Андрей Владимирович Бакланов
Лабиринты чести 3. Иллюзия исповеди справедливости
ГЛАВА ПЯТАЯ
В указанное время Матвей и Павел встретились, и их сопроводил дежурный прапорщик к начальнику ФСБ генерал-майору Истоминову Андрею Владимировичу. Тот встретил друзей радостно и пригласил присесть за уже идущее совещание. За столом располагались еще четыре офицера. Генерал представил им Павла и Матвея. Одним из присутствующих на совещании был полковник Марченко Анатолий Иванович, который кивнул головой, поздоровавшись с друзьями. Ранее они вместе учувствовали с ним в некоторых делах. После этого он представил каждого отдельно. Полковник Миронов Анатолий Николаевич, военный комиссар области, майор Быков Сергей Николаевич, начальник второго отдела ФСБ, майор Васильев Петр Борисович, начальник криминалистической службы и заместитель начальника ФСБ Марченко Анатолий Иванович. В кабинет постучали, и вошедший офицер доложил, что прибыл прокурор области. Генерал разрешил войти, и в дверях показалась Симукова Элла Рудольфовна. Одета она была по форме, которая подчеркивала ее неотразимость. Прокурор стала извиняться за опоздание, теребя и перекладывая из руки в руку свою увесистую сумку. Генерал пикантно предложил ей стул и сказал:
– Доброе утро товарищи! Все присутствующие здесь знают о цели нашего совещания. В связи с возникшими обстоятельствами мною была инициируема проверка по факту установления и наказания военных государственных преступников. При этом прокурором области возобновлено уголовное дело с потерпевшим Краснопольским. Все службы уже получили соответствующие задания. Я буду руководить всеми службами, участвующие в этом деле. Товарищ Владимиров Матвей Андреевич с сегодняшнего дня является главным экспертом всех групп. Он назначается внештатным сотрудником ФСБ в звании полковник юстиции с окладом согласно штатного расписания. Ему выделяется кабинет для работы с документами. Подчинения ему не требуется, а внимательное отношение к его предложениям необходимо!
Генерал встал и вручил Матвею удостоверение. Матвей был удивлен происходящему, но с гордостью принял документ и, не разглядев его, положил в карман.
– Допрыгался пенсионер! – с улыбкой шепотом сказал Павел, склонившись к уху Матвея.– Копатель хренов! Лучше бы рыбу ловил и друзей почивал. А нам теперь все расхлебывать накануне моей свадьбы!
– Зависть очень плохое качество. А преданность своему долгу перед родиной – это святое! И не надо казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Ты хороший следователь! У тебя раскрытий преступлений далеко не меньше, чем у меня. На тебя твои подчиненные молятся. Профессионалов такого уровня как ты по пальцам можно пересчитать. Соберись! Мы с тобой вновь в одной упряжке и у нас все получится. А свадьба от тебя никуда не убежит. Я обещаю обязательно посетить это скучное, но торжественное для молодоженов мероприятие. – также тихо сказал Матвей пока генерал разговаривал с военным комиссаром.
– На сегодня совещание заканчиваю. Всем присутствующим руководителям обменятся своими служебными и личными номерами телефонов и известить свои подразделения о мероприятиях, которые передаст Вам полковник Марченко.– сказал генерал Истоминов.
Уже на выходе Матвей поприветствовал Эллу Рудольфовну:
– Ну что мы опять вместе? Не прошло и десятка лет, как мы совместно ведем расследование!
– Я тоже этому очень рада. Однако это дело имеет очень много темных пятен. И если там будет и черная комната, то будет нелегко найти в ней черную кошку. Огромная сложность расследовать седые уголовные дела, тем более с участием в них иностранцев. Но это даже интересно. А ты само дело принес? – спросила прокурор.
– Ну, Пашка балобол! Язык без костей. – возмущенно произнес Матвей, повернувшись в сторону друга.
– Твой Павел молодец! Дело тебе передали после моего указания. Он, к твоему сведению не один кабинет оббегал, чтобы отдать тебе дело. – сказала Элла Рудольфовна.
– Прости друг! Я не знал, что ты такой сентиментальный. Но за преданность сердечно благодарю. С меня причитается обед в ведомственной столовой. – предложил Матвей.
– Нет уж мой лучший друг. Мы желаем отобедать в хорошем ресторане! – с юмором отвил Павел.
– Ресторанное празднование пока оставим на потом. Предлагаю кавказскую кухню в известном кафе.
