Анна Антонова
Большая книга ужасов 88

Глава 5
Слишком много мышей

У трапа стоял знакомый матрос. Похоже, сегодня ему не доверили тягать канаты при швартовке и снова поставили встречать пассажиров у входа. Он был сама заботливость: подавал руку дамам в возрасте и помогал подняться на борт. При этом с его лица исчезло привычное хмурое выражение, на нем снова появилось некое подобие улыбки. Парень явно делает успехи в сфере обслуживания. Чего его вообще в матросы понесло, шел бы, например, в официанты. Хотя нет, лучше не стоит: сидеть нам тогда в ресторане облитыми супом или обсыпанными гречкой…

Я в очередной раз одернула себя: чего прицепилась, какое мне до него дело? Даже имени не знаю… А если бы знала, что изменилось бы? Парень машинально протянул мне руку, но поднял глаза и тут же отдернул ее. Я усмехнулась и демонстративно взяла Никиту под локоть. У меня свой кавалер имеется, пусть даже это младший брат.

На палубе нас вновь встречала скрипачка, игравшая на своем странном инструменте. Вообще-то я скрипку не люблю, надрывное пиликанье действует на нервы, но электронный инструмент звучал совсем не противно, и мы остановились послушать.

– Неплохо, – наконец оценил Никита.

– Ты разбираешься? – хмыкнула я.

– А ты?

Научила огрызаться на свою голову! Я замешкалась с ответом и предпочла сменить тему:

– Не хотела бы так, как она.

– А как она?

– Окончила музыкальную школу, потом какое-нибудь училище, потратила много сил и средств: неважно, своих или родительских. Теперь играет на палубе, а пассажиры или суетятся с чемоданами, или проходят мимо. В любом случае обращают на нее не больше внимания, чем на радиоприемник.

– Скажи – плохо, – возразил Никита. – Целое лето катаешься на теплоходе, часок в день играешь любимую музыку – не работа, а мечта.

– Так ведь эта мечта, как ты выразился, сезонная. Закончится навигация, а дальше куда?

– В оркестр, – глубокомысленно заметил братец. – Или где там на скрипочках играют…

– Надеюсь, не в подземном переходе?

Ответить он не успел: на теплоход наконец ввалились наши милые родители.

– Дети, вот вы где! – всплеснула руками мама. – А мы вас обыскались! Никита, куда ты пропал?

– Это мы вас заждались, – буркнула я, недовольная, что разговор прервался на самом интересном месте. – Сколько можно покупать мышей?

– Зато у нас будут сувениры и подарки!

– И так на каждой стоянке? Придется второй холодильник покупать под магниты, – я чувствовала, что меня несет, но не могла остановиться.

– Купим, если понадобится, – степенно кивнул папа.

– Теплоход «Остров сокровищ» отправляется в рейс! – долетел до нас ликующий голос диктора.

Мы дружно ломанулись смотреть отправление. Из динамиков на этот раз грянул не марш «Прощание славянки», а тематическая песня, посвященная милому городу Мышкину. Под нее нам скинули с берега швартовы – я стояла далеко и не успела заметить, кто их ловил с нашей стороны. Теплоход начал медленно и величаво отходить от причала, но внезапно дернулся и замер на месте.

По пристани суетливо бегала сухощавая пожилая дама в розовых бриджах и белой шляпке, судорожно прижимая к уху телефон. Теплоход минуту постоял, а потом двинулся обратно. Все пассажиры прилипли к бортам, с напряженным любопытством наблюдая за происходящим. Никто не желал пропустить незапланированное развлечение.

Снова швартоваться мы не стали. Теплоход боком подошел вплотную к причалу, и два матроса, одним из которых был тот самый хмурый парень, приготовились у входа, распахнув дверку. Почему он вечно такой угрюмый, может, у него случилось что-нибудь? А я к нему со всякими глупостями приставала…

Дама тем временем боязливо приблизилась, и они протянули ей руки. Она ухватилась за них, но медлила, боясь сделать всего один шаг – теснее прижаться к пирсу теплоход просто не мог. Когда дама наконец решилась шагнуть и благополучно оказалась на борту, все палубы, не сговариваясь, разразились громким смехом и бурными аплодисментами. Шоу удалось на славу.

– Вот, – назидательно заметил папа, – что бывает, если не следишь за временем. Существует реальная опасность отстать от теплохода! Как выяснилось, никто никого ждать и искать не будет, хотя мы сдаем ключи на выходе.

