Барталомей Соло
Обожаю грешников
– Подслушиваешь, тварь? – насупился Боря и принялся искать взглядом предмет, который можно было бы запустить в жену.
– Подслушиваю, чтобы ты тут не наговорил чего! И только попробуй руку поднять, животное! А ну-ка прощения проси за то, что бога оскорбил.
– И не подумаю, – Боря скрестил руки на груди. – Сашка наш – случай частный. А те пацаны, кто на фронте гибнут пачками, – это уже система. Пока он так и будет подмахивать бумаги кому попало, ничего хорошего в этом мире не будет.
Павел поднялся из-за стола и бросил мрачный взгляд на Дашу.
– Не нужно мне было говорить об этом.
– Нет, нужно! – встрепенулся Боря. – Теперь я хоть понял, кто он, да и кто вы – менеджеры хуевы со своими шкурными интересами, тоже понял.
– Не слушай его, Паш, – взмолилась Даша.
Павел молча покинул квартиру, встретившись на лестничном пролете с Сашкой, двенадцатилетним племянником. Они прошли мимо друг друга, вскользь попрощавшись, и Павел вспомнил, что бумагу на исцеление от рака, в которой среди прочих детей был и Сашка, он все ещё не доложил на подпись. А потом он подумал, стоит ли ему это делать?
ПРИПОДНИМИТЕ ЗАНАВЕС
«Нет, брат, тут все мрачно и дико, как в самой настоящей клоаке», – звучал голос Димки в голове. Даниил прокручивал этот разговор раз сто, и каждое новое воспоминание заставляло его спину покрываться холодным потом. «Я не знаю, сколько тебе платят за всю эту хуйню, но я больше не игрок на этом поле. Тут уже не про деньги. Ты меня знаешь, брат, я пока сто раз не подумаю, рот свой не открою. Вот и говорю тебе все как на духу. Не зря же я сюда рвался два года. Не зря». Даниил быстрым шагом двигался по светлому коридору, судорожно сжимая в руках свой рабочий планшет. Его идеально начищенные туфли отражали мягкий коридорный свет. Он был гладко выбрит, свеж, выглядел от силы на двадцать пять. «Значит, слушай внимательно, раз уж так судьба распорядилась, брат. Половина наших, которых перебрасывают по тайным каналам, знать не знает, что тут творится на самом деле. Тупо бабки колотят – платят немало, в зависимости от звания и должности. Они пребывают сюда из разных точек и как щенки сначала головами крутят, ни хуя не понимают. Кому автомат в руки сунут, кого за баранку посадят – работа всем найдётся. Эти парни, в основном двадцатилетние сосунки, числятся здесь гражданскими добровольцами. Дескать, из патриотичных соображений приехали – отстаивать права американцев на свою землю. До первой бойни они все такие возвышенные, одухотворенные. А потом… Потом, когда в кровавой бане побывают, возвращаются уже другими людьми. Постаревшими лет на двадцать. Кто седой, кто морщинистый, кто заикается. Потом старшие спаивать их начинают – водкой заливают неделю, пока мандраж не проходит. При этом «лечат» всю дорогу, речи заготовленные толкают. Тут вроде как атмосфера братства, все дела. Никакой дедовщины, никаких наказаний – все братья по оружию, у всех одна цель. Но это все лажа полная. Старшие, они обычно армейские офицеры в отставке или прикомандированные, по лекалам действуют – все речи заготовлены давно, манеры отточены, поведение продумано. Загоняют такую дичь, что пацаны эти под водярой все хавают и гривой только и успевают махать».
Даниил остановился напротив кабинета с надписью «Директор департамента дальнего зарубежья», выдохнул, поправил галстук и постучался. «Войдите», – донеслось. И он прошёл внутрь, попав в просторный светлый кабинет на сорок втором этаже. Вид на Москву открывался великолепный, и Даниил, бывая здесь по несколько раз за неделю, так и не сумел привыкнуть к этой потрясающей панораме.
– Проходи, – указала на свободный стул Маргарита Михайловна, сидевшая за своим массивным рабочим столом, заставленном телефонами. За спиной ее виднелась подробная карта мира с расставленными на разных континентах флажками.
