Андрей Белянин
Моя жена – ведьма

– Твои духи? – догадалась она, отнесясь к моему утвердительному кивку совершенно серьезно. – Я тебя подожду, только не задерживайся надолго. Слишком легко нам удалось вырваться из рук святой инквизиции, обычно такое не прощается.

– Как скажешь, королева. Анцифер, я действительно рад…

– Сережа, куда вы идете?! – перебил меня ангел, нервно топорща перья лебединых крыл. – Вы что, совсем ополоу… прошу прощенья! Но ведь и думать иногда надо. Головой, а не другим местом. Позволю себе напомнить, что ваша жена – ведьма! Так куда же она вас заведет?!

– Амиго, не задавай пылким влюбленным глупых вопросов… – вдохновенно мурлыкнул черт, романтически приобнимая братца за плечи. – Как говорится – совет вам да любовь! Будьте счастливы! Пишите письма! Назовите дочку Васей и пришлите фотографию в полный рост, как только у девочки прорежутся два зуба…

– Я настоятельно рекомендую вам туда не ходить!

– Да мы, собственно, никуда и не идем… – почему-то начал оправдываться я. – Просто перед возвращением в Петербург Наташа должна забрать свои вещи, вернуть ключ хозяевам, попрощаться со стаей…

– С кем попрощаться?! – ахнул Анцифер. – С нечистью?

Я неуверенно заткнулся. Действительно, непонятно как-то… Жена (ведьма, оборотень, волчица) ведет меня (поэта, писателя, интеллигентного человека) за ручку – куда? В волчью стаю? В притон оборотней? В подземелье ведьм?

– Сережа, чем это он у тебя интересуется?

– Любимая, я пытаюсь найти для Анцифера удобоваримую причину для оправдания моего визита в… Сам не знаю куда, но, по его мнению, там страшно.

– Ничего особенного… Город как город, – фыркнула она.

– Вы слышали? Ничего особенного.

– Не пущу! – Ангел отважно растопырил руки, грудью став на моем пути. – Вспомните, к чему привело Адама грехопадение Евы… В каком таком городе может жить стая волков-оборотней? Что вы там забыли? А если, несмотря на то что вы ее муж, вас кто-нибудь по ошибке укусит?! С меня же в канцелярии голову снимут! Нет, любезнейший, уж если ей так приспичило юбку оттуда взять, пусть сама сходит и заберет. Не велика барыня…

– А ты не лезь не в свое дело! – тут же вступился лукавый, ненавязчиво подталкивая меня ладошками в спину. – У них семья, они сами во всем разберутся. Хочет он сходить в гости к оборотням – пусть идет. Может, ему на этом свете уже неинтересно?

– Да речь не столько о нем, сколько о ней…

– О ней? Ну, мало ли причин может быть у замужней женщины для привода любимого супруга в бандитский притон. Может, ей благоверный наскучил, может, у нее своя доля в этом деле, а может, просто черный цвет к лицу? Короче, отвяжись! Давай, Серега, бери жену и двигай в ритме вальса…

– Я вас не пущу!

– Серега, беги! Я его задержу…

Близнецы так дружно взялись за дело, что у меня от возмущения даже речь пропала. Эти наглецы решили самолично распоряжаться моей жизнью! Один недуром пихал меня в грудь, отодвигая подальше от черной дыры, другой столь же рьяно толкал в спину, а в результате меня кидало, словно мячик, то вправо, то влево. Представляю себе, как это выглядело со стороны.

Наташа, посмотрев на такое безобразие, сдвинула брови, топнула ножкой и грозно потребовала:

– Силы Света и Тьмы, заклинаю вас всей мощью Добра и Зла – сейчас же оставьте в покое моего мужа, идиоты!

Анцифер с Фармазоном остановились для обмена недоуменными взглядами. Воспользовавшись этим, я перестал раскачиваться и попытался отдышаться.

– Что вам обоим от него нужно?

– Один требует, чтобы я с тобой не ходил, другой настаивает на противоположном. Причем и тот и другой свято убеждены, что я там не выживу. Девочка моя, ты можешь более популярно рассказать мне о том городе, куда мы отправляемся?

– Конечно могу, но сейчас на это нет времени. Повернись, ты их видишь?

