Бенджамин Торп
Нордическая мифология

O похищении и возвращении Идун

Oб этом существует два рассказа, один в Сэмундовой Эдде (Hrafna-galdur Odins, или Песнь Одинова Ворона), дальнейшие упоминания о котором в данной книге опущены, по причине ее невнятности и отсутствия интереса к нему у основной массы читателей; второй приведен в Эдде Снорри.

Асы Один, Локи и Хёнир однажды оставили свой дом и направились по горам и пустошам, где их мучила нехватка еды, но спустившись в долину, они заметили стадо быков, одного из которых убили, чтобы сварить. Решив, что мясо готово, они попробовали его, однако мясо не проварилось. Через некоторое время асы вновь попробовали мясо, которое опять оказалось неготовым. И когда они обсуждали случившееся и гадали о том, что могло послужить тому причиной, до них сверху донесся голос. Поглядев, они заметили у себя над головами изрядной величины орла, который сказал им: «Если вы досыта накормите меня мясом быка, он скоро сварится». Асы обещали накормить его; после чего орел слетел с дерева, уселся на варящуюся тушу и вырвал свою часть из окороков и обоих плеч. Увидев это, Локи воспылал гневом и, схватив огромный шест, изо всей силы ткнул им орла, тем не менее сумевшего взлететь, хотя один конец жерди прилип к его телу, а другой крепко держала рука Локи. Когда орел взлетел, ноги Локи поволоклись по скалам, пригоркам и деревьям, и он подумал, что рука его оторвется от плеча. Он громко закричал и попросил пощады, однако орел ответил, что не отпустит своего пленника, пока тот не поклянется доставить ему из Асгарда Идун вместе с ее яблоками. Дав такую клятву, Локи получил свободу и со спутниками возвратился в Асгард.

Там, выбрав подходящее время, он сказал Идун, что в лесу возле Асгарда видел прекрасные яблоки, и тем самым выманил ее за стены, попросив взять с собой ее собственные яблоки, чтобы сравнить и те и другие. Тут явился великан Тиацци в орлином оперенье (ибо он-то и был орлом), схватил Идун и полетел с ней к себе домой. Асы же в отсутствие Идун быстро состарились и поседели. Посему они собрались на совет и принялись расспрашивать друг друга о том, кто видел ее последним, тогда обнаружилось, что она вышла из Асгарда с Локи. Того схватили, привели на совет и стали угрожать пытками и смертью, если он не сумеет вернуть Идун из Йотунхейма. Устрашенный угрозами, он обещал вернуть похищенную, если Фрейя одолжит ему свое соколиное оперение; получив его, Локи полетел на север, к Йотунхейму, и добрался до жилья великана, где застал Идун в одиночестве, потому что Тиацци отправился в море. Локи превратил ее в орех, взял его в свои когти и быстро полетел прочь.

Вернувшись домой, Тиацци обнаружил пропажу, надел орлиные перья, полетел за Локи и едва не настиг его; однако, завидев сокола с орехом в когтях и преследующего его орла, асы вышли к стене с охапками щепы, которую запалили, едва сокол влетел в город и опустился на землю; орел же, не сумев быстро отреагировать, опалил крылья и лишился сил, после чего его убили Асы. O Тиацци, кроме того, говорят, что отца его звали Эльвальди, и у него было много золота. Сыновья его, Тиацци, Иди и Ганг, делили наследство, отмеряя свою долю по очереди своими ртами.

O Ньёрде (NiÖrthr) и Скади (Skathi)

Скади, дочь Тиацци, взяла шлем и кольчугу и с полным вооружением отправилась в Асгард, чтобы отмстить за смерть отца. Асы предложили ей мир и выкуп, а также разрешили выбрать себе мужа из их числа, – при условии, что она будет видеть лишь ноги тех, из кого выбирает. Обойдя всех, она увидела понравившиеся ей ноги и сказала: «Выбираю его; у Бальдра нет недостатков». Тем не менее она сделала ошибку, ибо ноги принадлежали Ньёрду из Ноатуна. Другим условием мира было положено, чтобы асы рассмешили ее, что сумел сделать Локи, устроивший нелепую выходку с козой. Рассказывают еще, что Один (или Тор) взял глаза Тиацци и забросил их на небо, превратив в две звезды. Ньёрд женился на Скади, однако скоро между ними возник спор, ибо Скади хотела жить среди гор, в жилище своего отца, носившем название Трюмхейм, в то время как Ньёрд предпочитал пребывать возле моря. Наконец они сошлись на том, что будут проводить поочередно девять дней в Трюмхейме и три в Ноатуне⁶². Вернувшись с гор в свой Ноатун, Ньёрд промолвил:

