Арина Романова
Пепел прошлого

Пролог

Автомобиль мчался по шоссе с большой скоростью. Мужчина, сидевший за рулем, явно очень торопился и нервничал. Ему нужно было успеть. В полиции должны узнать правду, какой бы она ни была, иначе может пострадать невиновный человек, а этого допустить он никак не мог. Капельки пота от волнения стекали по его небритым щекам. Ему не хватало воздуха, и он приоткрыл окно машины. Прохладный ночной ветерок резко ворвался в салон и освежил его мысли.

В сознание мужчины закрались липкие сомнения. А что, если ему никто не поверит? Ведь у него не было никаких доказательств. Только его слово против … А авторитета в этом городе у него и в помине не было. И как он мог убедить полицию в том, что его слова – правда, когда он и сам с трудом в это верил? И как такое может уместиться в голове у нормального здравомыслящего человека?

Дорога освещалась только светом фар его машины. По краям росли огромные сосны и ели, и создавалось впечатление, что он находится в дремучем лесу. По небу плыли темные тучи, закрывая собой бледную луну, отчего все вокруг казалось еще мрачнее и тревожнее.

На повороте надо было сбросить скорость, и он нажал на педаль, но нога будто провалилась в пустоту. Тормоза не работали. Его охватил настоящий ужас. В отчаянии он запаниковал. На шоссе не было никаких машин. Никто не мог ему помочь. Почему это происходит именно сейчас?

В тот момент, когда машина съехала с асфальтированной дороги и врезалась в дерево на обочине, он вдруг понял, что все это не случайно.

Последнее, что он слышал, был скрежет покореженного металла и его раздробленных костей. Перед глазами стояла маленькая девочка, которая смотрела ему вслед из окна своей детской комнатки и размазывала худенькими ручонками слезки по пухлым розовым щечкам.

«За все в этом мире надо платить. И за хорошее, а уж за плохое и подавно», – промелькнуло у него в голове, и в следующий момент он потерял сознание.

На место аварии ехали спасатели, но они, увы, не успели. Спасать к моменту их приезда уже было некого…

Глава первая. Возвращение

Самолет плавно покачивался в воздухе. За окном иллюминатора были отчетливо видны белые кучевые облака. Они простирались на десятки километров и, казалось, что вокруг не существует ничего, кроме них. Они были настолько реальными и осязаемыми, что если дотронуться до них рукой, то можно было бы ощутить кусочек воздуха в ладони.

У иллюминатора сидел молодой мужчина. Впрочем, он был уже не так молод. Его виски подернулись сединой, а на лице были видны первые морщины. Своими грустными серыми глазами он смотрел на облака за бортом самолета и думал вовсе не о том, какие они воздушные и легкие, и как было бы хорошо протянуть руку сквозь стекло и коснуться этих волшебных масс. Он думал о том, что произойдет, когда самолет приземлится. Кто его встретит? И будут ли ему рады? Он знал ответы на оба эти вопроса, но все равно в глубине души надеялся на чудо. Ибо он летел домой. Туда, где он отсутствовал последние двадцать лет. Туда, откуда он был вынужден уехать под влиянием обстоятельств. Туда, куда он никогда не хотел бы возвращаться вновь. И, тем не менее, через несколько минут объявят посадку. Он сойдет с трапа самолета и снова с головой окунется в кошмар двадцатилетней давности. То, что это будет кошмар, он ни минуты не сомневался. В таких маленьких городках, откуда он был родом, подобные события забываются очень не скоро. Должно пройти как минимум несколько десятков лет, а то и больше, чтобы очевидцев тех печальных событий уже не было в живых, а те, кто остались, были бы настолько стары, что уже не помнили бы всех подробностей.

