Антон Александрович Мишин
Отец Шрёдингера. Две остановки
В причинах смерти написали острую сердечную недостаточность. Она смутно могла вспомнить, как хоронила сына, всё время повторяя:
– Две остановки. Две остановки.
Краткое содержание обыкновенной любви
Я – первокурсник, сижу в аудитории на задних рядах. Пытаюсь понять, что говорит профессор, но слышится полная тарабарщина. Осматриваясь, замечаю тебя. Сидя за первой партой, пытаешься откинуть прядь непослушных волос. Нежно-светлая кожа, движение руки, очертание тела – всё кажется идеальным. Поворачиваешь голову, и полные боли глаза смотрят на меня, заставляя чувствовать себя виноватым. Такой знакомый, родной голос внутри твердит, что ты меня не замечаешь, но как же не замечаешь, когда твой взгляд засасывает по спирали моё тело во тьму.
Пытаюсь протиснуться сквозь вязкую жижу людей, движущихся в моём направлении по длинному узкому коридору. Неожиданно поток фигур и нераспознаваемых лиц выкидывает тебя мне навстречу. Сталкиваемся, ты произносишь:
– Извините, – и плывёшь дальше. Пытаюсь поймать ускользающую руку, но нас затягивает толпа. Вновь темнота.
Коридоры университета, каждый день понемногу слежу за тобой так, чтобы было не заметно. Я влюблён. Тот же голос в голове уверяет, что ты по-прежнему обо мне не знаешь. И в то же самое время только этот голос держит меня от срыва в пучину. Кажется, что проходят годы.
Теперь я на последнем курсе. Собралась большая компания в общежитии. Сидя на стуле, пытаешься пить дешёвый портвейн. «К чёрту, это – мой последний шанс»,– подхожу. В руках у меня оказывается припасённая на особый случай бутылка вина, привезённая близким другом из Грузии.
– Крепковато? – спрашиваю я. Киваешь, показывая наполненный стакан, а я предлагаю его содержимым удобрить ближайший цветок. Шутка дурацкая, но ты всё равно заливаешься таким любимым мною смехом.
