Ано Ним
Четверной туз
Как все началось? Первый взгляд на него и… Это все равно что лететь вниз с разгоняемых качелей. Предательская дрожь и колючие мурашки, аккуратно сделали свое подлое дело. Я хотела его с первой минуты.
Но кого? Кого!?
Наверное, каждого из четверых…
Глава 1
Я проснулась от глупого вопроса. Руки сонно скользили по неожиданно теплой и гладкой простыне и вдруг, меня внезапно проколола нехорошая мысль: «Где я?» Ничего не шуршит, не пузырится и постельное белье, вразрез привычному – мягкое и нежное.
Испуганно и резко я открыла глаза, села, а потом несколько секунд бессмысленно таращилась на незнакомую стену. Наверное, я не первая такая спросонья. Чтобы появилась связанная речь, а аппетит зачавкал, нужно некоторое время бодрствования, с открытыми глазами.
Голова трещала, как зудящая вибрирующая щепка, но где-то в уголке сознания всплывала мысль, что гладкая стена с белоснежным, но равнодушно-холодным оттенком – это не моя стена. И я, скорее всего еще сплю. Но почему эта стена мне так явственно снится?
Мозг плутал неизвестно где, упрямо отказываясь соображать.
Над белой прикроватной тумбой, на длинном толстом шнуре, свисающим с потолка, светильник мягко изливал свет. Я обернулась: с другого края широкой кровати, над второй тумбой, висел такой же светильник. В углу, под тонким изящным торшером, стояло уютное кресло песчаного оттенка. Подножие кровати плавно переходило в белую оттоманку, на которой отчетливо выделялось что-то наподобие полупрозрачной текстуры вечернего наряда и черные капроновые чулки с ажурной резинкой. Портьеры из тяжелой ткани плотно зашторены, но за ними угадывалась две пары оконных проемов. Комната была очень большой и красивой, но все же она не была моей!
Медленно, наощупь стали подкрадываться звуки. Вот я услышала мягкий стук. А вот овечкой нежно заблеяла лоечка, размешивая сахар в маленькой чашке.
Звуки послужили стартовым пинком. Я вскочила с постели, размахивая руками, пытаясь одновременно то ли одеться, то ли схватить сразу все вещи, казавшимися моими, и сбежать.
Наверное, я веселилась в ночном клубе, перепила и оказалась неизвестно у кого дома. О-о-о, какой банальный случай, со мной такого, прежде не случалось.
Чужие шаги я услышала звериным инстинктом. Замерев в позе деревянного коромысла, с натянутыми на щиколотку чулком, я наконец-то обратила внимание на свое белье. Легкое, шелковое, на тонких бретельках, несомненно дорогое, синтетика так не пахнет. Боже! Мало того, что я в чужой постели, так еще и напялила на себя чужое белье!
Времени одеваться уже не было, мягко спружинила дверная ручка и я, плоской рыбой нырнула в постель, на ходу притворяясь спящей. Мысль, что с кровати вниз остался свисать мой чулок, ввела меня в такую панику, что я чуть не открыла глаза.
Притворяться спящей оказалось очень трудно. Сначала я не дышала, прислушиваясь к движениям в комнате. А когда звуки нарушив круговорот остановились, я с ужасом поняла, что человек стоит передо мной и мои волосы на голове предательски зашевелились. Тут я начала глубоко сопеть, одновременно вспомнив всех спящих людей, хотя это мешало слышать движения в комнате, но помогло внутренне собраться и не вздрогнуть от легкого прикосновения к своей руке.
Усилено, делая вид, что проснулась, я, щурясь, открыла, а потом просто вытаращила глаза и… Заорала в голос! Боже! Это невероятно! Напротив меня стоял голливудский красавчик Люк Эванс!
Конечно, это был не он, но я бессовестно таращилась на него и судорожно пыталась понять: то ли я сплю таким чрезмерно прекрасным, (о, спасибо, Господи), сном, то ли у меня начались (и что я могла запрещенного принять ночью?) галлюцинации.
Незнакомец насмешливо наблюдал за мной и его губы, с короткой щетиной усов, еле тронуло подобие улыбки. Белая рубашка расстёгнута на несколько пуговиц от ворота, рукава натянуты от крепких бицепсов и небрежно завернуты до локтей.
