Анна Гур
Няня для дочки Олигарха

Глава 6

Я шла по коридору, разглядывая убранство. Лоск. Роскошь. Блеск. Изысканная английская утонченность и картины… подлинники скорее всего. Олигарх обладает еще и вкусом.

Под мерный стук своих каблучков я иду, женщина распахивает передо мной дверь. Прохожу внутрь и обнаруживаю, что кабинет пуст.

– Господин подойдет.

Киваю в ответ, и женщина оставляет меня одну. Рассматриваю интерьер кабинета Демона Боссовича и понимаю, что Демонюка все такой же педант с какой-то явной поверотостью на порядке. На столе в ряд лежат ручки, причем если присмотреться, то все предметы лежат попарно.

– Обсессивно компульсивное расстройство как на ладони, – хмыкаю себе под нос, понимая какой эстетический шок переживал Демьян Сергеевич каждый раз при видя творческого хаоса на моем столе.

Ну ладно… ничегошеньки творческого в беспорядке у меня не было. Обыкновенный завал. Правда даже в этой неразберихе я всегда знала, что где валяется и какая бумага, где находится.

Взгляд со стола соскальзывает к стенам и меня буквально молнией пробивает от цвета, от палитры…

– Не может быть… – Это… это… – слов нет, я просто смотрю на одну из самых ярких картин Климта и не нахожусь с ответом, – это… это…

– Думаешь подлинник?

Наконец нарушает молчание кабинета глубокий мужской голос.

Резко останавливаюсь. Подпрыгиваю и тону при виде собственного босса.

Видеть Демьяна Сергеевича таким… это как выстрел прямо в сердце. Педантичный босс в извечном костюме с иголочки сейчас предстает перед моим ошалелым взглядом совершенно иным…

Рукава рубашки закатаны, демонстрируют предплечья, увитые венами и опоясанные какими-то странными … эм… фенечками?!

Не знаю, как называется ряд кожаных ремешков, но выглядит это просто крышесносно и брутально. Может босс еще и на мотоциклах гоняет?

Залипаю. Красивые руки у Демона. Опытные. Мужчина держит в одной руке бокал и медленно помешивает льдинки на дне, играет, вертит из стороны в сторону и до слуха доходит приятное позвякивание.

Сейчас Демон Боссович выглядит словно расслабленный хищник на своей территории. Вальяжно проходит в мою сторону и останавливается в шаге, заставляет поднять голову и смотреть в яркие глаза мужчины.

На мгновение залипаю…

– А разве… разве подлинник не хранится в Австрийском музее, – выдаю шокировано, но босс лишь улыбается краешком губ и выдает свое коронное:

– Безусловно.

Понимаю для себя четко. Врет. Оригинал висит здесь, на стене его кабинета, а там в музее может быть что у годно, только вот не подлинник.

Прикусываю губы. Наконец доходит, что я в принципе не знаю кто такой Демьян Сергеевич Коршунов, а то, что его личность скрывает слишком многое – неоспоримый факт.

– Ну что же, Зорьян Пална, – выдает с расстановкой босс и мне что-то жутчает, – приступим…

Босс подходит к столу и достает из верхнего стопку бумаг. Небрежным движением кладет их на стол и поднимает взгляд на меня.

– Присаживайтесь, Николаева и подписывайте.

Это не предложение. Это прямое руководство к действию, и я приближаюсь, сажусь на стул, тяну документы на себя и готовлюсь погрузится в чтение.

Подписать абы что я не намерена. Мало ли. Может там написано, что я ему почку обязуюсь продать, или вверить в пользование иные части тела.

Фу! Николаева! Фу! Опять не в ту степь.

Только-только фокусируюсь, как голос босса обрывает меня шестизначной суммой.

– Что? – переспрашиваю.

– Что “что”, Николаева?

– Вы назвали сумму. Вот думаю. Мало ли. Вдруг у меня ранняя глухота, или там слуховые галлюцинации.

