Анна на шее – Антон Чехов

В изображении судьбы своей бесприданницы писатель несколько отклонился от укоренённых традиций, существенно меняя основу конфликта и иначе освещая характеры. В творчестве Чехова не бывает противопоставления святых и грешников, так как ему вообще не свойственно полярное разделение героев. Святы и чисты у Антона Павловича только дети. Анна, её муж Модест Алексеич и отец Пётр Леонтьич на протяжении всего рассказа медленно, но верно скатываются каждый в свою невидимую и неосознаваемую пропасть. Первично же здесь, как мне кажется, падение слабого и безвольного отца, позволившего себе выдать юную дочь замуж ради решения собственных материальных проблем. Но бумеранг не замедлил с возвращением. В результате отец постепенно продолжал спиваться и деградировать, но при этом ещё и любовь дочери потерял. Сама же Анна превратилась из жертвы в хищницу, наслаждаясь бездумно прожигаемой в бесконечных увеселениях жизнью. Она оказалась под стать той среде, в которую попала. Похоже, что в героине изначально был заложен соответствующий хищнический потенциал, который и реализовался. Все взрослые герои рассказа получили именно то, чего хотели: корыстная Анна – деньги и беззаботную жизнь, честолюбивый Модест Алексеич – желанный орден святой Анны второй степени, а слабый Пётр Леонтьич в своё удовольствие продолжал спиваться, не думая о детях. Среди них нет явной жертвы и обидчика, все трое в результате уравнены автором друг с другом. Кто же в рассказе стал невинной жертвой? На мой взгляд, ответ однозначен: это младшие братья героини, которые оказались никому не нужными и брошенными на произвол судьбы. Можно, конечно, осуждать Анну в возникшей чёрствости и равнодушии к близким. Этот факт действительно имеет место, и, казалось бы, такой взгляд и лежит на поверхности. Но сколько же ей было лет? Всего-то 18! Поэтому главный виновник сложившейся ситуации – всё же отец, который должен был более ответственно относиться как к сыновьям, так и к дочери. И следовало-то этому страдальцу лишь бросить пить. Его слабость, притворяющаяся добротой, сыграла с ним самим и со всеми тремя детьми злую шутку…

Неоднократно раздаются в рассказе сконфуженные, растерянные, умоляющие детские призывы: «Папочка, будет… Папочка, не надо…», «Не надо, папочка… Довольно, папочка…», «Не надо, папочка… Будет, папочка…»…

Антон Палыч, вы меня удивили. Это было обнажение с выворотом наизнанку всего пакостного, что только есть в человеке. Вы мне не дали возможности ни за кого порадоваться. Правда, меня почти никто не огорчил. Но ваше противопоставление унылого ханжества лоснящейся пошлости не дают выбора. И поездка на богомолье после венчания неуместна и безудержное веселье, не замечающее беды близких хуже, чем стремление влиться в обывательский мирок местного полусвета.

О чём вы хотели написать?

О неравном браке, социальной несправедливости, о человеческих пороках, эгоизме, жадности, раболепии и душевной слепоте? О да. В этом рассказе все рабы пошлости или её жертвы.

Вы выдаёте замуж 18-летнюю сиротку из бедной семьи за жадного, ограниченного, никогда не бывшего молодым 52-летнего чиновника. Подумаешь 52 – ещё не старость, мужчина в рассвете лет и своей карьеры. И подумаешь 18, если девушка уже знает жизнь, пережила смерть матери и вроде бы переживает о спившемся отце и младших братьях.

Читаю я их портреты, так детально, живописно прорисованные и хочется мне следом за Достоевским словами князя Мышкина, впервые увидевшего портрет Настасьи Филипповны, воскликнуть: Ах, кабы добра! то есть добры. И хочется дополнить: Ах, кабы любили. Но нет любви.

Не вызвали у меня симпатии герои. Модест Алексеевич отталкивает сразу своей неприятной внешностью и жабьим поведением. Он мне напоминал жабу из Дюймовочки. Но и Анна лишена чуткости и трогательности героини сказки Андерсена.

Меньше всего мне хотелось осудить Анюту, старалась ее пожалеть.

Чем занята её юная головка? Деньги и наряды, которые не стали доступней с вроде бы выгодным браком, тревога о бедном, пьющем отце и братьях, печаль об умершей маме.«О, как я несчастна! – думала она. – Зачем я так несчастна?»Но больше всего её влекло мужское внимание, именно в эти моменты она забывала о своих горестях и ощущала радость и счастье.У Ани еще блестели на глазах слезы, но она уже не помнила ни о матери, ни о деньгах, ни о своей свадьбе, а пожимала руки знакомым гимназистам и офицерам, весело смеялась и говорила быстро:

– Здравствуйте! Как поживаете?

Она вышла на площадку, под лунный свет, и стала так, чтобы видели ее всю в новом великолепном платье и в шляпке.

