Андрей Владимирович Фёдоров
Школа
Что касается постановки и актёрской игры, тут, конечно, дров наломали все: кто плохо сыграл, кто реплику забыл, кто споткнулся о торчавший кусок паркета. Самое обидное было то, что выступали мы перед родителями, и, конечно, было неприятно упасть в грязь лицом перед ними, но мне забыть реплику точно не стало бы чем-то страшным попросту потому, что мои отец (учил немецкий) и мать (учила французский) просто-напросто не знали английского, как и восемьдесят процентов зала. Но, даже с учётом конфузов, все зрители от пьесы были в восторге.
В одиннадцатом же классе, когда настало время показывать презентации и часто заниматься переводами, я был на коне и получал много четвёрок. Правда, все хорошие результаты тут же аннулировались двойками и тройками за аудирование и тесты по модальным глаголам. При этом Наталья Ильинична часто повторяла, мол, это самое аудирование часто попадается в тестах ЕГЭ по английскому, поэтому его важно делать правильно. Разумеется, у меня, сдававшего историю, географию, обществознание и литературу, возникал вопрос, на кой мне это аудирование, если я ЕГЭ по английскому вообще не сдаю. Но кто меня спрашивал?
Один раз сделал крутейшую презентацию на тему семи чудес света. Только вместо чудес архитектуры взял, так скажем, чудесные кинофильмы. В список я включил все самые масштабные и затратные фильмы в истории. В мой список вошли «Бен-Гур» Уильяма Уайлера, «Спартак» Стэнли Кубрика, «Война и Мир» Сергея Бондарчука, «Освобождение» Юрия Озерова, «Властелин колец» Питера Джексона, «Титаник» и «Аватар» Джеймса Кэмерона. Оценивал я фильмы по критериям бюджета, задействованных статистов, спецэффектов и масштабных декораций, где бесспорным лидером оказался. Как ни странно, не Кэмерон, а Сергей Бондарчук, со своим эпиком «Война и Мир» с бюджетом, как поговаривают в семьсот миллионов долларов и пятнадцатью тысячами статистов, которых в кадре нужно заставить правильно идти строем, да чтобы не спотыкались о каждую кочку на пути. Сама же презентация привела моих одноклассников в восторг. После Наталья Ильинична спросила учеников:
– Okay, class. What do you think we'll rate it? Four or five?1
– Four! Five! Four! Five! – раздались робкие голоса в разных углах класса. Казалось, все были очень испуганы тем, что решать, как оценивать презентацию, нужно было им.
Услышав ответы, Наталья Ильинична задумалась:
– Those who think that you need to put five … Doesn't it bother you that your colleague has many grammatical errors?2
Класс молчит. Так-то в целом она права. Ошибок у меня масса со всеми этими перфектами, континиусами и модальными глаголами. Но презентация вышла действительно увлекательной!
– Well… Sit down, please. I give you a four.3
Я был доволен. Хотя бы не три и не два, как обычно! Зато мой школьный приятель Санька был крайне недоволен. В личной беседе потом говорил:
– За презентацию нужно было ставить пять!
Но, повторюсь, для меня оценка в четыре была наивысшей с учётом того, что грамматикой английского я так и не овладел, а неправильные глаголы даже в университетские годы выучить не удосужился. Что уж говорить о школе… Так что было бы из-за чего переживать.
Впрочем Санька вообще часто был в шоке от Натальи Ильиничны, потому что она иногда любила поговорить с нами на различные темы, не связанные с английским. Из таких тем самым безобидным стал алкоголь. Однажды на уроке она на полном серьёзе включила нам лекцию небезызвестного «профессора» Жданова, который известен дичью про международную нарко и алкомафию, в корне неверное устройство человеческого глаза и утверждение о том, что алкоголь в вине и пиве является ничем иным, как продуктами жизнедеятельности бактерий, участвующих в процессе брожения. Грубо говоря, бактерии пукают, а мы потом это пьём. И всё это нас заставляли смотреть на полном серьёзе. Странно, что Наталья Ильинична нам не показывала также лекций Трехлебова с Ивашовым для полного бинго. При этом не повезло смотреть Жданова всей остальной школе на внеклассных занятиях. Правда, кроме смеха лекции этого профессора кислых щей больше ничего не вызывали…
Думаете, это была самая жесть? Нет. Только цветочки.
