Анна Крещановская
Беги, девочка, беги… Стихи

© Анна Крещановская, 2019

ISBN 978-5-4496-0767-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Ничего не принять из сказанного…»

 
Ничего не принять из сказанного,
Только чувства радеют о вечном.
Если б знала о недосказанном,
То любила бы бесконечно.
 
 
Кружат листья над вечностью города,
А мечта без полёта – скованна.
В моей жизни похож на прохожего
Тот, чьё имя другим оборвано.
 

Ушёл

Е. Дворжецкому

 
Ушёл.
Знаешь, сегодня падал снег —
Это твои шаги в Вечность?
Боже мой, какая беспечность!
Для меня твоя роль —
Генрих III – французский король.
 
 
Он ушёл.
Зачем и куда исчезают люди?
Я никому не скажу о своём горе,
Даже душе. Хотя, она знает
И вместе с сердцем страдает.
 
 
Он навсегда ушёл.
Я боюсь потерять мечту,
Взлелеянную с корнями детства.
Слёзы не застилают глаза. Пусто.
 

«Белой вьюгой закружи'тся жизнь…»

 
Белой вьюгой закружи'тся жизнь.
Мне до Бога не достать душой.
Где-то в небе стая голубей
Расплескала голубой покой.
 
 
Мне так нужно и так трудно жить.
Я не знаю, для меня ли роль.
В волосах из меди и из ржи
Заплутались вечность и покой.
 
 
А за небом восемь лебедей
Расплескали звёздно-млечный строй.
Впереди всех ангелов король —
Папа мой.
 

«Знаешь, мне б покинуть этот дом…»

 
Знаешь, мне б покинуть этот дом,
Уползти на волю или – в ад.
В суматохе скуки нервов ком,
А душа, молясь, исходит в мат.
 
 
Подожди, родная, подожди,
В невесомость чувств меня отправь.
А еще – Россию подари,
Верить и любить ее заставь.
 

«Потому ли, что весна манит…»

 
Потому ли, что весна манит
Или всё как раз наоборот,
Только в сердце тяжесть, как гранит.
Повезёт? – Навряд ли! – Повезёт?
 
 
Пусть судьба, как в детстве карусель,
Пусть всё будет так, как в прошлый раз.
Я люблю, когда весной метель
Крутит заведённый жизнью джаз.
 
 
Я люблю, когда горят сердца,
Полыхает кровью эшафот —
Как всегда, любимый, это та,
Чей ты мучишь, опьяняя, рот.
 
 
И по-прежнему, весна, как сон,
Лжёт и уговаривает жить.
Силуэт мой – чёрный-чёрный фон —
Одинокой самкой будет выть.
 

«Изыди, сатана, изыди!..»

 
Изыди, сатана, изыди!
На истерику мне изойти —
Это значит оставить приют,
Где мне рады, но где больно бьют.
 
 
Уходи, я прошу, уходи.
Взбунтоваться до нервов души —
Это значит презреть всё вокруг,
Где так любят и так больно бьют!
 
 
На колени упасть у креста —
Это дань распятью Христа —
Вспомню плоти погибшей всхлип
И души истерзанной хрип.
На истерику мне изойти —
Это значит в ад уползти.
 

«Адаптация к осознанию…»

 
Адаптация к осознанию,
Что лето есть дождь
Порождает кучу эмоций,
Которые подводят под гвоздь
На котором висит Буратино.
 
 
А что если я Мальвина?
Мама не хочет заводить Артемона,
А этот Пьеро такая ворона,
Что смылся куда-то,
Забыв попрощаться.
 
 
И вот висит Буратино
И только Мальвина
Способна влюбиться
В жалкую куклу.
 
 
Вообще-то есть лето,
Но кем-то отпето
Оно было где-то.
 
 
И лишь Буратино
Вселяет в Мальвину
Надежду на чудо —
А вдруг повезёт
Сбежать в дивный театр,
Где нет произвола
И к лету есть тяга.
 
 
– Даю вам присягу,
Что кончится дождь!
 

«Кружевное осеннее золото…»

 
Кружевное осеннее золото
Я тебе подарю, как признание —
Может быть, в этом мире затейливом
Ты нужна мне как высшее знание.
 