– Тогда исключи из приправ кинзу. Терпеть ее ненавижу. – приказал Павел.
– Хорошо. Встану на место повара и приготовлю тебе блюдо по твоему искусному рецепту! Омлет с бокалом красного полусладкого Киндзмараули притушит твой голодный обморок. – в шутку сказал Матвей.
Все рассмеялись и на том и порешили.
Матвей приехал домой к вечеру. Настроение было хорошее, и букет цветов для Наташи красовался в его руках. Супруга была в недоумении и спросила:
– Дорогой. Ты что-то натворил? Ты был в ресторане с молодой красивой девушкой? Ты изменил мне или забыл купить хлеба?
– Какие вы женщины странные создания! Как вся нелепость могут слоями складываться у вас в голове? Интересная все-таки женская психология. А если бы я изменил, но купил хлеб и наоборот? Что бы дальше сказала?
– Что ты все усложняешь? Я автоматически задала вопросы, потому что переживала за тебя. Учитывая, что хлеб ты все же не купил, будешь закусывать цветами. – нежно ответила Наташа.
– Как вы женщины живете со своими пауками в мозгу? У вас даже шутка звучит как упрек. Я не голоден, и кушать не буду.
– Точно, был в ресторане! Хоть хлеба захватил бы!
– А то, что я там был с женщиной, уже не волнует? – спросил нервно Матвей.
– Уже нет. Я все для себя выяснила. Так как ты пришел с цветами, значит, извинялся передо мной. Ваша встреча с женщиной была деловой и твои дальнейшие размышления о ней проехали вместе с тобой мимо магазина, в котором я попросила тебя купить хлеб. – заключила Наташа, прижав букет и таинственно посмотрев на мужа.
– Вот почему мы вас так любим. За вашу прекрасную слабость и какую-то свою милую дальнозоркость. – заключил Матвей и обнял жену.
Котенок все это время крутился между ног Матвея, показывая свою любовь после непродолжительной скуки из-за отсутствия хозяина. Довольная собой Наташа с нескрываемой улыбкой наливала воду в вазу, любуясь прекрасным букетом. Затем Матвей подошел к ней и показал свое новенькое удостоверение.
– Ты устроился на работу? Тебе мало того что у тебя есть?
– Дорогая! Это временная подработка. И разве можно это называть работой? В нашей жизни есть такие долги, которые необходимо исполнить. И из-за этого мы называемся человеком, а именно гражданином своего Отечества. Да ты прекрасно все понимаешь сама!
Уже вечером Матвею позвонил полковник Миронов и предупредил, что завтра утром в деревню приедет военно-поисковый отряд для поисков на участке, который стал истоком расследований.
Матвей оставшуюся часть дня провел за бумагами. Он делал выписки и заметки в своем журнале. Долго ходил по кабинету, мыслил и анализировал. Несколько раз брал свой телефон и смотрел, нет ли пропущенных звонков или сообщений. В общем, Матвей волновался. Он понимал, что заварил такую кашу, которую перемешивать будут многие. Что карт-бланш данный генералом Истоминовым, это огромное доверие лично к нему, и подвести высокопоставленного друга он не имел права.
Уже утром Матвей показывал капитану военно-поискового отряда место, где обнаружил ящик. Ребята быстро определили фронт работ и организовали заграждение. Некоторые жители деревни увидели скопление людей в военной форме и начали подходить к месту предполагаемых раскопок. Заявление им о том, что здесь возможно находится неразорвавшийся снаряд, остудил пыл народа и оправил его восвояси. На самом деле раскопки предполагали нахождение возможных артефактов интересующих следствие. Сам Матвей поехал на встречу с Павлом, чтобы находиться как можно ближе к центру событий. На входе в УВД Матвей предъявил удостоверение и его сразу проводили к кабинету Павла.
– На ловца и зверь бежит. – восторженно сказал Павел, когда тот вошел в его кабинет. – Сейчас доставят Щеглова для допроса. Его подельник Серов уже горит в аду лет восемь. Так что будем довольствоваться этим упырем. Может, выпьем кофе?
– Спасибо, нет. Кофе у вас не тот. Травите себя дешевым суррогатом. Давай чай с лимоном и без сахара.
– Слушаюсь товарищ главный советник! Баранки желаете?
– Прекрати выкаблучиваться. Почему ты не предупредил меня о допросе? – резко спросил Матвей.
– Не хотел тебя дергать. Я бы доложил о результатах позже. – уже серьезно ответил Павел.
