Анна Винтер
Мурзозавр и Овирапторы. Гость из будущего
– Подумаешь, разбили бы одно яичко. Было бы у вас меньше голодных ртов. Испортили нам футбольный матч, зануды.
Соблюдать приличия смысла больше не было. Ови вцепился клювом в хвост Пики, и уже скоро братья Читипати были на почтительном расстоянии от гнезда Овирапторов. Даже драку напоследок не устроили. Они явно настраивались на воровство, а не на грабёж.
– Видел, как я ему? – гордо спросил Ови.
– Я вижу, что у тебя до сих пор ноги трясутся, – буркнул Раптор.
– Это оттого, что я целый день сижу на кладке! Они затекли.
– Кстати, мальчики, – сказала мышь, – я всё стеснялась спросить. Зачем вам постоянно сидеть на яйцах?
– Мама так велела. Сидеть, пока она не вернётся.
– Так ведь сейчас их греть не надо, сейчас и так жарко. Их теперь, наоборот, от перегрева беречь нужно. Давайте я вас научу. Вы листьев нарвите и гнездо забросайте. А сами лапки разомните. Если кто появится, я вас позову.
– А ведь и правда, – сказал Ови.
Они забросали гнездо так, что яиц больше не было видно.
– Странно, что мама нас этому не научила, – рассуждал Раптор.
– У млекопитающих тоже есть чему поучиться, – хихикнула мышь.
– Теперь можно и к валунам сгонять, – рассудил Ови, оглядывая преобразившееся гнездо. И они погнали к валунам. И не зря, потому что там их, как оказалось, ждал сюрприз. Но вовсе не приятный.
«Так жить вдруг захотелось!»
Трицератопс Топс зол и пристыжен. Он идёт домой и по дороге пинает всё, что попадётся под ногу. Огрести от двух мелких Овирапторов! Зачем он вообще к ним сунулся? Теперь они нажалуются своей мамаше, а та придёт к его матери и нажалуется в свою очередь ей. И ему, разумеется, влетит. Нет, не за то, что попортил Овирапторам гнездо. А за то, что ушёл из дома в такую даль. Мама не разрешает ему уходить от неё дальше, чем на расстояние, на котором он может расслышать её крик: «Топсик, домой!» А сегодня он зашёл далеко. Даже слишком далеко.
Теперь, когда гнездо Овирапторов осталось позади, в голову ему стали приходить всякие фразочки, которыми он мог бы поставить Ови и Раптора на место. Например, он мог бы им сказать о том, как они уродливы. Наверняка ведь даже не догадываются. Ну почему умные мысли никогда не успевают приходить тогда, когда они нужны?
Но как бы ни было испорчено настроение Трицератопса Топса, на его аппетит это никогда не влияет. Аппетит всегда на отметке «зверский». Топс свернул из редколесья к пойме реки. Тут болота, а это значит – топко, склизко, не очень вкусно пахнет. Зато здесь много червяков и головастиков. Не бог весть какой деликатес, но хоть что-то. Топс, ступая по колено в воде и зарослях травы, пробирался между кочек, заглядывая под каждую.
Мимо пронеслась стайка Инцизивозавров. Они хором кричали на бегу:
– С дороги, с дороги, или будет плохо*!
На самом деле они неопасные, просто шумные. Мелкие ящеры, ну, может, вырастали до метра в длину. Внешне ничем особо не примечательны – тонкая птичья шейка и ножки, жидкий хохолок. Но зато у Инцизивозавров были зубы! Их резцы по отношению к туловищу казались просто огромными. Правда, откусывали они ими шишки, побеги да насекомых.
Инцизивозавры кичатся тем, что их нельзя трогать, больше им кичиться нечем. Великий и ужасный Тарбозавр Тарби очень их любит. Называет их «мои Инци». Даже устроил для них что-то вроде заповедника в роще у Солёного озера, чтобы они там размножались. Сам-то, небось, ест своих драгоценных Инци, а вот остальным ящерам охотиться на них запрещает. Причуды сильных мира сего…
«Интересно, а от кого они тогда бегут? – задумался Топс. – Если никому охотиться на них нельзя, зачем так нервничать?»
Пока до Топса дошло, что одному ящеру охотиться на Инци всё-таки можно, сам этот ящер возник совсем рядом…
Пообедать Топсу сегодня не судьба. Прямо по курсу в каких-то десяти метрах стоит сам Великий Тарби и в упор смотрит на него.
– М-м-м… Трицератопс, – потянув носом воздух, констатировал Тарби. – Залез туда, куда тебе нельзя? Ну, иди тогда сюда*.