Мы трое обернулись. Вдоль линии горизонта растянулась длинная цепь всадников, копья и кирасы блестели в лучах полуденного солнца. Если применить дедуктивный метод, то лично я бы предположил, что это обиженные солдаты из злополучного монастыря. На русские ладьи они напасть не решились, а вот догнать беззащитную супружескую пару – на это особенной храбрости не надо.

– Кто же там так о нас соскучился? – задумчиво протянул черт, сложив ладони в подобие бинокля и хитро щуря глаза. – На первый взгляд ни одного знакомого лица. Нет, нет… вон тот офицер слева, на вороном коне с белой звездой во лбу, – я его знаю. Помните, он еще едва не попал по мне своим дурацким мечом? Потом твоя супружница быстренько лишила его зрения. Видимо, ненадолго…

– Любимый, пойдем. – Наташа решительно взяла меня за рукав. – Если они нападут все одновременно, я не сумею тебя защитить.

– Сергей Александрович, умоляю, ради всего святого, возьмитесь за нас с Фармазоном и бежим в другой мир!

– Ни за что! Им и здесь хорошо. Они славно пожили, познали любовь и разлуку, горечь потери и счастье встречи… Зажились, одним словом. Пора, пора… Возвышенная смерть вдвоем, рука в руке, с последним поцелуем под копытами разгоряченных коней… Что может быть романтичнее?

Я схватился за голову. Три голоса, перекрикивая друг друга, обрушились на меня одновременно. Каждый убеждал, грозил, возмущался, увещевал, требовал… Я начинал неторопливо сходить с ума, а всадники неумолимо приближались.

– Мол-ча-а-ать!!!

Близнецы заткнулись мгновенно, один от удивления, другой от восхищения моим командирским воплем. Наташа все восприняла иначе.

– Это ты… мне?! – В глазах моей жены зажглись недобрые огоньки, но, прежде чем она успела произнести еще хоть слово, я запечатал ее губы долгим поцелуем. Во-первых, давно хотелось, а во-вторых, так безопаснее. Если ваша жена ведьма, то стоит научиться останавливать ее гнев до того, как он сформируется в заклинание, превращающее вас, например, в тумбочку.

– Сереженька, а нельзя ли…

– Ну, не лезь, не лезь, зануда! Солдатам еще целых пять минут сюда скакать. Дай людям поцеловаться напоследок. Ля мур – такое дело!..

Я зыркнул на них, вздернув бровь, оба отвернулись, но продолжали перешептываться.

– Любимый… я… уже почти забыла, как ты это делаешь. Я… люблю тебя! Поцелуй меня еще раз…

До нас уже долетали возбужденные крики солдат. Наташа вновь нахмурила брови, а потом неожиданно встряхнула меня, взявшись за лацканы пиджака:

– Сережка, ты же у меня колдун – прочти что-нибудь!

– Точно! – поддержал Фармазон. – А ну-ка, братан, колдани им промеж ушей так, чтоб одуванчики из глаз посыпались. Давай-давай хотя бы в порядке эксперимента…

– Ну же, милый мой, прочти какое-нибудь подходящее стихотворение, иначе они действительно нас растопчут.

– Любимая, сколько раз можно повторять – я не колдун!

– Укушу за ухо, – честно предупредила она.

Я вздохнул и мельком взглянул на Анцифера, ангел невнятно пожал плечами, кивком головы выражая молчаливое согласие.

– Ладно, если вы все настаиваете. Только я не знаю, что бы такое выбрать… Все стихи в основном о любви.

– Маэстро, не кокетничайте, – поторопил черт. – Читайте первое, что взбредет в голову, или нам тут всем обеспечат бесплатный проезд с красивой музыкой… до ближайшего кладбища!

Я откашлялся и с выражением начал:

 
Для графини травили волка.
Его поступь была легка…
Полированная двустволка –
Как восторженная строка!
 
 
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
 
 
Упоенно рычала свора,
Егеря поднимали плеть –
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
 
 
Нет, любимая… Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не подам под выстрел
Свой упрямый звериный лоб.
 
 
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля – дура? Конечно, дура…
Только в поле и я – один…
 
 
Все бело, и борзые стелют
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля –
Поглядеть, как растает снег,
 
 
Как по небу скользят беспечно
Облака до краев земли…
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
до крика:
«Пли!»
 

