Айлин Лин
Дочь опальной герцогини

Глава 1

– Голову с пле-е-еч! – вопль Её Величества вылетел через открытую дверь и острыми осколками рассыпался по коридорам, отдавая по тёмным углам и закуткам неприятным гулким эхом. – Ты, гадина, это ты во всём виновата! – бесновалась королева, её распирало, но не от горя, а от злобной радости. – Жить тебе ровно сутки, тварь! – закончила она, наклонившись к герцогине, буквально брызжа ей в лицо вязкой слюной.

Я тихо притаилась в гардеробной, стараясь дышать через раз, чтобы не попасть под горячую руку осатаневшей венценосной бабы.

– Где твоё отродье? А? Вместе отправлю на гильотину. Нет, повешу, чтобы ты умирала долго, хрипела, синела и тщилась глотнуть воздуха, чтобы продлить свою никчёмную жизнь хотя бы на мгновение.

Мне стало жаль Её Светлость, герцогиню Николетту Йорк, фаворитку почившего короля. И мою биологическую мать в новом мире. О себе в этот момент я не думала, а стоило бы…

Я не была с особо знакома с Николеттой, ибо она большую часть времени проводила подле Его Величества – и днём, и ночью угождая, ублажая Карла Второго. Я же была предоставлена самой себе. Мне никто явно не докучал, ибо обидеть дочь первой любовницы Его Величества не посмели бы. Но то явно, а вот скрытно или словесно уколоть норовили все, даже слуги.

Я смотрела в замочную скважину, стремясь ничего не пропустить, ведь точно знала, что всё происходящее очень важно и напрямую коснётся меня.

Герцогиня Йорк распласталась на полу, её нарядное светло-голубое платье со множеством нижних юбок, веером раскрылось на полу, создавая небесный островок, в центре которого замерла прекрасная белая роза. По алебастровым щекам Николетты текли крупные горячие слёзы. Она плакала искренне, боясь за свою жизнь. И было понятно почему: ей исполнилось всего тридцать четыре года. Молодая, в самом расцвете сил и женской привлекательности – Николетта по праву считалась самой красивой женщиной столицы. Стоявшая же напротив неё королева была куда старше и значительно уступавшая внешне. И опаснее. Преданный королевской семье герцог Кемпбелл тоже был тут и молчал до фразы об "отродье":

– Ваше Величество, леди Одри, наследницу герцога Йорка казнить никак нельзя. Древняя кровь течёт в жилах девушки. Через полгода ей исполнится семнадцать, и сразу после дня рождения её можно выдать замуж. Выгодно, – последнее слово он подчеркнул своей особенной холодной интонацией.

Его светлость, герцог Уильям Кемпбелл – первый советник короля, человек, обладавший огромной властью, про себя я его называла просто "серый кардинал". Его никто и никогда не обсуждал в стенах королевского дворца, а при встрече старались смотреть в пол и даже дышать через раз – настолько боялись той силы, что была заключена в руках герцога. Поговаривают, Кемпбелл мог легко свергнуть правящую династию и забрать трон себе, но отчего-то не делал этого. И объяснялось это обстоятельство тоже просто – когда-то в давние времена Его Величество Астер Первый спас жизнь пращуру Уильяма и те заключили нерушимое соглашение на крови. А ещё ходили слухи, что в крови Кемпбеллов текла магия, настоящая, сдерживаемая лишь волей носителя.

И я пока не разобралась, что тут имелось в виду под словом "магия", поскольку зримого проявления так ни разу и не встретила. Волшебники тут были такими – днём с огнём не сыщешь и всё на уровне слухов. Но при этом все точно знали о сверхъестественных вещах, что могут творить люди. А уж феи и подавно.

Королева вглядывалась в бесстрастного Уильяма и молчала, обдумывая: на её лице с мелкими чертами и острым носом происходила неприкрытая смена эмоций. В итоге она уже намного спокойнее ответила:

– Хорошо. Но эту казнить.

– Как скажете, – полупоклон, но без подобострастия. – Заприте дверь, приставьте двух охранников, никого не выпускать. Еду пусть приносят раз в день, – отрывисто бросил Кемпбелл одному из замерших в дверях гвардейцев. Воин низко поклонился:

– Всё будет сделано, Ваша Светлость.