Самый сок начинался, когда Наталье Ильиничне захочется поговорить на тему расизма и взаимоотношений русских с народами Кавказа. И нет, она не была космополитом, интернационалистом или человеком мира. Наоборот, отличалась довольно радикальными националистическими взглядами, желая, например, сбросить атомную бомбу на кое-какой Северо-Кавказский город…
Этим она в один момент Санька и взбесила, так как тот был по убеждениям анархо-коммунистом и интернационалистом, потому принять её взглядов и агитации попросту не мог.
Дело было уже в мае, мы заканчивали одиннадцатый класс, нам предстоял последний урок английского. И на прощание Наталья Ильинична решила нам дать напутственную речь. Её содержание Саню порядком поразило, ведь помимо пожеланий и поздравлений она решила кое в чём просветить девочек из нашего класса…
– И ещё кое-что… – начала она, – сейчас об этом почти не говорят. Я считаю, что зря, потому что всем вам, особенно девочкам знать это просто необходимо, чтобы вы в дальнейшем не оступались и не жалели о сделанном выборе. Есть одна теория, которую вывели заводчики, занимающиеся лошадьми и собаками, называется телегонией. Известно об этом стало не вчера, а уже давно в принципе, но обращать особое внимание на это начали только недавно. Суть заключается в том, что обычно, чтобы скакун или собака получились хорошими, важно не только их тренировать и дрессировать. Обязательно также следить и за потомством животного. Поэтому для разведения обычно ищут породистых собак или лошадей. Но если такой возможности нет, некоторым приходится скрещивать или разные породы, или здоровых и больных животных. Но это поначалу. Как только деньги на породистых, здоровых кобелей, жеребцов появляются, стараются, конечно, с лучшими скрещивать. И вот заводчики, занимаясь разведением, вдруг заметили, что если сука или кобыла сначала заводила потомство от самцов более дешёвых пород, то, если её потом скрещивать со здоровыми и породистыми самцами, хорошего потомства она дать уже не сумеет.
– Это антинаучная теория! – вдруг восклицает Саня.
– Так, подожди! – останавливает его Наталья Ильинична, – не перебивай меня.
– Да это просто фашизм…
– Дай, пожалуйста мне закончить. Хорошо? – Саня разводит руками и замолкает, Наталья Ильинична продолжает, – поэтому любой селекционер никогда не станет скрещивать своих самок с плохими самцами. Потому что знает, что у неё потом будет испорчено потомство. Поэтому я хочу попросить вас, особенно девочки, только об одном. Даже если очень сильно захочется, ни в коем случае не спите с чужаками. Только свои! – подняла вверх указательный палец и на этом закончила свою речь по поводу телегонии. В конце поздравив нас с окончанием школы и пожелав удачи.
После урока сидим с Саней, а он отойти не может и поражается сказанному учительницей. Может, на свой счёт принял? Сам выглядел не ахти: лицо продолговатое, нос длинный, глаза выпученные и с детства страдает массой хронических болячек типа диабета, аллергии на шоколад. С другой стороны родители у него русские, младшая сестра в отличие от него довольно привлекательная. Не знаю, что на душе у него тогда творилось, но он возмущённо спрашивал меня:
– Да почему Наталья Ильинична такая расистка?
Я только развожу руками:
– Своя правда.
