– Эидис, ты что, совсем рехнулась?
Чувствую удар, будто куда-то падаю. И что-то тяжёлое сверху. Открываю глаза. Джонатан, накрыв меня собой, отчаянно вцепился в пирс. Ему, наверное, очень страшно, бедняге.
– Я, конечно, знал, что ты девушка со странностями, —сказал он, отделяя каждое слово в предложении, чтобы сплюнуть солёную воду. – Но чтоб настолько! Тебя же могло унести в море. Ты могла утонуть!
Глажу его по взъерошенным намокшим волосам.
– Я бы не утонула. Море ждёт меня. Оно зовёт, неужели ты не слышишь?
Внезапно чувствую его губы на своих.
– Я люблю тебя. Слышишь? И не хочу потерять. Вернёмся в бунгало, прошу.
Ночью Джону пришлось взять в постель два пуховых одеяла и шерстяные носки. Бедный. Наверняка заболеет после такого душа.
Лежу и прислушиваюсь. Если закрыть глаза, то снова слышу своё имя в шуме прибоя. И сердце сжимается от этого стона, от необузданного страдальческого грохота.
Прости, я нужна ему больше, чем тебе.
В висках бешено пульсирует в такт шагам. В кромешной тьме ничего не видно. Чувство тревоги растёт – а вдруг уже слишком поздно? Песок проскальзывает сквозь пальцы – щекотно. Но я не чувствую этого. Все, что меня занимает, – это зов моря.