За то короткое время, что я ошарашено смотрела на него, меня насквозь пронзило миллион ядовитых стрел, испускаемых его сексуальностью. Как ни банально это звучит, или скорее слишком наивно для женщины, которой далеко не 20, но я чувствовала орущих во все горло рой мурашек, которые, как злые осы, жалами въелись в кожу и искололи все мое тело до самых кончиков пальцев ног. А он продолжал безмятежно стоять, с еле заметной догадывающейся усмешкой, держа в массивных пальцах крохотное белое блюдце с маленькой чашкой.
– Кофе в постель, – образовавшуюся пустоту заполнил приятный баритон.
Он поставил блюдце на прикроватную тумбу и медленно присел на кровать, наклоняясь ко мне, словно постепенно, маленькими шажками вторгался, в раскинутое объятиями, мое пространство.
Инстинктивно я отклонилась назад. Как только меня коснулось его теплое дыхание, сразу появился страх близости. Казалось, я знаю его настолько хорошо, будто мы знакомы не один день, но в данный момент, этот мужчина был для меня чужаком, эдаким приятным незнакомцем, при виде которого остро понимаешь, что он – недосягаемая мечта и эта мечта никогда не будет тебе принадлежать.
Внезапно все стало понятно! Я все же сплю и вижу прекрасный сон с желанным мужчиной из своих тайных фантазий. Конечно, как же иначе?
Эта мысль немного отпустила напряжение, сковавшее меня, но абсолютно не подготовила к раскрепощению и расслабленности в его присутствии.
– Ну что ты? – неожиданно прошептал Люк из мечты, и коснулся пальцами бретельки на моем плече, которая быстро капитулировала, и, к моему ужасу, сползла вниз в мгновение ока.
Как это забавно, он только дотронулся, а одежда уже предательски пищит от восторга и готова разорваться на мне, лишь бы подставить тело его ненасытным пальцам. Мое предплечье томно застонало, как только его погладили. Он внимательно смотрел в мои глаза, и я поняла, что на моем лице отражается вся гамма переполнявшего меня возбуждения. Покраснев как помидор, я резко рванула одеяло и не нашла ничего лучше, как под него спрятаться.
Дальше ничего не происходило. Я пыталась справиться с шумом моего порывистого дыхания и абсолютно ничего не слышала. Вспотев и осознав всю абсурдность своего поведения, я откинула одеяло и мгновенно столкнулась с его взглядом. Взглядом глубоким, пронзающим и испепеляющим. Мои наспех возведенные баррикады пали и я обмякла, как осевший пирог. Люк мгновенно все понял и прильнул к моим губам. Меня резко обдало жаром, который как клокочущий искрами шар стал гореть в животе и подниматься к ушам, чтобы со свистом вместе с дыханием, вырваться наружу.
Глава 2
– А? Ты не слышишь меня? – кто-то больно ущипнул меня за кожу, и я вскрикнула. Сладостная нега, начинавшая разливаться по моему телу от возбуждения из-за поцелуя с Люком, резко ухнула и моментально съежилась, повиснув влажным пятном на ткани моего белья.
Я сидела на стуле, нога на ногу. Передо мной, в огромном квадрате окна, изрезанным приподнятыми пластинами жалюзи, стоял и улыбался человек, черты лица которого казались неуловимо знакомыми.
«Это был сон… Это был сон. Этобылсон. Этобылсонэтобылсон», – все клокотало и вибрировало внутри.
– Что вы сказали? – спросила я, не в силах сфокусировать взгляд на собеседнике, но усиленно делая серьезное невозмутимое лицо. Легкость и нечувствительность тела множилось с жжением внизу живота и, до сих пор не отпускавшего озноба от мужского прикосновения.
Ощущая некоторую неловкость перед новым незнакомцем, я поменяла ногу, отчетливо чувствуя кожей липкую и холодную ткань в промежности. Возбуждение не торопилось покидать меня.
– Ты чего? – молодой парень искренне удивился. – Скажи еще, что обиделась.