Ну а что мне было ещё ответить? Согласиться? Да очевидно, что любой фашизм и расизм – это зло, а я за всё хорошее и против всего плохого. С другой стороны каждый, кто когда-либо сталкивался в конфликтах и драках с кавказцами теми же, наоборот, будет только за. И не потому что он такой плохой нацист и шовинист. Буквально два месяца назад до речи учительницы про телегонию азербайджанцы на рынке избили русского мальчишку одиннадцати лет отроду по беспределу. За него семь или восемь пацанов, кто постарше, пришли заступаться. Как потом описывали происходящее участники драки со стороны русских, всё было хорошо, пока из подвала не выскочили пятнадцать азербайджанцев (цитирую их) «как тараканы» и не начали щемить наших большинством, пока не приехала полиция и не прекратила забой. Только забрала почему-то только русских. И так как мальчишка тот был избит ими по беспределу, а потом ещё азербайджанцы честно разобраться не захотели или, как минимум, признать свою ошибку, мне что-то совсем не хочется кого-то сразу обвинять в фашизме и расизме, если кого-то довели, кого-то замучили. Да, можете сказать, что я предвзятый, потому что сам и с азербайджанцами конфликтовал, и с армянами, которых в нашем небезызвестном захолустье после Карабахской войны было пруд пруди. Так мы и не единым хлебом с вами кормлены! Саня сам признавался, что ему, например, с кавказцами конфликтовать ни разу не довелось. А мы с пацанами во дворе постоянно с кем сцепимся, с кем подерёмся из-за того, что кто-то из нас, и не только русских (мой приятель Дима, часто дравшийся с азербайджанцами был татарином) посмеет как-то не так на гордого горского орла посмотреть.
Что касается Натальи Ильиничны, вот откуда нам знать, что с ней случилось по жизни? Может, сама неудачно от кавказца залетела, а он убежал, оставив на руках с ребёнком? Может, сын в Чечне погиб? Да всё может быть! И да, если вы возразите, сказав, что так можно и Гитлера оправдать, то будете абсолютно правы. Но часто ли вам доводилось чисто по-человечески понимать своего оппонента, нежели без вопросов посылать к чёрту, потому что он расист, фашист, трансфоб и гомофоб по вашему мнению? Но в отличие от Гитлера их хотя бы оправдать можно, потому что никто из них не устраивал Холокоста, да и не стремился к этому.
А Наталья Ильинична ну смотрит Жданова, ну верит она в свою телегонию. Все её выслушали, никто кроме Сани спорить не стал. Многие на возраст смотрели, почтенно относились. Бывают академики наук, что сначала придерживаются строго научных методов, а к старости начинают верить в то, что пирамиды были построены рептилоидами. Ну дурачок и дурачок, оставь ты его в покое, нежели спорить. Умнее ж будешь, чем с дураком пререкаться. А Наталья Ильинична местные в нашем небезызвестном захолустье митинги в поддержку 31 статьи Конституции посещала. Кто тогда там был главным в этой теме? Правильно, Эдуард Лимонов! Ни один последовательный человек националистических взглядов всерьёз никогда бы в его партию нацболов не вступил после прочтения книги «Это я, Эдичка». Лимонов просто решил всем показать, что такое постмодернистская ирония и просто всю жизнь над всеми подшучивал, да посмеивался, говоря на интернет-сленге, троллил. А такие люди как Наталья Ильинична его всерьёз воспринимали. И что теперь? Судить их за то, что они глупости. постиронию и троллинг воспринимают всерьёз?