Поднимаю на Демонюку ошалелый взгляд и мужчина улыбается. Так, как в мультиках черти разные. Зловеще.

Босс не отвечает, берет бумажку и красивым каллиграфическим почерком выводит нули.

Откладывает ручку и переворачивает листочек в мою сторону, а я пару раз хлопаю глазенками.

– Оказывается у меня еще и визуальные галлюцинации…

И считаю нули.

–Эм… Демьян Сергеевич, а вы точно не ошиблись? – задаю малюсенький вопросик – уточнение.

– Нет. Зоя. Не ошибся.

– А вам точно няня нужна?! – прищуриваюсь и смотрю на босса с подозрением.

– Точно.

Отвечает односложно, и я прикусываю губы, что вызывает внимание моего босса. Подобно коршуну фокусирует взгляд на моем лице.

– Я надеюсь мне никого убивать не придется за такие деньжищи?

– Нет.

– Да вы само красноречие, господин Коршунов.

– Не ерничай, Зорьян Пална. За эти деньги я требую конфиденциальность и лояльность. Все, что происходит в стенах моего дома, должно оставаться здесь.

Киваю и приглядываюсь к своему боссу. Красивый до умопомрачения. Жесткий. Жестокий. Такого разочаровать себе дороже. Мужчина откидывается в кресле, демонстрирует широченную грудную клетку с проработанными мышцами, которые ни одна сорочка не скроет, а я неожиданно замечаю под тканью какие-то очертания, словно чернила, наконец доходит, что у Демона Боссовича татуировка…

На мгновение очень сильно хочется увидеть олигарха без верхней одежды, чтобы изучить странные очертания, но все мои мысли вылетают, как только слышу властный приказ:

– Подпись. Николаева. Ставьте росчерк и продолжим нашу беседу…

Торможу пару секунд, смотрю в зловещие глазищи Демона и продаю ему свою душу. Быстро и стремительно рисую свои каракули в конце листов и откладываю ручку.

Такое ощущение, что рванула в пропасть, или… или в мышеловку, которая прямо сейчас захлопнулась со страшным скрежетом.

– А вот теперь приступим к более детальному обсуждению, – улыбается Демьян Сергеевич.

Олигарх опять открывает ящичек своего стола и достает тоненькую папку. Ставит передо мной.

– Что это? – боюсь брать бумаги в руки, кажется, что там еще чего пострашнее, мало ли. Зачем-то я подписала договор о неразглашении.

Надеюсь, что ставила подпись я именно на этом документе…

– Здесь собрана вся информация по моей дочери. Что Вероника любит, а что и вовсе не терпит. Она у меня своеобразная девочка.

– Вся в отца…

Не успеваю вовремя прикусить язык и Демьян Сергеевич прищуривается.

– мне главное, чтобы ребенок был расположен к вам, тогда головной боли будет меньше, – делает паузу, – у вас. Прибегать ко мне и рыдать, что что-то пошло не так не стоит. Моя дочь – ваша работа. Постарайтесь справится с ней без косяков. Предупреждений китайских не будет. Не справитесь – уволю.

Выговаривает жесткий босс и я прикусываю губы. Вот он Коршунов. Демонюка.

– Вопросы?

Так и хочется издать многозначительный вопль папуасов:

–Аааа?

Но я лишь киваю.

Вляпалась я в то еще приключение, чувствую своей многострадальной попкой.

– Вопросов нет.

Ничего не понятно. Вопросы бывают, когда хоть что-то хоть как-то, а тут…

– Свободны, Зорьян Пална, – кивает босс и я поднимаюсь со своего места застываю под прицелом босса.

– Я могу идти?

Кивает. Рассматривает меня с ног до головы. Как-то очень пристально. Взгляд у Коршунова становится темным, пронизывающим. Ощущение такое, что я внезапно стою перед ним полностью обнаженная и на дне глаз мужчины играют всполохи желания.