Он сел, разложил планшет, и уставился на неё, разглядывая огромный чёрный бриллиант в колье на шее. Маргарита Михайловна записывала что-то в рабочую тетрадь, ожидая доклада, а в голове у Даниила все звучал голос Димки. «Тут такой конвейер, брат, тебе и не снилось. Настоящий колбасный цех. Никакой организации, никакого порядка, распиздяйство на каждом шагу. Грузовики с трупами снуют туда-сюда, никакого не хоронят – просто скидывают тела в одну кучу и сжигают, а потом списки пропавших без вести на родину рассылают. Журналисты отдельно живут, их особо не подпускают к основному штабу. Я и ещё три военных корреспондента за месяц никуда не выходили. Раз в день зам начальника штаба придёт, что-то пробурчит под нос и скроется: сухие цифры, какие-то общие детали той или иной бойни. А мы потом из этой бредятины сюжет высасываем, снимаем что-то, пишем».
Маргарита Михайловна оторвала взбудораженный взгляд от планшета, который ей передал Даниил, и уставилась на него совершенно обескураженно. Она насупилась, проморгалась и откашлялась.
– Тебе нездоровится, Даниил? – наконец спросила она, поправив локон волос. – В каком бреду ты писал эту статью?
– Я… – Даниил опустил взгляд. – Маргарита Михайловна, я последнее время переписку веду со специальным военным корреспондентом, мы с ним на журфаке учились, Дмитрий Коптев… Он там, на Западном фронте, третий месяц в командировке. Парень талантливый, способный…
– Погоди, погоди, – Маргарита Михайловна подняла ладонь. – Даниил, сколько ты работаешь в моем департаменте?
– Второй год, – ответил он.
– Именно! Второй год ты работаешь здесь, Даниил, и я по праву считаю тебя одним из лучших аналитических журналистов не только в нашем департаменте, но и во всей «Новус Эст». Когда пришёл твой дядя, человек, которого я безмерно уважаю, и просил за тебя, я, признаться, немного смутилась. Сюда попадают не просто по знакомству, здесь должны сойтись все звезды, которые только могут сойтись. И вот в твоём случае они все сошлись, а на мою удачу ты оказался ещё и прекрасным профессионалом! И теперь ты ошарашиваешь меня вот этой статьей? – она помахала планшетом перед его лицом. – Скажи, за что ты меня так не уважаешь?
– Я уважаю вас, Маргарита Михайловна, – тихо сказал Даниил. – Но я попытался в этой статье донести события, происходящие на Западном Полушарии с иной точки зрения…
– Так, так, так, стоп! – Маргарита Михайловна подняла руки. – Ты кто, блять, такой вообще, а? Ну-ка, в глаза мне смотри! Чего несёшь, Даниил? Ты знаешь, кто вообще твой работодатель?
– Знаю.
– Так куда ты прешь, не пойму? Тебя, что, зарплата твоя не устраивает?
– Устраивает, Маргарита Михайловна. Просто я подумал, что могу принести пользу, выпустив такую статью.
– Ты серьезно сейчас? – она всплеснула руками. – Пользу? Да тебя за такое больше никогда на работу не возьмут, а ещё и посадят по-хорошему! У тебя, что, инстинкт самосохранения отсутствует? Ты только послушай, что пишешь! «В рядах враждующей стороны плечом к плечу со вторженцами с другой планеты воюют и обычные американцы. Не все они, как выяснилось, относятся к инопланетянам враждебно и готовы отстаивать их право на интеграцию в западное общество. Многие американцы подтверждают, что обороняют свою землю в рядах с инопланетянами, давая отпор агрессорам с Восточного Полушария». С ума сошёл? Это кто агрессор, а?
– Мой товарищ, Дмитрий…
– Преступник! – вставила Маргарита Михайловна. – Можешь быть уверен, что он не вернётся с фронта. По крайней мере, я сделаю все, чтобы именно так и было. Такие, как он, вносят смуту в размеренную и устоявшуюся жизнь. А такие податливые юнцы, как ты, Даня, потакают им. Большей ереси я ещё в жизни своей не слышала… – она закурила сигарету и откинулась на спинку кресла. – Значит, так. Через час жду тебя у себя с новой статьей. В твоём стиле, в твоём блестящем изысканном стиле, Даниил. И послушай, что я тебе скажу, дорогой. Больше никогда, запомни! Никогда так не делай. Предателей в наших рядах не любят, и я очень не хочу, чтобы тебя записали в ряд этих самых предателей, которых нам потом приходится ломать. Тебе все ясно?
– Мне все ясно, – повторил Даниил. – Только позвольте один вопрос напоследок?
– Только один.
– Как вы считаете, то, что мы делаем, можно назвать журналистикой?
Маргарита Михайловна побелела, брови ее сошлись, и глаза налились кровью.
– Пошёл вон отсюда! – был ее ответ.