Девчонки, разумеется, были не в восторге от этой её речи, но просто выслушали, позицию приняли к сведению и пошли дальше своей дорогой. Чего так возмущаться Сане было, до сих пор не понимаю…
И если что, я не расист, не шовинист, но из того жизненного опыта, который пришлось пережить мне, я вижу ситуацию так, что на многие вещи нельзя смотреть так, лишь бы удобно было поделить всё на чёрное и белое. Нет, мир серый! Неоднозначного в нашей жизни много, а людей идеально хороших, либо плохих не бывает. Это ж банальная истина, но почему про неё все забывают? И если эту аксиому на вооружение взять, то, например, измена и предательство человека, которого вы любили и которым восторгались, уже не будет смотреться так шокирующе, как казалось прежде, потому что и он не ангелом был. Так что не судите, да не судимы будете…
Почему я её защищаю, хотя защищать и не за что? На самом деле, несмотря на все недостатки мне из её уроков чаще всего запоминались именно такие моменты, когда она могла половину или весь урок с нами говорить на посторонние, житейские и политические темы. Наталья Ильинична и хочет остановиться, чтобы продолжить урок, но в душе у неё так накипело, что не высказаться не может. Потому продолжает говорить о том, что наболело, а мы, лишь бы не продолжать урок, наоборот, начинаем активно с ней общаться, таким образом продлевая халяву, когда можно не напряжённо пытаться усвоить материал, но просто расслабиться и послушать иногда банальные, иногда популистские, но нередко и довольно интересные вещи.
Один из самых острых разговоров, например, произошёл, когда мой бывший одноклассник Жора решил вдруг сказать, что профессия учителя не престижная. Тут Наталью Ильиничну понесло не на шутку. Она минут тридцать доказывала, что быть учителем вполне себе престижно, так как педагоги воспитывают будущие поколения, делая их образованными. Маленькая зарплата, конечно, тоже плохо, но во имя процветания России, например, Наталья Ильинична готова пожертвовать своим благополучием. Правда, и самоуважением она тоже обладала, посему и объясняла Жоре, почему тот неправ в своих суждениях.
Вспоминая тот её спор, до сих пор поражаюсь я нашим российским педагогам. Золотые же люди! Государство на них плюёт и так, и эдак, в бизнес идти предлагает вместо нормальной зарплаты, а они несчастные за копейки терпят скотское порою отношение к себе со стороны учеников, а порою и их родителей, и это не говоря про откровенное хамство со стороны кое-какого пропагандиста с федерального ТВ. И всё во имя великой цели – благополучия России. Чтобы крепла наша страна умами, а не превращалась в деревню дураков и антиутопию как в комедии «Идиократия». И ведь ничего не требуют, на акции протеста всероссийские не собираются, когда надо бы! Не факт притом, что их не разгонит росгвардия с полицией, если соберутся. А надо бы! Надо бы выйти и сказать, мол, хватит над нами издеваться! Повысьте зарплаты до среднего уровня, а не эти вот три копейки, и дайте уже, наконец, молодым педагогам квартиры и социальные гарантии!
Но когда им это делать, если наши учителя целиком в работе? На уроках срываешь голос, пытаясь привести в порядок дисциплину, иногда вот выслушиваешь мнения учеников о своей профессии, мол, сейчас в учителя идут только неудачники, да отбросы. После проведённых уроков идёшь в магазин, смотришь на цены, пересчитываешь гроши, оставшиеся в кошельке, так как на оклад в четырнадцать тысяч в месяц на широкую ногу не разгуляешься, потому выбираешь в продуктовом что-нибудь подешевле. Домой возвращаешься, отдыхать некогда: нужно тетрадки проверить, как с этим закончишь, принимаешься уже только за домашние и семейные дела, времени на которые почти не остаётся. Ложишься спать уже как выжатый лимон, осознавая, что завтра всё повторится вновь.
Это, конечно, не в шахтах уголь добывать, но там на пятисотом горизонте нет двоечника Вовочки Сидорова, постоянно нарушающего дисциплину, унижающего иногда до слёз, да так сильно, что врезать порою этому малолетнему террористу мало. Кто не верит, посмотрите в интернете ролики, как ученики порою бьют учителей, угрожают им оружием, издеваются и унижают на уроках. Посему мои слова не пусты и не преувеличены. Там в тёмных и пыльных глубинах штолен нет его родителей из люмпенов, которые сами в школе дегенератами были, так ещё и сыночка такого же вырастили, потому сами скорее заклюют учителя, чем заставят своего ребёнка слушать на уроках то, что говорит педагог. Ведь его уважать должны – он из твоей домашней обезьянки человека делает, который потом тебя в старости кормить будет и не сядет на шею из-за того что его такого тупого никуда на работу не берут. Вместо этого нередко родители на учителя нападают, нежели своего спиногрыза воспитать.