То ли смена света ослепила меня, то ли ощущаемая резь в глазах, как будто в них насыпали сухого песка, но щурясь и быстро моргая, я не могла сосредоточиться.
– Я сплю, – пробормотала я вслух.
– Нет, – засмеялся парень и посмотрел на время в телефоне, который держал в руке. – Выспимся на работе. На эту роскошь сейчас совсем нет времени.
В голове крутилась гирлянда разнообразных огней, а глаза до сих пор выдавали мутную картинку. Странное ощущение указывало только на одно. Я напилась! Это так алкогольные мотивы будоражат мое спящее состояние.
– Так что ты хотела сказать? – голос молодого человека выдавал нетерпение.
Кто это? Я его знаю? Он улыбается. Кажется милым, даже через чур милым и подозрительно знакомым.
Меня снова бросило в жар, вялым языком я провела по сухим губам. Руки вспотели, я посмотрела на свои ладони и провела ими по бедрам, явственно ощущая тонкую вязку коричневого платья.
Теперь мне понятно. Я, видно, очень хорошо ночью повеселилась, раз приняла приглашение пойти неизвестно к кому в гости. Временами я засыпала, видела сны, а теперь мне нужно в душ и на работу. Нет, сначала домой, потом в душ, а потом уже на работу.
Неожиданно парень, что сидел напротив прильнул к моим коленям и уткнулся лицом в мой пульсирующий пах.
От неожиданности я раскинула руки и не удержавшись от двойного веса, рухнула вместе с ним на толстый длинноворсовый ковер.
Мое лицо неожиданно покрыли поцелуями и жарким дыханием. Я ладонями уперлась в плечи молодого человека и стала отталкивать от себя, но именно это послужило еще более напорным натиском с его стороны.
– Нет! Хватит! Хватит! – но мой возглас утонул в стоне, срывающимся с его губ и чмоканьем его поцелуев, которые оставляли на мне слюнявые, мокрые отметины. Я не заметила, как его рука скользнула под платье и залезла ко мне между ног, лишь почувствовала его холодные пальцы, которые легко заскользили по влажному клитору.
– Боже, – застонало мне в ухо. – Да ты уже вся мокренькая.
Такое со мной было впервые. Эмоции фейерверком застреляли перед глазами, я даже слышала их оглушающий залп. Меня накрыл страх, а нарастающий ужас начал сковывать мои движения. Сердце в ушах стучало пулемётной дробью, я открыла рот и закричала.
Глава 3
Неожиданно крик оборвался в горле. Я сипло продолжала извергать его эхо, но окружающая тишина заставила меня замереть с открытым ртом. Бурлящее негодование и атмосфера спокойствия сразились в поединке.
– Тише, тише, – прошептал мужской голос, и кто-то ласково сжал меня в объятиях. – Плохой сон?
Мое напряженное тело замерло, но дрожащее нутро будто продолжало сопротивляться натиску молодого человека и его ненасытным пальцам. Сердце готово вырваться наружу, настолько тщетно оно ломилось в грудную стенку. Дыхание – быстрое и шумное, особенно было слышно в полумраке тишины. Мои глаза постепенно отпускали яркий свет, забившийся в ресницы и теперь передо мной, стали прорисовываться очертания незнакомого интерьера.
Я лежала в полутемной комнате, ошалелым взглядом уставилась на противоположную стену, покрытую золотистым узором, который бликовал от полоски света, просачивающимся сквозь задернутые светлые шторы.
За окном послышался звук разбиваемых капель дождя о стекло. Порыв ветра принес волну дождя и с ней же улетел, чтобы вместе расплющиваться и дальше. Мгновение прощального легкого свиста… Потом все стихло.
Мое дыхание все еще оставалось неровным, я точно продолжала бороться за свою неприкосновенность с тем юнцом, но постепенно и мягко, с меня словно пали оковы. Как огненная лава с жерла вулкана тягуче ползла по ущельям, так и по моим конечностям медленно расползалась незнакомая мне тихая умиротворенность.