Он отвернулся от окна. В соседнем ряду в проходе от него сидел парень лет пятнадцати-шестнадцати, в руках телефон, в ушах беспроводные наушники. Наверное, слушал какую-нибудь современную музыку. Что именно, мужчина даже не пытался предположить. Двадцать лет назад он был немногим старше этого паренька с наушниками, но даже и представить себе не мог, как далеко за это время шагнет мировой прогресс. Только вообразите, насколько прочно вошли в нашу жизнь всевозможные гаджеты: смартфоны, планшеты, бесконтактные банковские карты. Да даже само слово «гаджет», еще пару десятков лет назад никто и не знал, что это такое, а сейчас им пользуются чуть ли не с пеленок. Иной малыш еще и ложку в руках держать не научился, а уже знает, какую кнопку нажать на телефоне, чтобы тот включился.

Воспоминания о событиях двадцатилетней давности нахлынули так неожиданно, что мужчина едва удержался, чтобы не встать со своего места и не броситься бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше из этого самолета, который неумолимо нес его в родной город, навстречу с теми, кого, как он думал, уже не увидит никогда.

Он снова повернулся к окну и посмотрел в иллюминатор. По громкой связи объявили о том, что самолет заходит на посадку, и попросили всех пристегнуться. Мужчина нащупал пряжку на ремне безопасности, тяжело вздохнул и закрыл глаза. У него в запасе оставалось еще несколько минут относительно спокойной жизни.

Он не знал, что именно ждет его по ту сторону трапа, но догадывался, что ничего хорошего, поэтому, когда самолет окончательно приземлился, он не стал торопиться к выходу, предпочитая насладиться желанной свободой, которую там у него непременно попытаются отнять. Во второй раз. И кто знает, возможно, в этот раз они будут более удачливы.

***

В зоне прилета было как всегда оживленно. Встречающие радостно узнавали лица в толпе и, подходя к знакомым или родственникам, которые только что спустились с трапа самолета, возбужденно забрасывали их вопросами: «Как долетел? Как полет? Не укачало?» Затем следовали непродолжительные объятия, сопровождаемые редкими поцелуями, и, наконец, подхватив чемоданы прибывших, направлялись всей компанией в сторону выхода, где их уже поджидала другая, не менее оживленная компания, – владельцев автомобилей с желтыми номерами.

Из всей этой массы ожидающих выделялась, пожалуй, одна молодая женщина. Она стояла слегка поодаль от остальных, как будто наблюдая за происходящим со стороны. Ее белокурые волосы волнами спадали на плечи. На ней было легкое летнее платье темно-синего цвета с каким-то белым цветочным орнаментом. Оно идеально подчеркивало ее точеную фигуру, а пояс на талии отлично скрывал недостатки, если таковые имелись. На правое плечо был небрежно наброшен ремешок сумки, которая соответствовала тону платья и также подходила к туфлям-лодочкам на стройных ногах прекрасной особы.

Она внимательно вглядывалась в каждого, кто выходил из зоны прилета. Вот вышла женщина средних лет, везя за собой огромный чемодан. Судя по загорелому оттенку ее кожи, только что вернулась с какого-нибудь заграничного курорта, и судя по размерам чемодана, явно не с пустыми руками.

Следом за ней шел пожилой мужчина, в руках портфель и небольшой саквояж. Скорее всего, возвращался из командировки. Хотя нет, судя по тому, что его встречали с именной табличкой на выходе, скорее наоборот, как раз приехал в командировку.

Затем молодой парень, скорее всего студент или школьник. Точный возраст не определить. Дети сейчас быстро взрослеют. Как говорится, акселерация идет полным ходом. Этот не выпускал из рук телефона и явно не обращал внимания на то, что происходит вокруг. В ушах наушники. Должно быть, не расставался с ними весь полет и спать, скорее всего, ляжет вместе с ними.

Женщина продолжала наблюдать за прибывшими, ища глазами в толпе нужного человека. Она не была знакома с ним лично, но почему-то в душе была уверена, что не пропустит его. В нем должно было быть нечто особенное, что подскажет ей, что это именно он. И ожидания ее не обманули.