Учитель должен воспитать образованного человека, и он по мере сил и способностей своё обязательство выполняет. Почему по отношению к нему ни у кого обязательств никаких нет? Почему он должен терпеть все эти невзгоды, мол, призвание такое, но не жаловаться и не требовать для себя хоть какого-то улучшения условий труда? Почему он теперь обязан выслушивать подобные издевательские, едкие высказывания, что профессия у него не престижная, когда он такую важную и колоссальную работу выполняет? Почему он в принципе должен выходить на улицы и требовать для себя хоть каких-то улучшений, когда очевидно, что государство и общество сами должны с учителя пылинки сдувать, ибо без него страна превратится в зоопарк и сумасшедший дом?
Притом, сами учителя, как правило, скромные и застенчивые; так же жёстко как я, никогда не выскажутся, пупов земли из себя не строят, а просто спокойно делают свою работу и звёзд с неба не хватают. Просто тоже хотят жить достойно и не выслушивать слова своих учеников о том, что профессия их не престижна.
Вон взять нашего учителя истории Никиту Константиновича. Он тоже не хочет ходить две недели в одном и том же свитере, тоже не хочет носить самую дешёвую оправу для очков, что была в наличие в Оптике. Он бы с радостью заплатил бы профессиональным хирургам, чтобы избавиться от хромоты, купил бы себе новые джинсы, новые наручные часы, новый смартфон, а не самое дешёвое кнопочное убожество, что было в наличии на складе магазина. Боюсь, что и голову не моет, зубы не чистит, чтобы сэкономить шампунь и зубную пасту, но это уже не точно. В то же самое время он мог бы всё это себе позволить при желании. У него второе образование учителя экономики: если захочет, сможет финансовую пирамиду построить и всех вас на кругленькие суммы обуть, а вы, дурачки, даже не заметите. Но вместо этого он учит ваших детей тому, что такое финансовая пирамида и как на уловку мошенников не попасть. Впрочем, он и весь капитализм в целом считал одной финансовой пирамидой в отличие от якобы справедливого коммунизма, но это уже детали.
А суть одна – учителя тоже заслуживают достойной жизни, потому что выполняют самую важную работу – формирование не просто человека, но законопослушного гражданина, который, применив полученные знания, сможет потом честно заработать, а не заниматься, например, бандитизмом. Именно поэтому государство и общество должны заботиться об учителях, а не плевать на них.
И пускай для меня Наталья Ильинична тысячу раз будет пренеприятнейшей особой, а память о её уроках, о истории с обувью и восьми двойках за урок по-прежнему кажутся сущим кошмаром, но это не значит, что она была плохим педагогом. Вовсе нет. Никто из моих одноклассников в будущем не будет отзываться про неё плохо. Даже Санька, удивлявшийся на уроках её шовинизму, потом скажет, что несмотря на это она дала ему главное – знания. А это самое важное, что должен делать учитель, в отместку за что государство и общество должны о них позаботиться должны образом. И не так важны убеждения учителя, даже если он их транслирует в массы (если конечно, не призывает к чему-то противозаконному). В первую очередь важны знания. Ну и про педагогическую этику тоже нельзя забывать, а то заставлять учеников сидеть в коле без обуви – это дико…
Бунт против классного руководителя
Так уж вышло, что в нашей школе раз в десять лет появлялись самые настоящие «золотые классы». Это значит, что в будущем после школы каждый из одноклассников добивался успехов в своей сфере деятельности и становился большим человеком, что делало хорошую рекламу классным руководителям. Так, казалось, будет и с нами. Ведь вот у нас четыре отличницы, вот я – знаток истории, вот два вполне себе годных художника, вот подающий надежды футболист – короче говоря, действительно золотой класс. Ни в сказке сказать, ни пером описать.