Мы с Никитой обменялись понимающими взглядами и молча вздохнули. Кто из нас, спрашивается, первым оказался на теплоходе, а кто завис у сувенирных ларьков и прибежал в последний момент?

Как и кому сегодня отдавали швартовы, я не успела заметить, зато обратила внимание на кое-что другое. Край солнца скрылся за горизонтом, раскрасив небо яркими розовыми полосами. Накатывали сумерки, стремительно темнело – августовский день убывал прямо на наших глазах.

И в наступающей темноте я отчетливо рассмотрела, как наш отчаливающий от пристани теплоход медленно окружают лодки. Темные, с хлопающими по воде веслами. Абсолютно пустые.

Я оглянулась в поисках брата, но он отошел к противоположному борту. А когда я снова перевела взгляд на воду, там уже ничего не было.

После ужина мы вышли на палубу.

– Ник, я их видела! – тихо проговорила я.

– Что ты там видела?

Я мигом помрачнела, вспомнив гнетущее зрелище:

– Лодки.

– Теперь ты мне веришь? – невесело усмехнулся брат.

– Не знаю, – упрямо сказала я.

– Не веришь собственным глазам?

Я заторопилась с объяснениями:

– Это может быть оптическая иллюзия, я почитала, пока какое-то время после отправления сеть была. Называется фата-моргана. Над водой возникают слои воздуха с разной температурой и плотностью, из-за чего отражения далеких объектов искажаются и кажутся более близкими, а то и висящими в воздухе. Ничего необычного – лодки торчат посередине реки, а кажется, что они прямо под нашим бортом.

– А при каком освещении возникает эта твоя моргана? – поинтересовался Никита.

Я замялась, вспомнив все случаи появления загадочных лодок. Получается, сложная оптическая иллюзия возникала и при ярком свете дня, и в сумерках, и поздним вечером. Проявлялась на фотках! Даже я со своим гуманитарным складом ума понимала, что такого быть не может, но продолжала упорствовать.

– С освещением разобраться надо. Главное – есть разумное логическое объяснение.

– Которое ничего не объясняет, – не поверил брат. – Скажи еще, что это просто мираж.

– Может, и мираж! Тоже оптическое явление, только в пустыне. Возникает из-за разницы температур, когда горячий раскаленный воздух поднимается…

– Да, Рита, – насмешливо хмыкнул братец. – Физик из тебя еще тот.

– А из тебя?

– А я и не претендую.

– В восьмом классе не изучают, да?

Мы стояли на палубе и напряженно вглядывались в темноту за бортом. В концертном зале шла дискотека, гремела музыка, но меня туда совсем не тянуло, да и Никита явно не испытывал сильного желания танцевать.

– Видишь что-нибудь? – наконец спросила я, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.

Он отрицательно покачал головой.

Я перевела взгляд чуть дальше и слегка забеспокоилась:

– А где мы находимся?

Луна мелькала сквозь прорехи в рваных облаках, но ее призрачного света оказалось достаточно, чтобы понять – берега, привычно мелькавшего не далее чем в нескольких десятках метров, больше не видно. Насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя водная гладь.

– Ты вообще не следишь за маршрутом? – подколол меня брат, но прозвучало это как-то устало. – Мы вышли в Рыбинское водохранилище.

– Оно такое огромное?

– Как видишь.

Мне стало не по себе:

– А с другой стороны?

Мы перешли на противоположный борт, и я убедилась, что и там берегов тоже не просматривается. Я поежилась – поднимался ветер, по воде бежала тусклая рябь, волны усиливались, а теплоход начало ощутимо покачивать.

– Не думала, что оно как море, – проговорила я, подавив дрожь в голосе.

– Что-нибудь подозрительное замечаешь? – небрежно поинтересовался брат.

Я снова глянула за борт – вид бесконечной водной глади внушал безотчетную тревогу, но никаких посторонних объектов на ней не наблюдалось. Я перевела взгляд вперед и замерла – на нас надвигалась темная громадина.

– Ник… – Я запнулась, не в силах произнести ни слова.

– Что? – забеспокоился он.

– Там… что-то есть, – я вытянула руку.

Брат посмотрел в указанном направлении, но не успел ничего сказать: вдруг раздался долгий гудок, вымораживающий все внутри. Кажется, подобным сигналом нас созывали на учебную тревогу с надеванием спасательных жилетов…

– Рит, нам навстречу двигается другой теплоход, – снисходительно пояснил Никита.

Я медленно приходила в себя:

– А почему он темный?

– Это только издалека так кажется. Посмотри.

