Антология
Воскрешение Лазаря и Вход Господень в Иерусалим. Антология святоотеческих проповедей

Церковное празднование воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим

Церковное богослужебное прославление воскрешения Лазаря происходит в шестую субботу Великого поста, именуемую Лазаревой субботой. Праздник же Входа Господня в Иерусалим, в просторечье называемый еще и Вербным воскресеньем, совершается за неделю до Пасхи. Он относится к числу Господских двунадесятых праздников.

Время возникновения и распространения в Православной Церкви обычая праздновать Лазареву субботу – IV–V века. Первоначально торжественней всего этот праздник отмечался в Иерусалиме. В Древней Церкви в день Лазаревой субботы совершались массовые крещения христиан. Известно, что в первые века крестили не каждый день, а именно в важнейшие праздники; одним из них была Лазарева суббота.

Впрочем, поначалу в ряде поместных Церквей (например, в Константинополе) Лазарева суббота также называлась «пальмовой»: тем самым здесь совершалось богослужебное воспоминание и прославление сразу двух событий священной евангельской истории – воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим, продолжавшееся и на следующий – воскресный день. Тесные сюжетная и духовная связи этих двух событий всегда способствовали предельному их сближению, соединяли друг с другом в православном сознании, в том числе объединяя их и в церковном календаре, в богослужебной практике. Мы и сегодня хорошо ощущаем древнюю неразрывную связь двух этих богослужебных торжеств – в том числе и благодаря тому, что они имеют единый совместный тропарь (главное богослужебное песнопение обоих праздников): «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже…» Вместе с тем в Церкви все же сложилась повсеместная практика совершать два эти церковные торжества раздельно в предшествующие пасхальным торжествам субботу и воскресенье. Вероятно, церковное воспоминание воскрешения Лазаря непосредственно перед богослужением Входа Господня в Иерусалим, накануне, впервые получило распространение в Александрии.

Праздник Входа Господня в Иерусалим также возникает и распространяется в IV–V веках. Подобно воспоминанию воскрешения Лазаря, он наиболее торжественно отмечался в Иерусалимской Церкви (свидетельство об этом мы находим, в частности, в описании паломничества Эгерии в Иерусалим). Тогда в вечернее время духовенством и верующими жителями Иерусалима совершалось многолюдное шествие с пальмовыми ветвями по улицам города – от Елеонской горы к храму Воскресения. Во главе процессии ехал, восседая на ослике, епископ – во образ Спасителя.

Подобные шествия, но уже много позднее, совершались на праздник Входа Господня и в Константинополе: патриарх во главе православного народа торжественно ехал из храма Сорока Севастийских мучеников в храм святой Софии на жеребце. Верующие несли в руках ветви финиковых пальм, маслин, а также металлические кресты.

Сходным образом празднество Входа в Иерусалим торжественно совершалось в XVI–XVII веках и на Руси, в Москве. Перед литургией из Успенского собора Московского Кремля через Спасские ворота шел крестный ход. Все направлялись к храму Покрова «на Рву» (более известного ныне как храм Василия Блаженного) – для моления на Лобном месте. В процессии – наравне с хоругвями и иконами – возили украшенное цветами и плодами дерево. Патриарх сидел на осле, которого вел за уздечку сам царь. По возвращении к Успенскому собору украшенное плодами дерево передавалось народу – для угощения. В конце XVII века этот обычай исчез.

Важнейшими текстами церковной службы Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим являются их тропари и кондаки. Как говорилось выше, неразрывная духовная и богослужебная связь между двумя праздниками лишний раз подтверждается тем, что оба они имеют один общий праздничный тропарь: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже, темже и мы, яко отроцы, победы знамения носяще, Тебе, Победителю смерти, вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне». Русский перевод тропаря: «Уверяя, что будет общее воскресение мертвых, Ты воскресил Лазаря прежде Твоих страданий, Христе Боже. Поэтому мы, подобно детям, нося знамение победы (то есть подобно тем детям, что держали знамение победы – пальмовые ветви), восклицаем Тебе, Победителю смерти: осанна в вышних, благословен Идущий во имя Господне».

