Ансе Т'Кош
Франкенштейн 2.0

Влад чувствовал, что Борис ждёт его реакции: «Вялая динамика. Скорее всего у журналистов есть только официальная информация. Инсайд перекрыт, эксперты не повыскакивали. Возможно, распространение информации придерживают. Скорее всего, не определились, как им реагировать, хотя времени прошло достаточно», – Влад поделился с собеседником профессиональными наблюдениями.

– Да, но меня больше интересует другое. Я про наше открытие.

Влад посмотрел на Бориса. Ему теперь показалось, что он прекрасно знает этого человека, видит его. Сомнения в его причастности к убийству показались нелепостью.

– Это феноменально. Это чудо.

Слушая Влада, Борис торжествовал.

Появляется Филин

Дверь в гостиную распахнулась. Влад и Борис не слышали приближавшихся к двери шагов. В сопровождении «Коллеги Владимира» и «Явнонеофициантки» в гостиную вошёл Филин. «В присутствовавших произошли значительные изменения за последние полчаса», – отметил генерал, на ходу изменив запланированное начало разговора. Он широко улыбнулся и, протянув руку Борису приветствовал его с максимально возможным радушием: «Здравствуйте, господин Цветов, очень рад, что Вам удалось беспрепятственно добраться на Родину!»

Такое дружественное приветствие незнакомого человека удивило, но и расположило Бориса, он не мог не ответить в том же духе.

– Здравствуйте, я тоже рад, – правда, чему он рад Борис не знал. Может тому, что окружавшие в последнее время страхи и переживания ему есть с кем разделить, и новые люди, появившиеся в его жизни, обязательно помогут их преодолеть.

Кто-либо, кто смог изобрести абсолютную шкалу удивления и имел возможность точно его измерять в единицах этой шкалы, наверняка поместил бы величину удивления Бориса не дальше, чем в первой четверти величин. Тот же самый показатель величины удивления Влада стоило бы поместить ближе к максимальным значениям. За довольно продолжительный период знакомства Влад ни разу не был свидетелем того, чтобы Филин проявлял подобной открытости по отношению к людям, тем более к незнакомым, тем более к сбежавшим с предполагаемого места преступления. Влад сразу догадался, что Филин запустил игру и этим шумным приветствием показал Владу в каком ключе будет проходить эта игра. Удивление Влада скатилось к нулевым отметкам.

– Сергей Борисович Филин, я старый друг Влада.

Показатель силы удивления Влада снова подскочил. Влад сейчас впервые осознал, что его отношения с Филиным они никогда не классифицировали как дружбу, и никогда не проскальзывало «друг». Влад ни разу не называл его другом – только по имени или ещё как-либо, но никогда «друг». Он просто знал, что есть Филин, даже не Сергей, и не Сергей Борисович. Он никогда его никому не представлял, бывало несколько раз косвенное упоминание – «надо посоветоваться с одним человеком». Владу захотелось именно сейчас узнать, что думает по этому поводу Филин.

– …Влад позвонил мне сегодня утром, рассказал о Вас, сказал, что нужна помощь, на фоне всех этих последних событий, – до Влада, сквозь его рассуждения об отношениях с Филиным, долетели слова последнего. «Надо вернуться в гостиную», – дал задание сам себе.

Явно, фраза «последних событий» заставила Бориса начать грустнеть. Это не осталось незамеченным двумя «Навернодрузьями». Филин повернулся к Елене со словами «Я бы тоже выпил чаю», после чего немногочисленная свита Филина удалилась, старательно закрыв за собой двери.

Борис всё дальше проваливался в меланхолию – требовалось возвращать обратно.

– Борис, Вы сказали, что в плотную приблизились к решению научной задачи, которая поможет решить проблему отторжения органов при пересадке?

– Да, точнее эта проблема полностью преодолена и есть уже экспериментальные тому доказательства, – Борис оживился, – но эта трагедия. Некоторые разработчики были в том месте, они погибли. Это, конечно, отбросит назад, но всё восстановить можно. Надо лишь вернуться и продолжить работу.

