Айна Голубева
Переписать набело
Кирилл был очень шумным, полным жизни, его было слишком много, в целом он напоминал июльский полдень под кустом сирени: 10 минут это еще доставляет тебе удовольствие, а через час тебя уже с души воротит от такого соседства.
– Я тебе на работу звонил, – опять прогудела трубка, – там сказали, что ты в отпуске, а поэтому давай-ка, собирайся и дуй ко мне, посидим, поговорим, а то я скоро уезжаю в далекие края и, быть может, не вернусь!
– Ладно, куда ехать? – неожиданно сам для себя согласился Михаил, записал адрес и, выслушав очередной плоский анекдот из арсенала Кирилла, дежурно посмеялся и повесил трубку.
“Ну и зачем я согласился?” – мрачно подумал Вересов, стоя под упругими струями душа и теперь уже не испытывал ни малейшего желания отправлять в гости к старому приятелю. У него были двоякие чувства к Кириллу: с одной стороны, ему хотелось узнать, какие у того новости, с другой, тот вызывал неприятные ощущения.
Выйдя на улицу, ему вдруг подумалось, что и неплохо выбраться, пусть даже к Кириллу. Знакомы они были еще со школьной скамьи, но только Кирилл всегда оставался в тени своего талантливого и красивого друга. Вересов был отличником, имел разряд по шахматам, был гордостью школьной команды по плаванию, да еще и постоянным участником Олимпиад по физике. “Всесторонее развитый молодой человек!” называл его директор школы Герасимович.
А Наумов просто был, учился он с тройки на четверку, спортом не увлекался и девушки, кстати, тоже его не любили. Ну, право слово, внешность у него была среднестатистическая, словно художник все свои краски перевел на Вересова, а Наумова даже прорисовывать не стал: маленький рост, смазанные черты лица и тяжелый, кургузый низ делали его похожим на растолстевшего пони. Однако у Наумова был легкий, незлобивый характер и хорошее чувство юмора, он был компанейским, легко устанавливал связи и быстро влился в компанию “Великолепной пятерки” (Вересов, Литвинов, Столяров, Потапова и Митц).