Праздник Входа Господня в Иерусалим имеет еще один тропарь, не связанный по смыслу с Лазаревой субботой: «Спогребшеся Тебе крещением, Христе Боже наш, безсмертныя жизни сподобихомся Воскресением Твоим, и воспевающе зовем: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне». Перевод второго тропаря: «Спогребаясь с Тобой в крещении, Христе Боже наш, мы через Твое Воскресение сподобились бессмертной жизни и в песни восклицаем: осанна в вышних, благословен Идущий во имя Господне». В этом тропаре проводится распространенная в христианском богословии параллель между Смертью и Воскресением Иисуса и крещением уверовавшего в Него и присоединяющегося к Церкви человека. Крещение понимается здесь как со-распятие со Христом, со-умирание с Ним, а значит, и со-воскресение с Господом для вечной, бессмертной жизни в Боге.

Кондак Лазаревой субботы: «Всех радость Христос, Истина, Свет, Живот и мира Воскресение, сущим на земли явися Своею благостию, и бысть образ воскресения, всем подая Божественное оставление». Русский перевод кондака: «Христос, всем Радость, Истина, Свет, Жизнь миру, Воскресение, на земле живущим явился по Своей благости и стал образом воскресения, всем подавая Божественное прощение».

Кондак праздника Входа Господня в Иерусалим: «На престоле на небеси, на жребяти на земли носимый, Христе Боже, ангелов хваление, и детей воспевание приял еси зовущих Ти: благословен еси Грядый Адама воззвати». Русский перевод кондака: «Восседая на небесном престоле, шествуя по земле на молодом осле, Ты, Христе Боже, принял хвалу от ангелов и прославление от детей, восклицавших Тебе: благословен Ты, Идущий призвать к Себе Адама».

Святоотеческие проповеди на воскрешение Лазаря и на Вход Господень в Иерусалим

Праздникам воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим посвящен целый ряд замечательных и богословски глубоких святоотеческих проповедей, раскрывающих перед нами духовное значение двух этих событий священной евангельской истории.

Сохранившиеся святоотеческие гомилии на оба праздника достаточно многочисленны. Впрочем, многие из них, приписываемые авторству того или иного святого отца, все же должны быть отнесены к разряду spuria, то есть не принадлежащих на самом деле этим авторам. Так, например, казалось бы, древнейшая из дошедших до нас гомилий на Вход Господень в Иерусалим, приписывавшаяся авторству священномученика Мефодия Олимпийского (ум. ок. 311 года), на самом деле создана не им, а произнесена много позднее – уже в византийскую эпоху. Среди подобных ярких гомилий, хотя и весьма глубоких по своему богословскому содержанию, но вместе с тем лишь приписываемых авторству тех или иных святых отцов Древней Церкви, – проповеди, фигурирующие под именами святителей Афанасия Великого, Епифания Кипрского, Иоанна Златоуста, Амвросия Медиоланского, блаженного Августина и целого ряда иных восточных и западных авторов. Вместе с тем некоторые из этих проповедей оказались настолько тесно вросшими в корпус святоотеческого гомилетического наследия, что безусловно сделались его органичной и неотъемлемой частью. Именно поэтому ряд из них публикуется и в этой книге.

Что касается подлинных творений древних святых отцов, посвященных обоим праздникам, то здесь следует прежде всего указать:

гомилии на воскрешение Лазаря преподобного Ефрема Сирина (произнесена в середине IV столетия), святителя Амфилохия Иконийского (последняя четверть IV столетия), святителя Иоанна Златоуста (около 390 года), святителя Петра Хрисолога (вторая четверть V столетия), преподобного Исихия Иерусалимского (первая половина V века), святителя Андрея Критского (первая половина VIII столетия), святителя Климента Охридского (конец IX – начало X века);

гомилии на Вход Господень в Иерусалим святителя Иоанна Златоуста (в корпусе его Толкований на Евангелия от Матфея – 390 год и от Иоанна – 391 год), святителя Прокла Константинопольского (вторая четверть V столетия), святителя Софрония, патриарха Иерусалимского (30-е годы VII века), святителя Фотия, патриарха Константинопольского (70-80-е годы IX века), святителя Григория Паламы (50-е годы XIV столетия), святителя Климента Охридского (конец IX – начало X века), святителя Кирилла Туровского (вторая половина XII века).

