Антон Сокол
Рубиновое солнце
1
01. Резиденция. Построение
Ранее утро, рассвет. Небо чистое, ни единого облака. Воздух бодрит своей свежестью, с разных сторон доносится пение птиц, палитра тонких ароматов наполняет пространство, запах цветов, зелени, есть что-то еще, но не удается определить. Частная территория, парк, перед глазами простирается просторное поле, покрытое ровным зеленым газоном. Правее множество стройных, статных деревьев, между которыми проложены аккуратные прогулочные дорожки и фонарные столбы, чуть выше человеческого роста.
В некоторых местах можно увидеть деревянные скамейки с массивным каменным основанием. Переодически встречаются ухоженные клумбы с однолетними цветами. Слева просматривался большой дом, во дворе крупная скульптура, изображен человек.
Скамейка, несмотря на ее твердую материю была необычайно удобная, и могла бы дать фору мягкому дивану.
Этим ранним утром сидеть на ней было одно удовольствие. Расслабленность, умиротворение, но в тоже время абсолютная ясность ума, по крайней мере так казалось.
Лев сделал глубокий вдох, затем выдох. Повторяя этот простой цикл закрыл глаза и преисполнился ощущением единства со всем окружающим миром. Тело напоминало облако, готовое устремиться по ветру в небесные, чистые дали.
Внутренний голос молчал, и это продолжалось какое-то время. Такое случается крайне редко.
– Прекрасное утро непременно наполнит силами на целый день.
Лев резко открыл глаза, легкая дрожь пробежала от удивления. Ирида! Она сидела рядом с ним, ее взгляд был направлен вдаль, лицо украшала улыбка. Он знал этот голос, знал чувство, когда Ирида рядом.
В воздухе заклубился восхитительный аромат кофе. Ирида протянула руку, держа стакан с напитком.
В данных обстоятельствах голову должны захватить размышления о том, как она появилась, почему Лев не учуял запах кофе и что вообще здесь происходит, но никаких умственных репрессий, ничего. Чувство, будто все так и должно быть без каких либо замешательств.
– Я ждала тебя. Хм. Наверняка это должно оказаться странным, но нет. Я ждала тебя без конкретной причины, ничего такого сверх особенного, не избранный, нехороший, неплохой, не награда и не наказание. Понимаешь? – ее слова звучали более чем убедительно, они звучали подобно раскатам грома перед неминуемым ливнем, глубоко и громко.
– Вселенная, мой дорогой друг, не имеет ни начала ни конца, так же и наша с тобой встреча не имеет причины, довольствуемся лишь тем, что она состоялась, – Ирида еле заметно улыбнулась и отпила кофе из своего стакана.
Лев последовал ее примеру, сделал глоток, такой не известный микс, пожалуй, только корицу он смог распознать и малую часть сахара.
– Я понимаю, – с неподдельной уверенностью ответил он.
– Посмотри вперед, Лев. Солнце, как оно прекрасно. Я люблю сидя на этой скамье наблюдать восход и размышлять.
– Без солнца не было бы жизни, – робко протянул Лев.
Ирида взглянула на него, с улыбкой поднесла стакан и сделала еще глоток.
– Возможно, – сказала она.
– Может быть, ты что то хочешь мне рассказать, Лев?
Он задумался, круговорот мыслей, череда вопросов – “рассказать, зачем?” Но тут же возник четкий зрительный образ, его последний ночной сон. “Может быть поведать про сон?”
– Ну, если только мой последний сон? – могу ли я рассказать о нем?
– Конечно.
– Эм… Сегодня во сне я попал в авиакатастрофу, самолет упал. И вдруг, после падения я оказался перед экраном телевизора, шли новости, речь про катастрофу. Лайнер лежал на земле, в груде осколков, но фюзеляж сохранил свою форму. Камера двигалась внутрь, и люди, которые лежали на полу по одному поднимались, они были живы.
И вот камера дошла до меня, но я оказался мертвым, но не просто мертвым, я утонул. Абсурд. Мне стало страшно, я немедленно отвернулся от телевизора, и проснулся.