 
Может быть, это небо осеннее
Я сравню лишь с твоими очами.
Нет прекраснее и печальнее
Озарённых глаз солнца лучами.
 
 
Может быть, я хочу, чтобы звёзды
Закружили тебя в своём танце,
Чтобы ты приняла как признание
Млечный путь в перламутровом глянце.
 

Людмила

 
Осень багряным кружевом
Накинет на плечи шаль,
Поправит рукой натруженной
В памяти жизни вуаль.
 
 
В глазах неба свет отразится,
Скрипнет некстати стул,
В часах тень секунд затаится,
А в сердце – ритмичный гул.
 
 
Душа, как всегда, нараспашку!
Ей хочется верить и впредь
В любимую детскую сказку,
Несущую светлую бредь.
 
 
А может быть, ей захочется
Смеяться и петь невпопад,
Чтоб сбылись любые пророчества,
Несущие радости клад!
 
 
А может быть!..
 
 
Может быть… Может быть…
Всё может быть в жизни её.
Людмила моет посуду,
Людмила стирает бельё…
 

Видение

 
Невозможно передать словами,
Как волнистая лазоревая даль
Расплескала кудри под ногами
Человека, о котором жаль.
 
 
В мягкотелость облака спускаясь,
Человек не плыл и не летел.
Я стояла тихо-тихо каясь,
Кто-то рядом об Иисусе пел.
 

В морозный зимний вечер

маме

 
Мне холодно.
В морозный зимний вечер,
Когда, устав, ты сядешь отдохнуть,
Я обниму тебя, любимая, за плечи,
Забыв слова, мы сможем лишь вздохнуть.
 
 
А за окном разлИла тушь зима,
Там снег искрится, звёзды отражая,
И в дымке сизой, словно терема,
Стоят деревья, нас в себя влюбляя.
 
 
Пойдём со мной. Я поведу тебя
В беспечный мир забытой детской сказки…
 

«Пузырятся лужи, внимая дождю …»

 
Пузырятся лужи, внимая дождю —
Это серость будней проклинают боги.
Не спешу на землю, я подожду,
Когда солнцем съедены будут дороги.
 
 
Отражаются в лужах лики богов:
Голубые глаза и бород седины.
– Где мой папа?
Отвечают:
– Он цвет облаков…
Значит, всё-таки мы с ним едины.
 

«Тёплых рук земная печаль …»

 
Тёплых рук земная печаль —
Мне не нужно других оков.
Мама, мама, мне очень жаль,
Что покину родительский кров.
 
 
Мне ещё столько лет нестись
По обрыву. Однажды вниз.
Ты беззвучно мне шепчешь:
вернись, вернись…
мокрым снегом вернусь я в жизнь.
 

«В небо улетаю птицей…»

 
В небо улетаю птицей.
Моих крыльев широкий размах
Знает свободу, знает темницу,
Знает беспечность и знает крах.
 
 
В небе блуждая, богу подобна —
Я на закате, как на кресте.
Мне не печально, просто удобно
Крылья расправить к безумной мечте.
 

«Мне этой ночью слышатся напевы…»

 
Мне этой ночью слышатся напевы
От древних скандинавов. Я во тьме
Беру варган. Прекрасным телом девы
Выводят руны в лунном серебре.
 
 
Мне этой ночью грезятся пожары
От лунного огарка. Я во тьме,
Открыв окно. И вижу, как татары
Озябших русских греют на костре.
 
 
Их кони, дико фыркая, пасутся,
Облизывая грязь седых дорог.
И утром синим может не проснуться,
Душой скребясь о раевый порог.
 

«Собачий лай. Душа моя в крови…»

 
Собачий лай. Душа моя в крови.
Мне мукой дни осенние. Я плачу.
Глаза мои с зеркальным vis-a-vis.
Но нет, любви бездонной не растрачу.
 
 
И уходить мне рано. Я смеюсь.
Смеюсь над жизнью и смеюсь над смертью.
В неволе робости своей томлюсь,
Распущенность подстёгивая плетью.
 

Новогоднее

 
Фейерверком звёзд ночное небо
Распахнуло ставни в новый год.
Ход курантов поджидает Деда,
Чтобы бить в ладоши. Хоровод
Чистых святостью зимы снежинок
Я венком примерю. В зеркалах
Отраженье, словно искры льдинок,
Ослепляет детскостью в глазах.