Некоторые из перечисленных здесь проповедей публикуются в этой книге.

Многочисленные значимые слова на оба праздника принадлежат и святым отцам нового и новейшего времени. Для публикации в этом томе выбраны проповеди святителей Феофана Затворника, Игнатия (Брянчанинова), Луки (Войно-Ясенецкого).

Конечно же, далеко не все из важнейших святоотеческих проповедей, посвященных событиям воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим, переведены. Но вместе с тем русский читатель сегодня может достаточно полно познакомиться со святоотеческим гомилетическим наследием, касающимся двух этих тесно взаимосвязанных друг с другом церковных торжеств.

В каждой из святоотеческих проповедей, посвященных воскрешению Лазаря и Входу Господню в Иерусалим, оба события рассматриваются как бы с различных углов зрения. Их значение раскрывается перед нами то в плане богословском, то с точки зрения нравственно-аскетической. Святые отцы в своих гомилиях то призывают нас к радости и торжеству, то настраивают на покаяние, исправление грехов и духовных ошибок. Такое многообразие подходов к событийному ряду и внутреннему содержанию обоих праздников позволит читателю этой книги многосторонне и всякий раз по-новому избегая однообразных мыслей и повторов, двигаться от одной святоотеческой проповеди к другой и при этом находить для себя нечто новое, по-хорошему неожиданное, духовно и нравственно вдохновляющее.

И пусть многие из этих гомилий покажутся несколько архаичными, как бы вышедшими из глубины веков и потому очень непростыми для восприятия. Этим не нужно смущаться. Ведь Истина, которая в них сокрыта, всегда предельно актуальна, современна, едина и единственна.

Что же это за непреходящая Истина? Здесь, наверное, было бы уместно припомнить весьма точную формулировку, которую некогда предложил – в качестве подсказки при ответе на этот вопрос – архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Он напоминает нам известный евангельский эпизод суда над Господом и приводит слова римского прокуратора Пилата, которые тот с сомнением и недоумением произнес от лица умирающего, уходящего в прошлое древнего язычества, на смену которому властно приближалась новая и непреходящая эпоха христианской Церкви. «Что есть истина? (Ин. 18: 38) – спросил Пилат у стоящей перед ним Истины». Очень точно! Ведь Истина, о которой столь скептически высказывается Пилат, ставя под сомнение саму возможность ее существования, стоит перед ним. Тем самым евангельская Истина – это даже не учение Господа, не благая весть о Нем, но Он Сам – Христос. Истина и есть Тот, Который сказал о Себе: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14: 6)… Именно она, эта Истина, которая есть Сам Христос, и сокрыта в непреходящем и никогда не устаревающем Священном Предании Церкви: в том числе и в святоотеческих проповедях на праздники воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим…

Победа Христа над адом и чудо воскрешения Лазаря: взаимосвязь событий

На протяжении нашей продолжительной подготовки к встрече Пасхи, длящейся все долгие дни Великого поста и Страстной седмицы, пожалуй, именно в праздник воскрешения Лазаря особенно ясно ощущается, что Воскресение Христово уже на пороге. Ведь победа Господа над адом, откуда исшел оживший Лазарь, является как бы «первой ласточкой» той близящейся триумфальной и окончательной победы Христа над сатаной, когда уже Он Сам восстанет от смерти, даруя спасение всему человеческому роду.

Тогда запоры врат, ведущих в мрачное царство смерти, разрушатся, свет Христова присутствия проникнет в самые темные и неприступные адские глубины, слова Господней истины и надежды прозвучат под мрачными сводами и властная сила Божественной благодати выведет отсюда души всех уповавших на скорый приход своего Спасителя.