Ирида искренне рассмеялась.
– Видишь, все это вторичные процессы, жаль, что ты еще не умеешь их читать.
– Да, я ничего не извлекаю из подобных снов, ничего.
– Ну что же, придет время, и ты будешь знать и понимать намного больше.
– Мы оба с тобой знаем, зачем ты здесь, не так ли?
– Да, – ответил Лев, – знаем, я ищу выход.
– Именно, – по слогам проговорила Ирида и отпила бодрящий напиток.
– И что ты по этому поводу думаешь, – глядя в даль спросила женщина?
– Боюсь, что ничего конструктивного. Я испытываю страх, склонность к апатии, замешательство.
– Да, и не ты один, таких как ты миллионы.
– Вот, что я тебе скажу дорогой друг, твой выход всегда был рядом, под самым носом, он никогда не прятался, просто ты смотрел в другую сторону, ты думал другой головой, тебя вообще не было, выходить было нечему. Понимаешь?
– Нет, – с сожалением ответил Лев.
– Это не страшно. – Она поставила стакан на скамейку и встала в полный рост.
Не понятно, сколько ей лет, но определенно не мало. Стройное, подтянутое тело, загорелая кожа, лицо с еле заметными морщинками, голубые, небесные глаза, и русые волосы, прямые, послушные, аккуратно касающиеся плеч. Пиджак, брюки и лакированные туфли на прямой подошве. Ничего из этой одежды ранее Лев не встречал. Каждая вещь была подобранна до мельчайших деталей, если дать волю фантазии, то можно вообразить, что Ирида сегодня родилась в этой одежде.
– Послушай, впереди нас ждет увлекательное путешествие в поднебесную, – с улыбкой сказала она, – это мой офис, можешь считать так, и перед этим мне кое-что потребуется от тебя.
По непонятной причине Лев встал на ноги, принялся внимательно слушать.
– Ничего сложного, Лев, всего лишь вспомни как мы с тобой встретились и что послужило этому, все, до мельчайших подробностей, хорошо?
– Я очень постараюсь, – ответил он.
– Не сопротивляйся, плыви по течению, наблюдай, – сказала Ирида.
– Да, я знаю замечательное место, там тебе будет легче реконструировать свою память, Рудольф тебя проводит, доброго пути.
Она чуть склонила голову на право и растеклась в улыбки. Неспешным шагом отправилась в стороны большого дома, прямо по дорожке.
Можно часами наблюдать за этой женщиной, слушать ее речь, любоваться ее внешним видом, при этом испытывать не бывалое душевное равновесие, умиротворение.
Бывает такое, встречаешь человека и наполняешься чувствами, невозможными без этой встречи. Мысли обретают визуальную форму, напоминают игру в тетрис, ситуация критическая, нет нужного блока, фигуры складываются в хаотичную массу, вертятся в разные стороны, но ничего не выходит. И вдруг появляется тот самый элемент, дарующий порядок и гармонию. Множество слоев сгорает и появляется дополнительное время. Такой элемент – это Ирида. Жизнь Льва – тетрис, и не каждый раз он должным образом относится к самому себе, его бытие захламляется, силы и время уходят не оставляя никаких шансов.
“Хм. Воспоминания и реконструкция памяти?”
В направлении здания Лев увидел, как приближается гольф-кар, около пятидесяти метров, белого цвета.
– А вот и Рудольф. – В слух произнес сам себе.
Однажды им доводилось встретиться, они были знакомы.
Машина подъехала, Рудольф помахал рукой. На лицевой стороне виднелся логотип, – да это же Лада! – с улыбкой всматривался Лев в знакомый знак.
“Неужели Российский автопром выпускает гольф-кары?”
– Превосходное утро, – громко сказал водитель маленького авто, – пожалуй, лучшее для ваших задач на сегодня.
Гость резиденции медленно подошел к машине, посмотрел на Рудольфа, спросил, – вы знаете про мои цели?