 
Не любы мне горы,
хоть я и был там
девять лишь дней.
Я не сменяю
Клик лебединый на вой волков.
 

Тогда Скади сказала так:

 
Спать не дают мне
птичьи крики
на ложе моря,
всякое утро
будит меня
морская чайка⁶³.
 

Пер. О.А. Смирницкой

После этого она вернулась в свои горы и с тех пор обитает в Трюмхейме, где бегает на лыжах и стреляет диких зверей из лука; посему ее называют Ондургуд или Ондурдис (богиней-лыжницей). «Из ее жилища и с ее полей всегда исходят хладные (пагубные) пожелания Локи, из-за которого погиб ее отец».

O Фрейре и Герд (Gerthr)

Фрейр однажды сидел на престоле Хлидскъялв, оглядывая миры, и обратившийся к Йотунхейму взор его пал на Герд, прекрасную деву, дочь Гюмира и Аурбоды, родственников Тиацци, шедшую из чертога своего отца в свое девичье жилище. Когда она подняла руки, чтобы отворить дверь, и небо и земля озарились таким светом, словно воссиял весь мир. Фрейр спустился с Хлидскьялва с сердцем, полным любовного пыла, и отправился домой, где не пил, не спал и молчал и не позволял никому обращаться к нему со словами. Такое наказание Фрейр возложил на себя за то, что позволил себе усесться на священном престоле Одина. Увидев сына таким, отец его Ньёрд послал за Скирниром, слугой Фрейра, и приказал ему отправиться к своему господину и вопросить о том, что же так смутило его. Поступивший как было приказано Скирнир спросил у Фрейра, почему тот сидит день за днем в великом чертоге. «Как описать тебе поразившую меня страсть, – ответил Фрейр. – Светило альвов (солнце) светит каждый день, но не радует меня». «Открой мне свои печали, – сказал Скирнир, – с начала времен, от юности нашей жили мы вместе и должны доверяться друг другу». И Фрейр поведал ему о том, что увидел в доме Гюмира светлорукую деву; и что возлюбил ее с большим пылом, чем может возлюбить юноша на заре своих дней, и что ни Асы, ни альвы не позволят им сойтись. «Дай же мне твоего быстрого скакуна, – сказал Скирнир, – который может пронести меня сквозь сильное пламя, и твой меч, который сам собой рубит великанье племя, если крепок тот, кто держит его». Тогда отправился Скирнир в путь и сказал коню: «Темень снаружи, пора нам перевалить через туманные горы, к великаньему племени; или же мы оба вернемся, или же этот могучий великан погубит нас обоих». И Скирнир приехал в Йотунхейм, к дому Гюмира, в ограде которого около ворот сидели на цепи свирепые псы. Скирнир подъехал к сидевшему на пригорке пастуху и спросил у того, как можно проехать мимо псов Гюмира и поговорить с юной девой. «Обречен ли ты на смерть или вижу я перед собой бесплотного духа? Не суждено тебе услышать голос доброй дочери Гюмира». На такие слова пастуха Скирнир ответил: «Есть лучшее дело, чем плакать о том, кто доброю волей идет на смерть; жизнь была дана мне только на один день, и число дней моих определено судьбой». Но Герд услышала голос незнакомца и спросила: «Что за шум шумов раздается в нашем чертоге? Земля трясется от него, и все дворы Гюмира сотрясаются». Служанка ее ответила: «Муж, прибывший извне, спустился со своего коня и пустил его пастись». «Предложи