Наверно это естественно. Куда лучше, чем походы в театр с мужем, который унижал Анну и её родных, и вызывал чувство страха, ненависти и презрения.Ей казалось, что страх к этому человеку она носит в своей душе уже давно. Когда-то в детстве самой внушительной и страшной силой, надвигающейся как туча или локомотив, готовый задавить, ей всегда представлялся директор гимназии; другой такою же силой, о которой в семье всегда говорили и которую почему-то боялись, был его сиятельство; и был еще десяток сил помельче, и между ними учителя гимназии с бритыми усами, строгие, неумолимые, и теперь вот, наконец, Модест Алексеич, человек с правилами, который даже лицом походил на директора. И нет ничего удивительного, что увидев в глазах их сиятельств восхищение своей красотой и молодостью, а в глазах мужа заискивающее, сладкое, холопски-почтительное выражение, она сама преисполнилась силы. Но силы негативной, ослеплённой властью, жестокой.

Эпизод на благотворительном базаре невольно вызвал сравнение Анюты с другой героиней, Скарлетт О’Хара. Та тоже блистала на благотворительном вечере, стремилась разбогатеть, чтобы спасти семью и имение, выходила замуж по расчету. И хотя я не поклонница романа Митчелл, но сравнение оказалось не в пользу Анюты.

И что интересно, моё сравнение удивительно дополнил сам Чехов.Это шел к ней его сиятельство, во фраке с двумя звездами. Да, его сиятельство шел именно к ней, потому что глядел прямо на нее в упор и слащаво улыбался, и при этом жевал губами, что делал он всегда, когда видел хорошеньких женщин.

– Очень рад, очень рад… – начал он. – А я прикажу посадить вашего мужа на гауптвахту за то, что он до сих пор скрывал от нас такое сокровище. Я к вам с поручением от жены, – продолжал он, подавая ей руку, – Вы должны помочь нам… М-да… Нужно назначить вам премию за красоту… как в Америке… М-да… Американцы… Антон Палыч, наше знакомство раньше протекало не очень удачно. Но, мне кажется, что в наших отношениях наметилось потепление. Вы точно становитесь мне ближе. И расставаясь с вами, я уже жду новой встречи.

Еще один маленький шедевр Антон Павловича, без конца повторяющийся сюжет. Сюжет о том как власть и деньги моментально развращают людей.

Итак, богатый дворянин и чиновник 52 лет слышит как начальник говорит каламбур про жену и новый орден на шею коллеге. Модест Алексеич смекнул как легко будет получить орденок без усилий, если представить начальнику молодую красивую жену по имени Анна. В мозгу Модеста Алексеича уже родился ответный каламбур :" – Теперь остается ожидать появления на свет маленького Владимира. Осмелюсь просить ваше сиятельство в восприемники. – Он намекал на Владимира 4 степени."

Итак бизнесплан созрел и легко осуществлен. Разве мало их нищих молоденьких красавиц, среди которых есть и Аннушки?Аня молодая 18 летняя девушка, оставшаяся после смерти матери с двумя маленькими братьями и отцом-учителем, который запил с горя и нищета постучала в дом. Анна заботится о братьях и отце и ужасно стесняется своего нищего положения, своих дырявых башмаков. Кумушки-сватьи легко уговаривают ее выйти замуж за богатого мужчину, который годится ей в отцы.

Отец понимает, что Анюта жертвует собой ради них. Возможно, это так и есть изначально. Но брак не приносит ей того, что она ожидала – денег. Если отец давал ей хоть маленькие деньги, то Модест Алексеич денег на ветер не бросает, а потому отказывается купить жене в театральном буфете сладкую грушу, что стоит целых 25 копеек! «Она делала все, что хотел муж, и злилась на себя за то, что он обманул ее, как последнюю дурочку. Выходила она за него только из-за денег, а между тем денег у нее теперь было меньше, чем до замужества. Прежде хоть отец давал двугривенные, а теперь – ни гроша. Брать тайно или просить она не могла, она боялась мужа, трепетала его....и натянуто улыбалась , и выражала притворное удовольствие, когда ее грубо ласкали и оскверняли обьятиями, наводившими на нее ужас». Но вот проходит несколько месяцев и общество готовится к благотворительному балу, где Модест Алексеич планирует блеснуть молодой женой и тем самым обратить внимание начальства на себя, любимого. Он так и говорит ей:" Я тебя осчастливил, а сегодня ты можешь осчастливить меня." Все так и происходит. Аннушка производит впечатление на все мужское общество от молоденьких офицериков до престарелых лысых донжуанов. Тихая, скромная Аня вдруг преображается, почувствовав свою власть над теми самыми мужчинами, перед которыми пресмыкается ее муж. «Она уже поняла, что она создана исключительно для этой шумной, блестящей , смеющейся жизни с музыкой, танцами, поклонниками , и давнишний страх ее … казался ей смешным». Бизнеспартнер Ани получает тот самый орден, а Аня возможность прожигать жизнь и веселиться на деньги Модеста Алексеича « и она не просила , не требовала, а только посылала ему счета или записки:»выдать подателю сего 200 рублей"или «немедленно уплатить 100 рублей». И здесь симпатии наши могли бы быть на стороне Анюты, если бы не заключительный аккорд ее последних слов «и с восторгом, с негодованием, с презрением, уже уверенная, что ей за это ничего не будет, она сказала, отчетливо выговаривая каждое слово: – Подите прочь, болван!»

И слова эти относятся не только к Модесту Алексеичу, но и ее голодным младшим братьям и больному отцу, что считал, что она пожертвовала собой ради них, а это оказался обычный бизнесплан молодой и неопытной, но уже акулы, что не упустила свой шанс, а вы, бедные родственники, – Подите прочь, болваны.

Занавес.