Антон Ерёмин
Калмыцкая праща
– Десять секунд, полет нормальный. Доложить по постам.
Посты опять на перебой доложили о своих цифрах.
– Сто секунд, полет нормальный. До выхода в космос осталось тридцать секунд.
Камер на челноке было две. Одна показывала, как удаляется Земля, а вторая начала гореть звездами.
– Есть выход в космическое пространство.
Заиграл гимн, и мы все поднялись со своих мест. Когда гимн закончился, нашу комнату огласили аплодисменты и радостные выкрики на всех языках мира. Люди начали обниматься и трясти сжатыми в кулаки руками. Чудо свершилось, челнок облетел землю и вошел в электромагнитный смерч. Все прошло штатно и без эксцессов.
На следующий день все средства массовой информации взорвались видеороликами с космодрома. Одни иронизировали, другие не могли найти эпитеты, чтобы описать произошедшее. Уже через год начались регулярные рейсы. Компания Трубецкого полностью захватила рынок коммерческих стартов, теперь только она выводила на орбиту спутники. Конкурировать с ней не смогло даже НАСА. Президент США увеличил финансирование этой организации в десять раз, но они так и не смогли повторить успех Трубецкого. Но если для многих Калмыцкая праща была финалом, то для него всего лишь первым шагом. Космопрот был способен запускать до ста челноков в сутки, вскоре были заключены контракты со многими странами. За отказ от санкций и ограничений мы строили для них станции на орбите не только Земли. Космический туризм стал таким же обыденным, как и поездка на море летом. Начали появляться такие развлечения, о которых раньше мы не могли и мечтать – Орбитальный серфинг, или гонки на скоростных челноках в открытом космосе. Калмыцкая праща изменила наш мир раз и навсегда.
***
Следующий раз я вернулся в Калмыкию спустя пять лет. За это время в нашей стране поменялось абсолютно все. Все санкции и ограничения были сняты, Россия вернулась в лоно супердержав и заняла в нем почетное первое место.
Вернулся на космодром я для того, чтобы первый раз в своей жизни полететь в космос. Я был уже главным редактором, моя карьера взлетела так же стремительно, как и челнок с Калмыцкой пращи. Летел я не для праздного любопытства, а освещать первый полет на луну, даже не полет, а спуск со стапелей первого межпланетного корабля. Его построили в космосе, как и обещал Трубецкой. Грузовые челноки доставляли на орбиту контейнеры с чистым сырьем для принтеров, дальше дело техники, принтера печатали изделия, мастера собирали их в узлы и агрегаты, а потом уже на стапелях из них, как из конструктора «лего», собирали корабли. Сейчас на стапелях было около десяти кораблей – Гагарин стал первым.
Приземлился я в этот раз не в Минводах, а в Ставрополе. Как же все изменилось за эти годы. Я решил отказаться от автобуса и взял такси. Нет, автобус уже не был китайским, это был превосходный европейский автобус класса «Туризм», комфортабельный и тихий. Но я мог себе позволить такси и позволил.
Блокаду республики военные сняли, теперь шоссе Ставрополь-Элиста было переполнено. Нужды в блокпостах не было и военные ушли. Миловидная девушка вручила мне ключ от машины, и я направился на стоянку. Нажатие кнопки и мне подмигнул стильный немецкий седан класса люкс. Новенький, блестящий, черный Бумер сам открыл дверь, приглашая меня погрузится в него. Я удобно расположился в мягком кожаном кресле, и оно мгновенно подстроилось под меня.
– Задайте маршрут. – Прозвучал голос навигатора. Получив команду, Бумер зажег цифровую панель приборов и экран навигации. – Маршрут построен. Автопилот, или ручное управление?
– Ручное. – Не смог я отказать себе в удовольствии.
– Как вам будет угодно.