– Не обязательно знать про замыслы человеческие, достаточно ведать средства к их выполнению, – с важным видом проговорил Рудольф и рассмеялся.
– Ваше присутствие, и нахождение в нужном месте в нужное время, такое стечение обстоятельств даст возможность реализовать что угодно из задуманного, как не крути. Да собственно говоря, у каждого человека есть цель, и даже когда ее нет, это тоже от части цель, – продолжал серьёзничать Рудольф.
Лев обратил внимание на коричневую сорочку водителя гольф-кара, с вычурными узорами на воротнике, идеально отглаженную. Слегка полное лицо и короткие вьющиеся волосы. При виде такой внешности Лев почему то задумался про овец. Может быть просторные зеленые поля навеяли такие мысли, а вовсе не Рудольф?
– Садитесь, поедем.
Лев залез в автомобиль, поудобнее сел.
Ехали медленно, и путь пролегал прямо по газону. Солнце к тому времени сполна заливало все поле. Зрелище потрясающие, зеленые локации в золотом зареве.
Водитель напевал знакомую мелодию, Лев пытался, но не удавалось вспомнить.
Рудольф будто услышал мысли.
– Партия Альфреда из оперетты “Летучая мышь”, – водитель выразительно спел вслух, – “Жизнь для счастья нам дана, но всего одна!”
Мой хороший друг поведал историю из театральной жизни, после чего я вспомнил эту песню.
– Историю? – переспросил Лев.
– Да, и подобного мне не приходилось слышать раньше, могу рассказать и вам, пока мы в пути.
– Пожалуйста, – ответил пассажир.
– В одном из театров главный режиссер был со скверным характером, считал себя слишком умным и не мирился с мнением своих коллег. Такое бывает, самомнение. И был еще один существенный недостаток, он позволял себе личные оскорбления, ругательства и разного рода словесные унижения. Многим это не нравилось, и в один из дней чаша переполнилась.
Летучая мышь, сцена, где Генрих оправдывается перед Розалиндой за свою прогулку с некой Альмой – собакой. Ему усердно помогает Фальк, его друг.
Друзья выкручиваются как могут, и вот уже собака превращается в пса по имени Гектор, который умирает от гипертонии, ирония судьбы.
Артист, который исполняет роль Фалька совершает скромную ошибку по тексту, называет кабеля именем друга, Генрихом, а не Гектором. Да, одно слово, но как много диссонанса получается в повествовании. Можно сказать, сцена завалена.
Спектакль заканчивается, и за занавесом, публично режиссер всеми нелестными словами отчитывает артиста за такую оплошность, не стану цитировать, но скажу, это было слишком грубо и не уместно. За времена работы сотрудники театра писали записки на имя директора с жалобами, по другому пробовали договариваться, дабы устранить такую брань из своей работы, но все тщетно.
Рудольф поднял руки над рулем, помотал головой, лица было не видно, но оно явно выражало возмущение.
– Вот же неприятность какая в театральных стенах, – проговорил он с сарказмом.
– Так вот, тот самый артист, что исполнял роль Фалька на следующий день написал заявление в полицию по части оскорбления, но не просто, а с разъяснениями и своими доводами.
– Суть такая, – продолжил Рудольф.
– Изложена так, режиссер нарушает этику и пренебрегает морально-нравственными отношениями в коллективе, но в основе причина отнюдь не личностная, а медицинская. Артист просил провести полноценную диагностику умственного состояния режиссера, именно умственного, так как подозревает некоторые отклонения на почве повышенного стресса и больших объемов работы. Этот артист имел кое-какие связи, и смог привлечь представителей медицины к данному резонансному заявлению.
В итоге, полиция настояла провести тестирование недобросовестного режиссера, уверяя, что лучше рассматривать подобное заявление в рамках дисфункции здоровья, чем прямого нарушения закона. И что же режиссер? – сам себе задал вопрос Рудольф.
– Он был в не себя от злобы и гадливости, тест на iq прошел для галочки, не придав должного значения, и проверка показала плохой результат- шестьдесят два, такое вот юмористическое совпадение!