Глаза окончательно привыкли к утреннему полумраку. Я могла рассмотреть более мелкие детали: обои с рисунком и мебель теплых оттенков, высокий золотистый торшер; очки в тонкой оправе, лежащие на комоде и поблескивавшие стеклом, привлекая внимание. Рядом стояла красивая шкатулка для украшений, с еле заметными вдавленными вкраплениями обтянутой бордовой кожи.
Я скосила взгляд. На прикроватной тумбе стоял высокий прозрачный стакан с водой, лежала маленькая книга с пухлыми страницами с загнутыми уголками.
Пальцы обнимающих меня рук, легонько погладили мою кожу, и в шею уткнулось чьё-то дыхание. На мгновение я почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Внутри стала подниматься волна страха и беспокойства.
Где я? Снова сплю? Но куда же делся тот юнец? Может это он, сонно обнимает меня? И я все же беспечно улеглась спать? А как же работа? Сегодня какой день? И почему у меня провалы в памяти?
Если это снова сон, то он поразительно безмятежен и умиротворен. Я престаю ощущать панику и беспокойство. С меня слетел весь хмель, мое сознание, как никогда кристально чистое.
Я обернулась, насколько позволяла моя поза, и искоса увидела мужское лицо с выделяющимся носом от самой переносицы.
Снова незнакомец. И совсем не молодой, значит это точно не юнец. Боже, я и не подозревала о своей скрытой развратности. Может, я до сих пор пьяна?
Тишина ровно лежала на поверхности всех предметов. Глубокое, мерное дыхание в шею производило успокаивающее воздействие. На мгновение я зажмурилась, чтобы отвлечься от внешнего мира и остаться наедине с удивительным и неведанным ранее ощущением. Замешательство, возникшее от обнимающего меня незнакомца, улеглось, и я явственно начинаю понимать, что безумно радуюсь тому факту, что он рядом со мной. Его пальцы кажутся такими знакомыми, а объятие будничным, словно меня обнимали так много раз. В этих теплых мужских руках одновременно ощущается и сила и нежность, а в теплом дыхании доверчивость и близость.
С каждым своим вздохом, я будто проваливалась в кокон забытых ощущений. Я смотрела в пустоту, а в мозгу то и дело рваными вспышками мелькали отрывки тревоги и агрессии. Я не понимала, что это. Воспоминание или воображение? И почему это так контрастно мной воспринимается? Сейчас, мне удивительно спокойно и хорошо (можно подумать, я никогда раньше не была счастливой), и хочется из последних сил это ощущение удержать, будто окутавшая меня безмятежность обязательно уплывет, стоит только закрыть глаза…
Глава 4
Непроходящий холод впился в мои ладони колючими шипами и заставил открыть глаза. Я ошеломлённо смотрела на свои руки, сжимавшую белую эмаль раковины, чей сток, бездонным взглядом, равнодушно наблюдал за моим перекошенным лицом. Внезапный ощутимый озноб заставил меня одёрнуть ладони, зеркало ответило синхронным движением.
Я судорожно сжала светлую гладкую материю сорочки и оглянулась. Белая ванна больших размеров выглядела как купель и с лихвой могла уместить в себя не менее трех человек. На открытых полочках стояло бесконечное множество одинаковых пузырьков и красивых бутылочек. На крючке, возле двери темного цвета, висел белоснежный махровый халат.
Ноги сами подкосились. Я плюхнулась на мягкий коврик, и оперлась разгоряченным лбом в прохладный выступ раковины.
Я сплю!
Сны, такие реалистичные и яркие, сменяли друг друга как цветной калейдоскоп. Я отчетливо вижу все вокруг, получаю весь спектр чувств и эмоций, до изморози в кончиках пальцах от холодной раковины или жгучий жар от рук мужчины в постели, но также явственно осознаю, что нахожусь не в привычной для себя обстановке, словно пребываю в гостях. Эта ванная комната навевает грызущее чувство дежавю. Она так прелестна, словно сошла с картинки рекламного проспекта интерьеров, которых мне никогда не иметь.
Но сон не может сниться бесконечно, и что особенно важно, нельзя думать о сне, пока находишься в нем.
Такие мысли мгновенно привели меня в озноб, я накинула халат и открыла дверь, осторожно выглядывая из ванной.