Пересилив себя, я послушно перевела взгляд за борт – нам навстречу и правда бодро несся круизный теплоход, и сейчас он уже вовсе не выглядел темным и безжизненным. Его борта весело переливались огнями, а с кормы доносилась разудалая танцевальная мелодия. Он проследовал мимо, дав ответный приветственный гудок. На борту успели промелькнуть золотые буквы – «Мастер и Маргарита». Это явно новая мода: именовать теплоходы названиями популярных книг.

– В твою честь назвали, – прокомментировал братец.

– Может, в твою?

– Куда мне до мастера!

– А ты читал вообще? – с подозрением спросила я.

– Что? – не понял брат.

– Роман Булгакова.

– Какой еще роман?

– «Мастер и Маргарита», – пояснила я.

– А нам не задавали, – легкомысленно отозвался он.

Я только вздохнула. Похоже, мой брат безнадежен.

– Ну когда зададут, обязательно прочитай, – посоветовала я.

– Обязательно, – серьезно кивнул он.

– Там одну ведьму Маргаритой звали, – все же решила поделиться я.

– Это я понял, – ухмыльнулся Никита. – Неудивительно, что тебе мерещится всякое.

– Мне мерещится? – возмутилась я. – Да если бы не ты, я бы вообще ничего не заметила! Отдыхала бы спокойно…

Произнося эту речь, я сама себе не верила – где я и где спокойный отдых?

– Кто из нас принял обычный теплоход за «Летучий голландец»?

– Между прочим, тоже оптическая иллюзия, – пояснила я. – Люди в прежние времена встречались с фата-морганой и принимали это явление за корабль-призрак.

– А может, все проще – встречали корабль, команда которого погибла? – выдвинул свою версию Никита. – И он мотался по волнам, никем не управляемый?

Она казалась вполне правдоподобной, но к нашему случаю совершенно не подходящей.

– Думаешь, тот теплоход был заброшен?

– Судя по тому, как радостно он нас приветствовал, не похоже.

– Да уж, кажется, ничего сверхъестественного не происходит.

– Хорошо бы.

– Ты не любишь загадки? – удивилась я.

– Люблю, но исключительно в кино или книгах.

– А в жизни?

– А в жизни я люблю, когда все просто и ясно, – отчеканил Никита.

Это прозвучало удивительно по-взрослому, и я взглянула на брата по-новому, словно увидела впервые.

– Ну да, – тем не менее не удержалась я. – Просто, как овсяная каша и вареное яйцо.

За бортом что-то громко плеснуло, и мы, не сговариваясь, перегнулись через перила, вглядываясь в темную воду.

– Это рыба, – разочарованно протянула я.

– А ты что думала – опять фата-моргана?

– Вообще-то, ты первым заметил лодки, – мстительно припомнила я.

– А теперь первым предлагаю забыть, – заметил Никита так, будто из нас двоих старшим был именно он.

* * *

Повисла мертвая тишина. Данька осторожно вдыхал сырой холодный воздух и молчал вместе со всеми. Ожидание становилось невыносимым. Сколько они будут стоять на одном месте? Пока еще тихо, но по воде уже идет еле заметная рябь, значит, поднимается ветер. Он разгонит туман, разорвет в клочья мутную пелену, застревающую в горле и мешающую дышать.

Наконец послышался отдаленный шум. Данька вытянул шею, но, конечно, все равно ничего не увидел. Однако этого не требовалось: он и так понял, что приближается пароход. Вот, оказывается, чего они ждут!

Данька всю дорогу недоумевал: кто и зачем отважится выйти в озеро в такую ночь? Все мелкие суденышки прячутся у берегов. И только сейчас все встало на свои места – они ждали пароход. Его дядька, а с ним и все остальные обезумели, если решились на это…

Сразу было понятно: они отправляются вовсе не на ночную рыбалку – но Данька до последнего надеялся, что все сорвется. Николай же мог ошибиться с местом и временем. Запросто! Новости до них доходят обрывочные и зачастую недостоверные. Сколько раз они возвращались ни с чем, сумрачные и молчаливые! В такие дни Данька старался еще реже попадаться дядьке на глаза. Разозленный неудачей, тот становился злее, чем обычно.