ему, – сказала Герд, – войти в наш чертог и испить светлого мёда, хотя боюсь я, что это убийца моего брата стоит снаружи». Когда Скирнир вошел, Герд спросила: «Которого из альвов или асов или мудрых ванов вижу я? Зачем пересек ты бушующее пламя⁶⁴ , чтобы попасть в наш чертог?» Далее Скирнир изъясняет цель своего приезда. Дева долгое время не уступала его просьбам поселиться с Фрейром. В награду за любовь он обещал ей одиннадцать золотых яблок, однако Герд не согласилась. Тогда он пообещал ей кольцо Драупнир, положенное на погребальный костер младшего сына Одина Бальдра, но она опять отказалась, сказав, что в чертогах отца не знала недостатка в золоте. Тогда Скирнир пригрозил отсечь ей голову светлым мечом, который держал в руке, удара которого не выдержал бы старый великан, отец ее; ударить ее жезлом укрощения; отправить ее туда, где сыны человеческие более не увидят ее; посулил ей жизнь на орлиной горе, отдаленной от мира и приближенной к царству Хель, где пища будет ей столь же отвратительна, как змей Мидгарда сыновьям человеческим⁶⁵ ; и что когда она выйдет оттуда, то будет осмеяна Гримниром и всеми на свете, потому что станет чудовищем, достойным лишь издевки и презрения. «Садись, – сказал он, – ибо я изолью на тебя поток горестей и удвоенного несчастья. Ужас не будет расставаться с тобой во все дни пребывания в чертоге великана; день за днем ты будешь бродить по нему, не зная счастья; плач, а не приятное времяпровождение будет твоим уделом, и слезами ты будешь омывать твою боль. Жизнь твою ты будешь влачить с трехголовым великаном или же умрешь девицей; с утра до утра будет твой ум пребывать в тревоге, и уподобишься ты чертополоху, сохнущему на крыше дома». А затем, взмахнув своим волшебным жезлом, произнес проклятие: «В гневе на тебя Один! В гневе на тебя князь Асов! Фрейр будет избегать тебя, о, злая дева, когда поразит тебя месть богов! Услышьте об этом великаны! Услышьте, инеистые великаны и сыновья Суттунга⁶⁶ , и вы, о друзья асов⁶⁷ ! услышьте, как я запрещаю и изгоняю тебя из общества людей! Призываю великана Хримгримнира, который будет владеть тобой в бесплодной обители мертвецов, где рабы горя будут поить тебя только козлиной мочой. Вырезаю на тебя руну Турс⁶⁸  и три другие руны: слабости, безумия и нетерпения. Но я срежу их⁶⁹  так же, как вырезал: выбирай». «Приветствую тебя, юноша! – сказала Герд, – и в знак приветствия прими чару ледяного старого меда; хотя никогда не обнаруживала расположения к мужам из племени Ванов». Она пообещала встретиться с сыном Ньёрда через девять дней в теплом лесу Барри. Скирнир вернулся домой, где объявил о счастливом исходе своей поездки; однако полный желания Фрейр воскликнул: «Длинна ночь, длинны две ночи; как вытерпеть три? Часто месяц казался мне дольше, чем половина ночи, исполненной такого желания».

Таким образом, Фрейр расстался со своим мечом, и безоружным сражался с Бели⁷⁰ , которого сразил оленьим рогом, хотя мог бы сразить ударом кулака: однако настанет время, когда утрата меча обойдется ему куда дороже: когда сыновья Муспелля выедут на битву.