На экране информация из Австралии продолжала висеть как главная новость. Филин внимательно наблюдал. После короткой паузы Борис спросил: «Как Вы думаете, я смогу вернуться в Лондон, вернуться к работе?»

– Ответить будет возможно только если Вы расскажите всё очень подробно, – Филин дождался момента, когда сможет начать работать с клиентом.

Борис начинает рассказ.

– Я даже не знаю с чего начать, – неуверенно заговорил Борис.

– С чего считаете нужным, – вкрадчивый голос Филина.

– Прибыли в Австралию, из аэропорта выехали уже ближе к вечеру. Нас встретили представители института и отвезли в корпоративный гостевой дом. Все заняли приготовленные апартаменты. Где-то через полчаса спустились на ужин. Я спустился вместе со всеми, но на ужин не остался, обсудив минут за десять планы на завтрашний день, поднялся к себе. На сколько я помню привезли заказанную китайскую или японскую еду из ресторана. Я себя плохо чувствовал, ещё во время перелёта, весь перелёт и до этого. Уснул очень быстро, но перед этим слышал ещё голоса коллег, судя по всему, все были в отличном настроении, слышался смех, – Борис встал, прошёл до окна, вернулся и сел на прежнее место. Затем продолжил.

– Утром проснулся от назойливого звонка мобильного. Помню ещё я злился, разве нельзя ответить. Было довольно рано даже по местному времени. Принял душ, когда вышел звонок повторился снова. Я подумал, что телефон забыли внизу вечером. А сейчас все крепко спят. Вчера допоздна засиделись. В этот раз Влад не заметил, что текст подготовлен.

– Спустился в гостиную, и увидел картину – все находились внизу, как будто уснули –кто в кресле, кто на диване. Двое лежали, упав лицом на стол. Я сначала подумал, что они спят, пока не увидел одного из коллег лежащим на полу, его голова была в крови. Только тогда пришла страшная мысль, что они мертвы. Предо мной 12 трупов, – он опять встал и повторил прежний маршрут – до окна и на место.

– Все они были мертвы. Меня охватил ужас, – Борис ненадолго остановился, – Не знал, что делать.

– Я сильно испугался. Я решил бежать. Правильное или не правильное это решение я не думал. Решил бежать пока не поздно – убийца мог быть где-то рядом. – Борис закончил свой рассказ. Он снова подошёл к окну и остался там стоять и молчать.

Раздался вежливый стук. Филин встал, подошёл к двери. Открыл. На пороге стояла Елена с подносом, на котором находился чайник и приборы для Филина. Из-за двери следом за Еленой показалась рука, скорее всего коллеги Владимира, с бордовой добротной папкой, Филин подал знак, и папка и рука исчезли.

– Спасибо большое Леночка, проходите, Вы уж похозяйничайте тут – сказал Филин сквозь Елену, которая прошествовала с подносом мимо Филина к столу. Со словами «вынужден Вас оставить на несколько минут» генерал скрылся за дверью.

Елена принялась с особым усердием расставлять принесённые чашки-ложки. И чайник. Прикоснулась к уже успевшему остыть кофейнику. Обратилась к оставшимся в гостиной:

Ваш кофе остыл. Может мне принести горячий.

Влад вежливо отказался и разговор на этом мог бы и закончиться, но получившая наставление похозяйничать Елена продолжила:

– Я принесу вам чашки для чая и замечательный брусничный джем. Очень вкусный с тостами, – сколько ещё Елена была готова рассказывать про вкусовые достоинства джема неизвестно, но с появлением Филина остановилась и, не задерживаясь, покинула сцену.

Стоявший у окна Борис, в отличие от Влада не заметил, что вернувшийся Филин явно был воодушевлён. Возможно, информацией из бордовой папки.

– Прошу прощения, – обратился к собеседникам Филин, – мы можем продолжить.

