Анkа Б Троицкая
Может, Случай Нам…
Музыканты заканчивают какой-то веселый маршик и берут минуту отдыха. У меня даже тоска куда-то ушла.
– Я помню, – говорю я, – наши встречи. И тебя теперь помню. Я не помню, как и почему все закончилось.
У Саши лицо снова светлеет.
– У тебя есть время?
Тоска тут же разворачивается на ходу и бегом возвращается ко мне. Нет у меня времени. Но вслух я говорю.
– Как раз сегодня я свободна.
– Тогда по кофейку? Повспоминаем?
– Пожалуй.
Оркестр где-то наверху играет «После дождичка», конкурируя с грохотом подземных поездов и голосом, их объявляющим. Такова уж природа метро. Люди в них долго не застаиваются и не засиживаются на станциях. Сквозь них толпа, как неостановимый поток, течет, вытекает, бурлит и шумит. А мы с Сашкой Серых дуем в картонные стаканчики у желтой колонны с темными разводами. Стоим, как островок посреди реки. Мы выпили почти половину, когда он наконец опять заговорил.
– Я был два раза женат. А ты?
– Один с половиной.
– Это как?
– Первый брак закончился разводом, а второй – расторжением помолвки… Если так это назвать. Алеша разбился за два месяца до свадьбы.
– Понятно. Соболезную. Вот ведь…
– Дети есть? – перебиваю я его.
– И внуки тоже. Двое. Скоро в школу пойдут. А у тебя?
– Пока внуков нет. Сын не торопится… Хотя гуляют они с Людочкой уже третий год.
– Жаль. Как бы у него не вышло… как у нас.
– А что вышло-то? Ты просто в один прекрасный день взял и исчез. Мне Игорек твой сказал, что ты заочно заканчивал.
Саша помолчал и глубоко вздохнул, шумно выдыхая, как перед погружением.
– Я не мог больше встречаться с тобой. Хотел и не мог. Сам себе не позволил. Генку Патлатого помнишь, что в нашей комнате жил?
– Чернявенький такой… На гитаре играл.
– Вот-вот. А помнишь, что я выпивать не любил… и не умел. А тогда… я даже день запомнил – 28 апреля. Я после Генкиной днюхи с какой-то голой проснулся… Думаю: что за фигня? Имени ее я так и не спросил, – заканчивает Серых, опускает глаза и допивает кофе.
Странно. Прошло больше тридцати лет, а где-то очень глубоко… на самом дне бабьего нутра я чувствую горький укол. Однако он быстро затягивается и забывается при мысли о том, какие мы все были дураки, взрослыми себя возомнили и крутыми… Глупости делали одну за другой.