– Не буду я делать ваши дурацкие тесты, – изображая режиссера гримасничал Рудольф.
– Представь себе, зал суда, слушание. Доклад ведет психиатр, озвучивает результаты тестирования, проявления недуга, предположения по поводу возникновения и развития, – протянув окончание слова Рудольф выдержал паузу, – дебильности.
– Врачи поставили режиссеру диагноз, тем самым объяснили симптомы, такие как агрессивность, нарушение норм поведения и подобные отклонения. В итоге медицина оправдала человека.
Гольф-кар остановился, Рудольф навалился на руль, повернул голову в сторону Льва, глядя в глаза, сказал.
– Судье ничего не оставалось, как на государственном уровне в присутствии собравшихся в зале вынести вердикт, режиссер имеет умственную отсталость в умеренно выраженной форме, так гласил официальный диагноз, а по-простому говоря – дебил.
– Вот такая история, – вздохнул водитель.
– Кстати, мы на месте.
Это была часть поля, зеленая трава и голубые небеса. И лишь изредка мелькали блики, солнечные зайчики, но от чего они отражались, было не понятно, возможно роса?
– Чем отличается это место от других подобных, – поинтересовался Лев?
– С улыбкой и теплотой Рудольф промолвил, – Ирида сказала, что здесь преломляются солнечные лучи, это место силы, и ты в скором времени сам все поймешь.
Лев опустил ногу на мягкий газон, придерживаясь рукой за сидение авто. Он закрыл глаза. Теплый ветер слегка трепал волосы, было ощущение, будто обдувает морской бриз, на краткий момент трава под ногами превратилась в песок, а автомобиль в береговую солнцезащитную конструкцию. Лев стоял лицом к солнцу, оно пробивалось через закрытые веки, разгоняя тьму. Небесный огненный диск наполнял светом тело человека, даровал силы и легкое изменение восприятия.
Открыв глаза Льву пришлось немного прищуриться. Его посетила улыбка, благоговение текущего момента вселило надежду, только не понятно на что.
Сделав несколько шагов вперед, поджав губу он повернулся к водителю и спросил.
– И что мне делать?
Рудольф засмеялся, слегка приподняв голову, при этом продолжал сидеть за рулем, чуть отклонившись в право, сказал, – делай то, что сказала Ирида, но перед этим ляг на траву там, где сочтешь нужным. – Он подмигнул, улыбнулся и ровно расположился за рулем.
Подняв взгляд вверх и округлив глаза Рудольф помахал рукой и начал сдавать назад, затем развернул гольф-кар и медленно поехал восвояси.
Лев долго смотрел ему в след, ни о чем не думая.
“Ищи место”, – со стуком прилетела первая мысль.
Вокруг зеленая площадь и ни одного живого человека. Ничего лишнего. Да это же потрясающая идея, теплым утром поваляться на траве в частной территории и преисполниться воспоминаниями и размышлениями о прожитых и грядущих днях.
02. Реконструкция. Приход в дом Ириды
С довольной улыбкой Лев медленно побрел на восток. Солнечные блики то и дело мелькали перед глазами, остановившись он стал разглядывать пространство вокруг себя, но ничего не бросалось в глаза, что могло бы так отражать лучи светилы. Продолжая путь, медленно, шаг за шагом Лев продвигался, рассчитывая на свои ощущения, ожидая понимания, где стоит прилечь. Он прошел около сотни метров и присел на траву, почувствовав усталость. Не стал вдаваться в детали, откуда появилось легкое напряжение, будто после пробежки. Решил лечь. Резкая смена перспективы зрения, и бело-зеленый горизонт обернулся в белесую синеву. Подложил руки под голову, скрестил ноги. Захотелось напеть какую-нибудь мелодию, настроение моментально изменилось, словно произошло что-то очень значительное, позитивное. Никаких конкретных музыкальных фрагментов, Лев стал вспоминать, что слушал последнее время, закрыл глаза.
