Андрей Владимирович Запискин
Stand-Up
В общем, когда папа заболел, я только тогда начал уважать его. Потому что диагноз свой -страшный, неизлечимый – он удивительно спокойно принял. Даже шутил. Даже заигрывал с врачихой. А та, стерва…Система у нас такая. Сначала семь десятков кругов по всем инстанциям. Потом тебе говорят: поздно. Когда только обнаружили опухоль, и можно было оперировать, то никто никакой операции не предлагал. Только гоняли по разным анализам – несколько месяцев, народ! И все успокаивали: еще не поздно, только надо точно все проверить.
Потом, когда все проверили… Да, уже было поздно. Оперировать – послали на химиотерапию. Это такое лечение, народ, когда тебя просто травят. Ядами. Чтобы опухоль убить. А заодно и человек как бы изнутри сгорает. Не все выдерживают. Вот только не надо тут шуток, что у нас любое лечение…
Ну, мы, понятно, батю уговорили. На химию эту. И даже успокоились. А что: все возможное сделали, может, даже и вылечат. Ага, сейчас! Уже скоро ему стало совсем плохо. Пришли мы к врачу-онкологу, который папу курировал. А та, мышь белая – сама уже на пороге одной ногой – отца за дверь выгнала. А нам с женой отца, говорит: «Когда всё закончится, приходите ко мне без очереди!» Зачем, спрашиваю. «Справку выдам. О смерти. Без очереди!» А что же нам делать, спрашиваю. «Молитесь!» Тварь.
Чё-то вы опять приуныли. Расслабьтесь, народ – все там будем. Всем справку дадут, не волнуйтесь! Есть в зале врачи? Похлопайте, медики! О! Есть один! Я тебя запомнил, брат, слышишь? Ты тоже таким будешь, да, брат? Профессиональный цинизм, да? И еще жадность. Сколько у нас денег и подарков стрясли твои коллеги – ты не представляешь! За надежду.
