Ани Самвеловна Оганесян
В День когда
– Приятно Марк, ну так что насчет кофе?
– Сейчас принесу,
– Марк.
– Да.
– Я Мария, – и так расплылась в улыбке словно передо мной стоял мужчина всей моей жизни.
Марк мило улыбнулся, подмигнул мне своими темно-серыми глазами и ушел.
Кофе был и вправду безумно вкусным, и таким пробуждающим, я сама того не замечая просидела в кафе наверное целую вечность, сморят через окно на прохожих, и даже не заметила что Марк сидит за соседним столиком.
– Давно наблюдаешь?, – тихо и немного сонным голосом сказала я.
– Достаточно давно, и далеко ты уехала в своих мыслях?
И сама того не понимая во мне просунулось дикое доверие к этому брюнету с темно-серыми глазами, от него веяло теплом и уютом, я словно была рядом с родным человеком.
Это было маленькое кафе с большими окнами выходящими на оживленную улицу. А больших и широких подоконниках стояли живые цветы и картины старых улиц и городов в винтажных рамочках. Стены были выложены кирпичом, кроме одной выбеленной стены с надписью “Никогда не принимайте важные решения, не выпив кофе”. Надпись вызывала улыбку у всех входящих, видимо такова была основная миссия этой надписи. Сама того не понимая я полюбила это место, самое тихое кафе в самой оживленной части нашего города.
Дни стали очень жаркими и сидеть в парке было уже невыносимо, и я ходила в «Кафе Кофе» и часами сидела у окна, это место как-то само собой стало моим местом, и я очень сблизилась с Марком. Мы виделись почти каждый день, я ходила сюда чаще чем на занятия, бывало, что с самого раннего утра я уже сидела за своим столиком выпивая уже свой любимый кофе со вкусом вишни. Марк стал для меня очень близким и родным, мы обсуждали все на свете начиная с погоды и заканчивая влиянием человека на глобальное потепление. Марку было 28 лет, и это кафе его заветная мечта, которую он осуществил сразу как только у него появилась на это возможность. Он был одержим кофе как фанатик, он знал все о всех сортах кофе, то как обработаны зерна, где росли. С ним было интересно даже молчать, в глубине его темно серых глаз скрывался целый океан эмоций и боли. Он не говорил о своих родителях, а я и не спрашивала, у меня не было привычки спрашивать о том о чем люди предпочитали молчать. Мы обсуждали последние фильмы, музыку, мы любили разную музыку, но это ничего не меняло, нам было весело.
Наступила сессия и времени на дневник у меня совершенно не было, я сдавала экзамены, подготовка выматывала меня, ну еще бы не ходить на занятия почти весь семестр, а потом удивляться почему так тяжело. Марк помогал мне как только мог, задавал вопросы, мы часами после закрытия сидели в кафе и обсуждали голубой период Пикассо, жизнь и творчество Фриды Кало. Время пролетало незаметно, и к счастью для меня сессия прошла незаметно, и сдала я все на отлично. Начались каникулы, а это значило что я просто жила в кафе у Марка. Временами когда было много народу и он не успевал я помогала ему, даже получила свои первые в жизни чаевые.
Мои отношения с Марком стали вдруг такими милыми, нежными и полными заботы. Я ловила себя на мысли что в те дни когда мы по тем или иным обстоятельствам не виделись, я тосковала по нему. В эти моменты, жизнь становилась обычной, да на улице лето, да птички поют, да солнце, да хорошо, но с ним все это приобретало совершенно иные краски и ощущения, солнце становилось обжигающим, а лето разукрашивалось в мои эмоции и в мой смех. Нет он не превращал мою жизнь в сказку, не делал романтических поступков, ну таких знаете не дарил эти безумные букеты, больше напоминающие поминальные венки, не дарил подарки от которых у меня было бы ощущение купли-продажи, а не знака внимания. Он просто был. Я знала, что между нами что-то есть, нечто сильно глубокое, эмоциональное и искреннее. Это было глубже чем любовь, сильнее чем страсть.