– Пожалуй, всё, – неохотно начал Борис, – мне пришла идея улететь в Москву, я рванул в аэропорт. Позвонил Владу. Дальше вы знаете. Всё это Борис говорил, не переставая смотреть в окно. Влад внимательно следил за рассказчиком. Филин слушал Бориса раскрыв принесённую папку, после последних слов Бориса, папка шумно захлопнулась. Влад и Борис повернулись в сторону Филина – у него получилось добиться требуемого результата – генерал задал вопрос:

– Почему Вы не вызвали полицию?

– Я не очень хорошо соображал в тот момент, я испугался, не знаю.

– Если Вы не причастны к убийству, то вызвать полицию это естественный поступок.

– Вы меня в чём-то подозреваете?

– Я – нет, но Вы станете первым подозреваемым и уже очень скоро. Вы скрылись с места преступления, не сообщили в полицию. Вы вернулись в не Лондон, а прилетели в Москву. Вам придётся объяснить все эти поступки. Погибли люди, даже если их смерть стала результатом случайности и, допустим, не было никакого убийства Вы своим бегством сделали себя главным подозреваемым.

Борис отошёл от окна и сел на стул, – Я никого не убивал, меня не в чем подозревать!

– Причины могут быть разными – конфликт с коллегами, опасения за результаты работы, которые могли быть присвоены другими, желание скрыть секрет, о котором узнали Ваши коллеги, – множество причин.

Влад понял, что его разговор наедине с Борисом уже был известен Филину.

– Не было у меня никаких причин! Зачем мне это нужно было?!

– Хорошо, допустим, что это так, тогда у кого такие причины могли быть и кто может быть заинтересован в смерти Ваших коллег?

– Я не знаю! Я не могу никого подозревать.

– Вас ничего не связывает с Россией, Вы не поддерживаете контакт с семьёй, которую оставили здесь много лет назад, Ваши попытки восстановить отношения с сыном также оказались безуспешными. Вся Ваша жизнь последние семь лет за забором «Института Деменции». Но Вы не возвращаетесь туда, где Вам вряд ли что-то может угрожать, а летите в Москву, звоните Владу…

– … попадаете в лапы КГБ, – Борис скорчил именно такую гримасу, с которой любой диссидент должен произносить эти три зловещие буквы.

– А Вы думали в такой ситуации Влад обратится к кому-нибудь из труппы Большого театра? – Филин как мог изобразил пренебрежение и сарказм. «Борис, скорее всего не врёт, – он просто не говорит, что произошло на самом деле и скрывает причины, по которым единственным местом, где он считал, что может быть в безопасности была Россия, а единственным человеком, которому он мог доверять был Влад. Хватит ли пяти минут, чтобы щёлкнул выключатель, и Борис поплыл. Осталось немного поднажать. Поднажмём».

– У меня есть все основания полагать, что Вы лжете. Но меня это не волнует абсолютно. Влад обратился ко мне за советом, и я готов его дать, Филин повернулся к Новаку и произнёс угрожающе – держись от этого дела подальше. Вас я не допрашиваю и ни в чём не обвиняю. В мои обязанности это не входит, как и не входит расследование этого преступления. Оно вообще лежит за рамками моих полномочий. Но мой долг будет выдать Вас органам следствия, если Вас обвинят в этом преступлении, и я не могу его не исполнить. – В последней паре слов появились нотки сожаления, но даже эти нотки, которые могли дать надежду Борису, всё равно не ставили под сомнение намерение генерала выполнить свой долг до конца и любой ценой. Известный приём плохой-хороший полицейский был исполнен соло и перевес был пока на стороне плохого. «Пока достаточно» – Филин замолчал. Более подходящего определения как «повисла тишина» не подобрать.

Филин включил телевизор, который он выключил до этого, вернувшись с папкой, содержащей собранную за столь короткое время информацию о Борисе. Новость о смерти учёных в Австралии повисла и на российском инфо-канале, на который сразу же переключил Филин. «…по одной из версий, выдвинутой следствием, к убийству может быть причастен Борис Цветов, один из коллег погибших учёных, выходец из СССР…».

