Антон Кун
Великое Сибирское Море
Упал на живот, подполз к самому краю льдины.
В темной черноте воды еще была заметна туша монстра, уходящего куда-то вбок.
Олег протянул руку и сосредоточился на туше. В кончиках пальцев возникло покалывание.
Он тянул и тянул руку вперед, пока не начал кричать от напряжения.
Вода закипела от поднимающегося из ее толщи радужного пузыря.
– Сдохни, тварь! – заорал Олег, глядя на пойманного в пузырь монстра.
Огромная сфера с заточенным внутри животным взмыла на несколько метров над черной поверхностью.
Кусура недоуменно смотрел на смеющегося взахлеб человечка. Смотрел до тех пор, пока мог смотреть. Смотрел даже когда его тело начало корежить, сжимая в плотный шар. Смотрел до того момента, пока мозг не отрубил возможность обрабатывать сигналы, приносящие невообразимую боль по всей сети нейронов.
Радужная оболочка лопнула, превратив незадачливого монстра в тяжелый окровавленный шар размером с баскетбольный мяч. Шар рухнул в море и мгновенно ушел на дно, похоронив под толщей воды всё случившееся сегодня.
Олег еще долго сидел на льдине. Слезы сами собой лились из глаз, но он не мог ничего с ними поделать. Он чувствовал вину за то, что взял сына на рыбалку, за то, что проснувшийся дар, казавшийся спасением, убил его сына. И эта вина не давала ему покоя.
Наконец, он поднялся, кое-как приковылял к краю льдины и плюнул в воду, чего никогда в жизни до этого не делал. Посмотрел карими, как у сына глазами в черную пропасть и подумал, что никогда не хотел быть охотником на монстров, но сейчас он будет уничтожать их одного за другим пока не умрет сам или не убьет их всех до единого.
Несмотря ни на какие запреты власть имущих, несмотря на обещанную смерть, он собирался мстить за сына до конца жизни. Ни один ребенок больше не должен был погибнуть в когтях или зубах тварей! Это стало его кредо, и Олег собирался придерживаться его во что бы то ни стало.