Арнур Бокейханович Мамытбеков
Золото отшельника
Лысый внимательно наблюдает за ним, качает головой из стороны в сторону. Потом будто что-то вспоминает, отставляет стопку, которую он держал в руке и заглядывает под кровать. Затем разгибается, достает из рюкзака фонарик, включает его, светит им под кровать, опять заглядывая под нее. Распрямляется, на лице у него появляется ледяная улыбка. Обращается к молодому.
– Ты оставил ружье здесь? Ты хоть понимаешь, кому ты его оставил? Кто теперь вооружен…
Молодой вскакивает, кидается к кровати, заглядывает под нее, потом начинает шарить внизу руками. Лысый брезгливо отодвигается, поднимает ноги. Молодой вылезает из-под кровати, лицо у него в пыли и грязи, а сам он выглядит бледным и жалким. Он выпрямляется, говорит лысому, смотря на него сверху вниз, срываясь на крик.
– Прости! Но ведь, не было никого здесь, не было его здесь! Откуда ему тут взяться. Сюда вообще никто не заходит! Ее ведь не увидишь, десять раз пройдешь мимо, и не найдешь эту сторожку!
Сидящие на полу с тревогой наблюдают за этой сценой. Лысый обменивается с ними взглядом, вздыхает и неожиданно, не вставая, бьет коротким быстрым ударом молодого в живот левой рукой. Тот вскрикивает, сгибается пополам. Лысый так же сидя, наносит второй удар, в этот раз с правой руки, снизу, попадая своему молодому напарнику в челюсть. Тот замолкает и начинает заваливаться на лысого, но тот успевает оттолкнуть его ногой от себя. Он падает плашмя на пол, стукаясь с размаху головой о груду железа. Женщина вскрикивает, отворачивается, ее муж связанными впереди руками берет ее за руки, что-то шепчет ей. Потом он смотрит на упавшего человека, приподнимается, заглядывает ему в глаза – они пустые и безжизненные.
Лысый наливает себе еще стопку виски, говорит словно сам себе.
– Говорил же я ему – бери что-то одно, либо ружье, либо карабин. Нет, дебил, взял и то, и другое. Потом жалуется – тяжело мне… Беспечный идиот. Горы такого легкомыслия не прощают… И наказывают по самой строгой программе…Хотя бы через таких, как я…
Он поднимает стопку, закидывает ее содержимое в себя. Его взгляд становится слегка мутным, он опять смотрит на сидящих, фокусируясь на них с некоторым трудом. Мужчина приподнимает голову упавшего – он видит кровь, которая стекает из нее. Молодой упал головой на несколько железок, и одна из них вошла прямо в его череп.
– Что?
Мужчина, смотрит прямо ему в глаза, отвечает.
– Он умер.
Лысый остается равнодушным, потом на его лице появляется слабая улыбка.
– Да и бог с ним, тоже мне, большое событие… А вот что интереснее – предсказания начинают сбываться. Я же сказал, что до утра доживут не все…
Глава 10.
Волк налетает животом прямо на острое копье, которое держит обеими руками отшельник. На его лице написано нечеловеческое усилие, когда он принимает вес зверя на себя. С криком он присаживается и, выпрямляясь, глубоко всаживает свое копье в плоть, в мягкий живот волка. Зверь давит на человека тяжестью своего большого, литого и мощного тела.
Их несет к костру и человек ухитряется шагнуть в сторону, поворачивая волка в полете, развернув его спиной к земле. Волк падает прямо в костер, его предсмертный вой сливается с воем стоящих за частоколом диких собратьев. Человек находит в себе силы быстро поднять мачете с земли, и ударяет острым лезвием по шее волка, затем по его голове. Летят во все стороны брызги крови, попадая и на лицо человека. Он с размаху, ногой откидывает волка в сторону, но шерсть зверя успевает опалить костер. Но волк уже никак не реагирует на это – он исдох. Человек хватает несколько горящих веток из костра и кидает их в сторону стоящих волков. Они отбегают подальше, подвывая и скуля.
Человек встает возле костра, и с криком поднимая руку с мачете вверх. Он торжествует. Затем пробует поднять и левую руку, но что-то хрустит в его плече, он роняет мачете, хватаясь за поврежденное плечо правой рукой. Он стоит так, согнувшись, какое-то время.