На последней строфе буквально из-под земли вырвался огромный серый волк и, перепугав половину лошадей, ушел влево. Всадники, как по команде, развернулись в погоню, совершенно не обращая на нас никакого внимания. Наташа прижалась к моей груди, задумчиво мурлыкнув:

– Это даже еще эффектнее, чем я предполагала. Любимый, ты уверен, что не хочешь заняться магией профессионально? Я познакомлю тебя кое с кем в Городе.

Фармазон и Анцифер снова пустились выяснять, в чье ведомство отнести совершенный мною поступок. Вроде бы на первый взгляд колдовство – великий грех, и значит, победил черт. Но ведь никто не пострадал, и вообще я сам отношусь к себе как к поэту, а не как к чародею. Опять же, спасти Богом данную жену – явно хороший поступок. Я махнул на них рукой. Пока мою голову забивала лишь одна мысль о том, что с этим волком мы уже где-то встречались…

* * *

Я опомнился, лишь ощутив себя в новом мире. Видимо, пока я считал ворон, моя жена успела втолкнуть меня в проем. Вокруг была ночь. Неизвестный город переливался разноцветными огнями неоновых реклам. Мы находились на широкой улице перед старинным русским кремлем. Несмотря на позднее время, в воротах топтались лоточники, вовсю торговали сластями и мороженым, везде сновали празднично одетые люди. Созвездия над головой были совершенно незнакомыми, но невероятно яркими, а воздух дышал теплом и запахом акаций. Не знаю, уж что там напридумал Анцифер, лично мне сразу стало так легко и уютно… Казалось, я жил здесь много лет назад, знаю каждую улочку, каждый дом, каждое дерево и город тоже помнит меня. Наташа ласково потерлась щекой о мое плечо:

– Мы пришли. Тебе здесь нравится?

– Да. Такое впечатление, что я вернулся домой. Если верить в теорию множественности жизней, то наверняка это и есть мой родной город.

– Я так счастлива, любимый… – Она смотрела на меня самыми влюбленными глазами. – Пойдем, наш дом совсем рядом, через две улицы.

Мы шли по тротуару, неспешно разговаривая о чем-то не слишком важном, мимо проносились автомобили, в соседнем парке прогуливались мамы с колясками, фонари светили вовсю, и я уже почти забыл, что попал сюда из несуразного средневековья. Боже мой, да ведь меня там чуть-чуть не затоптали религиозные фанатики, едва не загрыз зверь-оборотень, а потом еще и сжечь собирались… Ну хорошо хоть это все кончилось без эксцессов. Мы с супругой нашли друг друга, я жив-здоров и не намерен больше лезть в экстремальные ситуации, а значит, мы тут немного отдохнем – и назад в Петербург. Можно вздохнуть поспокойнее.

– Хотелось бы погулять подольше, но, честно говоря, я уже столько набегалась за сегодня. Да и ты, бродяга, когда брился в последний раз?

Я провел пальцами по трехдневной щетине, невольно перевел взгляд на жену и ахнул. Крестьянское платье и накидка с капюшоном бесследно исчезли, Наташа красовалась в короткой черной юбке, черном пиджачке с резными пуговичками, черных же туфельках на каблуке, да еще очки на носу в эффектной золоченой оправе. В ответ на мой удивленный взгляд она счастливо рассмеялась.

– Глупый мой, как же мало ты знаешь о настоящей магии. Любая ведьма мгновенно меняет свой облик в соответствии со временем и местом. Не веришь? Вот послезавтра я свожу тебя в Древний Китай эпохи Мин. Там у меня такое роскошное зеленое платье! Ты просто…

Неведомая сила страшно толкнула меня в бок. Я покатился по асфальту в обнимку со своей элегантной ведьмой, а на том месте, где мы только что стояли, визгливо взвыли шины пролетающего автомобиля. Серебристо-серый «мерседес» вывернулся из-за поворота на зеленый свет и мгновенно скрылся в ночи.

– Мой костюм…

– Дорогая, тебе не кажется, что этот псих пытался нас сбить! – возмущенно начал я, морщась от боли в ушибленном колене.

