Анна Макар
Грустный мир
– Я никогда не смог бы принести тебе это. Ты оказался слишком глупым, чтобы понять это.
– Что ты имеешь в виду? – в глазах колдуна заплясал недобрый огонь.
– Каждый видит на рисунке свой узор. То, что ему действительно нужно.
– Даже если и так, я разыщу предателя, что дал мне эту бумагу. И убью его. А твои людишки подарят мне свою энергию, чтобы я смог это сделать.
Колдун поводил напряжёнными ладонями, и вокруг него, будто подхваченные ветром, закружились блестящие синеватые частицы. Это зрелище завораживало. Люди не смеялись. Они открыли рты и застыли с ужасающей маской на лицах. С каждой минутой частиц становилось больше, они сливались в единый поток.
– Этот гном – жалкий несчастный старикашка, который так и жил бы под гнетом своих братьев и копался бы в грязи.
Издевательский смех мага перешел на людей, и оранжевые искры снова закружились над площадью. Магия смеха не убивала людей, энергия хоть и выходила из них, казалось она полнилась и выплескивалась через край, а не высасывала их силу.
И тут потух свет. Кэтти! Молодчина! Нашла-таки способ.
Искры, оставшиеся не у дел, нашли ближайшее электрическое устройство и ворвались в телефон Кэтти в руках мага. Тот, казалось, этого не заметил. Колдун только недоуменно оглядывался по сторонам, а потом наставил на гнома длинный палец:
– Твоих рук дело, гномье отродье?
Длинные ногти были похожи на орлиные когти, и Чак выдал первое, что пришло ему в голову:
– Какой маникюр! Поделишься номерочком салона?
Народ оглушительно заржал, хватаясь за животы и расцепляя круг. Оранжевая энергия хлынула в телефон Кэтти. Но не отскакивала из него и не наполняла мага. Гном не мог вместить все мысли, бушующие внутри его головы, но интуитивно понял, что движется в верном направлении.
Что Чак умел лучше всего? Конечно, петь. И он запел, несмотря на неуместность и абсурдность ситуации:
Эй, дракон, жри бекон
А меня не надо.
Вышел гном, взмах кнутом,
Не пропустит гада.
Где моя секира?
Обойду полмира
в поисках врагов.
Без властных батальонов
Я побью драконов
с дальних берегов.
Дальше родные слова песни были грустны и совершенно не подходили ситуации. Да, о подвигах и славных победах, но еще и о трагедии и несчастной любви гнома, погибшего в бою. Не надо нам такого, кто знает. Как поведет себя магия от человеческих слез, вдруг превратит их в океанскую волну и смоет здесь все к троллевой бабушке. Поэтому пришлось импровизировать.
В Нью-Йорке злодей
Напал на людей,
Но кишка тонка
Пойти против Весельчака –
на то нужна отвага.
Пусть смех людской
Пойдет волной
и смоет ухмылку мага.
Хохот звучал непрерывно, казалось, даже площадь затряслась от него.
– Прекратите! – завизжал маг, но никто его не услышал.
Чак увидел, как телефон в руке колдуна засветился. Теперь и маг это заметил. Но было уже поздно. Аппарат, переполненный людской энергией, взорвался. Ослепительный белый свет пронесся по площади от центра во все стороны. На небоскребах снова загорелась реклама, и снова стало светло. Люди, опрокинутые силой световой волны, поднимались и оглядывались по сторонам.
– Итан! – закричал в полной тишине хозяин и бросился к сыну.
И тогда все будто очнулись, зашумели. Люди обнимались и плакали. Вдалеке завыли полицейские сирены.
– Ита-ан! – снова раздался крик, перекрывший гомон людей. На этот раз голос принадлежал Кэтти. Она кинулась на Итана, который все еще стоял на коленях. Хозяин наблюдал за этой сценой и хмурился. А потом внезапно подошел, склонился над сцепившейся парой и обнял их обоих. Чак встретился взглядом с Итаном и весело рассмеялся.
Может, людей в этом мире делают грустными и злыми обстоятельства, а не их природа? Людское предательство, выпавшее на долю хозяина, покалечило его душу. Но в ней еще остались крупицы добра. Все же он взял Чака на работу и даже разрешил какое-то время жить в мастерской. Сегодняшнее потрясение должно сплотить отца и сына. Может, теперь он увидит в Кэтти хорошего человека, которым она и была, и позволит Итану поехать в этот университет с эмблемой в виде короны.
Чак почувствовал, как в кармане что-то запекло, он сунул руку и достал из него медальон. Он был горячим, как только что вытащенный из печки пирог.
Чак нажал на кнопку, и медальон открылся. Гном охнул и провалился в портал. Почему медальон открылся именно сейчас, когда Чак распевал песни? Да, он в каком-то роде спас всех этих людей, но он же не изменился. А магический контракт был заключен с таким условием. Он летел и летел, переворачиваясь в пространстве между мирами. Его снова мутило, но уже не так сильно, как в прошлый раз. Было время подумать. Может, только в этот момент он и был самим собой? Он Весельчак! И это главное. Наверное, изменения в том и заключается, что он наконец понял и принял это. Точно! Как только он осознал это, Весельчак расхохотался.
Приземлившись в пещере мага, Весельчак вдохнул поглубже. Это был его мир, и даже в темной пещере здесь пахло домой. На столе все так же стоял хрустальный шар, Чак присел поближе и заглянул в него.
Итан с поникшей головой сидел в мастерской, на своем привычном месте. Дверь распахнулась и вошел хозяин.
– Привет, сын!
Итан вместо ответа лишь кивнул.
– Расстроен из-за Чака?
– Он мог бы попрощаться перед тем, как пропал, – тихо сказал парень.
– Я кое-что принес тебе.
Парень поднял непонимающий взгляд.
– Вот, – хозяин протянул сыну письмо.
– Что это?
– Прочитай! – сказала Кэтти, появившись на пороге. Они с хозяином заговорщически переглянулись.
Итан раскрыл письмо, зрачки забегали по строчкам. Когда он оторвался от письма и поднял голову, в его глазах застыло недоумение.
– Это шутка?
Хозяин покачал головой и улыбнулся.
– Ты поступил! – крикнула Кэтти и в два шага преодолела разделяющее их расстояние, чтобы крепко-крепко обнять Итана.
Весельчак тоже улыбался. Он встал и вышел из пещеры. Ему предстоял неблизкий путь навстречу своим братьям. Гном надеялся, что и они нисколько не изменились, а остались сонливыми и ворчливыми, умничающими и романтичными, чихающими и молчаливым, но такими родными.