Да, именно так она его и представляла. Высокий, худощавого телосложения, в деловом костюме, слегка за сорок. Хотя, судя по рассказам, которые она о нем слышала от местных, ему должно быть около сорока. Однако, выглядит он немного старше. Эти седые виски и морщины на лбу между бровями и вокруг рта придают ему возраст. И это не удивительно. После всего, что ему пришлось пережить в неполные восемнадцать лет, он еще неплохо сохранился, и чудо, что не потерял рассудок.

Она сделала шаг навстречу.

– Алекс? – скорее констатируя, чем спрашивая, произнесла она. – Я София. Здравствуйте. Это я вам писала.

Она протянула руку, даже не сомневаясь, что это именно тот человек, который ей нужен. Он ответил на рукопожатие.

– Здравствуйте, София, – поприветствовал он ее в ответ. – Рад познакомиться лично.

Губы слегка улыбнулись, но серые глаза так и остались серьезными.

– Как долетели? Все в порядке? – дежурные вопросы при встрече.

– Да, все хорошо, – дежурный ответ на дежурный вопрос. – В этот раз обошлось без турбулентности.

– Отлично. Предлагаю пойти куда-нибудь перекусить. Я введу вас в курс дела, а потом решим, что делать дальше, – предложила София.

– Да, хорошо, – согласился Алекс. – Ведите, я не очень здесь ориентируюсь. С тех пор, как я был здесь в последний раз, многое поменялось.

– Окей, тогда можем поехать в кафе «Верона», это здесь недалеко, на площади. Я как раз на машине, будет удобно. Это все ваши вещи? – кивнула она на небольшую дорожную сумку в руках у Алекса.

– Да, я решил сначала не брать много вещей. Если что, мой агент пришлет остальное, – объяснил он.

София улыбнулась и зашагала в сторону парковки.

Алексу было, конечно, не до красивых барышень с длинными стройными ногами, но красоту своей новой знакомой он отрицать не мог. Будь он хотя бы лет на десять помоложе и не с таким багажом прошлого, то, кто знает, может, из этого знакомства что-нибудь и получилось бы.

«Не о том ты сейчас думаешь, парень, не о том», – сказал он себе, пытаясь сосредоточиться на основной цели своей поездки, но цокот каблуков Софии по асфальту упорно ему в этом мешал.

В машине оба хранили молчание. Алекс смотрел в окно, пытаясь угадать знакомые черты в городе детства. София смотрела на дорогу. Наконец, она решилась все-таки нарушить тишину.

– Вы женаты?

– Нет, не сложилось. А вы, замужем?

– Да, недавно поженились. Меньше года.

«Ну, а чего собственно ты хотел», – подумал Алекс. – «Такая красивая девушка и одна, это было бы глупо».

– И дети есть? – вслух спросил он.

– Нет, не успели пока. У мужа дочка от первого брака. Подросток. У нас с ней сложные отношения. Переходный возраст, знаете, и все такое. Но я стараюсь.

Алекс усмехнулся.

– Понятно.

Немного помолчали, пока София опять не нарушила тишину, сворачивая к небольшому ресторанчику итальянской кухни.

– И как там жизнь, по ту сторону границы? – улыбаясь, спросила она.

Алекс снова усмехнулся.

– Как вы странно сказали, по ту сторону. Обычно говорят, за границей.

София улыбнулась.

– Не возражаете, если мы перейдем на «ты»? – вместо ответа предложила она.

Алекс не возражал.

– Как это ни странно прозвучит, но там тоже живут люди.

– Люди разные бывают. Говорят, в Европе сейчас много беженцев.

– Да я думаю, их и здесь хватает, разве нет?

– Это точно, – с улыбкой согласилась София. – По сути, все мы в чем-то беженцы. Все бежим от чего-то или от кого-то.

С этими словами она заглушила мотор, взяла с заднего сиденья сумочку и вышла из машины.

В кафе София предложила сесть за столик у окна. Народу было немного, и они могли спокойно поговорить, не боясь, что им помешают.

Заказав кофе, Алекс решил, что пора переходить к главному.

– В своем письме ты пишешь, что мама совсем плоха. Что с ней?

– У нее болезнь Альцгеймера. Слышал про такое?

– В общих чертах. Что-то с памятью?