Немецкий лейбл “PAN”, последние релизы, да.
Вытащил руки из под головы и вытянул вдоль тела. Затылок утонул в траве, при этом без напряжения в шеи. Прислушался к ощущениям, легкость, будто порывом мысли можно воспарить в небо.
В один момент руки будто растворились, Лев перестал их чувствовать, то же самое с ногами. Сильно сдавил веки.
Стал перебирать в голове обложки альбомов, которые довелось послушать за последний год, визуализировал свою память, и на удивление получалось крайне детально, ему понравилось.
Процесс превратился в подобие диафильма, как вдруг проскочил незапланированный кадр. Маленький ребенок, точнее кукла, сидящая на полу в комнате с вытянутой в его сторону ручкой. Пробежали мысли – “не сопротивляйся, плыви по течению, наблюдай!”
“Течение? Я здесь, чтобы реконструировать события, приведшие меня к Ириде…”
Возникли необычные физические ощущения, будто менялся размер тела, то был крохотным, со спичечный коробок, то гигантским, но половину поля. Чувствовалось легкое покачивание тела из стороны в сторону, но при этом ясное понимание, не стоит открывать глаза.
Новое воспоминания, разговор по телефону, смена, кадр, фойе, взгляд на пол, паркет, затоптанная обувь. Темнота.
Проясняется изображение, пешеходная зона, вечер. Прохладно. Лев видит все так же, как если бы там действительно находился. Это отрывок из одного прожитого дня. Гамма чувств нахлынула, словно окунулся в холодную воду. Поспешный шаг, повсюду люди. Пасмурно, дорога мокрая, после мелкого дождя. Над головой серые небеса рассекают два ворона, летящих друг за другом, невыносимо медленно, будто под тяжестью готовятся рухнуть на мерзлую землю. Ветер поднимает пожелтевшие листья и разносит их в стороны. Редкие деревья, сбросив свои кроны, вытянувшись, обреченно ждут зиму.
“Я в плену мыслей о смерти. Жестокие убийства, несчастные случаи, катастрофы…” – робкая попытка анализа, поиск причины, построение теоретической инструкции по выживанию.
“Жизнь. Я не знаю, что будет через час, не знаю что будет завтра. Что важно, что нужно? Где я и что я? Искусство, живопись, письмо? Каждая форма художественного выражения – это язык, с помощью которого человек интерпретирует свои видения, свой внутренний мир. Наука, медицина, политика, социализм, либерализм. Океан терминов, течений, форм, образов – бесконечность.
Страх, сегодня меня может не стать, и что останется. Действительно ли меня это тревожит Похоже на то. Все это рефлексия, а по существу я боюсь смерти, моя реальная жизнь в плачевном состоянии, мелькает мое отражение в витринах магазинов. Моя истоптанная обувь, заношенная куртка, бесконечные долговые обязательства, нереализованные амбиции и удушающая апатия в купе с разными неврозами. Социум существует без меня, как и положенно, я же аутсайдер, интроверт.
Перебирая в кармане монеты для оплаты проезда я задумываюсь о кружке кофе, на которую нет денег…” – дословный монолог прозвучал в голове Льва, записанный в памяти, как звук на магнитную пленку.
Несколькими годами ранее он пришел к убеждению о том, что его бытие требует реформы. На это спровоцировала череда неприятных выводов и их последствия.
Картина в мыслях и визуальных образах продолжала свою прогрессию.
Один день плавно перетекает в другой, стыкуясь во снах. Каждая ночь – сотни набранных слов. Статьи на разные темы и редактура в одном из издательств и все это за копейки. Днем же и поздним вечером техник обеспечение сцены, в зависимости от мероприятия, концерт, спектакль или семинар. Осветитель, так это называется. Откровенно, данный род деятельности не предполагает материального достатка, кроме как покрытие элементарных расходов на еду и проживание, не более.
Когда-то раньше Лев все это любил, и если хорошенько покопаться в голове, то и сейчас любит, но это уже не имеет значения.
