Обитаемый остров – Аркадий и Борис Стругацкие

Альфонс де Ламартин писал, что утопии часто оказываются лишь преждевременно высказанными истинами. Перед читателем разворачиваются приключения Максима Каммерера, путешественника с планеты Земля, работника ГСП (Группы свободного поиска), которого судьба закинула на неизвестную планету Саракш. Именно в этом произведении закладывается базис того, что позже оформится в мир Полудня. На Земле нет ни войн, ни насилия, права человека чтятся, а жизнь – священна. Сначала наш путешественник романтично сравнит себя с Робинзоном, попавшим на остров. Только вот его остров – обитаемый. И вот молодой, наивный парнишка попадает в условия, когда действительность – это постоянный радиационный фон от старого конфликта, борьба за выживание и ресурсы, подавление волеизъявления населения и прочие проблемы неблагополучного общества. Мир враждебен, искорёжен, а социальные группы такие, о которых читалось лишь в учебниках истории. Какие-то военные, воспитуемые (можно прочесть «заключённые») и Неизвестные отцы – олигархи этой страны. Максим попытается изменить существующий строй на целой планете в одиночку, потому что он за осознанность. Очень многие читатели любят «Обитаемый остров» именно за совпадение с текущими реалиями, отмечая прозорливость писателей. Первым на ум приходит сравнение башен-излучателей и телевидения, зомбирующих население. Выродки – это любая инакомыслящая прослойка населения или нацменьшинство. Обращения правящей элиты друг к другу – Папа, Шурин, Свёкор могут указывать на семейную преемственность, как в любой диктатуре. То есть я бы сказал, что перед нами не гениальное предвидение и предостережение, а описание тоталитарной структуры, в принципе любой. То, что она идеально ложилась в канву действительности писателей, и то, что текущая реальность непринципиально отличается от неё в вопросах социального устройства, лишь укрепляет меня в этой мысли. Ну какая, собственно, разница, у номенклатуры власть или у группы олигархов? Пропаганда будет литься через новостные порталы в интернете или транслироваться башнями-излучателями? А все эти «тонкие» намёки на толстые обстоятельства, например, как аббревиатура Комитета Галактической Безопасности, лишь заставляли меня закатывать глаза. Итак, перед нами приключенческий роман, в первой половине которого нереально раздражающий главный герой. Я не хочу угадывать, чем это объясняется, не верю, что ошибкой или просчётом писателей. Так или иначе, Максим ведёт себя совершенно неадекватно, понятно, что он недалекий, зато идеологически правильный парень будущего, не пьёт, не курит и не знает о том, что так было можно. Совершенно незнакомая девушка должна подпрыгнуть от радости и общаться с ним, бросив работу и свои дела; множество ритуалов текущего общества он не замечает (или не хочет?); не определяет явной агрессии, направленной на него…Словом, описан, как радостный ребёнок, пробующий всё на вкус и улыбающийся по поводу и без. Для контраста? Возможно, но в мире будущего должны уметь коммуницировать, он же об учителе говорит, понимает, что мать с отцом опечалятся его внезапным исчезновением, то есть эмоции умеет считывать. Радует, что позднее Стругацкие откажутся от суперменства своих героев, каждый из которых не будет мечтать о пробежке в пятнадцать километров для бодрости и не будет скатывать монетки пальцами для забавы, как это делает Макс здесь. Итак, Максим Каммерер захотел пойти против логики истории и осчастливить людей вопреки, даже не спросив их об их собственных чаяниях. Помните? Счастья для всех и пусть никто не уйдёт обиженным! Мак бежит к этому Золотому шару, но ведь такая мысль уже была. И не вылавливалась, как клёцка из супа политической сатиры, а была основой. Кандид из «Улитки на склоне» был как раз частью Леса, как Макс интегрировался на Саракш, став частью этого мира, а потому считает себя вправе принять решение за всех – непонимающих или несогласных. Дон Румата в «Трудно быть богом» не выдерживает пассивного наблюдения и начинает готовить котлеты, не намолов фарша, идёт менять всех и вся. Максим мечется, ищет группу, на которую может опереться в перевороте. Ему не важно, выродки ли, мутанты, да хоть островная империя пусть, только бы не текущий порядок. И самый важный разговор в книге происходит, мне кажется, о роли личности в истории между Максимом и неким Колдуном, полумифическим мутантом: – Равновесие… – произнес вдруг громкий хриплый голос. – Я вам уже говорил это, Мак. Вы не захотели меня понять…– Вы хотите нарушить это равновесие. Что ж, это возможно. Это в ваших силах. Но спрашивается – зачем? Кто-нибудь просит вас об этом? Вы сделали правильный выбор: вы обратились к самым жалким, к самым несчастным, к людям, которым досталась в равновесии сил самая тяжкая доля. Но даже и они не желают нарушения равновесия. Тогда что же вами движет?…– Ваша совесть избалована постоянным вниманием, она принимается стенать при малейшем неудобстве, и разум ваш почтительно склоняется перед нею, вместо того, чтобы прикрикнуть на нее и поставить ее на место. Ваша совесть возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум послушно и поспешно ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть свои законы. Эти законы возникают из стремлений огромных человеческих масс, и меняться они могут тоже только с изменением этих стремлений… Итак, с одной стороны – стремления огромных человеческих масс, с другой стороны – ваша совесть, воплощение ваших стремлений. Ваша совесть подвигает вас на изменение существующего порядка, то-есть на изменение стремлений миллионных человеческих масс по образу и подобию ваших стремлений. Это смешно и антиисторично. Ваш отуманенный и оглушенный совестью разум утратил способность отличать реальное благо масс от воображаемого, – это уже не разум. Разум нужно держать в чистоте. Не хотите, не можете – что ж, тем хуже для вас. И не только для вас. Вы скажете, что в том мире, откуда вы пришли, люди не могут жить с нечистой совестью. Что ж, перестаньте жить. Это тоже неплохой выход – и для вас, и для других.Вот в этом диалоге Каммерер совсем другой, прозревший что ли. Да, он юн душой, но он не тупой бизон из первой половины книги. Странное перерождение на мой взгляд, короче. В этом прочтении я старался обращать внимание на некие сквозные вещи в творчестве братьев. Ещё одной такой стала для меня раса голованов, открытая Максимом, о которой мы чуть позже прочтём в «Жуке». Здесь и сейчас они на заре существования, но к людям враждебны. Эдакий анклав цивилизации в цивилизации. Снова проведу параллель с «Улиткой», там амазонки зародились внутри цивилизации Леса, а потом переросли старшую культуру. Плохо помню, но вроде бы голованы ещё будут в «Волны гасят ветер», как раз планирую перечитать и проверить. Напоследок хотел поделиться любопытным фактом, который узнал несколько лет назад. Некоторую часть имён авторы позаимствовали у албанцев и венгров. Точно помнил про капрала Варибобу. Решил поискать об этом больше и вот интересующимся бонус, где всё подробно расписывается, спасибо большое за исследование.