Отмахиваюсь от этих мыслей.

Киваю и разворачиваюсь. Иду к двери.

Нужно было прочитать договор. Нужно было вникнуть. Потому что ощущение, что я только что продала душу дьяволу не покидает меня, а лишь укрепляется с каждой секундой все сильней…

Оставляю кабинет босса за спиной и застываю в нерешительности. Куда мне идти? Что делать?

Идти ли к дочке олигарха, или она уже спит, все же вечер уже, часы показывают десятый час.

Кошусь на закрытую дверь в лого Демона Боссовича и понимаю, что обратно я ни ногой. Хватит на сегодня с меня Демонюки. Мне еще спать нужно ночью и не мучатся от разных там снов…

Ну ладно. Сны как раз очень горячие, эротичные, но для меня это все кошмары…

Пока думаю, застыв в позе цапли с приподнятой ногой, слышу четко поставленный голос:

– Зоя Павловна, – оборачиваюсь на свое имя и застываю.

Бок. Вылитая Фрейкен Бок. Домомучительница в чистом виде стоит передо мной. Ну ладно суховатая женщина с зачесанными в тугой узел волосами в принципе выглядит не плохо, элегантно, но оставляет впечатление высушенного изюма с темными глазами и лицом – маской без морщин.

– Я вас провожу в вашу комнату. Проинструктирую относительно порядка и расписания Вероники. Если есть вопросы, задавать будете мне.

Выговаривает женщина, приближаясь ко мне. Становится как-то не по себе. Словно робот разговаривает. Этакая чопорная леди, выписанная из Лондона.

– А разве я сегодня не встречусь с малышкой?

Смеряет меня взглядом.

– Вероника Демьяновна уже отдыхает. Время позднее. В этом доме соблюдается режим. В девять часов дочь нашего хозяина должна ложится спать.

Казарма.

– Я поняла, – отвечаю спокойно, пока не хочу вступать в перепалку с грымзой. В принципе ничего криминального она мне не открыла, я и сама понимала, что ребенок должен быть уже уложен.

– Следуйте за мной, Зоя Павловна, я покаду вам вашу комнату.

Женщина не ждет меня, разворачивается и идет. На ходу протягивает руку с листками, который я машинально ловлю.

– Здесь вся информация, которая вам необходима. Распорядок дня. График питания. Обратите внимание на фрукты и овощи, которые под запретом. С недавних пор у Вероники Демьяновны аллергия на цитрусы. Рацион питания разработан нашим поваром, однако вы должны досконально изучить все, что можно, а что нет. Рабочий день начинается в семь утра.

Женщина поднимается по лестницам, а я в какой-то момент прекращаю слушать нарицательный голос злобной фурии, понимаю, что все, что она мне сейчас вдупливает, я смогу прочесть в инструкции, которую она мне уже дала, сама же откровенно пялюсь на дом олигарха и понимаю, что именно меня смущает.

В этом убранстве лоска, вкуса и стиля не хватает очень важного штриха.

Я не чувствую, что в этом доме живет ребенок…

Глава 7

– Это ваша комната, – женщина открывает дверь и указывает мне на вполне себе красивую спальню, ничего вычурного, все со вкусом. Лаконично, но, сказать по правде, эта спальня даже больше моей квартирки.

Сразу же в глаза бросается еще одна дверь в стене, когда прохожу внутрь смотрю туда, а потом перевожу вопросительный взгляд в сторону женщины и Фрейкен Бок поясняет:

– Смежная дверь ведет в спальню Вероники Демьяновны, – сейчас она отдыхает и тревожить ее не нужно, – продолжает женщина нарицательным тоном училки, – на первом этаже у нас расположена кухня. Это слева от лестницы, завтрак в шесть тридцать утра будет там для персонала. На этом думаю все.