Я смотрела на Его светлость и в который раз поражалась красоте, что досталась столь безэмоциональному человеку и пусть черты уже несколько поплыли из-за весьма солидного возраста "кардинала", но тем не менее чёткий, словно высеченный из камня профиль, прямой нос, упрямая линия губ, высокий лоб, бледные чуть впалые щёки, тёмные, вьющиеся на концах волосы и рост выше метра восьмидесяти, поджарая, широкоплечая фигура – всё по-прежнему было сногсшибательно.

И королева глядела на советника, нисколько не скрывая своих низменных в отношении него желаний.

– Леди Одри, выходите, – добавил Уильям без перехода, даже не смотря в мою сторону.

Моё новое имя. С трудом привыкла к нему и иногда могла не откликнуться, отчего ко мне быстро приклеилась кличка, которой меня называли за глаза – глухая Одри.

Приказ прозвучал, как выстрел, но я даже не вздрогнула – уже мысленно была к этому готова. Потому спокойно встала, оправила вырвиглазно жёлтое платье и потянула за фигурную ручку. Дверь безо всякого скрипа открылась, и вот я стою и смотрю в голубые глаза Кемпбелла. Ему лет шестьдесят и даже на отделяющем нас расстоянии ощущается исходящая от него аура власти и опасности.

Я молча присела в максимально глубоком реверансе и замерла – покуда не позволят встать, стоять мне так хоть до посинения.

В новом мире мне было шестнадцать лет, и я считалась уже весьма зрелой, но… Выйти замуж до семнадцатилетия родовитым аристократкам не дозволялось.

Николетта, урождённая Лидс, дочь обедневшего графа не только благодаря своей неземной красоте, но и замечательной родословной, стала женой герцога намного лет старше её, но всё же смогла зачать и родить Одри Йорк.

– Уведите юную леди в другую опочивальню, и также приставьте охрану, – добавил "кардинал".

Её Величество смотрела на меня, как на пустое место, но промолчать не смогла:

– Это ж надо, мать раскрасавица, а дочка страшнее варлаков в Заворожённом лесу.

– Вы преувеличиваете, моя королева, – сухо отозвался Уильям.

– Простите, Ваше Величество, – подала голос Николетта. – Позвольте попрощаться с дочерью.

Прежде чем ответить, королева покосилась на герцога и тот едва заметно кивнул.

– У вас не более пяти минут, – царственно откликнулась она и, резко развернувшись, шурша многочисленными юбками, с победоносно расправленными плечами, удалилась из комнаты, за ней вышли "кардинал" и гвардейцы.

Я наконец-то могла выпрямить порядком затёкшие ноги и замерла, не зная, что делать.

– Дорогая, подойди, – герцогиня Йорк тоже встала и протянула ко мне изящные тонкие руки. Я сделала шаг, второй и в итоге оказалась в мягких объятиях чужой по сути женщины. Но ближе её в этом мире у меня никого не было. Странные ощущения. – Прости, Одри, девочка моя, – женщина говорила негромко, поглаживая мои непослушные, торчащие в разные стороны волосы. – Давай присядем, я кое-что тебе расскажу.

И увлекла меня на длинную софу, обитую дорогим бархатом.

– Ты ведь знаешь, кто твой отец?

Я кивнула.

– И понимаешь, что в твоих жилах течёт особенная кровь. Магическая. Только она никак не проявляет себя вот уже более трёх сотен лет, увы. Я не думаю, что у тебя будет иначе, чем у предшественников. Но, по крайней мере, ты можешь рассчитывать на долгую и сытную жизнь. С условием, что родишь наследника тому, на кого укажут. Не противься, соглашайся. Я любила Карла, вот только не знала, что плата будет столь высока. Нет ничего дороже жизни, я поняла это слишком поздно.

Герцогиня говорила так, словно оправдывалась, но не передо мной, а перед собой.

– Тебя, скорее всего, сошлют в монастырь, точно не на земли Йорков, что граничат с Заворожённым лесом – там слишком опасно. В святом месте будь внимательна и осторожна, никому не доверяй, даже монахиням. Береги себя. И прости, что позабыла о тебе. Бросила одну… Мне так жаль…

– Мама, вам не за что себя корить, – я не знала, что ей ответить, но нужно было утешить человека, которому отвели совсем немного времени. Но нужно отдать Николетте должное – она не истерила, не кинулась в ноги королеве, умоляя пощадить. Гордая, знающая себе цену, но как бы жестоко не звучало, мёртвая. – Я буду помнить и думать о вас только хорошее, никогда не забуду, насколько вы были прекрасны и блистательны, затмевая всех при дворе.