Все внутренние существо плотно сжато в тиски самобичевания. Лев попросту потерял свой призрачный смысл, бесцельно мчась по течению черно-серой реки. Все, что он делал не есть его настоящая природа, весь потенциал не находит выхода, попросту не может пробиться через стену бездействия и угнетения. Загнан в ловушку,
четвертый десяток зим, вокруг нет никого, и в этом его заслуга. Каждый день бег, бег на месте.
Все до боли неряшливо.
Окружающая социальная структура представляется ему преступным синдикатом, каждый второй профессионал своего дела ощущался как шарлатан, а к каждому первому нет доступа или он не существует. Управляющий аппарат искусно грабит средний рабочий класс, все сильнее и сильнее затягивая галстук. Любовь мерится деньгами и красивым телом, а в руках злости давно разместилось оружие. Для отчаянных и для слепо радостных всегда торчит рука помощи, в виде безобидного алкоголя и тяжелых наркотиков.
Люди теряют свою человечность под давлением обыденности, и среди таких людей Лев и его бывшие друзья.
Шаги Льва натыкаются на колючее непонимание окружающих и вызывает спор даже в тех случаях, когда его не должно быть по определению. Через экраны устройств на него смотрят заголовки статей про кровавые расправы с целью наживы, про несчастные случаи и трагические события. Бывают и радостные новости, городской хоккейный клуб одержал победу и знаменитая поп-певица вышла замуж за футболиста.
В прошлом месяце ему не хватило денег, чтобы оплатить квартирную плату, в позапрошлом кредиты. Типично. А когда-то раньше дела были в разы лучше, ведь он мог купить себе новую обувь. Вспоминая про свои работы в государственном архиве, и кое-что изданное на международном информационном портале, он ловил мысль о том, что пора бы сделать что-то более значительное, более яркое.
Бессонные ночи щедро наградили аритмией, за ней последовала гипертрофия, и несколько неврозов. Борьба, но победа это не избавление, а предотвращение развития синдрома панической атаки. Часто мечтал уехать отсюда, жить у моря, заниматься писательством и получать за это приличное жалование. Мечты приносят удовольствие, да.
А вообще, в целом все хорошо, так некоторые проблемы, но у кого их нет, не так ли?
Лев вспомнил день, когда пришло понимание о необходимости найти выход.
Пришло время работать над этим.
Следующая картина:
Он идет по прежнему быстро, рукой держа воротник и вжимая голову, холодно. Покидает свое около-творческое пристанище и торопится на транспорт. В тот день он планировал встречу с человеком, осведомленным в делах духовных, рассчитывая на разрешение некоторых вопросов.
Уличное освещение уже работало и с каждой минутой все более прояснялось, день отступал, омут сумерек наступал. Добравшись до остановки Лев расположился возле огромного фонарного столба и принялся мельком рассматривать людей. Он всегда так делает, его мотивирует заинтересованность и опасения. Несколько мужчин разного возраста и девушка, уже встречалась ему здесь в это время. Распущенные светлые волосы, аккуратное короткое пальто, брюки, изящно подчеркивающие утонченную форму. Ее милое лицо светилось задумчивостью и добротой, порой, глядя на таких людей возникает ощущение осмысленности текущего дня, пробегают иллюзорные представления о счастливой жизни, о недурственных перспективах.
Шум проезжей части громкий, много автомобилей и мокрый асфальт, еле слышны человеческие голоса рядом стоящих.
Молодой парень с бутылкой дешевого пойла, светлые кудрявые волосы оттопыриваются в разные стороны, не затейливый спортивный прикид, о чем он думает, что его греет, дорогие спортивные машины, деньги, девушки, или он грезит стать бригадиром на стройки, старшим на заводском участке, может быть он учиться на зубного врача? Не важно. Рекламные щиты. Сколько информации и как же Льву нравиться их разглядывать. Порой это напоминает разоблачение злодея в компьютерной игре. В очередной раз было изображение безалкогольного энергетического напитка, готового наполнить силами своего потребителя, за маленькую плату и без оглашенной угрозы для здоровья.