– Мой костюм?! – Оперевшись на мою руку, Наташа с закипающей яростью уставилась на порванные колготки и висящий на трех ниточках рукав. Левая туфля, видимо, попала под колесо, а поднятые очки украшала трещина вдоль обоих стекол. – Где этот гад?! Куда он поехал? Я же сейчас…

– Любимая, это бесполезно…

– Он же теперь только до ближайшего столба и доедет! Он до старости будет мне на итальянские колготки зарабатывать! Я ему такое устрою…

– Девочка моя – все! Все… успокойся.

– Я – успокойся?! Это ты мне говоришь: успокойся?! Ладно, сейчас я им всем – успокоюсь…

Она гневно сузила глаза, и две ближайшие к нам машины почему-то столкнулись друг с другом. Дальше – больше. В образовавшуюся пробку влетел микроавтобус, за ним три рокера на мотоциклах, еще один милицейский с коляской и, венчая все сооружение, – карета «Скорой помощи» с красным… полумесяцем?! Я протер глаза, мы что же, в Турции?

– Не обращай внимания… – отмахнулась Наташа. – Мир как мир, город как город, просто не каждая символика обозначает здесь то же, что на Фонтанке.

– Это… ты? Ты сделала все… всю… аварию! Там же ни в чем не повинные люди!

– Подумаешь… Никто не пострадал, но надеюсь, что до того гада в «мерседесе» я все-таки дотянулась.

Действительно, ругающийся и вопящий народ возбужденно замахал руками, выкрикивая нечто, похожее на малопонятные белые стихи. Буквально в ту же минуту покореженный транспорт взвился в воздух и медленно опустился обратно на дорогу, совершенно новенький, без единой царапинки. Возможно, я впал в некоторый столбняк. Этот город был наполнен магией, словно средняя полоса России березовыми пеньками. Все здешние жители владели волшебством так естественно, как петербуржцы определением погоды в другом конце города за неделю вперед. Я впервые обратил внимание, что у большинства прохожих были вертикальные зрачки. Две молодые девчушки прошмыгнули рядом, хохоча во все горло и демонстрируя народу великолепные отточенные клыки. У кого-то проглядывали маленькие рога, кто-то цокал не каблуками, а копытцами, некоторые дамочки вертели хвостом перед своими кавалерами отнюдь не в переносном смысле. Весь город был населен нечистью, или, если хотите, представителями нетрадиционных магических меньшинств. Здесь они были в большинстве. Надеюсь, это хоть как-то подразумевает присутствие отдельных нормальных людей? Очень хочется верить, что я здесь не один…

– Сереженька, кажется, вы не очень ушиблись? – раздался виноватый голосок с моего правого плеча. – Простите, Христа ради, но у меня не было иного выхода… Этот пожилой тип за рулем – он же просто сумасшедший! Он намеренно пытался вас сбить…

– Так это вы толкнули меня так, что мы оба покатились вверх тормашками? – шепотом ответил я. – Ну, Анцифер… спасибо, конечно, но если моя жена узнает об истинном виновнике ее безнадежно испорченных колготок…

– Женщины чудны и многообразны, – философски промурлыкал черт слева. – Ты вот ей жизнь спасаешь, буквально из-под бампера за косички выдергиваешь, а она же на тебя еще и нос морщит. Что легче – ее утащить от машины или машину оттащить от нее? Любому дураку ясно… но попробуйте объяснить это женщине!

– Ладно, ребята, сейчас не время для споров. Поговорим позже, когда будет свободное время.

– Мне кажется, что несколько минут никак не решат…

– Братан, ну откуда им взять эти минуты?! Ты был хоть когда-нибудь влюблен? – Близнецы ударились в долгий спор, используя мои уши на манер телефона. Я старался не обращать на них внимания, Наташа вела меня под руку, но какие-то обрывки фраз все равно долетали.

– Циля, если ты будешь лезть к ним под одеяло со своими дурацкими правилами…

– Я всего лишь хочу, чтобы они вернулись домой и сходили в церковь. Ему стоит покаяться во многих грехах, да и у нее (несмотря на то что она ведьма) светлая душа, а значит…

– Но хоть пару дней ты можешь их не тревожить, моралист занюханный?! Они два молодых, здоровых человека, у них… потребности есть. И право на личную жизнь, в конце концов!