– Совершенно верно. Она помнит прошлое вплоть до мельчайших подробностей, но события, которые происходили накануне, могут совершенно не задерживаться в ее памяти. Хотя и это ненадолго. Болезнь прогрессирует. Скоро она перестанет узнавать людей, начнет путать имена, события. Этот процесс называют еще деградацией личности. За ней уже нужен особый уход. Она не может обслуживать себя сама. Ей нужна специализированная помощь. Наш фонд помогает людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации: матерям-одиночкам, семьям, у которых дети тяжело больны, и у них нет денег на лечение, одиноким старикам, оставшимся без средств к существованию. Но в данном случае она не может считаться одинокой, у нее есть ты. И ты ей нужен.

– Навряд ли она обрадуется моему появлению.

– Зря ты так. Ты ее единственный сын. До болезни она всегда отзывалась о тебе тепло. Мы с ней много разговаривали и практически все темы разговоров были связаны с тобой.

– Воображаю, что она обо мне рассказывала.

– Не больше, чем другие в этом городе.

– Вот именно поэтому я и не хотел сюда возвращаться.

Алекс сделал очередной глоток кофе и задумчиво посмотрел в окно. Переводя взгляд на сидящую напротив и внимательно его разглядывающую Софию, он спросил:

– Так что же тебе обо мне известно?

– То же, что и всем здесь. Двадцать лет назад тебя обвинили в убийстве, потом оправдали, потом ты уехал. Все.

– Да, но до сих пор я считаюсь главным подозреваемым.

– С тебя сняты все обвинения, насколько мне известно.

– Формально да, но людям ничего не докажешь.

– Ты поэтому уехал отсюда? Общественное мнение? – София пытливо посмотрела на своего собеседника.

– А как ты думаешь, легко жить с клеймом убийцы в маленьком городке, где тебя знает каждая собака?

– Прости, Алекс, я не хотела ворошить прошлое и тревожить старые раны. Не надо было мне заводить этот разговор.

– Да ты здесь не причем. Я сам начал эту тему. Наверное, мне подсознательно вся эта история не дает покоя, и я то и дело возвращаюсь к прошлым воспоминаниям. Тем более, оказавшись снова здесь, в городе своего детства и юности, не вспоминать практически не возможно.

София не знала, что еще на это сказать, поэтому они некоторое время посидели молча, а потом отправились в дом к матери Алекса.

***

Дом, в котором жила мать Алекса, когда-то был очень уютным двухэтажным коттеджем. В нем было несколько просторных и светлых комнат, пригодных для жилья. Однако, отсутствие многолетнего ремонта и неблагоприятные погодные условия, превратили его в жалкую лачугу бедняка.

Облупившаяся краска на стенах и дверях, ржавые петли окон и потрескавшиеся от жары и влаги доски, заросли крапивы и лопухов около крыльца и вокруг дома. Вот таким предстал перед Алексом его отчий дом после двадцатилетнего отсутствия на родине.

Алекс остановился перед домом и, тяжело вздохнув с болью в сердце, оглядывал представшее перед ним запущение.

– Я предлагала Ангелине помощь в уборке участка и по дому, но она очень негативно относится к визиту посторонних, а я сама, как понимаешь, не могу со всем справиться, – пыталась оправдаться София, догадываясь, какие мысли посещают ее спутника.

Алекс утвердительно кивал головой, как бы соглашаясь с ее доводами.

– Давай войдем внутрь, – предложил он наконец.

София подошла к двери и настойчиво постучала. Внутри дома послышались осторожные шаги.

– Ангелина, – позвала София. – Это я, София. Помните меня? Я приходила к вам на днях.

Дверь тихонько приоткрылась на расстояние, достаточное для того, чтобы разглядеть стоявшего около нее человека.

София приветливо улыбнулась и помахала рукой.

– София, – радостно воскликнула пожилая женщина, открывая дверь и делая шаг навстречу желанной гостье, но, увидев, что она не одна, остановилась в нерешительности, и, нахмурившись, спросила, – кто это с тобой? Я никого не звала. Мне не нужны помощники. Я со всем справляюсь сама.