Подъехало маршрутное такси.
Обычно, в вечернее время разъезжаются по домам, и общественный транспорт порядком переполнен, но сегодня повезло, несколько свободных мест.
Заплатив за проезд Лев проследовал на пассажирское кресло. Вокруг лица людей, освещенные экранами своих телефонов, погружение в цифровой мир редко дает человеку выбор или возможность отказаться, Льву же предоставилось наблюдение. Он всегда с интересом присматривается к действиям людей, к реакциям, к поведенческим мотивам, к манере общения. Через несколько кресел сидел хилый, лысый мужчина, лет тридцати пяти на вид. Он громко возмущался, возился в кармане. Рядом с ним стояла сумка с продуктами и открытая бутылка с водой. Водитель требовал заплатить за проезд, он же был пьян, выкрикивал неразборчивую брань. Не мог найти монеты или не хотел. Так проехали 100 метров, машина остановилась, открылась автоматическая дверь и водитель прокричал, – выметайся!
Пьяный гражданин поднялся с места, взял в одну руку сумку, а второй швырнул содержимое руки в водителя.
– Да подавись ты!
Вышагнул прямо в лужу, и из-за своей раздутой алкоголем прыти не смог удержаться на ногах, пошатнувшись завалился на бок в грязную воду.
Дверь закрылась и транспорт поехал далее, при этом никто из пассажиров не выразил никакой реакции.
Льву же это понравилось, он почувствовал облегчение, ведь не придется терпеть не адекватного, отравленного наркотиком представителя социума.
Он взглянул в окно. Картина была пропитана постапокалиптической атмосферой. Солнце село, но тьма еще не наступила. Тянулись серые, тучные облака, с еле заметным красным тоном. Машина остановились на перекрестке, и так вышло, что дорога справа была пустая, ни одного автомобиля. Лев смотрел в небо, и в поле зрения застыли серые дома и верхушки деревьев, сырость, что акцентировала их мрачный вид. Он на момент представил, что сидит в пустом, ржавом автобусе, в брошенном городе, в окрестностях ни одной живой души. Некуда идти и нечего делать, он просто есть в этом автобусе и все.
Толчок, поехали дальше. Путь пролегал в другую часть города, и обещал быть продолжительным.
Лев мирный наблюдатель, отданный размышлениям.
Действия сегодняшние дались ему с трудом. Он идет на контакт с давним знакомым, они не виделись около десяти лет. Будет трудно говорить, более того, говорить то, что нужно.
Его зовут Виктор, он занимается духовными практиками, не традиционными для того общества, в котором Лев пребывает.
Довелось прочесть положительные рекомендации о его навыках.
Через десяток минут стали мелькать огни города, фонари, витрины, светодиодные рекламные щиты.
Мегаполис медленно погружался во тьму.
Особое время, агония дневного времени истлела, короткая пауза, переход в другую плоскость. Что ждет там каждого из нас, никто не знает, вечер может быть прекрасным, так же как и отвратительным, или последним.
Лев вытащил из кармана телефон, пролистал новостную ленту в социальной сети. Очередное убийство, молодая, красивая девушка погибла от рук отбросов, парень пропал без вести, убили диджея в баре, на трассе разбились люди…
Убрал телефон.
Виктор. В прошлом употребляющий наркотики гражданин нашего государства, сегодня духовный практик. Вроде бы смешно. Каждую среду и субботу встречи, медитации, беседы, трансцендентальные практики, прихожан становиться все больше, признаки развития. Сложно однозначно ответить на вопрос: почему Лев идет к нему? Мотив – чувство некой аморфной необходимости, с ответами в процессе общения.
Наступили на ногу, выходя на остановке, злят такие медведи.
Лев пробует спроектировать диалог, который состоится сегодня. Сложно. Такой продолжительный срок не общались с Виктором, более того, каждый из них очень изменился. Ничего не складывается. Решил оставить на волю случая.