– Вот вернутся домой, исповедуются, выстоят службу, получат благословение – и ради Бога! Мы же не дети, все-все понимаем…

– Слушай, ты ангел или агент полиции нравов?

– Да тебе дай волю, так ты бы его только по борделям и таскал!

– А в глаз?!

Потом голоса как-то незаметно смолкли. Возможно, ребята и впрямь отправились на ближайший пустырь выяснять отношения. Мы же поднялись на третий этаж высокого особняка. Ничего особенного, если не считать соседки этажом ниже. Она высунулась в дверь, прожигая нас злобным взглядом. Более страшной рожи я не видел… Что ж это за бабу-ягу к нам подселили? Ненароком воду в ванной перельешь или музыку слишком громко включишь – скандалу не оберешься. Интересно, как тут скандалят, если каждый житель способен наслать на другого такую порчу, что и подумать страшно? Надо будет поговорить с Наташей, а то как-то неуютно мне здесь… За хлебом не выскочишь, кругом сплошная нечисть. Если еще и в самом доме будет твориться черт-те что… Так и есть – вместо того чтобы открыть дверь ключом, супруга рявкнула на нее, нетерпеливо притопнув каблучком, та мгновенно открылась.

– Сколькикомнатная у тебя квартира? – тихо выдохнул я.

– Прихожая, кухня, туалет, ванная, спальня, гостиная, сауна с бассейном, тренажерный зал, солярий, рабочий кабинет, лаборатория, небольшой каминный зал, кладовка и дамская комната, – скромно продекламировала она.

Размеры и убранство ошеломляли, мебель всех стилей и направлений только авторской работы, повсюду ковры, вазы, картины, какие-то африканские маски, японские игрушки, диковинные растения, сухие цветы, оружие, шкуры животных и самая современная видеотехника. Моя жена оказалась богатой женщиной…

– Ничему не удивляйся, все это наколдовано. Здесь каждый устраивает себе быт по собственному вкусу. Если ни одна из имеющихся комнат тебе не подойдет, я сотворю другую в соответствии с самыми придирчивыми требованиями. Просто скажи, чего тебе хочется, и все.

Я молча развел руками, сказать нечего. Наташа многозначительно улыбнулась и потащила меня в ванную. Потом, даже не дав раздеться, просто втолкнула под душ и, встав рядом, прервала все мои протесты таким поцелуем… Что же она со мной делает? Ведьма… ведьмочка… любимая…

* * *

Я проснулся от настойчивого звонка в дверь. Вставать не хотелось ужасно… Наташа спала, отодвинувшись к стене и с головой завернувшись в шелковое одеяло…

– Любимый… – час назад, тяжело дыша у меня на плече, попыталась объяснить она. – Отпусти, пожалуйста. Если я еще хоть раз тебя поцелую, то мы уже до утра не дадим друг другу уснуть. Завтра очень напряженный день, я хочу представить тебя стае, давай хотя бы немного просто поспим…

Я кивнул и погладил ее по щеке. Моя жена – самая лучшая женщина, во всех смыслах… Так вот она-то уснула мгновенно, а я, едва задремав, был поднят на ноги этим проклятым трезвоном. Господи ты Боже мой, ну кому там может прийти в голову припереться в гости в три часа ночи?! Нащупав в темноте брюки, я прошлепал по всем комнатам, пока не оказался в прихожей. Дверного глазка не было, поэтому пришлось просто погромче спросить:

– Кто там?

– Мне нужна Наташа, – глухо донеслось после некоторого молчания.

– Она спит, зайдите днем.

– А кто это?