Топс оцепенел. Повернуться спиной к Тарбозавру выше его сил.
Тарбозавр раскрыл пасть, клацнул зубами, с которых капала слюна. Топс оценил расстояние до леса, где он мог бы затеряться.
– Иди же! – ласково повторил Тарби и потёр сухонькие передние лапки, которые совсем не шли этому туловищу атлета.
И, поскольку Топс не торопился выполнить приказ, Тарбозавр повторил:
– Иди уже. Сам иди. Тогда проглочу тебя в один присест, и испугаться не успеешь. Ты же понимаешь, что не сбежишь?
Топс вдруг очень явственно ощутил самый прекрасный из всех вкусов – вкус к жизни. Он готов был восхищаться вонью этого болота, этими кочками, этими роящимися кругом насекомыми. Жалко, времени на это уже нет. Сердце выпрыгнуло из груди и поскакало куда-то, а безвольное тело продолжало стоять на мелководье. Оно даже не дрожало, оно будто уже было переварено Тарбозавром.
– Значит, не хочешь по-хорошему, – покивал Тарби. И сделал шаг вперёд. Теперь его голова нависала прямо над Топсом. Метрах так в пяти. Тарбозавр резко опустил её, и зубы его сомкнулись…
Дом Овираптора должен быть крепостью
Два брата Овираптора сидят между своими двумя валунами и тихо переговариваются. Валуны – тоже, по всей видимости, братья, они одинаковые. Стоят рядышком. Места между ними ровно столько, чтобы сюда втиснулись два Овираптора. Кроме Ови и Раптора сюда может поместиться разве что стройного телосложения ящерица.
– Я есть хочу, – признался Ови.
Есть Ови и Раптор хотят всегда. Им надо расти, особенно Ови. Мама говорит, что пока папа был рядом, они ели досыта, но братья плохо это помнят, слишком малы они были тогда.
Они называют валуны, которые располагаются рядом с их гнездовьем, «наш штаб»[2].
Здесь они приняли (на голодный желудок) самые важные решения в своей жизни. Например: «Взять на себя заботу о кладке, пока мама добывает еду». Или: «Не рассказывать маме, как именно были получены сегодняшние укусы и царапины, чтобы её не расстраивать». Или: «Когда мелкие вылупятся и подрастут, забрать их и маму и уйти жить в другое место, где будет спокойнее и сытнее, чем здесь». Ови и Раптор уверены – такое место есть, просто надо поискать.
Когда отец увидел эти камни и огромное дерево-платан, стоящее на пляже, он решил: «Делаем кладку здесь. Дети смогут прятаться между валунами. До ближайших зарослей близко, вода рядом. Мне не придётся далеко ходить за едой. Для тебя, дорогая, сколько угодно мелкого песка и листвы». Но заросли, куда папа уходил за пропитанием, однажды не вернули его обратно. А потом и троих братиков, которые всё не могли усидеть на месте, как мама их не удерживала. И остались они втроём: мама, Раптор и Ови, ну, и новая кладка.
Сколько раз, сидя между этими камнями и едва дыша, Ови и Раптор ждали, чтобы крупные динозавры устали караулить их. Гиганты не обладали их терпением. Поняв, что между камнями им не протиснуться и выковырять Овирапторов не получится, они всегда рано или поздно уходили.
Когда папы и братьев не стало, мама им сказала: «Мы выживем, только если будем осторожны. Запомните, вы должны оберегать гнездо лишь от мелких мародёров, от жары и от холода. Но если рядом появился кто-то крупный – вы должны бросить его. Так надо. Геройствовать – нельзя. Это не в нашей природе». А вот мама протиснуться между валунами не сможет. Жаль.
Сегодня в штабе их ждал сюрприз. Между камней они нашли странного вида большой лист. Деревьев с такими ровными прямоугольными, а главное, белого цвета листьями они никогда не видели. В округе таких не наблюдалось. Но даже не сам лист удивил их, а то, что было на нём.
Прямо посреди листа красовалась странная красного цвета надпись:
– Что это? – спросил Раптор, осторожно обнюхав лист. Тот не пах ни свежей, ни прелой зеленью, и это тоже было странно.
– Это какие-то письмена, – ответил Ови, и голос его звучал уверенно. Хотя уверенности он не испытывал. – Какое-то… послание. Только оно бессмысленное.
– А по мне, так очень даже понятное. Ты перечитай.
– «Кто умр…», – медленно прочёл Ови и снова задумался.
– Понятно же, что здесь написано: «Кто умрёт?»
– Ой. – Гребень Ови побледнел. – Умрёт? Кто умрёт?