А пароход? Что ему стоило изменить курс, пройти чуть ближе или дальше, и тогда они никогда не догнали бы его. Разве можно весельным лодкам тягаться с винтовым судном? Все уже давно знают, что места здесь неспокойные, и остерегаются проходить по ночам. Только очень большая необходимость могла заставить пароход отправиться в путь. Лишь бы на нем не оказалось пассажиров…

Впрочем, Даньке явно не о чем беспокоиться. Ведь его наверняка взяли просто присмотреть за лодками, придержать весла, посторожить, наконец, и в случае опасности подать сигнал… Хотя если от кого и исходила сейчас опасность, так это от них самих.

Данька поймал настороженный взгляд дядьки Михаила – тот сверлил его глазами из-под насупленных бровей, словно хотел пробуравить насквозь. Кажется, сегодня все совсем не так, как обычно. Зачем тогда взяли с собой его, неопытного и ненадежного?

Шум пароходного двигателя неумолимо приближался. Николай бесшумно поднялся в своей лодке во весь немалый рост и махнул рукой. Ему ответили – очертания терялись в темноте и тумане, но лодки стояли близко, почти вплотную.

Данька похолодел. Похоже, начинается…

Глава 6
Кофе от Джона Сильвера

Когда мы вернулись в каюту, мама с беспокойством спросила:

– Почему так долго? Я уже стала волноваться.

– Пошли бы с нами на дискотеку.

– Только этого не хватало, – возмутилась она.

– Что такого? Там было много пенсионеров.

– Ну спасибо! Родную мать в пенсионеры записала!

Я тяжело вздохнула – начинается – и поспешила перевести разговор на другую тему:

– А почему волновалась-то? Что-нибудь случилось?

Мама всплеснула руками:

– Она еще спрашивает! Ты вообще видела, что за бортом творится?

– А что там творится? – делано равнодушно отозвалась я.

Неужели они тоже заметили лодки?

– Шторм, – с пафосом проговорила она.

– Разве это шторм? – удивилась я.

– Конечно! Не чувствуешь, как качает?

Ничего подобного я не чувствовала, но на всякий случай согласилась:

– Да, есть немного.

– И вашу дискотеку не отменили?

Я понятия не имела, что происходило в концертном зале, но ответила:

– Нет, а почему должны были отменить?

Мама прижала ладонь ко лбу:

– Пойду выпью таблетку от укачивания.

Я перевела взгляд на Никиту – он отрицательно покачал головой, благоразумно призывая не делиться с родителями непонятной историей. Впрочем, я и сама не собиралась этого делать.

Мама удалилась к себе, а братец завис в телефоне, воткнув наушники и став недоступным для общения, так что вопрос дальнейшего обсуждения отпал сам собой. Может, и к лучшему. Что он подумает о своей умудренной опытом старшей сестре? Нет, я точно чокнулась. Мне мерещатся какие-то лодки, и я уже готова всем о них рассказывать!

Вечером я учла вчерашние ошибки – задернула шторы и выключила радио, – но все равно проснулась задолго до того, как должно было раздастся милое чириканье. Выглянув в окно, я сразу поняла, что пейзаж за бортом неуловимо изменился – это снова была река, но явно не Волга. Берега тянулись гораздо ближе, а растительность на них скорее напоминала северную.

Что там вчера вещал Никита о дальнейшем пути следования? Я все прослушала, увлеченная созерцанием бурных волн водохранилища. Тут меня осенило: можно же посмотреть по карте. Я попыталась запустить приложение, но безрезультатно – соединение с интернетом отсутствовало. Похоже, места совсем дикие. Куда же нас занесло?

Я вспомнила, что наличие вайфая анонсировалось в кофейне на средней палубе. Там же наливали чай и кофе тем, кому не спится с утра пораньше, кто помирает с голоду и не в состоянии дождаться завтрака.

Что за жмоты, спрашивается? Почему нельзя распространить вайфай на весь теплоход? Однако делать нечего, придется прогуляться. Я наскоро умылась, причесалась, натянула платье. Не то чтобы мне спозаранку хотелось перед кем-то покрасоваться – просто оно висело на стуле. Вся остальная одежда лежала в шкафу, а скрипеть дверцами сейчас было совсем ни к чему. Братца пушками не разбудишь, а у мамы сон чуткий, она и сквозь закрытую дверь может услышать. Не факт, конечно, что ее не разбудит звук открывающейся входной двери, но поздно – меня в каюте уже не будет. А следом, надеюсь, она не побежит.

Сунув в карман телефон, я осторожно повернула ключ и выскользнула из каюты, производя поменьше шума. Снаружи я выдохнула и прислушалась: кажется, все тихо, погони не будет. Можно смело отправляться в кофейню.