София взяла растерянную женщину под руку

– Конечно, сама. Вы просто молодец. Но это не помощник. Посмотрите внимательно. Вы его не узнаете?

Женщина прищурилась, осторожно разглядывая незнакомца, и отрицательно покачала головой.

– Нет, я его не знаю.

– Мама, это я – Александр, твой сын, – сказал мужчина, не дожидаясь, пока его узнают.

Казалось, в ее взгляде мелькнуло какое-то прояснение, но лишь на мгновение, и вновь исчезло.

– Александр? – переспросила она с недоверием. – Нет, вы не Александр. Мой мальчик в школе. Но он скоро вернется. Уроки закончатся, и он придет домой. Надо разогреть обед, а то уже скоро он вернется голодный, а у меня ничего не готово.

С этими словами она заспешила на кухню, оставив своих гостей стоять в распахнутых дверях.

– Прости, – сказала София вполголоса, чтобы Ангелина ее не услышала. – Я должна была тебя предупредить. У нее иногда бывают провалы, и она считает, что ты школьник, и ждет тебя после уроков.

Алекс побледнел.

– Да, начало как-то не очень. Мне действительно не надо было сюда приезжать. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Перестань, просто ей нужно время. Она не видела тебя столько лет. Я попробую поговорить с ней, а ты пока постой на улице, чтобы не смущать ее.

София решительно прошла на кухню за Ангелиной, а Алекс нехотя вышел на крыльцо.

Пожилая женщина продолжала суетиться на кухне, перемещаясь между холодильником, плитой и кухонным столом. Ее действия носили хаотичный характер. Казалось, она и сама не знала, что делает, просто организм по привычке выполнял ритуал, установившийся годами. Она, то брала из холодильника кастрюльку с супом и ставила ее на плиту, потом убирала обратно в холодильник. Потом бралась за какие-то мисочки на столе и начинала перекладывать их содержимое в небольшую сковородку. Потом, опомнившись, возвращала все на свои места и стояла в нерешительности, что же делать дальше.

София подошла к ней сзади и нежно, но уверенно обняла ее за плечи.

– Ангелина, – твердо сказала она. – Прошло уже двадцать лет. Александр вырос. Он уже давно не ходит в школу, ему тридцать восемь лет. Он взрослый мужчина. Вспомните, мы ведь говорили о нем. Он живет в Польше. У него там своя галерея. Он занимается скульптурой.

София мягко развернула Ангелину к себе лицом и последние фразы произнесла, глядя ей в глаза.

– Помните, я распечатывала вам из Интернета статью про Александра? Пойдемте, найдем ее, и вы все вспомните.

Ангелина согласилась и пошла в комнату. На комоде около зеркала стояла резная шкатулка. Открыв ее, женщина достала лист бумаги, сложенный в несколько раз, и виновато посмотрела на подошедшую Софию.

– Мой Александр вырос? – неуверенно спросила она ее.

– Да, ему уже тридцать восемь, и он стоит сейчас на улице и ждет, когда вы пригласите его войти.

Ангелина колебалась несколько минут, как бы сомневаясь, что все вышесказанное правда. Потом бросила блуждающий взгляд на статью про сына, посмотрела на настенный календарь, на котором красовалась дата нынешнего года, и, окончательно убедившись, что ее не обманывают, засеменила к входной двери.

***

Кристина стояла у окна и смотрела на море. Это была пожилая женщина, но благодаря косметическим процедурам и современным женским хитростям, а также физическим упражнениям, которым в молодости она уделяла не мало времени, она выглядела достойно для своих лет. Хотя кое-где уже появились морщины, которые не скроет никакая пластика. Однако ей все же были присущи элегантность и грация, которые выдавали ее непростое положение в обществе и сильный характер.

Взгляд ее холодных зеленых глаз был устремлен на спокойную гладь моря. Она находилась у себя дома и чувствовала удовлетворение в душе и защищенность, которая исходила от родных стен.

