Артем Вахрейн
Мои тромбоциты
***
Я ухожу от этих многоточий:
Они скрывают слишком много нас.
Бывало, я стихами кровоточил,
Бинтуя раны пафосностью фраз.
И за любым-простым красивым словом
Лирический герой не станет мной.
Я в нем теперь отчаянно закован,
Немного угнетенный не-герой.
И мне уже совсем почти не страшно,
И я совсем почти закрыт.
Я больше не предчувствую опасность,
Себя в себе немного позабыв.
И я не удивляюсь миллионам,
Которые не слушают стихов:
Уж слишком те похожи на патроны,
Попавшие не в сердце, а в висок.
***
Не нужно меня разгадывать:
Я и сам о себе не знаю.
Мои фразы не смей наматывать
На основы своих спиралей.
Тайников и безлюдных комнат
Я отчаянно верный житель,
И теперь уже сам не вспомню,
Как оттуда навстречу выйти.
Бархат стен поглощает эхо.
Звук дождя из разбитых окон.
Я спасаться сюда приехал:
Это место для одиноких.
***
Тучи северным ветром распороты,
Рассыпаются, бледные, снегом,
Налипают на шапки и бороды,
Врываются в чьи-то беседы.
Наши взгляды, так и не встретившись,
Промолчали, потухли, замерли.
Желтый свет, на столбе повешенный,
Засыхал: только белый – правильный.
Дым с паром: курим на улице.
По парам и параллелям разобраны.
Мы такие с тобою умницы,
Жаль только – ветром распороты.
***
Гагарина поет: ей мира мало.
А мне достаточно вполне и половины:
Давно остыли яркие камины,
Всё обсуждают (да и пишут) что попало.
Застыли в вечности серебряные строки,
Из золота объемов нам не сдвинуть.
И половину еще нужно половинить,
Чтоб выносить житейские уроки.
Я отрезал, ещё, за разом раз:
А мир все рос, бессовестная гидра.
Гагариной все мало, ей обидно.
А я кромсаю мир, чтоб стал как раз.
***
Мы просыпаемся в пустоту,
Силясь увидеть свет или смысл,
Идем сквозь потоки надуманных чисел,
Свою забывая мечту.
Мы счастье упорно пакуем по датам,
А те наступают так часто не с нами.
Какими же глупыми дураками
Мы перед солнцем сегодня предстали!
И каждому – мало, хоть в каждом – по миру,
Большому, печальному, под замками.
Ведь мы не даем его трогать руками
Даже отчаянно самым любимым.
Вокруг замигали холодные числа,
И зимние люди ложатся в надежде,
Что где-то, под ворохом теплой одежды
Идет человек, о котором не спится.
***
Однажды ты скажешь: «Давай забудем?
Не стоит царапать покрытие.
Мы даже в снегах утонуть рискуем,
Выдумывая события».
Однажды проснешься и станет мало
Холодного света в предзимних реках,
В волнах которых нас и не стало,
Двух маленьких человеков.
Однажды солнце в листву польется,
В сердца и взгляды внося сумятицу.
Тогда закурим и не проснемся,
А дым после нас останется.
Однажды ты скажешь: «Давай забудем?»
В тиши и тьме уходящего вечера.
Готов ответ: «Нет, не будем.
Помнить нечего».
***
Обнять тебя, хотя б издалека —
Вот идея фикс ноябрьских метелей.
Читай меня в приливах настроений,
И вот уже твоя печаль – моя.
Цвет глаз моих не смей запоминать:
Они непостоянны в каждом миге.
Но сотнями и тысячами игл
Твой взгляд щетинится внутри меня.
Метельно, суетно и имя не назвать.
Все начинается с бурления и снов.
Я не нашел еще к тебе достойных слов.
Пиши другим, но не бросай меня
Читать.
***
Мы так часто мечтали о бесконечности,
И о времени, запряженном в сани,
Что прогуглили, пролистали,
Восхитились не теми песнями.
Беспричинно хотелось лучшего,
Идеального, даже книжного.
Окружали заботой ближнего,
А не близкого, а не нужного.