Меня вывели из комнаты теперь уже опальной герцогини, по лестнице для слуг я под конвоем спустилась на два этажа и вошла в услужливо распахнутые двери. Комната была маленькой, но дорого обставленной, с широкой кроватью, с тяжёлым балдахином, столом у окна и резными стульями подле, стены обиты шёлковой узорчатой тканью. Небольшая софа напротив камина, на полу мягкий ковёр.

Пройдя вперёд к горящему очагу, вгляделась в оранжево-алые танцующие язычки пламени. Мои мысли кружились вокруг одного и того же вопроса: что ждёт меня впереди? Страшно было до дрожи.

Глава 2

Король, Его Величество Карл Второй умер в своей кровати. Уснул и больше не проснулся. В ту ночь рядом с ним по обыкновению находилась Николетта. Женщина, пробудившись от сладкого сна, сначала ничего не поняла, а когда дошло, закричала так, что услышал, наверное, весь дворец.

Естественно, герцогиню Йорк тут же скрутили и закрыли в отдельной опочивальне. Как потом подтвердил древний артефакт, матушка не была повинна в гибели короля, но это не отменило гнева королевы и последующих событий.

Я стояла подле напольного зеркала и смотрела на своё отражение. Гадкий утёнок, иначе и не скажешь: серая кожа со множеством подростковых прыщей на округлых щеках, непослушные, торчащие в разные стороны, густые светлые волосы, угловатая фигура. Но были и плюсы: во всём этом безобразии выделялись глаза – большие, красивые и ясные, карие с золотистыми янтарными вкраплениями, тонкий аристократический нос и чёткая линия упрямых губ. Есть надежда, что перерасту и стану вполне симпатичной девушкой. Впрочем, коже всё же стоило помочь: нанести соответствующий крем, которого тут, к сожалению, ещё не придумали.

На самом деле моя нынешняя внешность волновала меня слабо, куда тревожнее было за своё будущее.

Моё попадание в новый мир и в другое тело произошло одним осенним солнечным днём, который остался там, далеко, на Земле. Там же осталась семья, дорогие мне люди. И разбитая машина, и спасённый мной ребёнок, выбежавший на проезжую часть. Вот только меня там уже не было. Я очнулась тут, на планете под названием Эрида. Открыла глаза, чтобы уставиться в непроглядную тьму. Шок, испытанный в первые мгновения, вперемешку с леденящим душу ужасом и растерянностью не забуду никогда, как и холод с запахом сырости, с тяжёлым шлейфом гниения. И как я, преодолевая жуткую боль во всём теле, опираясь ладонями о противно-влажную стену, двинулась куда-то вперёд, к виднеющейся вдали полоске света на уровне пола.

После, обдумывая всё произошедшее, пришла к выводу, что Одри упала с лестницы, крепко так, до смерти приложившись о каменный пол. Как именно она оказалась в самой дальней, пустынной части королевского дворца, наверное, никогда не узнаю. Случайно ли, или её кто-то специально толкнул? Но факт остаётся фактом – девушка погибла, и вместо неё очнулась я. И отныне мне предстоит каким-то образом приспособиться к заданным условиям и выжить, потому что, как бы там ни было, второй шанс упускать не хотелось вовсе. Кто его знает, куда я попаду, если погибну снова? Вдруг моя душа растворится, мысли обнулятся, а сохранить воспоминания о родных, любимых людях хотелось непременно.

– Леди Йорк, прошу на выход! – глухой голос раздался из-за плотно прикрытой двери, выдернув меня из воспоминаний, следом послышался щелчок – страж провернул ключ, чтобы я могла выйти из комнаты, в которой меня заперли.

Посмотрев на себя ещё раз, поправила накидку из тёмной плотной ткани и, резко развернувшись, шагнула к двери.

Холодный зимний ветер налетел на лицо, пробежался длинными крючковатыми пальцами по шее и коснулся затылка. Низкие свинцовые тучи обещали непогоду надолго, они плотно облепили небо, не давая солнечным лучам и шанса пронзить их, и согреть скопление людей, собравшееся на центральной площади. Серая хмарь, стелившаяся по земле, опутывала ноги в невесомый плед, вот только вовсе не согревающий, а проникающий во множество юбок, утяжеляя их, мешая стоять прямо, гордо. Назло всем, кто пришёл поглазеть на казнь Николетты, герцогини Йорк.

Отвратительная королева сидела в своём ложе, неподалёку от неё устроился молодой принц – Карл Третий, а между ними пустующий трон почившего Карла Второго. Внешне сын был похож на своего отца, вполне приятный молодой человек, я не знала, каким был характер Его Высочества, но очень надеялась, что и этим парень пошёл не в мать.