И, казалось бы, для такого «золотого» класса, где ученики с таким многообещающим будущим, нужен подходящий классный руководитель, чтобы при нём дети показывали лучшие результаты учёбы. В идеале так и надо, да и был у нас в своё время такой. Но в седьмом классе всё изменилось, и нашим классным руководителем стал учитель трудов! Вы, должно быть, удивлены, как так вышло, чтобы лучшим доставалось худшее? Давайте начнём по порядку.
С пятого по шестой класс нашим руководителем была Тамара Максимовна – учитель математики. Уже имевшая опыт шефства над школьниками, она каждый класс из-под своего пера выпускала «золотым», предварительно стараясь отобрать к себе лучших из лучших. Результатом её работы становилось то, что каждый из класса в итоге добивался в жизни сравнительно больших успехов – хоть каждую рожу на школьную доску почёта вешай.
И вот казалось бы, да? Продолжай быть классным руководителем и куй новое железо, пока горячо. Но в седьмом классе произошло неожиданное.
Был у нас трудовик по металлу. Как звали его не помню. Единственное, что в памяти всплывает, мужик был лет 35-40 от роду, тучный и в очках. А ещё юморной. Чем-то особым не отличался, вот и вспомнить о нём особо нечего, кроме того, что он сам, будучи молодым, совершил то, от чего нас старался всеми силами уберечь – не последовал правилам техники безопасности. В результате малюсенький кусочек металла попал ему в глаз, и по этой причине он начал медленно, но верно терять зрение. К моменту, когда начал учить наш класс, уже был почти ослепшим на один глаз, а к концу шестого всё дошло до того, что ему даже очки перестали помогать.
Уж не знаю, какие там правила устройства учителей труда на работу, не знаю, сам ли он уволился, либо его попросили, но нам в сентябре 2006 года, когда пошли в 7 класс, так и заявили, что предыдущий учитель труда школу покинул по состоянию здоровья, ибо глазу его всё хуже и хуже.
Около двух недель занятия по металлу для нас проводил трудовик, занимавшийся деревом, но разорваться пополам, понятное дело, он не мог. Поэтому пришлось школе искать нового трудовика. Искали недолго, и вот уже в конце сентября предмету трудов по металлу нас обучал новый учитель.
И вот представьте, первый день с новым трудовиком, а нам кому по 12, кому по 13 лет. Выходит дяденька возрастом за сорок, худощавый, в очках с лысиной (где остались волосы, там они были седыми) и с орлиным носом в своём техническом халате. Чтобы вы лучше себе представляли, как он выглядел, только скажу, что я оглядев его с головы до пят, сразу вспомнил Новосельцева из «Служебного романа». Правда, он не был столь застенчив и неуклюж, а голос – громкий и зычный баритон. Всё-таки уроки труда приходится вести не у абы кого, а у кучи гиперактивных отроков, потому без командного голоса тут никак. Но при этом он всегда следил за словами, даже пребывая в ярости не матерился (что для трудовиков – явление редкое), а внешне, напомню, походивший на Новосельцева представлял из себя некое подобие советского пролетарского интеллигента из плесневело-медовых времён, когда пластмассовый мир ещё не победил.
– Приветствую вас, класс!
– Здравствуйте! – вялым хором отвечаем мы.
– Теперь я буду вести у вас уроки труда, зовут меня Штана Алексей Пантелеймонович.
