Сказка о Тройке – Аркадий и Борис Стругацкие

Уже писала, что в юности творчество братьев Стругацких обошло меня стороной. В мае прошлого года, получив море положительных эмоций от книги Понедельник начинается в субботу , выяснила, что есть продолжение про сотрудников НИИЧАВО , поэтому «Сказка о Тройке» была добавлена в вишлист.Разыскивая электронную версию повести, обнаружила два варианта:– первый более объемный, получил название «сменовского», так как был впервые напечатан в журнале «Смена», только через двадцать лет после его создания, в 1987 году;– второй краткий, написанный в 1968 году специально для альманаха «Ангара», «подогнанный» под определенный журнальный «размер».Согласно сетевым источником эти варианты отличаются не только объемом, но «героями, сюжетными линиями и финалом».Итак, «сменовский» вариант.В славном городе Китежграде, в Колонии Необъяснённых явлений обитают фэнтезийные существа и находятся волшебные артефакты. Поэтому туда и отправляются сотрудники Научно Исследовательского Института Чародейства и Волшебства (НИИЧАВО), чтобы получить нужный им для работы и исследования предмет или сказочную особь. Распределением и выдачей сказочных сущностей занимается Тройка по Рационализации и Утилизации Необъяснённых Явлений (ТПРУНЯ). Она же решает какие явления надо рационализировать, а какие утилизировать. В состав Тройки входят чиновники-бюрократы, проводящие бессмысленные заседания, и никак не предоставляющие командировочным нужные им объекты, хотя заявки были оформлены по всем правилам… «Сказка…» мне понравилась, но меньше «Понедельника». Написана повесть прекрасно: иронично, саркастично, аллегорично. Перлов, наверное, даже больше, чем в «Понедельнике». Высмеиваемые типажи управленцев показаны великолепно. Заседания Тройки – шедевр гротеска и абсурда. Рассматриваемые дела фасмагоричны.Для примера. Дело № 16. Разумный говорящий дельфин Айзек.Несмотря на то, что дельфин умер, один из членов Тройки Хлебовводов отказывался признать факт его смерти. А все почему? Дело в том, что во время их первой встречи Хлебовводов обозвал его «обыкновенной говорящей рыбой», на что Айзек «во всеуслышание на четырех европейских и двух азиатских языках назвал его говорящим идиотом».Фэнтазийные сущности забавны. Но интонация и настрой у"Сказки" другой. Если «Понедельник» – это сатира добрая, то «Сказка» – это сатира злая и обличительная."Однако вы идете еще дальше. Вас можно назвать СВЕРХПАРАЗИТАМИ, ибо никакой другой вид не додумался еще паразитировать на самом себе. Ваше начальство паразитирует на подчиненных, ваши преступники паразитируют на так называемых порядочных людях, ваши дураки паразитируют на ваших мудрецах. И это – цари природы!.."Неудивительно, что повесть была запрещена цензурой.Смешная и грустная история о том как тяжело умным, творческим, адекватным людям противостоять глупости, тупости и некомпетентности, которые ещё к кому же наделены властью.Слово бюрократия сейчас, конечно, не так распространено в обиходе, но проблема ведь никуда не делась.11 августа 2023 год обнаружила, что у меня не работает домашний телефон. 14 августа, дозвонилась на «горячую линию», создали заявку…Ваша заявка в работе…23 января 2024 года. Уже не пытаюсь выяснить, когда заработает телефон, махнула рукой… Хочется просто узнать: есть ли срок исполнения заявки… Месяц, квартал, полгода, год, век, вечность… Склоняюсь к последнему.

Сатира на бюрократическую тему, книга больше о глупости и недалеких людях в сфере управления. Связь с Понедельником, который в субботу, чисто символическая. Разный настрой авторов. В «Понедельнике…» они развлекались, а в этой книге зло и ядовито издевались, над чиновничьей системой. Авторское острие сатиры современно и в наши дни. Суть человека-карьериста не меняется.Книга читается медленно с прочувствованнием диалогов, красоты завершенности, непробиваемости и неоспоримости бюрократического языка, внушающего почти религиозные чувства. Желателен собственный опыт общения с подобными лицами, чтобы войти в состояние наслаждающейся мстительности, так как персонажи книги делятся на бюрократов и тех, кто им противостоит. Противостоит разными методами, кто с помощью реморализации, кто с использованием криминальных методов, неплохо противодействует встречный бюрократический стиль.При чтении, главное не спешить, так как сюжет не так важен, смысл в деталях. При особой чувствительности можно почувствовать отвращение к происходящему.

Я, конечно, пару раз читал «Сказку о Тройке», с разбега, после «ПНВС», так как они были под одной обложкой в моей книге. Все эпизоды знакомы, все это я видел. Однако целостной картины не было, впечатление не складывалось, оставалось только горькое послевкусие и обманутые ожидания после столь радужных приключений Привалова в первой книге.

Иллюстрация Андрея КарапетянаВ этот раз все было по тому же сценарию, даже книга все та же. На зимних каникулах я наконец-то забрал ее в Питер, и она вновь заставила прочитать себя от начала до конца. Я помню ее молодой, с белыми и чистыми страницами. Теперь она пожилая, зачитанная, позолота с обложки почти стерлась, а кое-где остались следы от чтения за едой. Легкое чувство неловкости за себя мелкого не покидало меня до последней страницы.Повесть о тройке – довольно слабая вещь. Она имеет налет «запрещенки», от этого высоко ценилась фанатами, но трудно утверждать, что она хороша с точки зрения языка, компоновки или решения поставленных проблем. Бюрократический финал скомкан и маловероятен, оставляя впечатление неловкой попытки завершить тяжелую повесть на оптимистической ноте.

Иллюстрация Андрея КарапетянаНо подумалось мне при чтении этой повести вот что. Авторам наверняка казалось, что они обличают что-то противно-советское, всю эту номенклатурную прослойку, этих ограниченных и нечистоплотных людей, которые мешают жить и трудиться на благо человечества нормальным людям. По прошествии изрядного количества лет ощущения совсем иные. Именно люди из «Понедельника…» оказались уникально-советскими, временным явлением, не пережившим Перестройки и перехода к рынку. Именно поэтому та книга все еще свежа, интересна, привлекает и дает ощущение переключения в другой мир. А вот индивидуумы, описанные в «Сказке…» оказались обычными, вневременными, они в любой государственной и корпоративной структуре. И, боюсь, это неустранимое свойство человеческих обществ.