Послышались шепотки, и я повернула голову в другую сторону, чтобы увидеть, как расходится народ, образуя широкий проход, по которому, высоко подняв под подбородок, расправив тонкие плечи, не шагала, а плыла опальная герцогиня. Даже в какой-то дерюжке длиной чуть ниже колена она выглядела куда красивее всех дам, что сидели на зрительских местах, сверкая шелками и драгоценностями, соревнуясь в богатстве меховых шубок, накинутых на дорогие наряды.

В этот момент мысленно я была рядом с Николеттой. Всеми фибрами души поддерживая хрупкую, но не сломленную женщину. И она, словно ощутив мой взгляд, посмотрела точно на меня и мягко, едва заметно изогнула пухлые чувственные губы. Мне оставалось лишь ободряюще ей кивнуть и улыбнуться в ответ.

– Смерть – это только начало, – беззвучно прошептала. Я верила в то, что сказала. Боже, пусть этой красавице повезёт как и мне прожить жизнь ещё раз.

Герцогиня Йорк степенно поднялась по деревянной лестнице и взошла на помост. Руки её были крепко связаны за спиной.

Какой-то облезлый глашатай в крикливом костюме, как у шута, зачитал весь список прегрешений леди Николетты. С каждым его словом мои брови поднимались всё выше и выше, интересно, когда это моя биологическая мать успела столько всего наворотить? Ей даже заговор вменили с целью занять трон. Ха! Вот уж точно нет!

– За сим Её Величество Аманида Премудрая приговаривает леди Николетту Йорк к казни через повешение!

Я не знала до последнего, что ждёт герцогиню, и вот теперь замерла в ледяном оцепенении. По мне, так отсечение головы куда гуманнее, чем вот так висеть с петлёй на шее, конвульсивно дёргаясь и мучительно желая глотнуть воздуха.

– Ваше последнее желание, леди Йорк? – подскочил к приговорённой шут. – Её Величество непременно сдержит слово.

Обращались к королеве, я ещё не совсем разобралась в местных правилах, но принц, пока его не коронуют, не мог выносить решения и сидеть на троне, который сейчас пустовал. А возведение на престол Карла Третьего было назначено сразу после похорон, которые состоятся сегодня же, только на закате. То есть принц получит корону ночью.

Люди, пришедшие на площадь, одновременно повернулись к королеве. Та степенно склонила голову, давая понять всем, что так оно и будет. Но я не спешила верить – Аманида была ещё той хитрой, беспощадной мразью.

– Ваше Величество, – звонкий мелодичный голос моей матери разнёсся над переговаривающимися людьми, привлекая внимание присутствующих, – прошу не о себе, а о дочери. Юной леди Одри, наследницы герцога Йорка. Отдайте ей все мои украшения, всю мою одежду и обувь, все книги и картины. Как память обо мне, её матери.

В этот момент я смотрела на Её Величество: королева скривилась так, будто лимон лизнула, а потом его полностью в рот засунула. Но в итоге всё же кивнула – ведь пообещала выполнить последнюю волю Николетты, и разочаровать подданных никак не могла.

После к Её Светлости Николетте подошёл грузный мужчина, с висящим мешком, животом и, не церемонясь, подтолкнул её к специальному люку, который при нажатии рычага, уходил из-под ног. Затем он же накинул на шею приговорённой жуткую толстую верёвку, затянул.

Я зажмурила глаза, не желая видеть, что будет дальше, хотела закрыть уши, но стражник, стоявший позади, не позволил мне этого сделать. Ну, хоть не приказал смотреть.

Время замерло, на площади стало удивительно тихо – народ замолчал, глазея на "представление", не желая упустить ни единого мгновения, чтобы потом смаковать каждую деталь несколько недель, делясь впечатлениями и приукрашивая казнь прекрасной герцогини.

– Хо! – крик, дающий команду палачу.

Не знаю, что произошло в ту секунду, вот только крик королевы и потрясённые возгласы толпы заставили меня распахнуть глаза.

– Не сме-ей! – мерзкий голос Аманиды оглушил.

Головы людей были вскинуты к небу, я тоже посмотрела в ту сторону и тут же увидела на одной из башенок, что украшали здание напротив, фигуру в тёмном плаще, с надвинутым на глаза капюшоном. Незнакомец замер с натянутым луком в руке.

