Последняя Ева – Анна Берсенева

Я почему то ждала от романа большего.....

История учительницы Евы Гриневой рассказана в тесном переплетении с историей ее матери Надежды. Тот же самый прием чередования событий прошлого и настоящего, как и у В. Доценко, позволяющий более полно раскрыть образы и характеры героев. А судя по тому, что романов в этом цикле несколько, в остальных, думаю, речь пойдет о Юрии и о Полине – сводных брате и сестре главной героини книги.

Ева – вся из себя абсолютно неземная, живущая, в большей части, в придуманном для себя мире. Почему она такая? Что здесь первопричина? Гены отца-поляка? Или что то еще, пока неизведанное и недостижимое, как тот самый «ген счастья»? В любом случае столкновение с реальным миром причиняет Еве разные чувства, в том числе и боль, как физическую, так и моральную. Но взрослеть, рано или поздно, приходится всем…

Я уже было настроилась на чтение цикла, но, похоже, ограничусь только этой, первой, частью…

Во-первых, мне не понравилось, как пишет автор. Ничего явно катастрофичного в плане языка, слога и т.п. вроде не было, но если, например, с текстами Рубиной у меня всегда мгновенная магия происходит, что бы там она ни понаписала, то тут до конца книги я очень холодно и отстраненно реагировала.

Во-вторых, такая штука. В моем понимании это должно было быть что-то очень жизненное, но …опять же, я не прониклась, не поверила, и той искры, которую я жду от каждой истории «за жизнь», не случилось. Все какое-то нарочитое, не естественное. Особенно главная героиня. Она, кстати, и будет «в-третьих».

Ева. Учительница, мечтательница, вся такая нежная мимоза на своей волне. Все это замечательно, но не убедительно вообще ни разу. Что-то очень не так во всем этом, отталкивало скорее, чем привлекало. Не получилось из нее нетривиального персонажа.

В общем, не зашло, как говорится.

Повесть входит в цикл «Капитанские дети». Анна Берсенева хорошо справляется с задачей «популярная женская книжка», герои одновременно романтичны и мужественны. Книга написана так, чтобы самому автору было интересно ее читать (см. автограф автора в электронном издании на Литресе).

В самом начале книги «Последняя Ева» Анна Берсенева цитирует следующие строки:

«И движением спугнуть этот миг мы боимся иль словом нарушить…», цитирует без указания авторства. Строки взяты из Трилистников Иннокентия Анненского.

Интересный момент, согласитесь. Если посмотреть статистику LL, то лирика Анненского далеко не самая популярная книга. Сделав ссылку на Анненского, Берсенева слегка («за так») подняла бы планку читателя. Но не подняла.Анна Берсенева – псевдоним Татьяны Сотниковой. У Татьяны Сотниковой есть любопытные публикации, которые, по-хорошему, должны коррелироваться с книгами Анны Берсеневой.

В «Писателе из телевизора» (Континент, 2008г) Сотникова доступно объясняет: «В литературоведении существует такое понятие – “формульная литература”. Обычно его относят к произведениям жанровой беллетристики – детективам, триллерам, любовным романам. То есть к тем произведениям, сюжеты и герои которых созданы согласно определенным формулам.»

Итак, делаю собственный вывод, «Капитанские дети» – это формульная литература.

Поэтому, очевидно, легко читается и допускает «плавающие» цитаты, без ссылок на цитируемых авторов.

К слову сказать, «Капитанские дети» – это как раз телевизионная книжка, есть одноименный телесериал (не знаю, что написано ранее – книга или сценарий).

И тут бы можно было сдать весь комплект «Капитанских детей» в библиотеку, но Сотникова, оказывается, резко отрицательно относится к писателям для телевизора.«Люди живут от телевизора: покупают стиральный порошок, который им рекомендуют с экрана, выбирают власть, которую им с экрана пропагандируют. И читают телевизионных писателей. Не в том смысле, что тех, которых показывают по телевизору, а по сути телевизионных – тех, которые не требуют, чтобы человек самостоятельно и трудно осмыслял свою жизнь, а удобно преподносят ее в виде простых готовых формул.»К сожалению, Анна Берсенева и Татьяна Сотникова – это сознательно разные личности. Очевидно, это следует учитывать при чтении Берсеневой. Книжке пять баллов за хорошо просчитываемую формульность и знакомство с Анненским.