Она всегда любила этот дом. Она его так и называла: «Дом с видом на море». В этом доме она была счастлива. В этом доме росли ее дети. Когда они были маленькими, их детские крики и возня разносились по всему дому, повсюду валялись детские игрушки, машинки и куклы. Она постоянно натыкалась на них, перемещаясь по дому, но никогда не ругала детей за то, что они их разбрасывали на каждом шагу. У нее было свое виденье на вопросы правильного воспитания, не зря же она в свое время окончила педагогический университет. Хоть где-то полученные знания должны были ей пригодиться.

Мимо окна пролетела чайка и что-то надрывно прокричала. Счастливые воспоминания о детях тут же сменились болью и горем потери. Прошло уже двадцать лет, а Кристина до сих пор еще не сняла траура. Ее осунувшееся, грустное лицо носило на себе печаль от пережитой трагедии. Она помнила тот ужасный день так, как будто это было вчера. По сути это был обычный день, ничем не примечательный для сотен тысяч других людей, но для Кристины этот день расколол ее жизнь на «до» и «после».

Она всегда мечтала, чтобы в ее доме звучали детские голоса и топот маленьких ножек. Но, к сожалению, ее дочери так и не суждено было стать матерью. Детские ножки пробегали по этому дому и не раз, уже после случившейся трагедии, но это были не те ножки и не те дети, о которых она мечтала, когда стала бабушкой.

Еще одна чайка с криком пролетела у окна.

«Что-то они сегодня раскричались», – подумала Кристина, возвращаясь из своих печальных воспоминаний в день сегодняшний. – «Должно быть к перемене погоды».

Хотя на небе не было ни облачка, и море было на удивление спокойно, но тревожность птиц не давала ей покоя.

В дверь осторожно постучали.

– Кристина Борисовна, можно? – робко спросил женский голос, и в дверном проеме появилась женщина небольшого роста в черном платье и в аккуратном белоснежном переднике.

– Чего тебе? – не поворачивая головы, сухо произнесла Кристина.

– Вы просили принести вам отчет по фонду за прошлый месяц, как только курьер прибудет из офиса.

– Да, я совсем забыла про него. Хорошо, давай его сюда, и принеси мне кофе, будь добра.

– Да, сию минуту.

Женщина удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь. Кристина с тяжелым вздохом отвернулась от окна. Идиллическое созерцание моря было грубо нарушено. Приходилось вновь возвращаться к дню сегодняшнему. Здесь и сейчас.

***

Ангелина никак не могла налюбоваться на своего вернувшегося сына. Она то и дело заглядывала ему в глаза и трогала его за руку, как будто все еще не верила, что он сейчас сидит здесь, в ее доме, на кухне, пьет чай и никуда не собирается уезжать. Блуждающая улыбка не сходила с ее лица.

– Сашенька, ты так повзрослел.

– Да, мам. Я повзрослел и очень изменился. Теперь меня зовут Алекс.

– Алекс? – выдохнула Ангелина, нахмурив брови. – Какое-то странное имя, не русское.

– Нормальное имя, мам. Называй меня так, пожалуйста, хорошо? – твердо, но в то же время с улыбкой, произнес он.

София предупредительно покашляла и пристально посмотрела на Алекса. Обратившись к Ангелине, она сказала:

– Ангелина, мне уже пора. Я как-нибудь на днях заеду, навещу вас. Алекс проводит меня, а потом снова вернется и расскажет вам о своей жизни в Варшаве. Хорошо?

Ангелина вцепилась в руку сына, как будто не желая его отпускать.

– Мам, я вернусь. Дай нам несколько минут, ладно? Я никуда без тебя не уеду. Я рядом.

Он взял со стола печенье и вложил его в мамину освободившуюся руку, а сам осторожно встал из-за стола и пошел к двери.

– Алекс, не дави на нее, – сказала София, когда они оказались на улице. – Ей нужно время, чтобы привыкнуть.

– Я понимаю, просто я не думал, что ситуация настолько тяжелая.