Обозреваемая квартира снилась из тех, которые когда-то будоражили мое воображение. Большая, просторная. Наверное, я живу на маленькой площади, потому что эти огромные размеры поражают даже мой спящий мозг.
Темная межкомнатная дверь такого цвета, что и в ванной, была приоткрыта. Скорее всего, это спальня.
Я просунула свой нос в щель открытой двери и как настенные часы с ходиками стрельнула глазами вправо-влево. В комнате было светло, окна не задернуты. На белой широкой кровати хорошо просматривался смуглый мужчина. Вернее, он был очень загорелый, а белоснежное постельное белье только усиливало невероятный контраст. Подойдя ближе, я увидела худощавую спину и профиль лица. Мужчина был жилистый, подтянутый, возможно не молодой.
Что за черт! Этот человек напомнил мне французского актера, жутко безобразного в своей красоте Венсана Касселя. Как по сигналу, всплыли воспоминания моей робости и трепета перед взглядом экранных героев этого актера. Но сейчас для меня его образ был скорее отталкивающим, чем благоговеющим.
Подойдя ближе, я дотронулась до кожи мужчины. Холодная. Мягкая. Живая.
Я перевела взгляд на свою руку. Мельчайшие изломы ладони мгновенно бросились в глаза. Что это? Мое воображение по памяти рисует мою кисть? Я знаю какая моя рука и теперь вижу то, что знаю? Или я думаю, что вижу то, что знаю?
От наплыва мыслей я даже вспотела и медленно, через вытянутые трубочкой губы, глубоко выдохнула. Мой взгляд стал ощупывать спящего мужчину – гладкая кожа на спине, кудрявый волос с проседью на висках, хищный горбатый нос.
Постепенно до меня дошло, почему я вижу перед собой копию актера. В жизни я не имела успеха у мужчин. Да-да, только так я могу объяснить свои фантазии о тех, кто совершенно бы точно вписался в мою жизнь. Фантазии, которые пленяют воображение настолько, что просто жаждешь видеть этих мужчин рядом с собой. Ты рисуешь в своей голове будничную жизнь, себя, такую неотразимую красавицу и рядом его, сошедшего с экрана идеального героя фильма. И вместе вы живете, в созданной только в твоем воображении, этой идеальной, несуществующей жизнью.
Мой мозг, явно издевается, вытаскивая на свет такую давно забытую ерунду, воплощая ее в неуправляемые сновидения.
Да! Я все-таки чертова неудачница. Даже мои сны могут потешаться надо мной.
Ошарашенная таким открытием, я до скрипа сжала свои зубы. Невидящим взглядом, будто в тумане медленно вернулась обратно в ванную. Сев на коврик, я прислонилась к стене, подтянула колени к груди и уронила на них голову. Мысли перестали множиться и казалось, что теперь, время остановилось. Я не слышала ни звуков, ни запахов. Мое тело стало неосязаемым и эфирным. Так я незаметно погрузилась в дремоту и вздрогнула, как только ручка двери резко запрыгала.
– Доброе утро, дорогая. Ты надолго там?
Боже! Дорогая!?
Что? Я до сих пор сплю?
Мои затекшие ноги еле выдерживают подъем с коврика. С зеркала на меня смотрит мрачный взгляд, но я даже не всматривалась в себя, смотрю куда-то внутрь, в пустоту, судорожно ища ответ.
За дверью послышался далекий мерный стук. Нож дробно отрабатывал нарезку каких-то продуктов. Потом появились другие разнообразные звуки, говорящие о нахождении незнакомого мне человека на кухне.
Я на цыпочках вышла из ванной и пошла по длинному, с матовыми белыми стенами, коридору. Широкая прихожая. Слева от меня открыта витражная дверь, просматриваюсь – огромная гостиная. Картины в рамах рядами стоят у стены. В кухне, откуда доносились звуки, двери не было. Большая арка открывала секцию белесого с черными прожилками, кухонного гарнитура и голую спину худого высокого человека, стоящего у газовой плиты. Он снял сковороду и перекрутил ее, оглядывая. Рядом лежали несколько куриных яиц, включённый телевизор неторопливо жевал надоевшую информационную лабуду.