Об отпрысках Локи

От Ангурбоды (Angrbotha), великанши из Йотунхейма, у Локи было трое детей, а именно волк Фенрир, змей Мидгарда, или Ёрмунганд, и Хель, богиня смерти. Когда Асы обнаружили, что все трое воспитываются в Йотунхейме, и вспомнили предсказания о том, что все трое причинят им много бед, являясь источником зла как по материнской, так и – в еще большей степени – по отцовской линии, Всеотец послал богов за детьми Локи. Когда они пришли, Один бросил змея в глубокий океан, окружающий все земли; но, оказавшись там, змей рос и рос, пока не окружил свои телом весь мир, впившись зубами в собственный хвост. С тех пор он питает ненависть к небу, сотрясает сушу, заставляет трепетать воздух, посылает на землю снег, штормовые ветры и проливные дожди. Хель Один низверг в Нифльхейм, отдав под ее власть девять миров, чтобы она находила там место для тех, кто попадает к ней, то есть всем усопшим от болезней и старости. Просторный двор ее окружен стеной с большими воротами. Чертог ее носит имя Элиуднир (nimbos sive procellas late accipiens – «грозы или бури обильно приемлющий»); тарелка ее зовется Хунгр (голод); нож ее Сулк (истощение); при ней состоят прислужник Ганглати (неторопливый) и служанка Ганглот (неторопливая); имя порогу ее Fallanda forat (опасный обрыв); постель ее Кор (одр болезни); занавеси ее – Бликианда бол (Злая напасть). Тело ее наполовину черное, наполовину цвета мяса, и потому ее легко узнать, она свирепа и угрюма. Волка воспитали Асы, и лишь Тюру хватало отваги кормить его. Когда асы заметили, сколько прибавляет за каждый день в росте Фенрир, которому определено было стать их погибелью, они решили сковать для него очень прочную цепь по имени Лединг (Laethingr), которую принесли к волку, чтобы он доказал свою силу. Цепь не показалась волку прочной, и он не стал противиться асам; однако она разорвалась в тот момент, когда Фенрир потянулся, и он снова оказался на свободе. Тогда асы сделали еще одну цепь, вдвое крепче прежней, и назвали ее Дроми. Ее также предложили разорвать волку, сказав, что он прославится своей силой, если сумеет избавиться и от нее. Волк заметил, что цепь чрезвычайно прочна, но в то же время он знал, что сделался значительно более сильным с той поры, когда разорвал путы Лединга. Кроме того, он подумал, что если хочет прославиться, то должен рискнуть. Поэтому он позволил асам сковать его. Когда асы закончили свое дело, волк рванулся, брыкнулся и сбросил ее на землю, так что куски разлетелись во все стороны. Так он освободился и от Дроми. С тех пор говорят: «высвободился из Лединга» или «вырвался из Дроми», когда делают что-то с большим трудом.

Испугавшись, что они так и не сумеют связать волка, Асы послали Скирнира, вестника Фрейра, к неким черным альвам в Сварт-Альвхейм, чтобы те сделали для них цепь Глейпнир, на которую ушло семь материалов: звук кошачьих шагов, женские бороды, корни гор, медвежьи жилы, рыбье дыхание и птичья слюна. Цепь вышла мягкая и гибкая, как шелковый шнурок, но чрезвычайно прочная. Получив ее, боги вместе с Фенриром отправились на остров Лингви, что на озере Амсвартнир. Там они показали ему путы, спросив, сумеет ли он разорвать их, поскольку цепь оказалась куда прочнее, чем можно было подумать по ее внешнему виду. Пытаясь разорвать ее, они передавали цепь друг другу, но без успеха. «Но волк, – сказали они, – без труда разорвет ее». Волк ответил: «Мне не кажется великой честью разорвать столь тонкую нить, но поскольку она кажется столь тонкой, здесь может быть какая-то хитрость или обман, и я не позволю надеть ее на мои ноги». Асы сказали, что он без труда разорвет шелковый шнурок, раз уже разрывал прочные железные оковы, прибавив: «Даже если ты не сумеешь разорвать ее, бояться нечего, ведь мы немедленно освободим тебя». Волк ответил: «Если вам удастся связать меня так надежно, что я не смогу освободиться, не сомневаюсь, что мне долго придется дожидаться милости с вашей стороны. И потому я не имею ни малейшего желания позволять, чтобы меня обвязывали этой веревкой. Но чтобы вы не обвиняли меня в недостатке отваги, пусть один из вас положит мне руку в пасть, в качестве залога доброй воли с вашей стороны». Боги переглянулись, поскольку ни один из них не желал рисковать рукой. Наконец, Тюр протянул руку и вложил ее в пасть волка. Фенрир напрягся, и чем больше пытался он высвободиться, тем туже охватывала его цепь. Тут все принялись смеяться, кроме Тюра, поплатившегося рукой за опрометчивость. Увидев, что волк надежно связан, Асы взяли конец прикрепленной к путам цепи Гелгья, продели ее сквозь огромную скалу, зовущуюся Гьёлль, которую закопали глубоко в землю и забили еще глубже с помощью камня Твити. В открытую пасть волка они вставили меч, рукоятка которого упирается в нижнюю челюсть, а острие воткнулось в верхнюю челюсть. Жутко воет волк, и пена, бегущая из его пасти, сливается в реку, называющуюся Вон; место, где находится он, также зовется Ванарганд (Vanarganndr). Там будет лежать он до самого Рагнарёка.