– Она не тяжелая, просто не обычная для тебя, – София попыталась его поддержать. – Если бы ты знал, с какими случаями нам приходится сталкиваться по работе в фонде. Поверь мне, случай с Ангелиной – это ерунда. По крайней мере, она может сама ходить и есть. А то, что в голове у нее сумбур, то тебе нужно набраться терпения и почаще ей напоминать о том, кто она, кто ты, какой сейчас год и т.д. Но только постепенно. Не надо ее сразу нагружать всей информацией, которой ты владеешь. Просто будь с ней терпелив и внимателен, и готовься, что некоторые вещи придется повторять не один раз. Старайся пока не оставлять ее одну, а когда будешь уходить обязательно несколько раз скажи ей, куда идешь, а лучше дублируй все записками.

– А ты уверена, что ее вообще можно оставлять одну? В доме все-таки газ? Она может забыть его выключить и тогда…

– Поэтому очень важно перед уходом еще раз напомнить ей про газ, про то, что его нельзя оставлять включенным и уходить. Думаю, все будет нормально. По крайней мере, до сих пор так все и было.

София улыбнулась. Алекс в ответ покивал головой, как бы соглашаясь со всем вышесказанным, но, даже не представляя, на что он подписывается.

– Мне надо ехать в фонд, – сказала на прощание София. – Если что, у тебя есть мой номер. Звони, не стесняйся.

– Хорошо, – еще раз согласился Алекс. – София, спасибо тебе за помощь, – и, подумав, добавил, – за все спасибо.

– Не за что.

Улыбнувшись на прощание, София села в машину и уехала, оставив Алекса один на один с его настоящим.

***

В офисе благотворительного фонда «Элиза» день начинался не лучшим образом. Его бессменный директор и хозяйка Кристина Новак чаще появлялась на могиле дочери, чем в офисе. Всеми делами заправлял ее сын Максим. Однако, прежде чем принять какое-либо решение, ему приходилось ставить в известность свою мать, потому что документы без ее подписи были просто- напросто недействительны.

Но и здесь все было не так однозначно. Кристина так и не оправилась после смерти дочери и к сыну относилась скептически. Она считала его никчемным и ни на что не способным. Да, он получил хорошее экономическое образование. Да, он защитил диплом с отличием. Да, он стажировался за границей в ведущих западных компаниях прежде, чем приступить к работе в семейном фонде. Но этого всего было недостаточно для того, чтобы Кристина могла полностью передать ему свои бразды правления и отойти от дел. Она подвергала сомнению и критике каждое его действие. И даже если в конце концов она соглашалась с правильностью его решения, то выглядело это так, как будто это была ее собственная идея, а он был здесь совершенно ни при чем.

Так было до тех пор, пока в их жизни не появилась София. Макс очень хорошо помнил тот день, когда впервые увидел ее. Он застрял на дороге из-за поломки машины и почти вбежал в офис. Уже готовя оправдательные объяснения для своей матери, он буквально застыл в приемной, увидев перед собой очаровательную блондинку с рюкзачком за спиной и длинными ногами, обтянутыми джинсами. Но не это в большей степени привлекло его внимание, а то с каким энтузиастом и воодушевлением она рассказывала о какой-то семье из пригорода, которая лишилась крова из-за весеннего паводка, и о том, что им необходима срочная помощь. Макс застыл на месте как парализованный. Девушка же, увидев его, тут же с секретарши переключилась на него и начала с еще большим напором и энергией доказывать, что этой семье действительно необходима помощь фонда. Она готова была прямо сейчас ехать на место событий, чтобы наглядно убедить членов фонда в своей правоте. Макс даже половину не услышал из того, что она говорила. Он был сражен ее необыкновенной красотой и ослепительным блеском ее зеленых глаз. Это была любовь с первого взгляда.

Похоже его мать энергетика прекрасной незнакомки тоже не оставила равнодушной, потому что вскоре помощь многострадальной семье с окраины была оказана, а София, именно так звали девушку, получила работу в фонде Кристины Новак, а еще немного погодя стала полноправным членом семьи, выйдя замуж за Максима.