Также осторожно на цыпочках я развернулась и хотела уйти, но краем взгляда заметила, что человек обернулся. Он заметил меня, капитуляция была уже невозможна.
– Сбегаешь? – Его брови изогнулись, словно он спрашивал совсем другое, например: «Не подойдешь и не поцелуешь?»
В его голосе послышалась едва уловимая хриплость, которая мне очень понравилась. В нос ударил аромат свежесваренного кофе.
Я совсем не представляла, как себя вести, но чувствовала уверенность и даже признаки небывалой наглости, о которой даже не подозревала. Но это всего лишь сон, в нем всегда ведешь себя естественно и даже уверенно.
– Как выспалась?
– Отлично, – ответила я. Во мне сыграли нотки приличия, я развернулась и сделала несколько шагов к нему навстречу.
Я стояла перед ним в распахнутом халате, в низком вырезе ночной сорочки хвасталась своей развратностью моя ложбинка груди. Поймав его взгляд ниже уровня моих глаз, я, с надменным лицом медленно запахнула халат.
– Ты как сегодня? Тебе лучше?
– Определенно, не так как вчера.
Венсан, мысленно назвала я этого мужчину, вскинул на меня свои внимательные глаза. Я не отвела взгляд, хотя и почувствовала легкую нервозность.
– Халат лучше снять, он впитает кухонные запахи. Накинь мою рубашку, – Венсан кивнул на спинку стула, через которое была небрежно перекинута красная в крупную клетку, фланель.
Даже не поведя бровью, я молча взяла предложенную вещь, вышла из кухни, повесила халат обратно в ванной и до того, как вернуться к нему, накинула его рубашку на себя. Учитывая мой рост, она вполне могла заменить мне платье. Мягкая теплая ткань сразу же донесла до меня незнакомый запах крепких сигарет и аромат терпкого парфюма.
Венсан оперся локтями о стол и смотрел на меня. Взгляд насмешливый и очень колючий, как иголки. Цепким взглядом он пробежался по моей груди, что выглядывала из выреза рубашки, я инстинктивно поправила ткань.
Венсан прищелкнул языком и отвернулся к плите, зажег конфорку.
– Болтунью? Пашот?
– Болтунью.
Он разбил яйца над сковородой и мельком взглянул в телевизор.
Я отпила горячий кофе с чашки, что стояла передо мной. Скованность и нарастающая паника медленно атаковали меня, но я из-за всех сил им не поддавалась.
– Ты помнишь, когда мы последний раз завтракали на улице? – неожиданно спросил он.
– Нет, – я вскинула на него взгляд.
– И я забыл, – Венсан на секунду задумался и улыбнулся. Улыбка удивительно преображала его лицо. Из грозного и хмурого человека, каким он мне показался, Венсан моментально превращался в обычного и даже в весьма привлекательного мужчину.
– Я сегодня планировал завтрак у Сержа. Намеревался сделать сюрприз для тебя. Но вчера ты меня очень расстроила.
– Раз мы упомянули о том, что сегодня я чувствую себя лучше, – напомнила я. – Значит…
Мне пришлось замолчать, потому что Венсан подошел ко мне вплотную. Он был высок, и его голая грудь оказалась на уровне моих глаз. Седой, кучерявый волос, через чур, густо ветвился на его мускулистой и загорелой коже. А его взгляд, с тяжестью тонны, цепко повис на мне, не собираясь сползать вон.
Он дотронулся губами до моего лба и у меня автоматически закрылись глаза.
– Жара нет, – буднично проинформировал он и отошел к плите.
Мысли, как горох скакали взад и вперед, лишая меня возможности уцепиться хотя бы за одну и проанализировать ситуацию.
Жарить яичницу у него получалось очень ловко и умело, хотя перемешивать яйца на сковородке, больших усилий не стоит. Пока он был занят у плиты, я разглядывала его, откровенно и даже нагло.