Еще несколько километров и он выйдет из транспорта на перекрестке. Заранее думая об этом, рассчитывает свою дорогу.
Локация, куда Лев приближается не нравилась ему. Там слишком много темных тонов, воздух напитан нервозностью. Подобные места притягивают персонажей, способных на преступления. В каждом городе есть такие улицы, небольшой рынок, пересечение дорог, конечная остановка и загородные маршруты общественного транспорта. Еще немного и Лев будет вынужден напомнить о своем присутствии в маршрутном такси. Каждый раз терзает себя как попросить об остановке. Грубо, вежливо? Нравиться водитель или нет? “Зачем мне все это?” – с раздражением подумал Лев.
– Остановите на следующей! – собственный голос прозвучал знакомо.
После полной остановки дверь распахнулась с громким механическим звуком и в лицо ударил шум улицы. Крытая конструкция, защищающая потенциальных пассажиров от ненастья погоды, слева павильон, где торгуют алкоголем и табаком, за ним рынок. Слышно, как стеклянная бутылка катиться по асфальту, в десяти метрах стояли два человека вцепившись враг во врага руками, громко, с матом, выясняли что-то связанное с деньгами, оба не трезвые. Люди стояли рядом и продолжали ждать свой транспорт. Несколько пожилых женщин, молодая девушка с ребенком и другие мужчины. Лев подтянул рукой воротник куртки и быстрым шагом отправился в сторону панельных десятиэтажных домов. Среди двух жилых построек стоял офисный центр, на седьмом этаже находилось помещение, где расположился Виктор.
Время было позднее, Льву нужно было застать его после занятий. Он очень торопился, участилось дыхание, нервозность, страх, без четкой причины. На подходе к зданию суматошно стал вспоминать номер офиса, “дом Ириды…” – проскочила мысль. Наверное, этого знания будет достаточно.
Невзрачное строение в семь этажей ростом, торчало во дворах словно чужое дерево в родном лесу. Лев взбежал по лестнице и резким движением распахнул дверь. Никого. Вестибюль. Выписка на стене с номерами офисов и названиями организаций. Он подошел ближе, как из-за спины громко прозвучал голос:
– Вы к кому?
– Я? Дайте подумать, – не поворачиваясь ответил гость.
По голосу собеседника было понятно, женщина, пожилая.
– Что же тут думать, вы чтоли погреться заскочили, это офисный центр, тут деловые люди.
Лев развернулся и увидел старушку, с шалью на хрупких плечах с седыми волосами, слегка сутулилась. Взгляд был ясный, немного угрожающий.
– Нет, что вы, я по делам, пришлось вспомнить название.
– Вспомнили?
– Да, я в дом Ириды.
– А.
– К Виктору, – добавил Лев.
– Я поняла, что к Вите, – с теплотой ответила женщина, – он еще здесь, но занятия уже закончились, поздно вы.
– Я знаю, как раз и приехал к завершению.
– Ну что же, добро пожаловать, седьмой этаж, 403 комната.
– Спасибо.
– Да пожалуйста, – ответила пожилая дама.
Лев направился по коридору в сторону лестницы, захотелось пройтись пешком.
Каждый лестничный пролет наполнял его хаотичными мыслями, обрывки реконструкции диалога, голос самооценки, – “я такой мелочный, плохо выгляжу, да что я смогу рассказать о себе вообще, мне так жаль, что я…”
Он остановился у окна, взору открылась серая многоэтажка, в некоторых окнах горел свет, виднелись люди, элементы домашнего убранства.
В этих окнах кто-то кого-то ждет, или нет, кто-то полон амбиций или страданий о не состоявшихся свершениях.
Четвертый этаж. Лев идет выше.
“Как много в жизни я совершил ошибок, как много упустил. Страшно…” – пятый этаж.
“Бывали времена, мне приходилось ценить совсем банальные вещи. Моя посредственность доходила до того, что кроме утреней ванны ничего полезного в прожитом дне не происходило. Таких суток было много, я знал о них, знал о своих потерях, но ничего не делал с этим…”