– Ладно. Давай пирожные! Я же знаю, что они у тебя есть. Или уже успел схомячить?
Как не странно, но Павел с удовольствием распорядился принести последнюю пару эклеров. Напряжение спало, и друзья разговорились на второстепенные темы. Через двадцать минут Павлу доложили о доставлении Щеглова и друзья спустились в кабинет для допросов. Щеглов уже сидел на стуле за столом в наручниках на запястьях. Павел сел напротив, а Матвей в сторонке – на небольшую кушетку. Первым завопил Щеглов:
– Это беспредел какой-то. Хватают средь белого дня. Тащат в кутузку и издеваются. Здрасте Вам граждане начальнички! Я гляжу, Вы еще пашите? А вот я на заслуженном отдыхе!
– Закончил, Щеглов? Это ты распинаться будешь в камере. Хотя я могу сделать, чтобы тобой там пользовались! Ответишь на вопросы и получишь нормальную шконку.
– Да за что повязали то, чист я как весенний лист! Завязал я. У любого спросите!
– Уже спросили. Третьего дня ты хату на Маяковке взял? Кореша то твои поплыли!
– Чо ты понтуешься? Не было меня в городе. Вчера только приехал с Выборга. Неделю у брата был. Можешь проверить!
– Что ты нам поешь? У тебя отродясь брата не было. Детдомовский ты. Говори где награбленное? Дружки на тебя показывают, что кубышку прячешь! – повысив голос, спросил Павел.
– Врут они все. В Выборге я был у кореша. На рынке работали по мелочам. Потом бухали неделю. Но кореша не засвечу, ты уж поверь наслово! – уже смиренно попросил Щеглов.
– А почему тебя твои соплеменники подставляют? Обидел кого? А может притаранил чужое?
– В непонятках я! Вроде все чин чинаром было. Подстава это начальник. Зуб даю подстава!
– Кто в Выборге тебя видел? Кто за тебя слово скажет? С кого мзду взяли? Говори! – прикрикнул Павел.
– Да лох один сотню задолжал. Поговорили по душам без криминала. Душевный он оказался и отдал сразу. На рынке он мясом торгует. – простодушно ответил Щеглов.
– Проверим. А навел кто?
– Акстись начальник! Ни кто не наводил. Корешу моему он был должен. Разошлись, честь по чести без заяв.
– Тогда дружок сядешь здесь и надолго. Рецидив у тебя, сам понимаешь! – выдохнув, сказал Павел. – Хотя если кое-что вспомнишь, я замолвлю о тебе слово, Василий Петрович.
Щеглов обмяк и успокоился.
– Конечно, вспомню. Говори о чем речь? – уже со вниманием спросил Щеглов.
– Василий! Помнишь в девяносто четвертом, Вы старика случайно убили?
– Было дело в молодости. Ты прав. Случайно дед откинулся. Не убивали мы его с Серым. И статью нам пришили не ту! Это иностранец деда замочил! А нас тогда и в сарае не было. Он это! Правда, гражданин начальник!
– А кто он? Ты вначале говорил, что это был представитель Финляндии некий Виртанен? Не так ли?
– Грех на себя взял. Он самый и звали его Январь или Ялварь. Я еще тогда удивился имени, когда шарил его документы в тумбочке. Нам потом на киче денег подбросили. Так мы Серым ушли в несознанку! О времена были. Пять косарей зеленых отвалили!
– Василий! А как этот финн на вас вышел? За него кто-то вписался? Вы же не встретили его на вокзале?
– Сегодня уже можно сказать. Только без дальнейшей озвучки! Кистень попросил. Он и наблюдение за домом старика организовал. Он и бабки платил. Тачки организовал. Тогда все проще было. А финн этот тогда отдельно от нас приехал. Мы все начали, а он позже подтянулся, когда мы деда избили и притащили в сарай. Он приказал его подвесить и тыкал в него перочинным ножичком, чтобы кровяки много было. А мы убивать не хотели. Я не знаю, почему дед откинулся. Когда мы с Серым вышли из сарая, финн со стариком о чем-то беседовал. Как будь-то, они знакомые были. А в доме шариться запретил, мы и уехали. Что там дальше было, не знаю.
– Посмотри на эти картинки. – Павел выложил пять фотографий разных людей похожего возраста. – Сможешь показать Виртанена?
Щеглов внимательно посмотрел на фотографии и твердо заявил:
– Здесь его нет. У меня фотографическая память. Точно нет.
Тогда Павел предложил еще пять фотографий.