Удивительно, сколько харизмы в этом человеке. Хищный нос на худом лице совершенно не портил внешность, а наоборот, придавал шарм и брутальность. Острый подбородок покрывала еле заметная щетина с проседью, несколько колец кудрявых волос неровно лежали на лбу, и время от времени Венсан пальцами зачесывал их назад. Седина, тронувшая виски, ничуть не портила моложавый вид зрелого и подвижного мужчины. Когда он поворачивался ко мне спиной и поднимал руку, тотчас же красиво натягивались его мышцы, поразительно точно подчеркивая абсолютное отсутствие подкожного жира. Я видела, как вызывающе низко сидели его джинсы на бедрах, отчего штанины сползли, и он пятками вставал на них, даже не замечая этого. Голый, впалый живот, воронкой уходивший в джинсы, выглядел гладким и упругим.
Наблюдая за ним, я поняла, что меня ничуть не тревожит ситуация незнакомого места и чужого мужчины, как это было только что в предыдущих снах. Во мне теплым пятном расплывалась уверенность, что я знаю Венсана много лет. Я, испытываю странное чувство, когда вижу, как ожидаемо он приподнимает свои изогнутые брови, когда задает молчаливый вопрос. Словно по памяти, осязаемо знаю его гладкую спину, каждую выемку, каждый бугорок. Я взглядом ласкала его кожу, мысленно проводила рукой по его телу, прижималась губами к его плечам и вдыхала знакомый запах его волос, впитавшие в себя крепкий сигаретный дым. Я представила, будто вспомнила, как его тонкие губы дарят мне жесткий и требовательный поцелуй, а тело, напряжённое каждым мускулом, в апогее страсти, впечатывает меня прямо в пол. Видение было таким явным, что по телу пробежала еле заметная судорога, и я передернулась, сжимая мышцы влагалища.
– У тебя очень красивое тело, – неожиданно вырвалось у меня. Вот уж не знаю, зачем я это произнесла. Сейчас мною руководит не сознание, а выдуманная атмосфера, где нет границ и все дозволено, потому что об этом никто не узнает, и вряд ли я что-то буду помнить, когда проснусь. Прекрасные сны так быстро стираются из памяти, что оставляют только фрагмент, греющий душу до конца жизни.
Венсан обернулся. Он прикусил нижнюю губу и откинул назад голову.
– Тебя возбуждает мое тело?
– Каждый твой мускул, как клавиша на рояле, так и хочется дотронуться, – я несла то, что не успела даже осознать в полной мере.
– Представь, если бы у меня было столько же мускулов, как у гусеницы, – медленно произнес Венсан. – Ты бы испытывала очень долгий, непрекращающийся оргазм.
Я вспыхнула и до боли сжала свои пальцы, чтобы не выдать свое волнение. Но, он, словно не заметил этого, обыденно поставил дымящиеся тарелки на стол, сел напротив, взял мои пальцы в свои руки, наклонил голову вниз и закрыл глаза. Я открыла рот и старалась бесшумно перевести дыхание. Лоб покрылся испариной, от чрезмерного усердия ничем не выдать свою внезапно возникшую слабость в теле.
Почему сон так долго продолжается? Я уже вечность сплю. Какие у него горячие руки, мои холодные пальцы моментально согрелись.
Через минуту он поднял голову, улыбнулся и поднял брови, отчего его лоб разрезался многочисленными морщинками.
– Bon appetite, моя прекрасная визави.
Я набросилась на яичницу, будто она под напором моего ножа, могла выдавить ответы, на мучившие меня многомиллионные вопросы.
После завтрака, Венсан повис на телефоне. Я не вслушивалась в его слова, меня ласкал мягкий тембр, убаюкивающий мой разум, будто сладкая колыбельная.
Удивительно, но первое впечатление от Венсана веяло страхом. Я даже ловила в себе отталкивающие ноты, звонко звучавшие брезгливостью и отвращением от одной только мысли близости с таким типажом мужчины. Но это ощущение быстро переросло в жгучее желание, подобно животному вожделению. Все те изъяны, что первоначально не впечатлили меня, теперь, яростно и эффектно манили к себе. До боли в паху, хотелось, чтобы эти требовательные губы впивались в мой рот, а длинные пальцы гладили мое тело. Хотелось, чтобы Венсан извивался в оргазме от нашей близости, стонал и не отпускал меня, но он ушёл, а я сидела и безрадостно смотрела, как вилка, под струей воды безудержно трясется в моей руке.