Навигатор умолк и я, обхватив приятную на ощупь баранку, нажал педаль газа. Бумер отозвался басовитым рыком двигателя, но это было обманкой, в нем вообще не было двигателя. Четыре электромотора располагались прямо в колесах, он был абсолютно бесшумным, но многие автолюбители жаловались на это, и тогда баварские инженеры записали звук ревущего мотора и синхронизовали его с бортовым компьютером. Это было опцией, и не только в России, но и по всему миру, без него машины не покупали. Бумер тронулся плавно и колеса зашуршали по асфальту. Какое-же блаженство управлять этим чудом. Магнитные амортизаторы поглощали всю вибрацию от колес. Складывалось впечатление, что машина парит, а не едет. В это сложно поверить, но мы могли запускать в космос челноки, но так и не научились строить хорошие автомобили. Благо после отмены санкций в нашу страну вернулись все крупные корпорации, автопроизводители и айти гиганты. Мы вновь стали неотъемлемой частью мира и наслаждались этим по-полной. На шоссе действительно было много машин, и дорога быстро меня утомила.
– Автопилот.
Кресло тут же отъехало назад и наклонилось. Я практически лежал и смог полностью вытянуть ноги. Стрелка спидометра застыла на ста пятидесяти километрах в час, но скорость никак не ощущалась. Открыв подлокотник, я достал из него запотевшую бутылочку пива и пакетик с арахисом. Вот оно будущее, я еду в машине и наслаждаюсь холодным пивом, не опасаясь, что меня остановят и лишат прав.
Бумер довез меня до гостиницы быстро и без происшествий. Остановившись, он сам открыл дверь, и я подошел к багажнику. Его дверка так же плавно и легко отварилась, и я извлек из него свой чемодан. Поставив его на землю, я побрел к отелю, а чемодан послушно поехал за мной по блютус протоколу, благо его в Калмыкии не ограничили. Бумер напоследок подмигнул мне аварийками и поехал за другим клиентом. Заселившись в номер, я сразу же уснул.
На следующее утро меня уже не будили в шесть утра как в прошлый раз, я выспался и спустился в лоби-бар на завтрак. На коммуникатор пришло сообщение о моей регистрации на рейс, старт в шесть вечера, а значит, можно не торопиться. Чемодан я сдал в камеру хранения отеля, свои вещи в космос брать было нельзя. Такси, на этот раз Мерседес, отвезло меня в космопорт. Проверка посадочного талона и меня проводили в раздевалку. Я разделся полностью, даже нижнее белье снял, все уложил в контейнер и оставил до моего возвращения. Поверх нагого тела я одел льняной комбинезон, поверх его резиновый костюм, сразу за ним легкий экзо скелет, а уже на него скафандр. Гермошлем был обязателен в полете, но не на космодроме, поэтому я просто взял его с собой.
– Рады приветствовать вас в космопорте Калмыцкая праща. – Широко улыбаясь, поздоровалась со мной красотка стюардесса. – Прошу вас подойдите ко мне.
Я подошел, и девушка подсоединила к моему скафандру шланг.
– Что это такое?
Это электрогель. Он будет закачан в ваш резиновый костюм и полностью поглотит все перегрузки.
– Перегрузки? – Удивился я.
– Да. Во время полета вы будете испытывать перегрузки равные 10 «Ж», но электрогель их полностью поглотит. Вы ничего не почувствуете.
Пока закачивался электрогель, я еще раз поразился гению Трубецкого, он продумал все и даже больше, например, космодром строился на государственные деньги, но в итоге он стал собственностью Трубецкого. Он создал компанию и государство инвестировало в нее свои средства. Расчет был прост, на госстройке начнут воровать и сдвигать сроки вправо, а на частной, смета будет стабильна. Так и произошло. За первые пять лет Трубецкой вернул все инвестиции и столько же сверху, так что довольны были все.
Я пробыл на космодроме всего тридцать минут и уже сидел в кресле челнока, никакой волокиты и лишней суеты. На левой руке у меня был монитор, на него выводилась вся моя биометрия – пульс, давление и все прочее —зашкаливало.