– Ее муж, – уже поворачиваясь, буркнул я, но не успел сделать и пары шагов, как вновь зазвенел звонок. В крайнем раздражении полусонного человека я повернул ключ в замке и распахнул дверь. Дальше была немая сцена ужаса. На лестничной площадке, оскалив зубы, напружинясь, стоял… волк! Тот самый! Серо-пепельный с сединой, с вздыбленной шерстью, он казался от этого еще огромнее, а желтые глаза излучали такую всепоглощающую ненависть… Я вцепился в ручку двери, глядя на него как парализованный. Этот оборотень преследовал меня. Он хотел меня убить. Я вдруг необычайно ясно понял, что в моей жизни появился самый настоящий враг! Не завистник, не клеветник, не хам трамвайный, а именно – враг. Некто, жаждущий моей смерти и добивающийся своей цели с упорством маньяка. Видимо, на какую-то долю секунды я вздрогнул… В тот же миг зверь молча бросился вперед. Я с не меньшей скоростью рванул назад, под декоративную защиту двери. Волк ударил в нее всей грудью и, встав на задние лапы, начал вжимать меня в квартиру. Я со своей стороны тоже навалился плечом и не уступал. Защелкнуть замок не удавалось, оборотень был сильнее, сквозь медленно увеличивающийся проем меж косяком и дверью доносилось яростное сопение зверя. Мы боролись, как в тот раз, в тюрьме, снова один на один, не выясняя причин, не утруждаясь вопросами, не тратя времени на пустые формальности типа: кто, за что, почему? Мои босые пятки, скрипя, заскользили по паркету, волк напирал.

– Сереженька, я – с вами! – В дверь уперлись интеллигентные ручки белого ангела.

– Трудитесь, мужики? – бодро поинтересовался Фармазон, прикладывая к общему делу и свое плечо. – Я тут было подумал этому волку позорному помочь (грязные штучки мне по штату положены…), но ведь если он тебя съест, то кому же я такой неулыбчивый нужен? Во что-нибудь поганенькое я тебя всегда втравить успею, ты мне для этого дела живой нужен. А ну, навались, разом, дружно!

Под нашими утроенными усилиями оборотень попятился, и клацанье сработавшего замка прозвучало как финальный аккорд всей драки. За дверью раздалось раздраженное рычание и тихие шаги вроде бы вниз по лестнице.

– Он… сюда не ворвется?

– Не боись, Сергунька, ты под охраной верных конвоиров. – Бес фамильярно похлопал меня по плечу. – Тут ведь везде сплошная магия – ни один гад к тебе не войдет, если ты его сам не впустишь или не позовешь. Хочешь проверить? Вот кликни сюда эту дворняжку-переростка…

– Не вздумайте даже, экспериментаторы… Ты чему его учишь, мерзавец?!

– Я не мерзавец, я – классовый враг!

– Ну и чем ты гордишься-то, чем гордишься?

– Все, ребята, довольно разборок… Спасибо вам. – Я поочередно протянул руку обоим. Рукопожатие Анцифера было теплым и мягким, а ладонь Фармазона оказалась жесткой и сильной. – Жена спит уже, пошли на кухню, там поговорим. Вы ведь не просто так заявились?

Ангел лишь кротко вздохнул, пока его черный братец ловко «национализировал» холодильник. Мы расселись на табуретках, а на столе в мгновение ока появились и сыр, и колбаска, и нарезанный батон, и даже консервная баночка с крабами.

– Сергей Александрович, должен признать – вы, как всегда, правы. Мы пришли к вам по делу. Можно сказать, ведомые суровой необходимостью. Сами понимаете…

– Водки нет, – испуганно вставил Фармазон.

– Не перебивай! Так вот, я только-только хотел сказать, что нами движет лишь естественное желание помочь всеми нашими…

– Водки же нет!

– Не перебивай, невежественный субъект, незнакомый с элементарными нормами культурного поведения.

– Серега, у тебя в доме кто-то водку скоммуниздил… – совершенно потерянным голосом заключил побледневший черт.

Анцифер напряженно втянул ноздрями воздух, прикрыв глаза и сдвинув брови, но я поспешил вмешаться в назревающий инцидент:

– Спиртного действительно нет, даже искать не надо. Лично я предлагаю всем чай. Для особо желающих остался томатный сок в пакете. Если отлить немного, то, возможно, Наташа не заметит, хотя любит его безумно, и обычно все попытки обделить ее соком кончались плачевно. Причем именно томатным… На апельсиновый или яблочный даже не взглянет.

– В таком случае – все пьют чай, – переглянувшись, кивнули близнецы.

Пока я разливал, Фармазон бормотал что-то невнятное о том, что «…все женщины и так не сахар, а уж провоцировать на праведный гнев еще и натуральную ведьму?.. Да на фиг надо?! Ради рюмки паршивого томатного сока…».