В коридоре оказалось весьма свежо, я опять пожалела, что оделась так легко. Но не возвращаться же теперь с риском всех перебудить. Спустившись на палубу ниже, я подошла к стеклянным дверям, над которыми красовалась вывеска «Джон Сильвер». Суперское название для кофейни, я считаю, зачет местному креативщику. Спасибо, что наш люкс так не обозвали.

Я осторожно заглянула внутрь и никого не увидела. Может, тут вообще закрыто? Я прислушалась – еле слышно звякала посуда, значит, как минимум бариста на месте. Да и кофе ощутимо благоухает, похоже, услуга и правда предоставляется.

Толкнув дверь, я оказалась в панорамном салоне, откуда открывался шикарный вид на нос теплохода и расстилающиеся перед ним водные просторы. Неплохое местечко присмотрел себе одноногий пират Джон Сильвер, капитан шхуны «Испаньола» из знаменитого романа Стивенсона «Остров сокровищ».

Парень в белой рубашке, возившийся за стойкой, поднял на меня глаза.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался он и, не дожидаясь вопроса с моей стороны, спросил: – Чай, кофе?

– Кофе, если можно, – попросила я, приятно удивленная уровнем сервиса.

Видит же, что девчонка, а никакого пренебрежения не выказывает. Не то что некоторые… Вспомнив матроса, я помрачнела. Такое было славное утро, и надо же самой себе испортить настроение.

– Пожалуйста, – бариста поставил передо мной чашку и тарелочку с печеньем. – Располагайтесь в салоне или проходите на палубу, сегодня прекрасная погода.

Я перевела взгляд за окно и увидела несколько столиков. Раньше я их не замечала, впрочем, неудивительно – смотрела только сверху. Увлекшись, я чуть не забыла о главной цели своего визита и уже хотела выйти на палубу, но в последний момент спохватилась:

– Спасибо, я лучше здесь. На палубе прохладно еще.

Я прошла за столик, запустила вайфай и ввела пароль, крупно написанный на плакатике у входа, но заветный сигнал так и не появился.

– Извините, а вайфай работает? – спросила я у мальчика, который с полным правом мог называться милым.

– Пока нет, – отозвался он. – Роутер с утра барахлит. Попробуйте попозже.

Зря старалась, и в кофейне с интернетом беда.

Впрочем, бариста все равно молодец. Сразу видно воспитанного человека – на «вы» ко мне обращается. А грубиян-матрос с пассажирами не церемонится, вернее, с отдельно взятыми пассажирками… Ну вот опять! Он всю дорогу только грубит, а я постоянно думаю о каком-то безымянном парне.

Я допила кофе с печеньем, отнесла посуду, вежливо поблагодарила милого мальчика и покинула кофейню. Взглянув на бесполезный для связи телефон, хотя бы не переставший показывать время, я убедилась, что в каюту возвращаться рано – там еще наверняка все спят. Можно пока выйти на палубу, как мне и советовали, встретить рассвет на реке.

С рассветом я погорячилась, конечно – солнце давно встало и заливало палубу таким пронзительно ярким светом, что я зажмурилась. Зато было тепло. В воздухе царило утреннее умиротворение: я даже пожалела, что летом редко встаю так рано. Да какое там редко – практически никогда, компенсируя ранние подъемы в учебное время. Если топаешь в школу темным зимним утром, красотой природы любоваться настроения нет, да и времени тоже. А сейчас можно себе позволить.

Все вечерние страхи и подозрения стали казаться мелкими и смешными – что мы с братом насочиняли? Вроде бы уже не маленькие, чтобы верить в страшные сказки.

Задумавшись, я повернула за угол, выходя на нос теплохода, но поскользнулась на мокром полу и едва не растянулась. Отдышавшись, я увидела, что это знакомый матрос драит палубу, наконец-то канонично одетый в полосатую футболку. Он поднял глаза, хмуро взглянул на меня и, не сказав ни слова, вернулся к своему занятию.

Я едва не задохнулась от возмущения. Наглый какой! Разве им не положено здороваться с пассажирами? Все горничные, официантки и прочие сотрудники любезно с нами раскланивались при каждой встрече и всегда делали это первыми, даже с детьми. А последний матрос нос воротит.

– Привет! – неожиданно для самой себя выпалила я. И прибавила совсем уж глупое: – Как дела?

– Спасибо, хорошо, – вежливо отозвался он, забыв, правда, поздороваться в ответ.

Едва начавшаяся беседа зашла в тупик, однако мне вовсе не хотелось ее заканчивать.