Сложно назвать этот брак счастливым, хотя поначалу у них были прекрасные отношения. Макс осыпал молодую жену всевозможными подарками и букетами. Она добродушно их принимала и радовалась их совместному времяпрепровождению, но все с тем же энтузиазмом продолжала заниматься делами фонда, что вызывало в ее муже ни больше, ни меньше, но раздражение и бесконечную ревность.

Вот и сейчас, не успела София выйти из машины, как Макс сбежал вниз по ступенькам здания и набросился на нее с резкими вопросами.

– Ты где была? Можешь не врать про больницу, я туда звонил, мне сказали, что не видели тебя там сегодня. Итак, где ты была, София? – его вопрос прозвучал как обвинение.

– И тебе добрый день, Макс, – София пыталась быть вежливой и улыбнулась в ответ. Подобные сцены повторялись настолько часто, что она уже не оправдывалась за то, чего не делала, а просто констатировала факты. – Я ездила по делам фонда. Как ты знаешь, они не ограничиваются больничными мероприятиями. Если не веришь мне, спроси у своей матери. Она в курсе.

София прекрасно знала, что Макс ни за что на свете не осмелиться обратиться к Кристине, выясняя обязанности своей жены. Это было равносильно признанию, что он потерпел фиаско, не только как сын, но и как муж. Причем во второй раз.

– Послушай, Макс, я не хочу с тобой ругаться. Дела фонда идут не лучшим образом. Если еще и мы с тобой будем ссориться по поводу и без, то это уже совсем никуда не годится.

София подошла к мужу и посмотрела ему в глаза.

– Перестань злиться, лучше пойдем и вместе подумаем, как нам привлечь инвесторов. Нам нужны средства для строительства адаптационного центра. И чем быстрее мы решим этот вопрос, тем лучше.

София улыбнулась, как она умела, и сердце Макса смягчилось. Впрочем, как всегда. Он быстро вспыхивал, но так же быстро остывал.

– Да, ты права, – пробормотал он. – Пойдем в офис. Надо что-то решать с этим центром, а то уже звонили из строительной компании, спрашивали про начало строительства и про выделенные средства. И все равно, я не понимаю, где ты была все утро, – он снова начал распаляться. – Ты не отвечаешь на мои звонки. Твой телефон не доступен. Что я должен думать? Я волнуюсь, в конце концов.

София изобразила искреннее удивление, глядя на погасший дисплей телефона.

– И правда, прости, наверное, забыла его зарядить.

– Вот видишь, забыла, – Макс продолжал ворчать, идя с ней рядом. – А я уже, бог знает, что себе напридумывал.

София усмехнулась, беря мужа под руку и поднимаясь по ступенькам к центральному входу.

– Тебе надо романы писать с таким воображением. Только представь обложку – Максим Новак «Забытый телефон», – она всплеснула руками и рассмеялась.

– Очень смешно. Тебе все хиханьки, а я действительно волновался.

– Ты мой волнователь. Люблю тебя, – и нежно поцеловала мужа в щеку.

Но цель была достигнута. Напряженная обстановка разряжена. Теперь до конца дня можно работать спокойно. А дальше, там видно будет.

***

Море действительно было спокойно, что было большой редкостью в это время года. Только чайки, изредка пролетая, издавали свои заунывные крики. На берегу почти рядом с раскидистой сосной лежал огромный камень, даже и не камень, а скорее валун. Как он туда попал, никто не помнил. Местные поговаривали, что это часть оборонительной стены, которую сооружали наши предки, защищаясь от вражеских набегов. Но скорее всего этот валун остался еще с тех времен, когда все здесь было покрыто слоем воды, и этот валун как раз под водой и находился. Прошла не одна сотня лет, и море обмелело. Его границы сдвинулись далеко на север, а валун остался как напоминание о том, что когда-то давным-давно здесь было морское дно. Камень был настолько древний, что с одного бока был покрыт толстым слоем зеленого мха. Говорят, где мох, там север. Так оно и было.