Я даже моргнуть не успела, как пущенная им стрела, вжикнула, рассекая воздух и впиваясь точно в грудь прекрасной Николетты. Женщина пронзительно вскрикнула, алое пятно растеклось по мешковине. Мама Одри умерла. Не от петли, а от острой стрелы, мгновенно пронзившей её сердце.

Глава 3

Рядом с убитой Николеттой вдруг тяжело упало грузное тело палача, в его толстую шею впилась вторая стрела, а вот шут-глашатай, которому должен был достаться третий снаряд, почувствовав неладное, вовремя отскочил, но всё же ранения не избежал – острое жало впилось ему в руку чуть выше локтя. Мужик взвыл и рухнул на деревянный помост, как подкошенный, подвывая и моля его спасти. Жалкое зрелище.

Тем временем вокруг нас всё пришло в движение: народ запаниковал (женщины заголосили, им вторил надрывный плач детей, которых зачем-то взяли на казнь – всё это одновременно просто оглушало!), живое людское море мощно разлилось в разные стороны, мешая королевским гвардейцам добраться до здания, с крыши которого стрелял лучник. Кстати, о нём – человека в тёмном плаще уже не было, он куда-то таинственно исчез.

Аманида продолжала орать, ругая на чём свет стоит нерасторопных стражей, даже со своего места я прекрасно видела, как от ярости полопались сосуды в глазах королевы.

– Идите за мной, – глухо приказал мой конвоир. Я понятливо кивнула, бросила последний взгляд на бездыханное тело герцогини, мысленно попрощалась с бедной женщиной, и двинулась следом за солдатом. Его широкая спина перекрывала мне весь обзор. Я могла бы сбежать – ничто не удерживало, вот только куда пойти? Без денег, без знаний о реалиях нового мира, в котором у меня пока не было ни одного доброжелательного знакомого. Потому шагала за гвардейцем ни на йоту от него не отставая.

С трудом преодолев расстояние от центра площади к выходу из неё, влились в поток немного успокоившихся горожан. Стрелок исчез, опасность миновала. Люди расходились по своим делам, успевая обменяться впечатлениями об увиденном. Я толком не вслушивалась в их болтовню, мне хотелось только одного – как можно скорее оказаться в тишине, чтобы ни единой души вокруг.

Мы ненадолго замерли подле каких-то женщин, ожидая, когда толпа чуть рассосётся, и я невольно прислушалась к беседе двух незнакомок.

– Бедненькая, но лучше так, чем висеть с синим лицом со сломанной петлёй шеей, – говорила одна женщина лет сорока другой, чуть помоложе. Её собеседница злобно фыркнула в ответ:

– Поделом! Хоть так, хоть сяк, всё одна дорога таким особам. Беспринципная тварюшка! Как она могла развлекаться с королём под носом королевы? Богопротивное то дело, и ждёт герцогиню тяжкое посмертие, душу её будут терзать низшие духи, смердящие адовы псы.

– Как ты можешь говорить такое? – вполне искренне воскликнула первая, сложила пальцы правой руки в щепоть, нарисовала перед собой невидимый круг и поставила в конце точку в центр воображаемой окружности. Собеседница тут же за ней повторила и всё же возразила:

– Мэри, я, что ли, не права? Всё, что сказала – истина.

Эта Мэри, воровато оглядевшись, приподнялась на цыпочки, чтобы, прижавшись к уху долговязой, прошептать:

– Поговаривают, Её Светлость была беременна от Его Величества. Королева узнала об этом…

Я скорее прочитала по губам, чем всё это услышала, а охранник, обернувшись ко мне, негромко окликнул:

– Леди Одри, поспешите.

Мужчина, оказывается, ушёл на несколько метров вперёд, а я замерла подле сплетниц, желая их подслушать. Но как бы мне ни хотелось узнать больше, всё же доверять болтовне горожанок не стоило – грош цена такой информации.

До дворца добрались только через полчаса, хотя он (дворец) располагался неподалёку от площади.

Строение было сложено из необыкновенного чуть мерцавшего светло-серого камня, многоэтажное, многоярусное. Пять башенок с остроконечными крышами придавали законченный несколько сказочный облик всему зданию. Этот дворец резко отличался от тех средневековых, что я видела в своём мире не только более совершенной архитектурой, но и продуманностью комнат, множеством анфилад, а также примитивными лифтами. Да, они здесь были, деревянные коробы медленно поднимались и чуть быстрее опускались, в движение их приводил особый механизм, в основе которого лежала грубая физическая сила, то есть при помощи пони, что обитали на нулевом этаже. И никакой магии.