– Что и требовалось доказать, – Филин с теперь уже нескрываемым сожалением закончил выступление. «Как вовремя» – и похвалил про себя телевизор.

Оценив виртуозное исполнение Филина, до этого молчавший Влад включился в разговор. Не составляет большого труда понять, что он бросится помогать «доброй половине Филина».

– Мы не должны этого делать! У меня есть подозрения, что Борису может угрожать в Лондоне опасность!

– Если он ни в чём не виноват ему ничего не угрожает, – сухо ответил Филин.

Борис с надеждой смотрел на Влада.

– Борис, Вы мне звонили за несколько дней до этого и уже тогда планировали вернуться в Россию? Вас ведь что-то натолкнуло на такие мысли. – Борис слушал Влада опустив голову. – Вы обратились ко мне за помощью, в этих обстоятельствах я постарался сделать для Вас максимум возможного и в меру своих сил продолжу помогать, но Вы должны понять, ни я ни Сергей не сможем, да и не согласимся помогать Вам, если Вы будете пытаться использовать нас вслепую.

Борис продолжал сидеть, опустив голову. Часто повторяющиеся паузы отнимали время у присутствующих. Особенно это раздражало Филина. Он до сих пор не ответил на важный для себя вопрос – является ли происходящее частью спланированной провокации.

Влад снова обратился к Борису:

– Нужна помощь? Вы говорили о пресс-конференции – такая возможность не исключается., но этого теперь, как мне кажется, будет недостаточно, Вы подозреваетесь в совершении убийства. – Влад подошёл ближе – то, что Вы рассказали о результатах Вашей работы очень важно для меня. Я, наверное, не меньше, чем Вы заинтересован, чтобы с Вас были сняты все обвинения, и Вы могли вернуться к Вашей работе. Борис, я буду с Вами до конца, можете мне поверить. – Влад встал, положил руку на плечо Бориса, слегка похлопал, – теперь мы в одной упряжке. Придётся распутать этот клубок и тогда все обвинения будут с Вас сняты. На пресс-конференции потребуется предоставить какие-либо факты – это придаст Вашим словам убедительности. Тогда и у генерала появятся основания не выдавать Вас. Если у нашей стороны будут все основания полагать, что Вас ждёт предвзятое разбирательство или Вашей жизни существует реальная угроза – это шанс. Выбор за Вами, Борис.

– Время работает против Вас, – Филин не мог не добавить эту фразу.

По тому как Борис встал с кресла и вернулся на уже знакомый маршрут от кресла до окна стало ясно, что говорящие добились своей цели – Борис принял решение, осталось дождаться только его монолога.

– Меня не было с ними, я как говорил раньше поднялся к себе. Я отравился в ресторане, в тот вечер, когда звонил Вам, Влад. Может алкоголь, может японская кухня. Не важно сейчас. Может, поэтому ещё и жив. Такая вот ирония судьбы.

– У меня были основания опасаться за свою жизнь. В тот вечер, когда я звонил у меня был разговор со следователем из Израиля. Он вёл неофициальное расследование. Он прибыл вместе с высокопоставленным военным из Израиля. Отцом моего близкого друга, коллеги. Мы работали вместе. Он умер за два дня до телефонного звонка. Умер на рабочем месте – остановка сердца. Прямо на моих глазах – мы пили кофе, и он просто рухнул на пол. Его звали Юда. Юда Гершман. Я хочу закурить. У кого есть сигареты? – Сигарет не оказалось. Филин попросил Бориса продолжать, сам встал, подошёл к двери и позвал Елену. Оставил дверь открытой.

Его отец не поверил официальному заключению про острую сердечную недостаточность. Юда был молодым мужчиной, абсолютно здоровым. По крайней мере никаких жалоб или недомоганий.

– Сколько ему было лет? – поинтересовался Филин

– 37 неполных

– Он был гражданином Великобритании?