O Торе и его странствиях рассказывают многие истории, из которых до нас дошли следующие.

Тор в доме Гейррёда (Geirröthr)⁷¹

Однажды Локи, желая развлечься, отправился на прогулку в соколином оперении Фригг, прилетел к дому Гейррёда, и, заметив просторный чертог, побуждаемый любопытством, сел и заглянул в окно. Заметивший его Гейррёд приказал одному из своих слуг поймать птицу и принести ему; однако получивший поручение человек неловко карабкался вверх по высокой стене, и Локи, посмеивавшийся над увальнем, решил, что сумеет улететь раньше. И когда, наконец, слуга протянул к нему руку, Локи взмахнул крыльями, чтобы улететь; но ноги его запутались в чем-то; так его поймали и принесли к великану, который, заглянув в его глаза, понял, что имеет дело не с простой птицей, и приказал ему говорить; однако Локи молчал. Тогда великан запер его в сундук, где Локи пришлось три месяца голодать. Наконец великан вынул его и снова приказал говорить. Локи был вынужден признаться в том, кто он; и чтобы сохранить свою жизнь ему пришлось клятвенно пообещать, что он приведет сюда Тора, причем без молота и пояса силы. Локи уговорил Тора предпринять такое странствие. По пути они остановились у великанши Грид (Grithr), матери Видара Молчаливого, посоветовавшей Тору опасаться Гейррёда, искусного мошенника, общение с которым не сулило ничего хорошего. Она одолжила ему свой пояс силы, железные рукавицы и посох по имени Гридарволл. Путешествуя, они пришли к величайшей из рек, называемой Вимур, чтобы пересечь которую Тор опоясался поясом и удерживал себя в потоке, опираясь на посох Грид, а Локи крепко держался за пояс. Достигнув середины потока, они обнаружили, что вода переливается через плечи Тора; поглядев наверх, на часть реки, стиснутую двумя крутыми скалами, он заметил Гьялп, одну из дочерей Гейррёда, стоявшую, опираясь ногами в оба берега; оказалось, что это она и заставила воду в реке подняться; посему, схватив тяжелый камень, Тор бросил его в великаншу со словами: «Реку следует преградить в ее истоке». Подойдя поближе к берегу, он ухватился за рябиновый куст и выбрался на сушу. Оттого говорят: «Рябина – спасительница Тора». Когда он пришел в жилище Гейррёда, его поместили в палате, где стояло только одно кресло; сев на него, он обнаружил, что кресло поднялось к самой крыше, посему, упершись посохом Грид в балку, он налег на него всей мощью, тогда послышался громкий хруст, сопровождаемый жутким криком. Оказалось, что под креслом устроились дочери Гейррёда, Гьялп и Грейп, и Тор переломил им спины. После этого Гейррёд пригласил Тора в свой чертог – развлечься игрой. С одной стороны чертога располагался огромный очаг, из которого, когда Тор оказался напротив Гейррёда, последний выхватил щипцами раскаленный докрасна железный клин и швырнул его в Тора, который поймал предмет железной рукавицей и отбросил назад. Гейррёд укрылся за железным столбом, но Тор метнул клин с такой силой, что тот пронзил столп, пронзил Гейррёда, стену и глубоко вошел в землю снаружи⁷².