Где же эта самая магия? Которую не видно, но о которой все говорят. Только один раз я лицезрела что-то похожее на волшебство, при этом оно исходило от артефакта правды: его дали Николетте на допросе, а потом и мне, поскольку я также являлась подозреваемой. Магический предмет был создан из золота, округлой формы, украшенный витиеватой резьбой, при внимательном рассмотрении все эти линии и кружочки складывались в странные фигуры и даже письмена, но понять, о чём они, я так и не смогла. Когда взяла артефакт в руки, сразу же почувствовала тепло от него исходящее, пальцы кольнуло острой болью, я тут же попыталась откинуть предмет, но он будто прилип к коже, но неприятные ощущения продлились недолго и через пару мгновений исчезли.

Дознаватель задавал вопросы, я отвечала. Артефакт всё это время сиял мерным зелёным светом. Значит, всё сказанное мной, было правдой, оспорить которую не было под силу никому. Вот только отчего-то Николетте задали лишь те вопросы, что касались смерти короля, и ни одного насчёт какого-то там переворота, контрабанды некой наркотической пыльцы фей.

Должна сказать, что часто упоминаемые местные феи были совсем не такими, какими я привыкла видеть их в мультиках и сказках в своём мире. Здесь они изображались гуманоидоподобными существами, злобными и мстительными, и обитали в труднодоступных для человека местах. Ближайшая их территория – это Заворожённый лес, что разделял два соседних королевства друг от друга непролазной чащобой, эта территория считалась ничейной. Лес кишел разной живностью, смертельно опасной для человека. Но, кроме ужасов, в нём также хватало и сырья для целебных настоек, которые действительно затягивали раны и могли продлить молодость.

Вот только достать все эти травки, корешки да ягодки, удавалось далеко не всем.

Я вошла в отведённую для меня комнату. Дверь за спиной тихо закрылась, стражник провернул ключ в замочной скважине, после чего я услышала его удаляющиеся шаги. Снова заперли.

Скинув плащ и оставив тяжёлые ботинки подле входа, прошла к кровати. Устало села на мягкую перину, и, недолго думая, растянулась в полный рост. Прикрыла тяжёлые веки.

День выдался не из простых, никогда прежде на моих глазах никого не убивали. Что за мир такой, где балом правит столь вопиющая жестокость?

Одолеваемая гнетущими мыслями, в итоге провалилась в беспокойный сон.

Проснулась только следующим утром, с трудом села. Ощущая тяжесть и песок в глазах, поднесла руки к лицу. Нос опух, веки тоже. Кажется, я плакала во сне? Странно.

С трудом поднявшись на ноги, подошла к комоду, на котором стоял фарфоровый таз, рядом с ним кувшин с чистой водой. Налив воду в сосуд, плеснула в лицо холодной живительной влаги. Полегчало.

Также, как улитка, поплелась к неприметной дверце, за которой находилось помещение для отправления естественных нужд. Только в особых комнатах, где обитали аристократы, пользовавшиеся благосклонностью королевской семьи, были установлены унитазы с какой-никакой канализационной системой, но в большинстве опочивален к услугам жильцом был обыкновенный керамический горшок, который выносили служанки несколько раз в день. Оттого запах в этом помещении был такой себе, весьма неприятный.

По-быстрому сделав свои дела, вернулась в основную комнату и снова помыла руки. Кусок тёмного мыла лежал подле, оно было каким-то жирным (с трудом смывалось и оставляло тонкую плёнку на коже рук) и слабо пенилось, запах нейтральный.

Закончив с процедурами, хотела было присесть подле окна, как в дверь постучали.

– Войдите, – отозвалась я, будто от меня зависело, сможет посетитель войти или нет. На самом-то деле я пленница, и прав у меня никаких.

Дверь открылась мгновенно, на пороге замер старший гвардеец, его одежда отличалась от других вояк не только цветом накидки, но и богатством вышивки. Личный телохранитель Её Величества.

– Доброе утро, леди Йорк. Следуйте за мной.

У меня не было сменной одежды, жёлтое платье забрали, взамен выдали вот это серое, в котором я должна была присутствовать на казни матери. А так как я уснула в нём же, то сейчас оно выглядело пожёванным с парочкой мокрых пятен на груди, всё же умывалась я не очень аккуратно. Ну и ладно, если честно, плевать, что подумают те, кто жаждет со мной поговорить.