– Не знаю точно, может быть двойное гражданство. Но у него точно был паспорт Израиля. Он об этом упоминал.

Появилась Елена и сделав два шага как переступила порог, остановилась.

– Лена, будьте добры нам нужны сигареты, организуйте пожалуйста, – генерал обратился к Елене, продолжая смотреть на Бориса.

– Хорошо.

То, что Филин не курил она знала и поэтому задала вопрос: – Вам какие? – иначе она бы знала какие.

Филин перевел взгляд на неё потом на Влада:

– «Парламент», самые крепкие. Пару пачек.

Елена удалилась. Борис снова оказался в центре внимания.

– Да, Юда никогда не курил. И меня всячески старался отвадить, – Борис улыбнулся своему воспоминанию. Присутствующие пропустили эту информацию как незначительную и надеялись, что Борис не станет развивать эту тему. Он их не разочаровал:

– Когда я увидел эту картину в гостиной связал эти два события. Вот почему принял решение бежать.

– Вы подозревали, что Юду тоже убили? – Какие у Вас были на то основания, – спросил генерал.

– Я старался поверить в официальное заключение и не хотел строить никаких догадок. Об этом мне сказал еврейский следователь.

– Тогда какие у него были на то основания? Он поделился с Вами своими соображениями? Может ему удалось что-нибудь найти?

– Нет, он ничего не нашёл, да и такой возможности у него не было – не было времени и каких-то зацепок. Он сказал: «Если причина смерти Юды установлена ошибочно и произошло убийство, то, возможно это будет не последняя смерть».

– Это похоже на просто цветастую фразу, чтобы придать своим словам веса…

Борис не дал Владу закончить фразу:

– Этот человек не был похож на того, кто нуждается в подобном. И он оказался прав.

Владу не понравилось последнее заявление Бориса, и он постарался вернуть ему должок:

– Он Вас так напугал, что Вы уже тогда решили вернуться в Россию? Это ведь было в тот вечер, когда Вы мне звонили?

– Тогда я не почувствовал страха и не испугался. Точнее я не видел угрозы, может не понимал. Просто. Дело не в страхе. Я потерял друга. Суетность жизни. Нет всё не то. Я ведь не стал другим человеком там. Да, внешне всё изменилось – цели, манеры, предпочтения. Это очень трудно объяснить, с этим приходится, в общем это ощущаешь. Может это я просто такой. В общем, в душе остался «совок» – поговорить, вспомнить, быть на «одной волне». Вы должны это понимать. Я ощутил, что снова остался один. Я этого не хотел и боялся – думал, если приеду сюда смогу от этого избавиться, от одиночества. Я потерял друга. Мы были близки.

– И на сколько близки? – Филину требовалось избавиться от возможного двусмысленного толкования этого самого «близки». В его голове выстроилась версия об интимной связи, ревности, убийства на почве ревности и последующей зачистке свидетелей рокового романа. Ответ Бориса, если он говорил действительно правду, опровергнул романтическую версию событий:

– Мы были друзьями. Я думал смог объяснить это ясно.

– Теперь более-менее ясно. – Филин решил побыстрей соскочить с темы личной жизни Бориса.

– И всё-таки, почему следователь из Израиля сделал такой вывод – смерть Юды не последняя. – Влад решил, что эпизод с «этот человек не был похож…» всё ещё не был до конца отыгран и полной сатисфакции не произошло. Да и количество Борисовых «я» в рассказе постоянно уводило в сторону.

Борис не торопился с ответом. Филин сожалел, что версия с роковой любовью развалилась – это было бы самое лёгкое из возможного, и он мог бы незамедлительно приступить к реализации задуманной операции, особенно не волнуясь по поводу плана «Б». Елена хорошо изучила внешность Бориса для детального описания и уже могла поделиться секретом: «представляешь, там у шефа мужик был ну прямо вылитый как тот, которого в Австралии ищут» в заранее выбранные генералом уши.

Борис прервал молчание.