По убеждению древних святых отцов, победа Христа над адом была предопределена таинственным Божественным Небесным Советом, совершившимся в недрах Пресвятой Троицы. Здесь Отец, Сын и Святой Дух согласно изрекли Свою единую волю о спасении человеческого рода и о скором поражении жестокого и враждебного ада, неправедно удерживающего в своих недрах не только грешников, но и праведников: ветхозаветных пророков и святых, благочестиво поживших на земле верующих Ветхого Завета, безвинных младенцев. Итак, победа над адом приуготовляется – в преддверии Воплощения Христова – Богом Троицей. И она должна осуществиться посредством Крестной Жертвы Сына Божия, через Его сошествие во ад и поражение Им самого диавола. Святитель Петр Хрисолог в одном из своих «Трех слов о Лазаре, воскрешенном из мертвых» рисует перед нами удивительную и возвышенную картину этого Небесного Совета. Он даже приводит как бы монолог Сына Божия, обращенный в недрах Пресвятой Троицы к Богу Отцу. Слово изъявляет готовность умереть за нас ради спасения человеческого рода, ради победы над адом, несправедливо властвующим над всеми людьми – не только над грешниками, но и над праведниками. Этот монолог Бога Слова видится святителю Петру так. «Сын, пребывающий в недре Отчем» говорит: «Отче, справедливо, если темница, находящаяся во аде, содержит не невиновных, но виновных, если мучение томит не праведников, но неправедных. Но до каких же пор за преступление одного человека, за грех одного Адама, этот поглотитель плоти и мучитель [ад] не прекратит, жестоко нападая, влечь к себе патриархов, пророков, мучеников, исповедников, дев, вдовиц, мужей и жен, поживших в чистоте супружества, людей любого возраста и обоих полов, и даже младенцев, не знающих добра и зла? Отче, пусть умру Я, дабы все не умирали. Я [Сам] отдам долг Адама, чтобы через Меня пожили в Тебе те, которые умерли ко аду через посредство Адама. Отче, по слову Твоему, Я пролью Мою Кровь, чтобы Твое творение возвратилось к Тебе. Пусть угодная Тебе цена Моей Крови сделается искуплением за всех умерших».

Сошествие Христа во ад – осуществленное намерение Сына спасти из глубин преисподней всех праведников – имело свою долгую и таинственную предысторию, некие «подготовительные этапы», которые и заложили основание победы. Одним из таких важнейших этапов святым отцам видится воскрешение Лазаря. Древние церковные писатели вспоминают о ветхозаветной эпохе, когда власть ада над умершими была поколеблена пророками, воскрешавшими умерших. Преподобный Исихий Иерусалимский приводит в своей проповеди на четверодневного Лазаря горестные жалобы самого ада: «Видно, исчез жезл моей тирании над людьми. Обветшала моя тюрьма смерти. Илия удалился, отняв моего мертвеца, чтобы доставить радость женщине (см. 3 Цар. 17: 23). После Илии, когда пришел Елисей, два раза устраивал он у меня кражу мертвецов (см. 4 Цар. 4: 35; 13: 21)».

А затем уже и Сам Господь Иисус Христос, полагая начало новому – евангельскому – этапу в деле победы над адом, также воскрешает мертвецов: сына Наинской вдовы (см. Лк. 7: 11–16), дочь Иаира (Мк. 5: 22–23, 35–43; Лк. 8: 41–42, 49–56), еще более расшатывая прежнюю власть и силу преисподней.