Кивает в знак того, что закончила свой монолог, а я смотрю на идеальную осанку женщины и все думаю, когда она проглотила швабру, чтобы так ровно стоять. Неужто с детства была такой нудной.

– Еще вопросы? – вскидывает бровь, и я пожимаю плечами. Если вопросы и возникнут, то они будут заданы уже завтра.

– Хорошо, разворачивается, чтобы выйти из моей комнаты и останавливается, упирает взгляд в двустворчатые двери напротив, и я прослеживаю за ее взглядом, когда женщина косится с опаской на меня.

– Напротив покои Демьяна Сергеевича. Вам запрещено к ним подходить и тревожить покой хозяина.

Выпучиваю глаза на женщину.

– даже и не собиралась, – отвечаю в шоке.

– Хо-ро-шо, – по слогам выдает Фрейкен Бок, а я вот думаю, что возможно были поползновения на честь и достоинство Демона Боссовича.

– Водитель поднимет ваш багаж и оставит у двери, – напоследок бросает домомучительница и исчезает, оставляя меня одну в богатой чужой комнате. Переминаюсь с пятки на палец и подхожу к оку, чуть оттягиваю дорогие тяжелые занавески и смотрю на идеально ухоженный двор, на газон подстриженный и кусты с розами, которым садовник придал замысловатый вид.

– Педант Педантович, – бросаю сквозь зубы и вздрагиваю, когда слышу стук в дверь.

Быстро открываю и встречаюсь взглядом с водителем, добродушный мужчина кивает и протягивает мне мой чемодан.

– Спасибо вам, – благодарю мужчину, на что он лишь подмигивает и уходит, а я затаскиваю чемодан в комнату и принимаюсь раскладывать свои пожитки в огромном шкафу. Заканчиваю со всем этим, понимаю, что устала, раздеваюсь, накидываю любимый халат с мультяшкой и длинными заячьими ушами, приделанными к капюшону, влезаю в потрепанные тапки с любимым Банни и шлепаю в ванную комнату.

– Ну нифига себе, – присвистываю, как только взору открывается огромная мраморная комната с невероятной ванной по центру, – это я хорошо вошел, – выдаю фразочку из любимого фильма, быстренько шлепаю к полке, уставленной многочисленными пузырьками, нахожу пенку для ванны и сжимаю в руке.

Словно воровка кошусь на красивую мраморную подругу, кусаю губы и решаюсь.

– Была не была. Поживем разок, как королевы…

Быстренько включаю кран и открываю пузырек, заливаю душистую субстанцию в воду и смотрю, как быстро взбивается пена, как поднимается вода.

Закалываю волосы на затылке, всовываю наушники с музыкой в уши и ныряю в мини бассейн, ставлю голову на удобную подушечку, которая является неотъемлемой частью самой ванны и прикрываю веки.

Улетаю в нирвану. Мой рабочий день начнется завтра в семь утра и сегодня хочется пожить чуточку в сказке.

Я лечу на волнах, веки тяжелеют и я, наверное, сплю, потому что кажется, что бабочка порхает и пробегается по моей шее, опускаясь на ключицах…

В какой-то момент кажется, что я и вовсе взмываю. Сладкий сон. Ощущаю литую грудь под свей щекой, провожу пальчиками по голому мужскому торсу. Надо же какие сны снятся…

Такой образчик красоты может разве что привидится. Не иначе. А когда чуть поднимаю голову и смотрю на профиль своего демона, почему-то улыбаюсь…

– Надо же… Демонюка Боссович, вы мне уже и по ночам снитесь…– выдыхаю блаженно и вожу мокрым пальчиком по могучему прессу, царапаю слегка и слышу гортанное шипение над головой, отдающее вибрацией.

– Вы и шипите, как настоящая гадюка… – выдаю устало и сладко жмурюсь.

Хороший сон, не хочу, чтобы он заканчивался. Лечу дальше, приземляюсь на мягкой перине и ощущаю, как покрывало падает на плечи.