Беспробудно рвались к сиянию.
И, окончательно видя цели,
Мы нечаянно обмелели
От сердечных пересыханий.
И мечты оказались просты:
Только дом, где ждешь меня ты.
***
Небо синеет к ночи,
Падает на глаза.
В говорах между прочим
Не о ком рассказать.
Тихо и безымянно,
Ветрено и темно.
Образ из черной кляксы
По потолку в окно.
В чьих-то сюжетах рыжих
Капает воск свечей.
Я – к темноте поближе,
К отповеди ночей.
Звезды на покрывалах,
Дыры штормов и штор.
Тысячи лиц не надо,
Только одно – в упор.
***
Ветер пронизывал, рвал и мерил
Длинными фразами путь до дома.
Холод-кузнец заковал все двери,
Чтобы ни выхода и ни входа.
Грязные стаи по серым гнездам
Не разлетелись – ползут крикливо.
Замерли мы в разнодушных позах,
Пыль обнимая по темным квартирам.
Счастье на рынке стаканами мерными,
А парки и мойры орудуют спицами.
Падают звезды, неся сокровенное
В самую тьму, откуда не выбраться.
***
Мы – корабли в этом белом море,
По волнам из разбитого хрусталя.
Расставляем свои бемоли,
Вслух ни слова не говоря.
Миллиметры и мили
– Были —
За борт выброшены мечты:
Жгли мосты и бокалы били,
И шампанского брызги пили.
Распилили и вдаль ушли.
Море белое под ногами
Рассыпается и болит.
В небо черное мы – руками,
Звезды в пригоршнях – маяками:
Утопающим посветить.
***
Хочется холода и зимы,
Начищенных пуговиц-звезд,
В стерильности уличной тишины
Пустоты дорожных полос.
Чтобы небо – дотронуться, низко-низко,
На атлантах фонарных столбов.
A я, переполненный смыслом,
Не рвался из этих льдов.
Снег на снег, шаг на шаг и ветер,
Шелестение тщетное дворников:
Время сыпят. A я не заметил
И смёл его с коврика.
***
Бессмысленно кричать «Не уходи!».
Я верю: встреча состоится.
Друг другу взглянем в ангельские лица,
Слова любви друг другу повторим.
Исток спокойствия и нежная опора,
Моя любовь, моя семья, мой давний друг,
Теперь ты начала свой новый путь.
И крайний дом у ленточного бора
Еще стоит, еще теплом наполнен,
Еще шаги твои я слышу по избе.
И в черно-серой неба синеве
Твой образ навсегда в себе запомню.
Бессмысленно кричать «Не уходи!».
Я верю: встреча состоится.
Друг другу взглянем в ангельские лица,
Слова любви друг другу повторим.
***
Не падай, держись за воздух.
Даже снег – нелегкая ноша.
Не пришло еще время допроса,
И прощать – никогда не поздно.
Выкипай, прокричи и – дальше,
Все возможно, пока ты дышишь.
На карнизе соседней крыши
Чьи-то ангелы кружат вальсы.
Переломы и пересуды —
Так ли важно, кто остальные?
Ямараджа глаза красивы,
Но не время. Держаться – нужно.
***
Это не боль, не отсутствие, не печаль,
И не повод идти об кого-то греться.
Медленно падает и струится рыжая шаль,
Запахом дыма, огня и перца.
Перемолото лето. Его урожай
По коробочкам в память пора сложить.
Снова что-то не сделано. Не обещай
Переждать, переделать, прожить.
Это даже не грусть: это лишь пустота,
Сквозняки и осенняя тишь.
Рыжей шалью струится время. Туда,
Где прятался этот стиш.
***
Мы такие великие и превосходные!
Марианская впадина и та – покорилась.
Дальше – междупланетные и межзвездные,
Чтоб и космической пылью душа покрылась.
Такие прекрасные и вершинные.
Но даже львы изгоняют из стаи,
А не грызут (хотя и могли бы)
Своих, что полезными быть перестали.
А мы слишком умные для природы,
Чрезмерно уж прямоходящие.
Мертворожденные, для кукловодов