– А ты хитрый лис начальник. Проверяешь меня. Вот он! – указав на среднюю карточку. Теперь точно он. Гад ползучий! Подвел под срок иноземец вонючий!
– А почему вонючий? Чем от него пахло?
– Вонял каким-то одеколоном. Говорил, чтобы собаки не опознали. Придурок какой-то! Сел в машину да ехал. Ему чего пограничную полосу переходить что ли? Странный был тип!
– Вы общались на русском языке?
– А на каком же? Конечно. Я других не знаю. Говорил он с акцентом. Но понимал нас сразу. Не переспрашивал.
– Когда с вами рассчитался Кистень? – быстро продолжил Павел.
– Половину дал до дела, половину – после. И погулять то толком не успели. Завернули нас легавые через день! Жаль!
– А почему ты так откровенно Кистеня сдаешь, что разошлись дорожки? – спросил с ухмылкой Павел.
– Нет, гражданин начальник. Просто он в больничке лежит. Говорят совсем плохой. Рак у него. В общем, не жилец он и предъявить уже не сможет. А мне бы остаток дней скоротать в нормальных условиях. Начальник подбери тюрьму по лучше!
– А где лежит доходяга, в первой городской? – хитро спросил Павел.
– Да ты по ходу и сам все знаешь! Я что, типа – свидетель?
– Все нормально Василий Петрович. Не вешай на себя ярлык очевидца. Не идет тебе это! Спасибо за откровенность. В камере тебя ждут чай и сигареты.
– Благодарствую за подгон гражданин начальник. Как с моим делом будешь решать? – гордо спросил Щеглов.
– Посмотрим, проверим, решим. А за содействие зачтется.
– Не, не. Я тебе ничего не говорил. Ты у меня ничего не спрашивал. Прощайте.
Арестованного увели в камеру. Павел и Матвей поднялись в кабинет.
– Видеосъемка допроса проводилась? – без вступления спросил Матвей.
– Обижаешь начальник! Обязательно! – ответил Павел.
– Хорошо. Я оставил после себя хорошего приемника! Здорово ты провел допрос. И это означает, что я был прав. Виртанен преступник. Конечно, есть сомнения перехода границы. Это был ложный план, если его сдадут. Но ты молодец! Теперь Кистень. Он же, как я помню, Китеньбаум Аврелий Александрович. Такое имя испоганил! Известная личность в те годы. Наводчик, рэкетир, вымогатель. Я же его в конце девяностых годов на нары отправил. Знал бы я тогда…Хитрая сволочь. Всегда бабами прикрывался, спихивая на них вину. Необходимо его посетить до момента, когда он окочуриться!
– Мои сотрудники уже пробивают информацию. – сказал Павел.
– Готовь шлюпку. Будем пришвартовываться к медицинским работникам. Пардон. К больнице.
– Хулиган ты советник по юстиции. По юбкам, скорее всего? Седина в бороду, а бес в ребро? – улыбаясь, сказал Павел. – Отдать концы! Отходим!
И друзья вместе засмеялись.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Палата, где лечился «Кистень» была шикарная. Большой телевизор, картины на стенах, дорогая мебель. Вся обстановка напоминала хороший гостиничный номер. Удивило и наличие частных охранников, не имеющих отношение к медицинскому учреждению. «Кистень» был так удивлен появлению полицейских, что даже приподнялся с кресла из-за стола, где принимал не кошерную пищу. Видать только что открытая бутылка французского вина отдавала струйкой капель от горлышка. Над тарелкой с вырезкой из мраморной говядины висел дымок, и запах жареного мяса царил в апартаментах. Серебряные приборы лежали согласно с ресторанным этикетом. Девушка, в коротком тонком медицинском халате, надетым на голое тело, с чертами лица и фигурой победившей на конкурсе красоты, стояла около стола с приоткрытым ртом и взглядом показывающим удивление.
Из-за спин друзей вышла женщина в звании подполковника и подошла к «Кистеню».
– Китеньбаум Аврелий Александрович! Я подполковник юстиции Каурова Лилиана Евгеньевна. Вы задержаны по подозрению в организации покушения на убийство гражданина Капустина Алексея Константиновича.
Матвей оторопел и немым вопросительным взглядом посмотрел на Павла.
Тот показал другу ладонь, улыбнулся и сказал:
– Все нормально.
«Кистень» осел в кресле и смяк. Тут вступил Павел:
– А еще Вы обвиняетесь в пособничестве убийству военному преступнику Ялмари Виртанену в 1994 году. Пожизненное заключение Вам светит сударь! Пожизненное лишение свободы! Вставай в лыжню. Пошли на финиш!