Странный сон такой натуральный. Мне даже кажется, что на себе я чувствую прожигающий до костей взгляд своего босса, а потом жар опаляет мои губы.

Словно лавина, шторм и лава падают на мои несчастные уста и змея проскальзывает внутрь, ласкает, забирает кислород и заставляет сладко выдохнуть и… повернутся на другой бок, сладко засопев.

Темнота настегает, а до слуха доходит глухой и хриплый голос Демьян Сергеевича.

– Что же мне делать с тобой, тридцать три несчастья…

Где-то я этот вопросик уже слышала, подсознание видно в игры играет, заставляет вспоминать, как мне босс в кабинете порезы обрабатывал, поэтому своему буйному воображению я не отвечаю, только причмокиваю и слышу, как дверь в мою комнату закрывается, а Демон исчезает…

Просыпаюсь резко, словно из-под воды выныриваю и дивлюсь тому, что нахожу себя не в ванной полной пены, а в постели.

Приподнимаю покрывало и заглядываю под него.

– Голая. Николаева. Ты – голая! – выдыхаю и жмурюсь.

Пытаюсь вспомнить как я доковыляла до своей теплой постельки, да еще и почему-то решила спать без белья, что отродясь за мной не водилось.

Ну ладно. Не совсем отродясь. В детстве мама говорила я пеленок не жаловала и частенько голопопой валялась, но это как говорят совершенно иная история.

Хмурюсь. Голова почему-то сильно болит и отказывается думать, а вот воображение подкидывает кадры горячей смуглой груди и кубики пресса, пикантная полоска волос, скрытая спортивными штанами мужчины…

– Почему мужчины-то?! Демона!

Ударяю рукой по лбу.

– Ай…– чешу ушибленное место, – сон, или не сон? Вот в чем вопрос.

Краснею и накрываюсь с головой.

Привиделось, или босс меня мокрую и голую из ванной вынес?

Как не силюсь ничего припомнить не могу, в конце концов плюю на это дело, слетаю с кровати и иду в ванную, которую нахожу пустой. Воду кто-то слил.

Кусаю губы.

– А вдруг я и ванной-то не принимала?

Заглядываю в зеркало на собственное отражение и выдыхаю.

– Да, Николаева, кажется, твоя девичья память плавным образом переходит в старческий маразм.

Быстренько умываюсь, привожу в порядок волосы и завязываю хвостик. Все же на работу в офис не нужно, поэтому я решаюсь одеться по-домашнему. Натягиваю джинсы и майку, влезаю в кеды.

Выхожу из комнаты и замираю почему-то, упираю взгляд в двери, ведущие в комнату босса.

Пялюсь в закрытые створки пока по телу бегут мурашки, мое бурное воображение подкидывает кадров и тело начинает гореть от касаний к самым сокровенным местам, словно вспоминает наглые руки.

– Привидится же такое, – выдаю наконец и мотаю головой, пытаюсь избавиться от картинок, из-за которых щеки становятся пунцовыми.

Бреду по пустынному коридору с бесчисленным количеством дверей в сторону лестницы. Если Демон Боссович захочет, он тут без труда футбольную команду разместить сможет.

Наконец оказываюсь в холле и поворачиваю в сторону кухни. Я и вчера не так чтобы смогла нормально перекусить, а вот сейчас чувствую, как у меня желудок в бараний рог сворачивается.

– Доброе утро, – приветствую персонал, когда оказываюсь в просторной светлой комнате с кастрюльками, которые свисают с потолка прямо по центру огромной столешницы.

– Интересный дизайн. Если вдруг что, можно цапнуть сковородку и заехать по голове обидчика.

– А ты веселая, – отвечает на мои мысли в слух полноватая дородная женщина и улыбается во все тридцать два.

Помимо нее в помещении находятся подтянутые ребята в строгих костюмах. Охрана – делаю вывод и машу рукой в знак приветствия.