Эти чудеса, конечно же, удивительны, однако, по убеждению древних церковных писателей, они все же уступают величию чуда воскрешения Лазаря. По мысли святителя Петра Хрисолога, воскрешения сына Наинской вдовы и дочери Иаира совершались Господом, когда смерть лишь начинала вступать в свои права над умершими: в них еще не действовало тление, не начиналось разложение тел. Но с Лазарем было не так: он пролежал во гробе четыре дня, и тление полностью его охватило. Тем самым воскрешение Лазаря, по выражению святителя Петра, есть подлинное «знамение знамений, сила сил, чудо чудес». К моменту своего воскрешения Лазарь целиком находился во власти смерти и ада. Именно поэтому в проповеди преподобного Исихия Иерусалимского сам ад очень горько жалуется на воскрешение Лазаря так: «теперь же Этот [Христос], более жестокий, пришедший на помощь мертвым, выступил против меня войною, призывая как живых уже сгнивших мертвецов, и отныне нависла надо мной угроза более не властвовать даже над гниющими трупами, ибо украден у меня мертвец, которого я подверг тлению. Торжествует надо мной четверодневное тело, которое в погребальных одеяниях устраивает хоровод вместе с живущими. Отныне попран я, когда вместе с погребальными пеленами убегает от меня умерший. Кто теперь будет бояться меня, побежденного гниющим мертвецом и ставшего как бы неким охранником сданных на хранение покойников?»

Вместе с тем все эти три совершенные Господом воскрешения как бы взаимно друг друга дополняют. Преподобный Ефрем Сирин обращает внимание на то, что трое воскрешенных принадлежали трем различным возрастам: отроковица, юноша и мужчина. Поэтому они символически знаменуют собой различные «возрасты», все эпохи, этапы существования человеческого рода: «древних», «средних» и «последних» людей, от Адама и до конца времен. И вот теперь для них, живших на земле во все эпохи ее существования, уготовляется – силой победы Господа над смертью – единая судьба: по образу тех отроковицы, юноши и мужа воскреснуть в день Страшного суда для вечной жизни.

Воскрешения, которые совершал Господь Иисус Христос, должны были не только подготовить Его собственную победу над адом, но и даровать залог всеобщего будущего воскресения. Именно ради этого, по словам преподобного Ефрема Сирина, «Сын, воскрешающий мертвых, посылается Всевышним немногими примерами проповедать человеческому роду воскресение». И конечно же, наиболее яркий пример и прообраз такого грядущего всеобщего воскресения – Лазарь. Именно он, чье тело начало уже гнить и разлагаться во время четырехдневного пребывания во гробе, будучи воскрешен Христом, стал живым свидетельством: Господь в силах оживить тела, подвергшиеся любой степени тления, в том числе и тех, кто, издревле пребывая во гробах, чают будущего воскресения. Так, по словам преподобного Ефрема, посредством Лазаря Христос «в одном мертвеце дал всему миру прообразование [всеобщего] воскресения; и в области мертвых водрузил знамение жизни. Сперва попустил тлению коснуться умершего, и только потом приходит воздвигнуть его, чтобы смердение его уверило всех в его смерти, а возвращение к жизни – в общем воскресении». Преподобный же Исихий подчеркивает, что в своем воскресении Лазарь сделался «уверением» того, что Господь в конце времен окажется способен – подобно некоему горшечнику, лепящему сосуды из глины, – вновь с легкостью вылепить из праха земного наши тела и их оживотворить. Интересно, что используемое преподобным Исихием слово «уверение» перекликается с текстом нашего богослужебного тропаря праздников Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим. Здесь также говорится о том, что Спаситель подает нам – посредством совершенного Им воскрешения Лазаря – надежное «уверение» в нашем будущем всеобщем воскресении: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже…»

Вернусь к сказанному выше. Воскрешение Лазаря, прообразуя всеобщее будущее воскресение, в то же время является одним из важных этапов на пути к победе Христа над адом. По мысли святых отцов, Лазарь сам является живым прообразом, преддверием и даже неким началом скорого Воскресения Христова. Как говорит в своей «Похвале Лазарю четверодневному» святитель Климент Охридский, «Лазарь – первый прообраз трехдневного Воскресения Христова!.. Вот воскресение Лазаря, произошедшее на четвертый день после его смерти, как плод приносит Христово Воскресение, произошедшее на третий день».