– На следующий день после смерти Юды я возвращался домой, может чуть позже обычного – немного задержался в институте. Рядом с домом меня остановил человек, обратившись по имени. Это был тот следователь. Он спросил могу ли я уделить ему немного времени. Отец Юды предупредил меня о возможности этой встречи, сказал, что этот разговор может помочь найти убийцу Юды. Я видел его горе и, конечно, не мог отказать отцу рассказать всё, что могло помочь. Следователь предложил зайти в ближайший паб или другой, который мне по душе. Поговорить и помянуть «Вашего друга, как это принято». Мы зашли в ближайший к дому, тем более в другие я и не заходил.

– Вы выбрали ближайший так как чувствовали там себя в безопасности, потому что Вас там знали? – Филин добавлял штрихи к портрету Бориса, тот это понял и, усмехнувшись, добавил:

– Не так часто, чтобы примелькаться.

– Извините, продолжайте пожалуйста.

– Он начал с того, что сказал, что понимает, что со мной поговорили в собственной службе безопасности и напомнили о контрактных обязательствах не болтать языком, тем более по столь щекотливому делу. И не будет задавать мне никаких вопросов, которые могут поставить меня в неудобное положение. Просто расспросит про Юду, наши отношения… – Борис посмотрел на Филина, тот чуть заметно наклонил голову в его сторону, давая понять, что очень внимательно продолжает его слушать.

–… нашу дружбу… – и это определение тоже не понравилось Борису как дававшее повод уже один раз Филину задавать наводящие вопросы и построить лайт-версию, о сути которой, Борис не догадывался, – не важно, – Борис отмахнулся, наплевав на стилистику изложения.

– Я рассказал, что по субботам мы всегда старались находить время для шахматной партии. В основном обсуждали что-то по работе, но наши темы не пересекались, так просто держали друг друга в курсе разработок, скажем так они не для публикаций в научных журналах, до полного окончания исследований, – после этих слов Борис, до этого вещавший в неперсонифицированное пространство гостиной, обвёл слушателей взглядом, те кивнули в ответ в знак полного понимания, монолог продолжился:

– Я привык к этим посиделкам. Юда был прекрасным партнёром. Шахматы, его игра была остроумна и, как мне казалось, артистична. Так было всегда. За исключением одного раза. Я говорил, что Юда вёл здоровый образ жизни. Это касалось не только отказа от курения и бега. Я никогда не видел его не только с рюмкой чего-нибудь крепкого, но даже с бокалом вина. Так вот в один из таких субботних вечеров он заявился ко мне изрядно подвыпив.

– Борис, Вы помните, когда это произошло? – Филин погружался в работу, – Вы не против, если я буду задавать уточняющие вопросы?

– Да, задавайте, – ответ Бориса опять был направлен в пустой угол комнаты, – это было почти за два месяца до кончины Юды. Как я уже сказал, он был пьян, поэтому речь была сумбурна, эмоциональна и весьма сбивчива. Юда говорил про Албанию, трансплантацию органов и темных пятнах в биографии некоторых сотрудников ИД.

– А что конкретно? – Филин воспользовался разрешением Бориса задавать вопросы.

– Никаких деталей. Только лозунги. Что располагает сведениями о том, что не всё так безоблачно в ИД и не все сотрудники имеют безупречную репутацию.

– Фамилии этих сотрудников называл? – продолжает пользоваться.

– Я тоже задал этот вопрос. В ответ услышал «Какая разница! Главное какова цена всех наших исследований! И что следовало бы задуматься откуда берутся материалы для исследований».

– И опять без конкретики? – уже дежурно воспользовался.

– Здесь он опять сказал про и Центр трансплантологии в Албании. Всё. После этого ушёл не попрощавшись.

– В шахматы так и не сыграли? – Филин смотрел на Бориса в упор.

– Нет, – Бориса вопрос удивил.

– А вы потом возвращались к этому разговору?

– Да, в понедельник на работе я спросил, что случилось, но он смущённо ответил, что ему совсем нельзя употреблять – сносит крышу – вот почему он этого не делает. Просил простить и забыть этот случай.