И вот представьте нас в нашем возрасте, услышавших столь редкую и странную фамилию, на которую в самую первую очередь напрашивается ассоциация с штаниной или штангой. Мы еле сдерживали смех, стараясь изо всех сил казаться перед новым учителем воспитанными. И получилось у нас не то, чтобы плохо, но спокойно мы отреагировать не смогли, постоянно переглядываясь друг с другом и чисто по приколу переспрашивая учителя, какая у него фамилия, чтобы ещё тихонько похихикать. А ведь как известно, чем сильнее смех сдерживаешь, тем ещё сильнее хочется смеяться. Вот мы и хихикали девять додиков, с трудом сдерживая себя. Отчество прибавляло учителю дополнительной комичности. И пусть первым делом его фамилия так и напрашивала нас дать ему погоняло штанга или штанина, в памяти нашей закрепилась кликуха Пантелеймоныч, ибо выглядел он как какой-то старший инженер с завода, а там так все друг к другу обращаются: Михалыч, Анатольич, Семёныч. Правда, если на производстве пролетарский мужик обращается по отчеству к другим более с уважением, мы трудовика так называли снисходительно и с насмешкой. Как ни крути, уж очень он был смешной мужичок для нас – школьников…
***
Понятное дело, что высмеивание нам своего учителя означало только одно – на его занятиях мы с первых дней вели себя аки настоящие бесы. И нет, до драк учителя с учеником (примеров в интернете можно найти множество) или угроз не доходило. Просто бесились, как бесятся неуправляемые дети, которым потом может оказаться стыдно опозорить уважаемых в обществе родителей. Ад не устраивали, но огонь чистилища под ногами Пантелеймоныча поджигали. Мы ж всё-таки золотой класс!
Особым озорником среди наших был один мой одноклассник Саша (с которым мы позже кекали в 10 классе над «Упячкой»). Он часто своими выходками любил урок срывать. То в какой-нибудь ящик залезет и вылезать не хочет, то обязательно учителя начнёт перебивать, то сделает вид, что ему палец отрезало на станке, а потом закричит так, что вся школа в ужас придёт. Пантелеймоныч из своей учительской каморки выскочит, а потом посмеётся, пригрозит указательным пальцем и скажет своё фирменное:
– Ах ты, разгильдяй!
Ох… Как же сильно мы смеялись с этого его фирменного слова! На переменах постоянно пародировали его манеру речи и жесты, передразнивали Пантелеймоныча на уроках, прямо говоря ему в шутку: «Ах ты, Пантелеймоныч, разгильдяй!» – а потом смотрели на его откровенно слабую реакцию и понимали, что в сравнении с Лилией Александровной, у которой мы по струнке ходили, он смотрелся убого. И тут как в любом токсичном коллективе – проявишь слабость и нерешительность – тебя заклюют. Вот несчастного Пантелеймоныча и клевали. И не только мы. Остальные классы с параллели от нас не отставали.
И сижу это, вспоминаю, а сейчас диву даюсь, какие же крепкие у него нервы были! Я бы уже давно своим ученикам за такое поведение по лбу настучал наперекор всех правилам педагогики, а он терпел. При этом не забывал отшучиваться. А ещё старался выглядеть, будто бы он с нами на одной волне.
В годы моей учёбы, несмотря на растущую популярность хип-хопа и R&B, всё ещё оставался популярен металл с его тяжёлыми гитарными запилами. В один момент, когда нам пришло время напильниками снимать слой металла с заготовки, Пантелеймоныч объявил:
– Ну, что? Готовы? Сейчас будет этот… Как его! Хеви… Хеви метал!
– Ого, хэви металл!!! – кричим мы и начинаем шлифовать заготовки с огромным усердием, дабы было больше шума. Лязг был, наверное, слышен на всю школу, и головой трясли, стараясь «сыграть» как можно громче, даже те, кто этот самый хэви металл вовсе и не слушал.
***
Но как ни оттягивайся с Пантелеймонычем, разумеется, он на нас жаловался Тамаре Максимовне, устраивавшей нам нагоняй за плохое поведение. Мы ж золотой класс! Так ещё оказалось, что мой отец с ним в соседнем дворе жил в детстве. То есть, вероятно, даже хорошо знал его. Посему однажды подозвал меня к себе и сказал:
– Будешь обижать Пантелеймоныча – будешь иметь дело со мной.