– Ты ничего необычного не замечаешь?

Парень остановился и внимательно посмотрел на меня:

– Чего именно?

– Да много что на теплоходе и вокруг него происходит, – быстро сказала я. – Так сразу и не расскажешь.

Еще не договорив, я ужаснулась про себя – что за чушь несу? Смеяться надо мной открыто он, конечно, не станет, но явно даст понять, что думает о чокнутой пассажирке.

Однако парень не стал смеяться. Опершись на швабру, он продолжал изучать меня пристальным взглядом, от которого вдруг пробил озноб. Или это просто порыв ветра налетел?

– И давно ты заметила? – вдруг спросил он.

Я внутренне возликовала – значит, еще не сошла с ума. Хотя радоваться, в принципе, нечему.

Я пожала плечами:

– С первого дня.

– Странно… – начал было он, но развить мысль не успел.

На палубе нарисовался еще один персонаж – тот самый бородач в кителе. Меня он не видел – я так и не успела выйти из-за угла, чтобы снова не поскользнуться на мокром полу.

– Ломов! – рявкнул он. – Что же ты за криворукий! Долго возиться будешь? Скоро подъем, пассажиры выйдут, а ты тут торчишь чаек считаешь! Чего замер-то? Швабру в руки и вперед! Не дай бог кто-нибудь упадет – я тебе такое в отчете по практике напишу, мигом из училища вылетишь! Каждый год одно и то же! Понаберут идиотов, а мне с ними возись, сопли вытирай!

Бородач раздраженно сплюнул прямо на свежевымытый пол и удалился. К счастью, меня он не заметил, а то не представляю, что бы еще выдал «идиоту». А может, наоборот – не стал бы при пассажирке распекать. Тем более что ничего плохого парень не сделал, это я во всем виновата – отвлекала его от работы посторонними разговорами.

Однако нас прервали на самом интересном месте, и теперь я не знала, как возобновить наконец-то завязавшуюся беседу. Наверное, переживает, что его всяко обругали при мне, и вообще не захочет разговаривать…

– Эй, – услышала я его тихий голос. – Как там тебя?

Любой другой за подобное обращение получил бы как минимум ведро ледяного презрения, а как максимум – в нос, но этот парень действовал на меня совершенно вымораживающе.

– Хочешь поговорить – приходи вечером, когда моя смена закончится. Днем все равно не дадут.

– А когда у тебя закончится смена? – с замиранием сердца спросила я. – И куда приходить?

– В десять на палубу выйди, я сам тебя найду.

– А как… – начала было я, но он только махнул рукой:

– Иди уже! Мне работать надо.

А я, удивительное дело, послушно развернулась и отправилась восвояси.

* * *

Пароход неумолимо приближался. Его еще не было видно сквозь туман, но Данька уже слышал нарастающий гул винтового двигателя. Как они надеются подойдти к нему? Пароход двигается медленно, но все равно быстрее обычной весельной лодки…

– Тут опасное место: течение сильное и глубина небольшая, – еле слышно пояснил дядька Николай, словно уловив его немой вопрос. – Все замедляют ход и сбрасывают скорость почти до нуля.

Данька сидел не шевелясь, не в силах даже кивнуть в ответ. Они давно разузнали и продумали! А он надеялся: все еще может сорваться, пароход со свистом пройдет мимо, и им придется вернуться домой ни с чем… Сейчас он со всей очевидностью осознал, что им предстояло сделать, и его снова бросило в дрожь. Неужели ничего нельзя изменить? Ведь там ни в чем не повинные люди – не только команда, но и пассажиры…

Пароход пока не появился, но уже замелькали его неясные огни. Даньке стало жутко – казалось, из-за тумана на них надвигается огромное многоглазое чудовище. Но чудовищами здесь были люди, и Данька – один из них. Он был готов броситься в воду и вплавь добраться до берега, лишь бы не стать им, но они отошли слишком далеко, не доплыть…

Шут двигателя постепенно стихал, хотя не оставалось никаких сомнений, что теплоход приближается. Казалось, он сейчас заденет бортом лодки, опрокинет их, затащит под себя, прямо под винт… Но никто не трогался с места, все ждали. Напряжение сгущалось, словно притягивая лодки друг к другу, сливая их в единое целое.

– Данька, – шепотом позвал дядька.

Он перевел испуганный взгляд на отцова брата.

– Приготовься. Первым пойдешь.

Сердце оборвалось. Данька все понял правильно – от него хотят избавиться, только немного другим способом…