– У Вас дома он что-нибудь пил спиртное?

– Да, я налил ему виски. – Борис вспоминал детали, – и себе тоже – так легче было следить за происходящим. Он ходил по комнате с бокалом отчаянно жестикулируя. Пролил половину на пол. А потом и вовсе уронил бокал. Да судя по его виду ему и так было достаточно.

– Значит, так и не выпил, – Борис пожал плечами на замечание Влада. Филин кинул взгляд на него, потом на Бориса.

– Юда боялся за свою жизнь. Он пришёл к Вам рассказать об этом. Показать откуда идёт эта угроза. Он Вам доверял и хотел, чтобы Вы знали. – Филин чеканил каждое слово. Он хотел, чтобы каждое из произнесённых, намертво, как длиннющий гвоздь вошли в сознание Бориса и остались там навсегда. Потом подытожил: – Скорее всего, Ваш друг и в тот вечер не нарушал установок здорового образа жизни.

Опять стало очень тихо.

– Чем конкретно занимался Ваш друг? – Влад обратился к Борису несколько мягче.

– Он был инженер-нейробиолог, очень талантливый. Работал над переносом человеческой памяти в компьютер. Задача была – сохранение памяти через оцифровку для людей, страдающих деменцией. Это всё – дальше только технические детали и термины.

Немного помолчав, добавил:

– Лучше всего род его занятий выражает его шутка – он скоро сможет узнать все мысли у спящего человека. Надо только убедить его перед сном надеть вместо ночного колпака его волшебную шапочку.

– Возвращаясь к тому, что Вы сказали про репутацию сотрудников и не все так безоблачно – какие предположения есть у Вас на этот счёт?

– У меня нет никаких предположений.

– Может быть что-то странное, что могло вызвать подозрения, хоть что-то? Вас ничего не смущало, Борис?

– Абсолютно нет.

– Почему тогда у Вашего друга Юды возникли подобные мысли? Он мог что-то узнать? – Филин пытался найти хоть какую-то зацепку.

Борис молча покрутил головой. Тогда генерал решил зайти с другой стороны:

– Какова цель поездки в Австралию? Может здесь было что-то необычное?

– Это было запланированное мероприятие. Исследования переводятся в Австралию, там создана новая исследовательская база.

– Вы в первый раз туда полетели?

– Да, это был мой первый визит. Скорее ознакомительный. Моя лаборатория и специалисты ещё какое-то время будем продолжать работу в Лондоне. Скорее всего туда в числе первых должен был отправиться Юда.

«Он и отправился первым», – Филину не понравилась эта пришедшая ему в голову мысль, он продолжил задавать вопросы так до сих пор и не найдя за что можно зацепиться:

– Можно подробнее рассказать об этом.

– Я говорил, что у нас были разные направления исследований. Мне предстояло первоначально решить задачу преодоления отторжения органов – ливера, добавил Борис после короткой паузы, – Юда работал с сознанием, которое, как известно расположено в голове. То есть они работали с человеческими мозгами.

– Вы сказали «они», – Влад решил уточнить на всякий случай.

– Да, позвольте мне объяснить. Я имел ввиду его и руководителя нашего IT гуру Билла. Они двигались с разных сторон. Точнее Юда создавал свой колпак – коннектор, с помощью которого человеческий мозг мог контактировать с искусственным интеллектом, а Билл создавал среду, где это взаимодействие происходило. Эта и была одна из главных причин переезда. В Австралии были построены невероятные дата-центры для поддержания этой среды, нужны мощные источники энергии для поддержания их работоспособности, причём различные. Всё это уже готово было. Мы поехали знакомиться, посмотреть, где лучше расположиться нам, уже на месте.

– Борис, Билл, про которого Вы говорите был в числе погибших? Он полетел с вами? – Филин чувствовал, что подбирается к чему-то существенному. Борис буквально вытаращился в упор на него. В это же время Влад с гораздо меньшим эмоциональным накалом разглядывал Бориса.