Но вдруг он понимает, что волки опять идут на него, подбираясь все ближе к частоколу. Очевидно, его расправа над собратом не впечатлила их. Он хватает правой рукой одно из копий и делает шаг навстречу, размахивая своим допотопным оружием. Один из волков прыгает, но делает это не так успешно, как первый. Он натыкается правым боком на один из кольев, и отшельник подпрыгивает к нему, нанеся ему удар копьем в шею. Палка окрашивается красным. Волк яростно скулит и воет, но человек продолжает наносить удары, пока волк не перестает огрызаться и грозить человеку окровавленной пастью. Потом он агонизирует и замирает, повисая безжизненно на врытом в землю колышке.
Человек тяжело дыша, отходит от волка, подходит к костру, протягивает к нему руки. Он весь в крови – ею покрыто его лицо, руки, рукава и его куртка. Он склоняется над рюкзаком, достает оттуда какие-то тряпки, делает из них повязку, надевает на плечо, продевает через нее левую руку.
Садится спиной к дереву, берет дробовик одной рукой, кладет его себе на колени. Закрывает глаза, шепчет себе устало.
– Ну, вот и все. Но не убоялся я…
Он уже не видит, что оставшиеся волки, постояв какое-то время вдали от частокола, бросают на него последний взгляд и уходят, скрываясь между деревьями. Слышен только треск горящих веток, в воздух взлетают искры. В глазах мертвых волков отражается пламя огня.
Глава 11.
Лысый встает, подходит к печке, подкидывает в нее дров. Он выглядит спокойным, даже умиротворенным. Захватив карабин покойника, он возвращается к кровати, садится, кладет оружие рядом с автоматом. Закрывает бутылку пробкой, убирает ее в рюкзак, туда же отправляет походный набор с посудой. Достает из кармана куртки телефоны и прочие девайсы пленников, осматривает их, потом кидает их на пол и сильно бьет по ним прикладом автомата. Все устройства ломаются, во все стороны летит стекло, пластик, другие части.
Мужчина достает из бумажников пленников их документы, осматривает их. Находит удостоверения личности, читает про себя. Обращается к ним, смотря на документы и словно сличая людей с их фотографиями.
– Значит, тут у нас Дина и Тимур. Очень приятно. Меня можете называть Командор. Или, Комендант.
Усмехается, бросает документы на кровать, потягивается. Говорит вслух, будто обращаясь к себе.
– Никогда, слышите, никогда не идите на серьезное дело с мало знакомым человеком. С тем, кого не испытывали. По крайней мере, с которым вы не выпивали.. Иначе, видите, что может случиться.
Он показывает рукой на труп, застывший на полу в причудливой позе. Потом смотрит на мужчину, обращается к нему с вопросом.
– Тимур, а что ты там бормотал, когда шел сюда?
Мужчина молчит, смотрит на труп рядом с собой. Потом собирается с духом и произносит вслух негромко.
– Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
Комендант усмехается, ничего не говорит в ответ. Достает из кармана куртки фотографию, показывает ее Тимуру. На фотографии отшельник, в той самой куртке, в которой он шел к сторожке.
– Ты видел его? А ты? Видела? Смотрите внимательнее.. Нет? Печально… Мне очень нужен этот человек, я ищу его. Он взял у меня что-то очень ценное. Что-то такое, за что я буду убивать, пытать, предавать, уничтожать… Зверствовать и лютовать, в общем.
Дина что-то произносит негромко, лысый улавливает ее фразу, усмехается.
– Нет, Дина, я не обычное животное, я высоко организованный зверь. Который не любит случайностей и ошибок. Который не позволяет хаосу проникать в порядок его вещей. Который был налажен с таким трудом…Видите ли, я очень ценю систему своих ценностей. И не позволю никому поколебать ее.
Потом он обращается к Тимуру, который пытается что-то внушить своей жене.
– Вот ты любишь цитаты, как я понимаю… Да не убоюсь я зла.. Пройду долиной смерти. Да что ты знаешь о смерти и о жизни? Вы живете в своем мирке, уютном и спокойном. Ноете, когда что-то вторгается в вашу жизнь – кризисы, инфляция, увольнения… Все это муть. Надо жить так, чтобы не зависеть от всего этого.
Лысый поднимает ноги на кровать, помещает свой рюкзак себе под голову, ложится, берет в руки автомат и продолжает говорить, смотря на своих пленников с улыбкой.
– Как ты можешь понимать, что такое зло. И добро. Ты ведь прячешься от всего, да и от самой жизни. В своей уютной, теплой квартирке, в своем офисе. Кстати, чем вы на жизнь зарабатываете?
Тимур отвечает ему негромко.
– Я…я в строительном бизнесе. Я второй человек в компании, то есть, я делаю всю работу, но есть владелец. Дина – она мастер. В салоне красоты…
Лысый улыбается еще шире, продолжает свой монолог.