Похищение молота. Проснувшись, Винг-Тор обнаружил, что молот его отсутствует; борода его тряслась, а голова раскачивалась от ярости. Он дал знать о своей потере Локи, и они отправились в прекрасное жилище Фрейи, чтобы занять ее соколиное оперение. Надев его, Локи полетел в Йотунхейм и застал вождя великанов Трюма сидящим на возвышенности около своего жилья; гигант плел золотой ошейник для своего пса и поглаживал гривы своих коней. «Как идут дела у асов, – спросил он, – и как обстоят дела у альвов? Зачем пришел ты в одиночестве в землю великанов?» «Плохи дела у асов, плохи дела у альвов. Это ты спрятал молот Хлорриди?» – спросил Локи. «Да, – ответил Трюм. – Я спрятал его в девяти милях отсюда под землей, и никто не достанет его, если только он не приведет мне в жены Фрейю». Тогда Локи, шелестя перьями, полетел назад с известием и сообщил Тору о том, где находится молот, и о том условии, на котором он может быть возвращен. После оба они отправились к прекрасной Фрейе, которой изложили суть дела, и Локи сказал: «Убери себя, как положено невесте, и мы вместе отправимся в Йотунхейм». Однако Фрейя гневно фыркнула, так что задрожал весь чертог и рассыпалось ее ожерелье Брисингамен, и сказала: «Я отправилась бы с тобой в Йотунхейм, только если бы была совершенно лишена мужского общества». Все Асы сошлись на собрание, на которое пришли и все богини, чтобы обсудить, каким образом можно будет вернуть молот. Тогда сказал Хеймдалль Мудрый, будучи ваном, провидевший будущее: «Давайте возложим на Тора покрывало невесты и украсим его ожерельем Брисингамен; пусть на боку его звякает связка ключей, женское платье прикрывает колени, драгоценные камни покрывают грудь, а голову покрывает красивый головной убор». Но Тор, могучий бог, ответил: «Асы осмеют меня, если я позволю одеть себя в женское платье». Но Локи тогда напомнил всем, что если Тор не вернет назад свой молот, то в Асгарде поселятся великаны. Посему они возложили на Тора покрывало невесты, украсили его знаменитым ожерельем Брисингамен, прицепили к поясу ключи, женское платье прикрыло его колени, драгоценные камни покрыли грудь и красивый убор голову. Локи отправился с ним в качестве служанки. Козлы бежали, горы тряслись, земля полыхала, когда сын Одина катил в Йотунхейм. Тогда сказал вождь великанов: «Вставайте, великаны! Положите подушки на скамьи и приведите ко мне мою невесту Фрейю. Пусть приведут к моей обители златорогих коров и черных, как уголь, быков. Довольно у меня украшений, довольно сокровищ⁷³ ; одной только Фрейи не хватало мне для счастья».

В самом начале вечера собрались великаны, и начался праздник. Тор в одиночку съел целого быка, восемь лососей и все приготовленные для женщин сладости, к которым, чтобы утолить жажду, добавил три огромных сосуда меда. Потрясенный Трюм воскликнул: «Никогда не видел я настолько прожорливой невесты или чтобы женщина пила столько меда». Однако рассудительная служанка заметила: «Восемь дней и ночей Фрейя ничего не ела, с таким пылом стремилась она в Йотунхейм». Тогда великан приподнял покрывало, чтобы поцеловать невесту, в ужасе отшатнулся и бросился прочь из чертога, восклицая: «Почему у Фрейи столь пронзительный взор? Глаза ее жгут огнем». Но лукавая служанка ответила: «Восемь дней и ночей Фрейя не спала, с таким пылом стремилась она в Йотунхейм».

Tут явилась несчастная сестра великана, чтобы спросить брачный дар, и сказала: «Дай мне своей рукой колец красного золота, если хочешь добиться моей любви и благосклонности». Трюм сказал тогда: «Внесите теперь молот, чтобы освятить им невесту; положите Мьёлнир на колени девы и соедините нас именем Вёр». Но сердце Хлорриди, крепкого бога, возликовало в его груди, когда молот оказался в его руке. Первым он убил Трюма, затем все великанское племя; а сестра великана получила раны вместо скиллингов и удары молотом вместо красных колец. Так сын Одина вернул свой молот.