На кухни не наблюдаю Фрейкен Бок, что уже делает атмосферу непринужденной.

– Бери тарелку и иди сюда, – командует повариха, – будем тебя откармливать, а то вон какая худющая, как вобла, я, кстати, Аглая.

Присматриваюсь к пышке с добродушным лицом, но женщина не вызывает негативных эмоций. Общается по-свойски, ну и я не аристократических кровей, так что делаю, что велено и уже через мгновение тарелка ломится от яств, а я отвечаю женщине: – А я Зоя. Новая няня.

Повариха осматривает меня с головы до пят, глаза у нее смеющиеся, хоть и мелкие.

– Ну-ну, Зоя, у нас этих нянь меняется…– цокает языком, – но ты вроде нормальная, или тоже практикуешь голышом в постельке босса ожидать?

–Ааа?

– О как вылупилась. Неужто нормальная?

– Странный вопрос, – констатирую акт и беру свежую булку хлеба, кусаю и начинаю усиленно жевать, глядя прямо в глаза Аглае.

– А ты смотрю ничего, боевая, – смягчается женщина.

Отхожу от болтушки к столу и сажусь с края, беру вилку и принимаюсь уплетать завтрак, а через минуточку передо мной кладут чашку ароматного чая, и я поднимаю взгляд на повариху.

– Ты не серчай, Зоя, тут у нас разные кадры появляются. Одна Альбина чего стоит…

Пафосное имя царапает слух и я, разумеется, спрашиваю:

–Какая – такая Альбина?

Аглая закатывает глаза, выдыхает, явно досчитывает до тридцати. Я уж думаю, что ответа не получу и наконец женщина выдыхает:

– Альбина – это Альбина. Сама увидишь.

– Вы прямо меня заинтриговали. Что же там зверь такой невиданный? – улыбаюсь женщине и на ее лице цветет улыбка.

– Юмор Зойка – это хорошо. Он тебе еще понадобиться. Ты вона симпатичная, курносая, любо-дорого на тебя глядеть. У нас кстати тут мужиков полно в дозоре!

Прыскаю со смеху:

– В ночном, или дневном?

Но женщина моей иронии не понимает, причмокивает губами и глаза у нее светятся.

– Охрана у хозяина все как на подбор. Выбирай любого. Высокие, красивые и главное – молчаливые!

Хрюкаю. Плохая привычка с детства. Похрюкивать со смеху.

– Да ты не смейся, мужик молчаливый всегда хорошо, значит работящий, у нас в деревне все расп… кхм… говорливые были, вот я и замуж не пошла, а ты чего холостая, да веселая такая? – меняет тему и глаза у Аглаи вспыхивают.

– С моим именем мне только и веселится.

Фыркаю.

– Чего так? Имя как имя.

– Я часто в детстве гостила у бабули в заж… в местах весьма отдаленный, так меня вся деревенская ребятня гнобила, прозвали Буренкой…

– Чего так?

– Корову Зойкой звали, – выдаю свою тайну и Аглая смеется, причем в голос, а я как Штирлиц, усыпивший бдительность коллеги, – возвращаюсь к теме, которая сильно заинтересовала, – так что насчет Альбины?

Она числится учительницей, или, вернее сказать, числилась, но вот уверенно заняла место в постели хозяина. Любовница это его.

– Любовница? – выдаю, заторможенно хлопнув глазами.

Почему-то начинает саднить в области груди. Слева. Больно даже становится, тянет почесать, унять зуд.

– Да, – утвердительно кивает женщина.

– Нет у него в любовницах Альбин. Я всех знаю. Розы шлю, – брякаю неверяще, но женщина смотрит на меня как-то с подозрением.

– А чегой-то ты пассиям босса цветочки посылала?

Женщина прищуривается, словно новую охотницу за боссом встретила.

– Я работала референтом у Демьяна Сергеевича.

Киваю и сжимаю пальцы. Почему мне так неприятно слышать, что у Демонюки сожительница?!