Как потом окажется, я за все школьные годы обидел его сильнее всего…
Помимо стандартных подтруниваний над учителем, а также наших любимых попыток пожать ему руку как дворовому дружку, плевав на его авторитет учителя, мы на уроках труда обожали тырить мелок для доски, чтобы им рисовать что-нибудь непотребное на спине у Пантелеймоныча, пока тот был одет в свой технический халат. Лишний раз говорить не буду, какие слова с изображениями мы на нём писали, но на эту тему в своё время хорошо высказалась наша учительница физики, когда у неё в классе появилась интерактивная школьная доска. Один из моих одноклассников решил что-нибудь на доске написать по приколу стилусом. Ну и написал, на что в ответ учительница сказала:
– Вот сразу видно уровень интеллекта, если больше ничего другого в голову не пришло написать…
Вот так и мы хулиганили по полной, разрисовывая спину учителя. Но! Так как мы были классом не простым, а золотым, то сразу после рисования художеств говорили Пантелеймонычу, мол, у вас спина грязная, и стирали всякие написанные нами гадости. То есть красных линий, чтобы сделать учителя посмешищем на всю школу, не переступали.
Писал и я. Но однажды, вместо того, чтобы стереть, решил оставить до конца урока. На самом деле ничего прям оскорбительного не написал. Только слово «сексуальный» в английской транскрипции. «Особо одарённым» блюстителям морали сразу скажу, что никакого гомосексуального подтекста тут нет. Так как Пантелеймоныч ходил с пышными усищами, потерявшими моду к тому времени (но ставшими предметом насмешек), мы между одноклассниками шутили, представляя, как он своими усиками – пропуском в трусики соблазняет других учительниц школы. Вот и шутили, что он для всех них «секси»…
Вот и я решил это подчеркнуть лишний раз, чтобы мы всем мужским коллективом нашего класса над этим посмеялись. Те 30 минут, что слово красовалось на его халате, были одними из смешных за всю мою жизнь. И чем дольше надпись оставалась, тем сильнее мы смеялись. Следом за моей надписью одноклассник Данил решил дополнить художество, но ничего своего не придумал, а только повторил за гением, написав слово «секси» ещё раз. Правда, стоит отметить, что после этого нам стало ещё смешнее, а мне легче на душе, ибо теперь я не один был повязан.
И вот время подходит к звонку, а мы всё с его халата не стираем надписи и не стираем. Вроде и хотим это сделать, а потом чья-то недобрая воля останавливает нас, как бы говоря: «Вот представь себе, что сейчас Пантелеймоныч выйдет с кабинета труда, пойдёт в столовую, и вся школа будет над ним хохотать! Представь как будет круто и весело! Да, потом, возможно, даже пожалеем, но сейчас же будет хохма… Не стирай! Ни в коем случае не стирай!»
Прозвенел звонок, Пантелеймоныч, не снимая халата, вышел из класса и пошёл не просто по коридорам прогуляться, а в столовую, где были сотни учеников… И учителей. Мы украдкой проскочили за ним и в истерике наблюдали за тем, как наши однокашники фотографируют на телефоны надпись на его спине. Увидевшая это жена директора школы и по совместительству учительница трудов для девочек указала Пантелеймонычу на каракули. Заметив это, мы все ринулись обратно в класс. В мыслях витало: «Да, нам кранты, но зараза, будет весело!»
Буквально следом за нами учитель врывается в кабинет, держит в руках халат и кричит:
– Кто это сделал?!
– Не знаем… – отвечаем мы, стараясь не хихикать, но получалось у нас это по классике опять же весьма непросто…
– А ну дневники все быстро на стол!!! Всем двойки по труду!!!
Мы несём. Думали, что он нас всех тут порвёт на британский флаг как тузик грелку, а мы всего лишь двойками отделаемся… Вообще, если вы давно следите за отношениями учитель-ученик в интернете, то наверняка натыкаетесь на видео, где учителя иногда даже дерутся со своими подопечными. В фантазии нашей было представление о том, что Пантелеймоныч с кулаками на каждого нападёт, директора вызовет или ещё что-нибудь страшное сотворит, а он всего-то двойки…