Это что-то слишком сильное терпкое, обжигающее, но вместе с этим нежно обволакивающее и защищающееся. Мы были в одной комнате и в воздухе ощущалось такое напряжение такая буря, и страсть и нежность и все это вместе создавало безумное эмоциональное поле, попадая в которое любой человек это чувствовал. Нам не нужны были слова для выражения наших чувств, все было понятно без слов.
Временами, мне казалось, что даже находясь в разных комнатах наши души сливались в страстном танце, это что-то космическое слишком глубокое.
Но о дневнике Марку я ничего не говорила, и несмотря на то что мы проводили очень много дней и ночей вместе, одно в наших отношениях было неизменным, у нас у каждого был час для себя. Так я дала название этому явлению, и не обязательно это был ровно час, это мог бы быть целый день, но это было время исключительно для себя. И в этот час для себя я читала дневник.
7.04.
"Прошел уже целый месяц мне нужно что-то с этим со всем делать. Я потеряла целый месяц своей жизни, целых 31день. Нужно выйти хотя бы на улицу. Вчера приходила Машка, такая смешная зашла в комнату с фразой "здесь что кто-то сдох?", видимо непроветриваемость помещения в течение месяца заставляет людей думать что кто-то сдох. Я люблю мою Машку, она как лучик солнца, она всегда на позитиве, мне иногда ее за это прибить хочется. Но она единственный человек которому на меня не все равно. Машка была на Бали когда я самопроизвольно сама себя вогнала в угол этого отчаяния и внутреннего гниения. На Бали Машка едет каждый год, с целью одухотворения и самопознания, наверное поэтому она всегда излучает гармонию и позитив. Машка слушала меня очень долго и внимательно, и не просто слушала она меня, слышала. Она как и я чувствовала то как мне больно, то как я хочу иногда умереть, то что я опустошена, что эти отношения вымотали меня. Я рассказала ей что целый месяц сижу дома в отречении от жизни и жду что вот-вот в дверь постучат и на пороге будет он. Машка меня, послушав, сказала: "И почему это он должен к тебе вот к такой вернуться? Ты видела свое отражение в зеркале?, ты брови в последний раз видимо выщипывала в день когда меня провожала в аэропорту???Где маникюр?Где во всем этом Ты??По твоему он вернется к жалкому подобию тебя самой? Ты растворилась в нем словно сахар в теплой воде, ты стала слишком приторной, тебя было слишком много слишком сладко. Ты каждый день жила только им, словно он твой аппарат искусственного дыхания, по твоему это правильно? Мужика нужно хоть немного отстранять от себя, и не растворяться в нем словно сахар. Посмотри сейчас на себя, жалкое подобие человека потерявшего свою тень в дневное время. Нет ты конечно можешь сидеть здесь еще пол года, забыть вообще кто ты и что ты, и может однажды работники коммунальных служб раздолбают к чертовой матери эту гребанную дверь и найдут твой труп, и кому ты что этим докажешь? Он не будет мучаться угрызениями совести от того что ты умерла и что он тебя потерял, она не будет переживать что испортила тебе жизнь, всем будет все равно. А теперь посмотри с другой стороны, а что если ты выйдешь сейчас на улицу, конечно предварительно приняв душ и приведя себя в порядок, вдохнешь этот воздух, поймешь что жива, может поедешь в другой город или просто поменяешь на время квартиру или район, начнешь каждый день гулять как раньше, смеяться, начнешь жизнь свою жизнь и начнёшь дышать сама без него, пойми его больше нет, и он не вернется, нельзя возвращать в свою жизнь мудаков и придурков. Тебе решать что делать". Машкин голос врывался в мой уже вымирающий мозг, словно свежий весенний ветер, выветривая все накопившееся дерьмо из моей головы и очищая душу. Я плакала не потому что Машкины слова меня обижали, нет, от того что она была права, и что в кого я себя превратила. Ему же все равно что со мной, прошел месяц, кто мне сказал что он вернется? Почему я так решила. Машка ушла от меня далеко за полночь, а я вот сижу у открытого окна на балконе впервые за месяц открыла окно, и пишу. На улице слишком тихо, только слышен лай собак, в некоторых окнах еще горит свет, и это лишь значит одно, жизнь продолжается не смотря ни на что, люди живут каждый своей жизнью, но каждый Живет, как же мне хочется снова Жить. Ну все конец, я пошла."