– А… – выдает многозначительно Аглая, – так я не знаю. Живет Альбина тут. Разъезжает правда на всякие показы и острова, но в общем, невеста она. Вот так вот.

Женщина спохватывается, ударяет себя полотенцем по коленкам и отходит, крикнув:

– Ты кушай, кушай, Зорька, у нас тут не забалуешь, дела…

И почему мне кусок в рот не лезет?!

Не знаю. Уныло киваю своим мыслям и выхожу из кухни. Заставляю себя быть бодрой и веселой, беру курс в сторону спальни малышки.

– Ты тут на работе, Николаева, не забывай. И пусть тебе приснилось многое. Все это сон, морок, – бурчу под нос, а сама вспоминаю старую присказку, которую часто мама мне на ушко шептала, когда мы гостили в деревне и я меня кровать.

– Спишь на новом месте, приснись жених невесте…

Надо же. Глупости какие. Босс просто Демонюка тот еще, вот и преследует меня даже ночью, даже во снах…

С этими мыслями я подхожу к детской и застываю. Не знаю стоит ли стучать, или же так войти, но все же я слегка скребусь в белоснежную лаковую поверхность и нажимаю на золотую ручку, вхожу в спальню своей подопечной и застываю…

Огромное светлое пространство, много розового. Нет пардоньте. Одно сплошное розовое месиво. Такое впечатление, что сказочных пони вырвало радугой, розоватой которая развеялась по всей комнате, пропиталась в каждый сантиметр пространства.

Мечта Барби черт возьми, а не комната!

Рюши везде, на шторах тоже, розовые помпоны, даже кровать с балдахином и… да-да розовым.

Комнатка вырви глаз. Все какое-то помпезное. Словно здесь затерялась сказочная диснеевская принцесса, страдающая острым расстройством зрения, или же непереносимостью всей цветовой палитры за исключением розового.

Мне почему-то не нравится. Да и комната контрастирует с выдержанным тоном и стилем всего особняка олигарха.

Тихонечко скребусь в приоткрытую дверь и прохожу внутрь.

– Вероника… – спохватываюсь, мало ли и шепчу более громко, – Вероника Демьяновна, вы не спите?

Ну да. К малышке на вы и с именем отчеством. Местная Фрейкен Бок мне как-то внушила, что надо с пиететом и подчеркнуто вежливо.

На мой клич никто не реагирует. Иду тихо крадучись как-то вглубь огромной комнаты.

– П-пи-пи- зь! – что-то мягкое орет под ногой, и я подпрыгиваю, в ужасе смотрю на брошенную игрушку. Розовое резиновое нечто. Непонятная помесь носорога с енотом.

Как у ребенка еще аллергия не выработалась на все это розовое непотребство?!

Неужели этот ужас сотворил какой-то именитый дизайнер?!

Ну как бы я моду особо не понимаю. Иногда, когда каналы кручу натыкаюсь на показы. Тым мужики в деревьях ходят. Я вот смотрю на это дело и не понимаю из какой дурки они сбежали, а это показ высокой моды, на который эта как ее “невеста олигарха Альбина” шастает и небось в первых рядах сидит, с важным видом всматривается в виртуозное творение.

Может и такой костюмчик олигарху своему прикупает.

Прыскаю почему-то со смеху. Хотя в душе кошки – то скребут. Странно как-то.

Отмахиваюсь от мыслей. Чего это я в самом деле?! Может девочка фанатка розовых пони и сама заставила отца – олигарха утопить ее комнату в этом цвете.

Чуть не наступаю но пискуна еще раз.

– Да черт побери! – отбрасываю игрушку в сторону и топаю в сторону кровати.