– Значит, дело обстоит так. Мы тут обшарили весь город и убедились, что вы попали не туда. Совсем не туда.

– То есть?

– То есть – абсолютно! Это мир колдовства. Здесь ночью оживленнее, чем днем, потому что вампиры встают из гробов. Тут упыри и вурдалаки шастают по улицам, как по собственной квартире. Здесь на каждом углу сталкиваешься с волшебником или ведьмой, с оборотнем или колдуном, с магом или чародейкой. Все население так называемого Города – сплошь нечистая сила. Нормальный человек здесь жить не сможет… А потому настоятельно рекомендую – будите вашу супругу и бегите отсюда не оглядываясь. Мы постараемся вытащить вас обоих.

– Признаться, мне и самому здесь уже как-то неуютно. Вернее, сначала было даже очень хорошо, пока я не понял истинного облика горожан. Наташа обещала завтра представить мою особу честному собранию. Полагаю, что как мужа ведьмы меня никто не тронет, но долго жить в условиях невозможности самостоятельных прогулок под луной… С чисто профессиональной точки зрения, как для поэта, для меня это совершенно неприемлемо. Надо возвращаться в Питер.

– М-м… сбавь обороты, старик, – чавкая, протянул черт, а я неожиданно обратил внимание, как быстро росла перед ним горка конфетных оберток. – У тебя ведь вроде неплохо получалось наводить шороху этими своими стишками. Может быть, стоит задержаться здесь на недельку-другую да попрактиковаться как следует в рифмованной магии? И жену порадуешь, и сам в крутого чародея переквалифицируешься. Не спеши отбрыкиваться, подумай…

– Нет. Я твердо решил. Мы возвращаемся. Не сейчас, естественно, ради чего мне жену посреди ночи будить? Утром встанем, позавтракаем – и вперед.

– Может, все-таки сейчас? – взмолился Анцифер.

– Может, все-таки задержишься? – в том же тоне поддержал Фармазон.

– Нет, ребята. Я пойду, надо хоть немного поспать перед дальней дорогой. Вы уж извините, досиживайте здесь до утра, все, что в холодильнике и на плите, – в вашем распоряжении. Пожалуйста, извините за неуважение к гостям, плохой я сегодня хозяин. Мне пора…

Ангел кротко вздохнул, черт скривил рожу и переключился на сервелат. Я быстренько добрался до спальни и уснул мгновенно, едва коснувшись головой подушки. Спал, как ребенок, сны мои были радужными и добрыми. Если бы я только знал, ЧТО меня ожидает по пробуждении…

* * *

Уже ощущая сквозь прикрытые веки, как лучики солнца щекочут ресницы, я, еще не полностью проснувшись, потянулся к жене, обнимая ее за плечи. Неожиданно тело Наташи так напряглось, что я вздрогнул. Она, резко подскочив, села на кровати, вперив в меня грозный взгляд.

– Ты кто?!

Вместо ответа я сонно улыбнулся и попытался продолжить желанные объятия, но Наташа шарахнулась от меня, как честный прокурор от бомжа со взяткой. В ее круглых глазах заметались опасные молнии, пальцы, прижимающие к груди одеяло, побелели, а в голосе прорезалось шипение:

– Кто ты такой?! Что ты делаешь в моей постели, мерзавец?

– Пока все еще ничего не делаю, просто лежу. – Я почему-то счел происходящее некой любовной игрой, прелюдией, так сказать, и на свою голову добавил: – Но отлично понимаю, что мое бездействие преступно. Поэтому двигайся поближе, и я начну активно заглаживать свои грехи. Приступим…

– Негодяй! Скотина! Каналья! – взорвалась она. Господи, да я отродясь не видел ее в такой ярости. – Как ты сюда попал, гнусный развратник?!

– Ну зачем же такие громкие слова? Я всего лишь тихий прелюбодей…

Моя последняя шутка, видимо, показалась ей не очень удачной. Даже более: вместо беззаботного смеха она довела мою жену до последней степени каления. Маленькие молнии, метавшиеся в ее почерневших глазах, сконцентрировались, объединились и мощным электрическим разрядом буквально взорвали то место, где я только что лежал. Это Анцифер с Фармазоном чудом успели выдернуть ошарашенного меня из-под обстрела.