– Ну, вот видишь, я был прав… Значит, все тебе срут на голову – шеф, клиенты, налоговики, партнеры, а ты и рад плясать перед ними, лишь бы получить свое, свою прибыль. Возможно, ты и ушлый, но ты зависишь от всех от них… Но чтобы действительно взять все в свои руки, замахнуться на что-то большее… Нет, этого ты не можешь. Все, на что тебя хватает это цитировать какого-то умника, который сдох так давно, что и праха то от него не осталось…
Тимур усмехается, словно вспоминая что-то. Дина уткнулась лицом в его плечо, ноги поджаты к себе. Тимур обращается к лысому.
– Этот труп… Можно я его отодвину. Или мы немного пересядем.
Лысый отрицательно качает головой. Говорит дальше, смотря в потолок.
– Нет, пусть все будет рядом – и живое, и мертвое.. Ну, так вот, я продолжу, с вашего позволения. Ты пойми, зло и смерть – такие же неотъемлемые части жизни, как ....Как солнце, или луна, как горы. Правда, вас там, внизу, согнали, как стадо баранов, и стригут с вас шерсть. А вы только блеете. Цитируете. Жалуетесь. А я не жалуюсь. Не цитирую. Ну, возможно, только себя. И я бью. Или стреляю. Я – воплощенное зло. И что. Что ты можешь сделать со мной? Ничего. Для того, чтобы сопротивляться, ты сам должен стать таким же. Но ты не можешь. Хотя все люди по природе такие. Но только вас подчинили те, у кого зла больше. И те, у кого зубы поострее, а руки ненасытнее. А вам дали эту мораль, эти законы. А я сам устанавливаю свои законы. Я выше тебя в этой пищевой цепочке…
Снаружи доносится вой волков. Лысый умолкает, усмехается, гладит пальцем курок автомата. Потом опять продолжает говорить.
– Слышите? Вот там, снаружи, тоже жизнь. И нет там никакого разделения на добро и зло. Там есть волки, их сила и их добыча. Волки… Вот спугнули их где-то с вертолета, охотились на них, вот они сюда и переместились. И они ведь не жалуются. Идут себе дальше и убивают. И не переживают по этому поводу. Как и я. Я сам беру то, что считаю своим – деньги, жизни… По праву. Я все время жил, настоящей жизнью, без оглядки. Без страха перед обществом. Или государством. Да, я тоже играю в определенные игры, я делюсь, я делаю, что меня просят. Но я не скулю. Только вою и рычу.
Тимур смотрит на лысого, обращается к нему.
– Значит, вы бандит? Но, какой-то вы слишком образованный для простого бандита.
Лысый улыбается довольно, отвечает Тимуру.
– По сути, бандит – это клише. Скорее я охотник. Свободный человек. Кто-то скажет – контрабандист, кто-то – вор. А для вас я бандит, конечно. Но ты пойми – ты просто забрел в мои угодья, туда, где я командую и живу. Вот ты сидишь со своей бабой передо мной, почти на коленях. Смотрите на меня со страхом. Меня это устраивает. А ведь мы вообще бы могли не встретиться, и ты бы остался таким же трусом, покорным и жалким. Но я изменил тебя. А ты меня нет. Овца не может повлиять на волка. Потому что волка может изменить только другой волк.
Глава 12.
Отшельник все так же сидит перед костром. Время от времени он подбрасывает в него ветки. Иногда он засыпает, вернее, падает в забытье, но через какое-то время вздрагивает, что-то бормочет и приходит в себя, осматривается по сторонам тревожно, прислушивается. Так проходит ночь. Начинает светать. Костер затухает. Огня нет, вверх поднимается только дым тонкой струйкой.
Он встает, подходит к убитым волкам. Смотрит на копье, торчащее из брюха одного, окидывает взглядом другого. Кровь стекает по остроге вниз, растекается по снегу и земле. Первый волк, у костра средних размеров, второй, висящий мордой вниз, гораздо крупнее, у него большая, массивная голова, широкая грудь, длиные мощные лапы. Он рассматривает его, говорит себе негромко.
– Значит, первым послали смертника. А вторым ко мне пожаловал сам вожак стаи…
Его левая рука все также висит на перевязи, он трогает ее осторожно. Он берет рюкзак, надевает его одной рукой, морщится от боли. Берет ружье, вешает его на плечо. Наклоняется вниз, берет также одно из копий, лежащих на земле.
Осторожно протискивается между острог, вбитых в землю, идет туда, откуда он пришел, там, где виден просвет между деревьями, где больше света. Он достигает конца опушки, видит, что на долину опустился туман. Он осматривается по сторонам, идет осторожно, пока не находит следы людей, поднявшихся в сторожку, которую он покинул накануне. Идет по следам, используя копье как помощь при ходьбе вверх.