Кроме того, по убеждению того же святителя Климента, сойдя во ад, Лазарь продолжил начатое здесь святым Иоанном Предтечей дело проповеди о Христе. Ведь Предтеча, сойдя во ад после своей казни, не перестал свидетельствовать о Господе. Теперь же вместе с Иоанном в преисподней проповедовал Христа и друг Спасителя Лазарь – перед всеми теми, кто был готов услышать слово истины. Как учит святитель Климент, «Лазарь – второй предтеча для тех, кто сидит во мраке и сени смертной!.. Лазарь… является тем, которые сидят „во тьме и сени смертной“ (ср. Ис. 9: 2), возвещая Светодателя и Спасителя Христа».

Именно потому чудо воскрешения Лазаря и является самым последним, финальным этапом на пути к вступлению Христа в последнюю битву с адом, в сражение, которое вскоре развернется на территории преисподней и где Победителем, конечно же, окажется всемогущий Бог. По мысли святых отцов, этот последний этап – воскрешение Лазаря – в истории нашего Спасения оказался очень важным. По убеждению святителя Петра Хрисолога, не только конечное поражение ада силой сходящего в него Христа, но даже и само воскрешение Лазаря было предопределено на Совете Пресвятой Троицы о спасении человеческого рода. Так, по мысли святителя Петра Хрисолога, именно «внимая» небесному монологу Бога Слова о Его готовности – ради победы над жестоким адом – умереть за мир, «Совет всей Троицы» не только «заповедал аду повиноваться Христу и отдать всех умерших», но и «повелел… Лазарю выйти [из гроба]». В связи с этим святитель Петр обращает наше внимание на следующее: мы помним, что, воскрешая Лазаря, Господь молился Отцу; при этом Он произнес: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня (Ин. 11: 41). Так что же такое услышал от Сына Бог Отец? По убеждению Хрисолога, Он как раз услышал тот самый «монолог» Своего Сына о Его готовности умереть за мир и в ответ с любовью явил Свою единую с Ним общетроичную волю о спасении человеческого рода и о победе над адом. При этом Отец благословляет Своим единым с Сыном благословением и саму эту победу, и подводящее к ней чудо воскрешения Лазаря. Итак, произнося: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня, Сын благодарит Отца за то, что теперь Они совершают – единым общетроичным действием – спасение человеческого рода, готовят победу над жестокой и несправедливой по отношению к праведникам преисподней, над владычеством и оковами смерти. Эти сила ада и власть смерти начали сильнее всего колебаться именно сегодня, в день, когда Отец, Сын и Святой Дух Своим Божественным могуществом воскресили уже гниющего четверодневного мертвеца, освободили от оков удерживаемого жестоким адом праведника. В этом, по убеждению святителя Петра, и «есть причина, ради которой Сын восклицает: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня (Ин. 11: 41)»…

Именно поэтому преподобный Ефрем Сирин описывает приход Христа на кладбище, к месту погребения Лазаря, как некое первое вступление Спасителя в царство мертвых: и теперь это царство начинает рушиться – силой воскрешения Господом четверодневного мертвеца. Это как бы первая стычка Господа с адом, разведка боем, сразу же приносящая Христу Его первую победу. А вслед за ней – спустя всего неделю, в «субботу преблагословенную» – развернется уже самая настоящая битва Искупителя с преисподней. Тогда настанет полное торжество Христа над адом, выводящее оттуда всех праведников и дающее человеческому роду твердую веру во всеобщее воскресение. Итак, по словам преподобного Ефрема, Господь «пошел ко гробу Лазаря… и увидел крепкий город смерти, где тысячи мертвецов. Высоки стены этого царства мертвых, никто из живых не мог перейти через них; врата тьмы заключены для всех мертвецов; крепкие наложены запоры, чтобы никто из вошедших не мог выйти вон. Полон погребенных мертвецов этот великий город; неодолима эта твердыня смерти; нет туда доступа воскресению. Тысячи умерших входят, но не выходит ни один. Смерть уверена, что никакой исполин не овладеет ее областью. И слово о жизни далеко от этого города заключенных; пленники из всех поколений теснятся в чертогах смерти. Связанные, заключенные, пребывают они во тьме. Но вдруг при бездне, полной узников, предстало воскресение: Господь извел из нее одного – и подал тем надежду всем»…