– Он должен был, он даже приехал в аэропорт, но перед самой посадкой он вернулся в институт, сказал, что его срочно вызвал начальник службы безопасности Корбин, – было понятно, что, произнося эти слова, Борис думал совершенно о другом. Догадки, подозрения, злоба и прочие составляющие начали свою пляску в голове Бориса. Ещё немного, они схватятся за руки и начнут кружиться в диком хороводе.

Услышанное приободрило генерала да так, что другой бы заёрзал на стуле.

– Выходит, если бы я разделил судьбу коллег об этом так никто и не узнал, что он, Билл, нашёл предлог не лететь с нами. Он ещё забрал с собой Синди, она тоже должна была лететь с нами. А она ведь руководит, точнее координирует, все научные разработки. Мы стали отработанным материалом – от нас решили избавиться!

После этих слов для Филина план «Б» принял вполне осязаемые формы – череда убийств, попытка скрыть преступления, попытка избавиться от разработчиков – множество версий, которые позволили бы Филину, в случае необходимости парировать все возможные обвинения.

Пришедшая к Борису догадка пробила оборону, которую он выстроил для себя в попытке не допустить подобного открытия раньше.

– Выходит, не зря я испугался и решил спрятаться. Значит это связано с моей работой, с нашей работой. Несколько раз повторяя это Борис начал ходить вокруг стола.

Чтобы не вертеть головой и не мешать передвижениям Бориса, Влад прошёл в угол комнаты и удобно расположился в кресле, продолжая следить за Борисом. Ему показалось, что он даже видел тот огромный рой мыслей, который клубится сейчас в постоянно перемещающейся голове. До присутствующих долетали лишь некоторые выхваченные оттуда обрывки в виде несвязных междометий и скомканных идиоматических оборотов. Те же присутствующие отчаянно боролись с желанием насильно усадить Бориса на стул, предварительно хорошенько встряхнув.

Прервав круговое движение на незаконченном третьем обороте, Борис остановился, резко сделал глубокий вдох, задержал на несколько секунд дыхание, постепенно выпуская из себя воздух, вслед за которым из Бориса, как следовало бы сделать заключение, повылетали все страхи, владевшие им в последнее время.

Борис выпрямился, взгляд его изменился, стал уверенным, достаточно уверенным. Обретя этот новый взгляд, он подошёл к столу, взял бутерброд, с аппетитом откусил его, пожевал, Влад представил, какое это доставляет наслаждение Борису. Потом, зажмурившись, громко отхлебнул давно остывший кофе, не спеша поставил чашку на место.

Присутствующие продолжали наблюдать за разворачивающимся действом.

– Меня теперь ничто не сдерживает, безусловно ничто, – Борис хотел объяснить, что не имел права говорить об этом до трагических событий. Предположив, что это может занять ещё несколько оборотов вокруг стола, Филин не поскупился на лестную оценку выдержки Бориса:

– Я отдаю должное тому, как Вы до последнего следовали обязательствам.

Борис подготовил пространное объяснение, и был удивлён быстроте разрешения столь важного момента, но лесная оценка проявленной им выдержки его вполне устроила.

Осязаемые формы плана «Б» стали ещё более осязаемыми. Для Филина обратный отсчёт времени, запущенный утренним звонком Влада, вышел на первое место. Следовало незамедлительно приступить к действиям.

– Меня могли бы обвинить в убийстве Юды, – Борис возвращал интригу.

«Э, нет, торопиться не надо…» – совет товарища Саахова, о котором вспомнил Сергей, был как нельзя кстати. То, что, произнося эти слова Борис облокотился на стол немного успокоило слушателей.

– Меня могли обвинить в убийстве Юды – так сказал начальник нашей службы безопасности. Борис ждал, когда повисший знак вопроса будет озвучен, но увидев выражение лица генерала поспешил продолжить, – Если бы нашли следы отравления, то я мог оказаться в числе первых подозреваемых. Так он сказал. Корбин.