Идет медленно, но настойчиво, сбиваясь, порой со следа, скользя по снегу и сырой земле, но не останавливаясь. Наконец, он видит ели, за которыми прячется сторожка – они появляются неожиданно, выплывая из тумана.
Он идет дальше, проходит деревья, достигает площадки перед домом. Идет очень медленно и осторожно, стараясь производить как можно меньше шума. Останавливается и прислушивается. В доме тихо.
Вдруг внутри кто-то кричит, раздается выстрел. Он подходит ближе к одной из елей, встает за ней, опускается на одно колено, кладет копье на землю, снимает с плеча ружье, устраивает его на ветке для упора, направляет его на дверь дома и прицеливается.
Глава 13.
Дина и Тимур все также сидят на полу. Лысый лежит на деревянной кровати. Иногда он закрывает глаза, всхрапывает, но тут же, открывает глаза и смотрит в потолок. Наконец, он обращается к Тимуру.
– А что, мой друг, ты еще не спишь? У меня сон чуткий… Даже, если выпью. Хотя, сейчас я почти не пью. Один знакомый медик поставил мне диагноз – цирроз печени. В очень запущенной форме. Представляешь, как это не справедливо – понимать, что тебя скоро не станет. И это в то время, когда я почти нашел, то, что так долго искал…
Тимур целует неслышно жену в шею, она смотрит на него, у нее очень красные глаза, опухшие веки. Затем она переводит взгляд на покойника, смотрит на него со страхом. Неожиданно, она трогает мужа пальцами правой руки, показывая жестом на покойника, которого ей лучше видно, потому что он упал ближе к ней. Тимур смотрит на него, на нее, явно не понимая, что привлекло ее внимание. Она что-то неслышно произносит. Он внимательно смотрит на труп и замечает, что тот лежит на ноже, который был в ножной кобуре на его левой ноге. Он нервно улыбается, смотрит на Дину, давая ей понять, что понял, что она имела в виду.
Лысый молчит, потом нарушает тишину фразой.
– Но я все равно получу то, что хотел…
Тимур не выдерживает и спрашивает его.
– А что же вы так долго искали? Можно узнать?
Лысый приподнимает голову, находит его взглядом, лицо у него очень серьезное. Но потом он опять улыбается.
– Думаю, можно. Ты уж прости за прямоту, но я не оставлю вас в живых. И мне даже сложно объяснить, почему я так решил. Почему привел вас сюда, наверх… Может быть, это просто моя блажь – пока я жив, я так утверждаюсь. Я переживу вас, как и этого беспечного дурачка… А насчет того, что я здесь ищу… Это клад. С золотом. Его собирали и хранили люди, с которыми я очень долгое время работал. Сотрудничал. Но мне пришлось их убить, потому что я не люблю, когда меня держат за дурака… И оставляют без законной доли. И найти этот клад мне помогла бы карта… Но, вот этот человек…
Он поднимает фотографию отшельника, показывая ее сидящим на полу, потом переворачивает к себе, смотрит на нее задумчиво.
– Этот человек эту карту у меня украл.
Он замолкает. Вновь всхрапывает.
Тимур пододвигается очень тихо к покойнику, Дина с тревогой смотрит на лысого, держа свою руку на ноге мужа. Тимур осторожно добирается до ноги, слегка ее приподнимает и благодаря тому, что руки у него связаны спереди, умудряется нащупать под ногой покойника нож, рукоятка которого была едва заметна. Он сантиметр за сантиметром достает нож из чехла, неслышно опускается на свое место возле жены и опускает нож между ног.
Неожиданно лысый вздрагивает, кряхтит и прочищает горло. Тимур кивает жене, переводит дыхание, обращается к проснувшемуся лысому.
– А что вы делали до… ну до того, как стали бандитом. Была семья, дети?
Лысый открывает глаза, смотрит в потолок, отвечает неспешно.
– Какой же я бандит. Я контрабандист со стажем. Ну, ты знаешь – тут же граница. А это золотая жила – не все можно декларировать и через нее провозить. А провозят всякое – от наркоты, до живых людей. Ну и я этот процесс регулирую… А что случилось с вами…С этим вот дураком… Это так, импровизация. Не люблю я не аккуратности. Халтуры. Если выявляешь такое – надо сразу выжигать, иначе все, пропадет дело. А до этого… Скажем так, я служил. Там, где учат обращаться с оружием, например. А семья… Нет, не было, и уже и не будет…