Почему- то ожидаю какой-то поляны. Интуитивно. Но когда вижу рыжую спутанную короткую шерстку – гриву на подушке успокаиваюсь. Кажется дочка у олигарха коротко стриженная. Поэтому уже более смело одергиваю одеяло с улыбкой и с добрыми словами:

– Пора вставать, Веро…

Одеяло остается в моей руке, а я с воплем отпрыгиваю, спотыкаюсь на игрушке и падаю раскорякой ноги вверх, жопка моя многострадальная ударяется так, что искры из глаз летят, а в мозгу идет мысль: “прощай мой копчик, ты мне хорошо служил. Верой и правдой… не суди меня строго…”

Впрочем, всплакнуть мне не удается. Сверху на меня приземляется то самое нечто, которое и так напугало, которое лежало на игрушечном оранжевом медведе, которого я приняла за спящую дочку босса.

Зеленая морда смотрит на меня. Я на нее. А потом до меня доходит многозначительное:

– Ква…

Лягушка чтоб ее! Ну ладно. Жаба обыкновенная. Откормленная зараза. А я с детства всяких ящериц боюсь, змеюк подколодных не выношу! Поганок разных!

Чтоб тебя!

– К-ва…

– Ма… – отвечаю заразе, – ма…

Хлопает своими веками, или как эта хрень называется и отвечает.

– Ква… – вопросительно как-то?

Шевельнуться не могу, но толстобрюхая тварюшка опять прыгает, приземляется мне аккурат на лоб, но я не успеваю крикнуть. Неа. Куда уж!

От шока язык прирастает к небу.

Кошу взгляд, наверное, со стороны забавно смотрится, только мне не до смеха. Наконец вижу белоснежную кожицу на брюшке, надеюсь, что меня не обгадят, подобного моя психика уже не выдержит, но жаба благосклонно отпрыгивает дальше и шлепается на пол.

Пытаюсь как-то собрать свои частички и встать, удается не с первого раза. Тело потряхивает. Зубы стучат. Неожиданность повлияла. Если бы я знала о питомце своей подопечной заранее была бы подготовлена, может быть, отделалась бы легким испугом, но сейчас фейерверк перед глазами не утихает.

Я наконец собираюсь и рывком встаю на корячке. Взгляд упирается в ровненькие аккуратные пальчики, с нежными лунками ногтей. Красивые ножки. Пухленькие. Детские.

И дальше изящные маленькие щиколотки, скрытые под длинной рубашкой.

Сантиметр за сантиметр скольжу взглядом вверх по дорогой шелковой ткани. Розовой. Черт его возьми этот цвет. У меня скоро на него фобия начнется, натыкаюсь взглядом на ручки, чинно сложенные друг на друге, длинные пальчики, иду вверх по оборкам, замечаю тоненькую шейку, которую опоясывают огненные пряди и наконец вижу перед собой лицо.

Очень красивое личико с задорно вздернутым носиком и россыпью многочисленных веснушек, которые переходят даже на щечки.

Смотрю в серо-зеленые, я бы сказала изумрудные раскосые глаза на пол лица и бровки – домиком. Девочка тянет пухлые красные губки в улыбке и демонстрирует добродушный оскал.

Рыжик.

У моего босса- олигарха в дочках водится забавный рыженький малыш.

Только вот ощущение шкодливости юной прелестницы не покидает.

Опасность вопит напуганное до полусмерти жабой сознание.

У девочки, с одной стороны, волосы убраны за аккуратное ушко и оттуда торчит цветок – пятиконечный лютик.

Улыбаюсь пришибленно от своей мысли.

Вот и малышка эта очень походит на Лютик. И не потому, что очаровательно милая, как и цветочек этот, а потому что в народе Лютиком прозвали живность за то, что она лютая, опасная, ядовитая.

Вот тебе и Рыжий Лютик.

Пока я ошалело рассматриваю свою будущую подопечную, темно рыжие бровки приподнимаются, а ангельское личико – сердечком приближается ко мне.

Не успеваю среагировать, потому что маленькая зараза принимает решение меня добить и рявкает громко:

– Бу!