– Дорогая, – Венсан заглянул в кухню. – Ты опаздываешь на работу.
Что? Черт! Почему я должна работать во сне?
Пока я выбирала одежду из чужого мне шкафа, Венсан вызвал такси.
«Ну, значит такси. Наверное, это недалеко от дома», – думала молча я, снимая с плечиков женский плащ, попутно выглядывая подходящую для себя обувь.
Вся надежда, что я теперь наконец-то проснусь рассыпалась вдребезги и такси, к моему сожалению, все же доставило меня до предполагаемой работы.
Передо мной высилось многоэтажное здание в стиле арт-деко. Гротескный фасад, сужающийся к верхним этажам, стеклянные стены вместо окон, я с восторгом поглядела в самую высь, отчего перед глазами заплясало все здание. Бесконечно многочисленные ступеньки уходили вплоть до стеклянного фойе, куда постепенно стекался народ.
Дождя не было, но сизые тучи хмуро пыжились над самой головой. Ветер беспощадно бил меня моими же волосами по лицу, высушивая слизистую глаз.
Тяжело вздохнув, я уныло побрела навстречу швейцару, который участливо держал дверь входящим посетителям.
Многочисленный народ, что торопливо входил в фойе столпился у лифта. Потоком меня внесло в кабинку и оттуда, меня вырвала тонкая рука рыжеволосой девушки.
– Привет! – она повисла на моей шее. – Ты немного не успела. Только что звонил твой кондитер. Он ждет твоего звонка до десяти. Потом его опять будет сложно найти.
Я ошеломленно смотрела на девушку. Кто это? Коллега? Подруга?
– Ну что же ты? – девушка округлила накрашенные глаза. – Давай звони. И урегулируй вопрос с зонтами. Их прислали не в полоску, как было договорено, а жутко фиолетовыми.
Она подталкивала меня к единственно пустому столу, на котором стоял черный стационарный телефон с приклеенной на нем желтой запиской с номером телефона.
– Аврора! – кто-то крикнул этой девушке, и она отвлеклась от меня.
В голове пролетали, как барабанная дробь, вопросы и еще раз вопросы. Что вообще происходит? Это совсем не похоже на сон. Я помню, каждую мелочь, увиденную мной в этих снах. Я помню все свои чувства, что испытала. Возбуждение, крепость объятий, запах сытной яичницы или удушающий воздух летней улицы, с которой я только что зашла. Даже лифт поднимался настолько реалистично, что до сих пор подташнивало меня. И все это – не надуманные фантазии моим мозгом. Это очень и очень реалистично. Глажу свой стол и ощущаю все неровности его поверхности. Мну бумагу и явственно слышу характерный хрустящий звук. Глотаю слюну, ощущая каждый микром своего движения. Щипаю себя за запястье – чувствую боль и вижу выступившее покраснение на коже.
Может у меня продолжительный наркотический транс? Я никогда не баловалась таблетками, но может мне что-то подсунули? Где я вообще так веселилась ночью? А может я в коме, и лежу где-то в больнице? И все это предсмертные галлюцинации? Я видела подобное в каком-то фильме.
Пришлось позвонить по номеру, наспех нацарапанному на стикере и чей-то суетливый и торопящийся куда-то голос, сообщил, когда сможет со мной встретиться. Не соображая, с кем я говорю, я записала время и адрес встречи. Потом открыла пухлый ежедневник и уставилась на густо исписанные страницы. Кое-где наспех были записаны какие-то названия и номера телефонов. Что-то было вычеркнуто, что-то густо обведено. Мой почерк напоминал мне о каких-то встречах, чьих-то привычках, цитатах, словно я за кем-то подсматривала, подслушивала, а потом все дотошно фиксировала на бумаге, чтобы позже этим воспользоваться.
Я захлопнула ежедневник, рассеяно посмотрела на ворох бумаг, скопившийся на моем столе, и понимала, что сейчас, вот-вот закричу. Перед глазами кружил круговорот впечатлений, полученных сегодня, отчего усиливалась появившаяся от лифта тошнота. И это было слишком для одного утра.