У меня сложные отношения с фантастикой, но данное произведение и нельзя назвать ей в чистом виде, это занятное сплетение жанров: социальная фантастика, антиутопия, динамичные приключения с меткими элементами боевика, но отчётливым антивоенным посылом. Можно провести некоторые параллели как с прошлым, так и с настоящим, благодаря чему повесть не теряет свою актуальность и является той самой нестареющей классикой. Слог простой, но без ухода в примитивность. Повествование динамичное и яркое, без провисаний. Можно отметить некоторую фрагментарность и скачки между событиями, но для меня это не стало минусом. История как будто очищена от связующих незначительных переходов, зато переломные моменты, точки, способные перевернуть всё представление о мире или отдельных героях, обозначены чётко, контрастно, остро.Недалекое будущее, двадцать второй век. На Земле процветают свобода, равенство , братство, коммунизм. Идеальный мир без войн и насилия, с уважением к жизни и правам каждого. Максим – двадцатилетний авантюрист, пока не нашедший своё место и занимающийся космическими путешествиями с целью изучения иных планет. Однажды он терпит крушение на одной из таких планет, а местные враждебные аборигены уничтожают его корабль и тем самым лишают его возможности вернуться домой. Делать нечего, приходится осваиваться, как Робинзон на своём острове, лишь с тем различием, что остров Максима обитаем и достаточно враждебен. Это мир после ядерных войн и на пороге новых, мир абсолютной диктатуры и уничтожения любых инакомыслящих, мир, где свобода воли уничтожена в зачатках. Максим, идеалист до мозга костей, конечно, не может пройти мимо подобного несправедливого уклада и пытается что-то менять.Сам герой, особенно в первой половине истории, довольно раздражающий. Наивный, идущий напролом, не способный просчитывать последствия, иногда ведущий себя почти по-детски. Но окружающий мир вынуждает его меняться. Как и в «Трудно быть богом» авторы ставят вопрос оправданности вмешательства извне, способности человека вынести в одиночку бремя власти над судьбой чужого мира, показывают, что благие убеждения, пускай искренние, но бездумные, могут привести к ужасающим последствиям. На многие поднятые в повести вопросы нет однозначных ответов. Да и финал – не точка, а многоточие со множеством исходов.

