало пары бокалов, чтобы начать петь ту же «Катюшу».

Благо дорога кончилась быстро. Послышался скрип двери. Иру куда-то втащили, положили на что-то мягкое. Дверь закрылась.

– Привет, спальня, – с трудом ворочая языком, пробормотала Ира, кое-как приподняв голову и осматриваясь.

Первый шок: спальня была не ее.

Второй шок: тело тоже ей не принадлежало.

Несколько секунд Ира осмысливала происходящее. Последнее, что она помнила достоверно, свое пожелание перед сном: «Эх, в сказку бы. Принцессой стать. На балах потанцевать». Можно было и замуж сходить, но этого Ира не попросила.

И вот, пожалуйста, шикарная спальня то ли девятнадцатого, то ли восемнадцатого века, стройное молодое тело. Да еще и платье с фатой на этом самом теле.

– Приехали. Ау, санитары, – слабость в теле все еще ощущалась, и потому Ира вертела головой с большой осторожностью, пытаясь осмотреться. – Где тут у вас скрытые камеры? Ай, блин, люди!

Молчание было ей ответом.

Глава 3

Выполняя приказ Генриха, двое солдат ретиво подскочили к его теперь уже жене, подхватили ее под руки. И сразу же, с другой стороны, подбежал отец жены, граф Стивен фор Гортон.

– С моей дочерью нельзя обращаться, как с портовой шлюхой! У нее есть права! – выдал он, пребывая в ярости.

Генрих высокомерно скривился: и этот туда же, портит ему настроение. Сам не сумел воспитать дочь, а права качает.

– Расскажите о поведении вашей дочери императору, посмотрим, у кого какие права окажутся, – отрезал он.

Граф мгновенно замолчал, лишь глазами засверкал. Но Генриху уже было не до него – следовало отправиться в гости к бывшей невесте, пообщаться с ней, может, даже супружеский долг исполнить. Если, конечно, она не будет в отключке.

Генрих развернулся и, не обращая внимания на толпу любопытных гостей, отправился в спальню.

Длинные, хорошо освещенные коридоры его дворца были пустынны: даже слуги, и те стремились хоть через щелку, но полюбоваться свадьбой их господина. Генриху льстило подобное внимание, но сейчас он предпочел бы увидеть хоть кого-нибудь живого. Хотелось сорвать злость прежде, чем он дойдет до молодой жены.

Дверь в спальню была закрыта. Генрих решительно потянул ручку на себя и остановился на пороге в изумлении: его красавица жена сидела на полу в одном платье, без фаты и обуви, и, опустив голову, раскачивалась влево-вправо и что-то бормотала себе под нос.

«Да она умом повредилась, – дошло до Генриха через несколько секунд. – Боги, за что?! Зачем мне сумасшедшая?!».

– Дверь закрой, – послышался вполне нормальный голос с пола. – Дует. Ну!

Генрих вздрогнул от неожиданности и подчинился, едва ли не первый раз за свою жизнь.

Жена подняла голову, посмотрела на Генриха вполне ясным взглядом, без следов безумия, и задала совершенно дикий вопрос:

– Ты кто?

– Твой муж, – ответил Генрих, все еще с трудом понимая, что происходит.

Сейчас с ним разговаривала вовсе не милая скромная Луиза. Голос был старше. И Генрих его не знал.

– Все-таки поехала крыша, – сокрушенно вздохнула жена. – Что они в то вино подмешали? Вроде всего ничего выпила… А такие галюники…

Генрих нахмурился: ситуация ему не нравилась, и чем дальше, тем сильней.

Ира все же с трудом сползла с постели, но ноги отказывались держать, и она без сил опустилась на покрытый толстым ворсом ковер. Ситуация складывалась странная. Да, можно было поверить и в скрытые камеры, и в чей-то глупый розыгрыш. Но… Переселять души в другие тела в ее стране не умели. А тело явно принадлежало не Ире: не было ли излишних жировых отложений, ни рук с короткими пальцами, ни кучи веснушек. Нет, тело явно принадлежало какой-то модели: стройное, худое, ухоженное.

Ноги все еще подрагивали, вставать и осматриваться Ира боялась, а потому начала качаться из стороны в сторону, как делала в детстве, когда хотела успокоиться.

Внезапно заскрипела дверь. Ира напряглась: кого еще принесло по ее душу?

Шаги. Затем молчание.

– Дверь закрой, – командным голосом, выработанным на многочисленных уроках в школе, приказала Ира. – Дует. Ну!

Скрип повторился. Ира подняла голову и открыла глаза. Перед ней стоял с ошарашенным видом красавчик брюнет с крупными карими глазами, прямым носом и тонко очерченными губами. Чувственно, ничего не скажешь. К такому любая красотка в постель прыгнет. Вот только Ира, помнившая себя еще вчера в зеркале, глубоко сомневалась, что он пришел именно за ней. Сомневалась, но уточнила, так, для порядка:

– Ты кто?

– Твой муж, – последовал ответ.

Ире захотелось громко и истерично засмеяться. Не розыгрыш, нет. С такой изумленной физиономией разыгрывать очень трудно. Значит, галлюцинации. Что она вчера ела? Пирожные с вином? Говорил ей отец: «Не пей на голодный желудок». Вот, пожалуйста.

– Руку дай, – скомандовала Ира, – помоги подняться. Ноги не держат.

– Пить не надо было, – огрызнулся «муж», но все же подошел, протянул руку, вопреки ожиданиям Иры, не совсем изящную, а скорее, мускулистую.

– Что я там пила, – проворчала Ира, цепляясь за тонкие пальцы с ухоженными ногтями и вставая с пола, – три бокала.

– Моя жена, и пьяница, – скривился «муж».

Ира, уже твердо стоявшая на ногах, прищурилась:

– Я что-то не помню, чтобы давала разрешение на брак.

Изумление, только недавно исчезнувшее из карих глаз, вернулось и даже возросло:

– Ты? Давала разрешение?! Луиза, за тебя его дали твои родители! Ты должна быть мне благодарна! О браке со мной мечтает любая женщина! А я выбрал тебя!

«И уже жалею», – добавила за «мужа» Ира. Но сейчас ее волновала не его взволнованная речь, а имя. Луиза. Не Ира. Он назвал ее Луизой.

– Какая это страна? – уже начиная догадываться о произошедшем, напряженно уточнила Ира.

– Орнагорон, естественно, – фыркнул ее «муж».

Вообще, конечно, можно было бы упасть в обморок, но Ира только выдохнула сквозь сжатые зубы. Приплыли. Она – попаданка.