– Наташа! Солнышко, успокойся…

– Ах ты, дрянь озабоченная! Ты и имя мое узнал, маньяк-недоучка?!

Прячась от следующей молнии, мы бросились на пол уже втроем. Пришлось экстренно уползать за пуфик, поскольку остановить несанкционированный гнев жены-ведьмы практически невозможно.

– Ну и завелась твоя баба… За какое место ты ее укусил, резвый сексопатолог?!

– Фармазон, пойдите к черту!

– Оригинальное предложение, – сдержанно хихикнул Анцифер. – Но кое в чем он все-таки прав, почему она на вас нападает? Просто ужас какой-то…

– Ничего подобного! – огрызнулся я. – Подумаешь, молодая женщина встала не с той ноги… А может, у нас такой внутрисемейный способ разряжать пасторальную атмосферу маленьким домашним катаклизмом. Сейчас я скажу волшебное слово, и вы просто поразитесь, какой шелковой она станет. Наташа! Я тебя люблю!

Она на секунду задохнулась, а потом ударила с такой силой, что рухнула люстра и от нашего ненадежного укрытия остались только дымные лоскутки.

– Мы просто поражены! – в один голос заверили меня два брата-акробата, резво отгребая в стороны.

– Что ты делаешь, психопатка?! – в голос завопил я, храбро вскакивая на ноги. – В доме посторонние люди. Прекрати сейчас же, мне перед друзьями неудобно!

– Так ты, извращенец, здесь не один? – почти ласково пропела Наташа, недобро сощурив глаза.

– Серега, Серега, ты че, в натуре?! Не надо нас сюда вмешивать. Сами разбирайтесь, а мы еще жить хотим.

– Я – твой муж!

Вот это, как оказалось, было совсем уж напрасно. В комнате словно потянуло сквозняком. Лицо Наташи превратилось в маску злобы и презрения. Она отпустила одеяло, на минуту представ передо мной в своей ослепительной наготе.

– Ведьма не может иметь мужа. Я – ведьма! За такое оскорбление ты заплатишь кровью.

Прежде чем я успел хоть как-то возразить, она прогнулась, совершая сложный кульбит, и… на широкой кровати встала яростная серая волчица.

– Так… это уже не любовь… – Больше я ничего не успел сказать. Волчица прыгнула вперед, а мы трое бросились наутек. О попытке сопротивления не было и речи. Она догнала нас в две минуты, но я исхитрился кубарем вылететь на балкон и, не задерживаясь, сигануть с перил. Страшные зубы клацнули в невероятной близости к моей пятке. Упасть вниз мне не дали. Ребята вовремя замедлили мой полет с третьего этажа, дав возможность зацепиться за какие-то бельевые веревки. Я повис как раз напротив двери нижнего балкона. Сверху доносился бешеный рык обозленной хищницы.

– Держитесь, Сереженька. Сейчас мы вас раскачаем, попытайтесь встать на перильца, а там зовите хозяев. Будем надеяться, что к вашему возвращению она отойдет.

Я неуверенно кивнул. В этот момент балконная дверь наших нижних соседей распахнулась, и на меня уставилась та самая соседушка в домашнем халатике и бигуди. Помнится, я еще назвал ее бабой-ягой. Увидев меня, она побледнела так, словно отхлебнула цинковых белил. Губы старухи затряслись, а ее саму стала бить нервная судорога. До меня не сразу дошло, чего это она так в меня вперилась? Ну, висит на ее веревке перед ее балконом голый интеллигентный мужчина. О мать Тереза… На мне действительно не было даже ниточки. Но ведь я же вставал с постели от законной жены, и… сами понимаете… она же не дала мне возможности хоть что-то накинуть, сразу бросилась в драку!

– Д-доброе утро… – с натянутой улыбкой выдавил я.

В ответ бабка так завизжала, что мои пальцы едва не разжались самостоятельно. Я попытался подтянуться наверх, но там по-прежнему яростно скалила зубы моя любимая… волчица. Соседка вышла из столбняка и опрометью скрылась в квартире. Прилетела обратно буквально в ту же секунду. В ее руках дымился медный таз с каким-то булькающим варевом.