Мне кажется, что сейчас Стругацких читают немногие. Или просто кажется? Может быть, просто говорят о них не часто? А если и говорят, то примерно так: неплохо, но не ново, наивно, это было смело и актуально при советской власти… и т.д. Это встречается почти на всех читательских форумах. Если хвалят, то тоже с некоторой снисходительностью: неплохая литература для подростков, идеальные герои, динамичные сюжеты…

Ну никакого же терпения не хватит.

Наверное, я не могу быть объективной. Для меня Стругацкие – что-то вроде школы, где главный предмет – душа. Примерно того же уровня, как школа Пушкина, где главный предмет – язык. Или школы еще многих великих, где у каждого свой главный предмет, – любознательность, доброта, юмор, героизм, любовь или даже патологии. А у Стругацких – вся душа, все, что в душе есть и чего нет, все, что делает человека человеком и что ему мешает быть человеком.

Не ново? Между прочим, они были первыми, кто создал свои миры такой высокой степени достоверности. Без объяснений технических деталей, без упоминаний количества парсеков, без расшифровки терминов, которые придумали сами. Или не придумали? Просто все это было знакомо и привычно для них, они жили в этом мире, им просто в голову не приходило объяснять читателю, по какому принципу работает вход-мембрана в "Призрак". Они и сами этого не знали. То есть – их герои не знали. Ведь нам же не приходит в голову объяснять друг другу, как работает двигатель внутреннего сгорания, почему светится лампочка и из чего делают одноразовую посуду. Знаем мы это или не знаем – все равно. Мы привыкли, что так должно быть, и нам это чаще всего просто не интересно. А Стругацкие привыкли, что в их мире должно быть вот так, они просто к этому привыкли, и им это тоже не слишком интересно. Они пишут не о фантастических достижениях науки и техники, не о фантастических событиях, связанных с этими достижениями. Они пишут о людях. О том, что люди всегда разные и всегда одинаковые. О том, как проявляются главные человеческие характеристики в разных условиях. Разные авторы выбирают разные условия для своих героев: война, внезапный успех, тяжкий труд, несправедливые преследования, болезнь и т.д. А Стругацкие выбрали для своих героев будущее, в котором есть могущество и таланты отдельно взятого человека, могущество и ответственность всего человечества, а люди – все те же. Конечно, каждый из них чувствует за спиной все могучее человечество. Но они – не сверх-люди. Не супермены, в одиночку спасающие мир. Каждый их них обыкновенно, по-человечески, радуется, страдает, боится, злится, любит и ненавидит. Они – не идеальные, они дети, выросшие в правильных условиях. Они нормальные. И Максим Каммерер – ребенок, почти всемогущий и бесстрашный, попавший в мир, полный неправильностей. Он думает, что остался один, без привычной поддержки великой Земли, вот потому и берет на себя ответственность за исправление всех неправильностей этого вывернутого на изнанку мира. Массаракш…

Стругацкие не новы? Ну да, если учесть десятки, а может быть, и сотни вольных или невольных последователей, подражателей и даже прямых компиляторов, особенно за последние годы. Свои миры изобретают все, кому не лень. Но у большинства миры эти изобилуют аллюзиями, ссылками или вовсе уж незакавыченными цитатами из Стругацких. Чуть ли не каждая идея, чуть ли не каждый образ, сюжетный ход или интонация растиражированы до того, что человеку, начинающему читать Стругацких после многочисленных нынешних фантастов-мистиков-сказочников, начинает казаться: где-то это уже было. А это было в самом начале потока, это было в источнике – вернее, в первоисточнике.

Мне жаль, что Стругацкие для многих читателей сейчас оказываются не первыми прочитанными авторами в этом жанре. Мне кажется, что именно по ним можно сверять уже почти все остальное – и язык, и сюжеты, и характеры героев, и все, что захочется. В общем – масштаб.

В книжном недавно сказали: "Обитаемый остров" стали покупать в пять раз чаще после выхода на экраны фильма. Думаю, это не потому, что фильм так всем понравился. Фильм – чудовищная лажа, бессмысленная куча спецэффектов, шумов, заглушающих все голоса, и диковатых реквизитов. Может быть, книгу стали брать именно потому, что в фильме не слышно ни слова? А Стругацкие – это именно слова, очень точные и очень простые – именно те, из которых вырастает очень точный и очень простой смысл. Ну, хоть в этом польза от убогого фильма – может быть, читать Стругацких начнут больше.

Я очень люблю Стругацких. Но они не гуру. И сами никогда не претендовали на эту роль. Они просто умные, остроумные, образованные и хорошие люди, которые умеют писать так, что и читатели, и сознательные ученики, и невольные последователи начинают говорить их словами.

Ну, сначала было слово, известное дело. Может быть, потом появятся и мысли того же масштаба.

Очень советую читать всем. А кто читал – тому перечитывать. )