Китеньбаум посинел и заплакал. Потом, что есть силы, прошептал:
– Я не знал, что он фашист! Он обратился ко мне как бизнесмен. Его направил ко мне, наш общий знакомый Тиммо Салонен. Виртанен сказал, что ему должны большие деньги. Что надо их забрать аккуратно у какого-то старика. И при этом мои люди не должны присутствовать в переговорах с должником. Лишь перед этим они обязаны слегка отметелить дедушку и завязать.
– От кого Вы здесь прячетесь? – спросил Павел.
– Заказали меня, вот и хоронюсь в больнице со смертельным диагнозом. Но я не фашист. У меня дед погиб во время войны!
– Да, да. А другого дедушку ветерана Вы убили! Ни чего святого у тебя за душой нет. Ты убийца и пособник военного преступника! – сказал Павел, и быстро сменив тему, спросил. – Когда ты последний раз пересекался с Виртаненом? Какие дела ты уже с ним провернул?
– Не было больше никаких дел! Виделись как-то три года назад на выставке в Питере, но даже не общались. Он сделал вид, что меня не помнит.
– Виртанен владеет русским языком?
– Конечно. Чешет только так! – ответил Китеньбаум.
Павел распорядился увести задержанного, а следственной группе провести мероприятия с медперсоналом и палатой «больного». На выходе из больницы Матвей обратился к Павлу:
– Сюрпризы от тебя еще будут?
– Какие сюрпризы? Это наша работа, которую мы выполняем хорошо и спланировано. Зачем тебе вникать в нашу текучку? Ты руководишь расследованием государственного масштаба, а мы как можем, тебе в этом помогаем.
Матвей промолчал, так как понимал, что может задеть друга, который на самом деле был молодцом. Лишь немного ему улыбнулся и открыл дверь машины, приглашая, друга сесть первым. Павел понимал, что приятно удивил Матвея и демонстративно гордо сел в автомобиль. Уже находясь в машине, Матвею позвонил на телефон генерал Истоминов, приглашая Матвея и Павла приехать к себе на службу. Друзья уже через сорок минут сидели за большим столом в кабинете генерала, и он сказал:
– Слышал, слышал, как Вы постарались. Но у меня не было и тени сомнений, что с уголовным делом Вы разберетесь быстро. Однако и мы времени не теряли. Подняли дело Краснопольского с приговором. Копию получите после. Установили личность Коломийцева Михаила Алексеевича. Он действительно руководил агентурой и сам находился в подполье группы сопротивления. К сожалению, погиб при облаве, но успел уничтожить все документы. С донесениями, которые он передавал ранее в центр, сейчас работают наши товарищи и имя «Филин» там присутствует. Однако пока неустановлен владелец этого прозвища. Иванов Александр Степанович был призван из города Калинин, ныне Тверь. До войны проживал в деревне Селинское. Прошел всю войну. Имеет ордена и медали. Был уволен из армии в звании старшего сержанта после Победы в августе 1945 года. Дошел до Праги. Умер в 1993 году. Матвею предстоит поездка в Тверскую область для установления родственников Иванова и беседы с ними. И последнее. Господин Виртанен и члены его семьи в 1994 году границу России не пересекали. С документами, которые нашел Матвей и с вещественными доказательствами продолжается работа.
Матвей ехал домой в приподнятом настроении. На этот раз он купил и хлеб и цветы.
Наташа находилась в растрепанных чувствах. Вчера муж приехал с цветами и встречался с женщиной в ресторане. Сегодня он радостный, вернулся домой с букетом и заявил, что ночью уезжает в командировку. А что будет завтра? Соберет вещи и уйдет из дома? У него роман! И что, так и уйдет? Вовка вырос и Матвея ничего не держит. А как же любовь? Ведь она чувствует, что он ее еще любит. А может, она сама виновата. Постоянно его дергает, нравоучает без повода. А может ему перестала нравиться ее стряпня? Да нет. Он бы сказал. Та женщина, наверно молодая, красивая. Вот и увлекся. А может, вернется? Ведь она его так любит и ценит! Она вышла на террасу и заплакала.
Матвей собрал походный чемоданчик и окликнул супругу, не обнаружив ее в доме. Затем вышел на террасу и застал ее за уборкой столика.
– Я поехал. Не поминай лихом. Давай присядем на дорожку.
– А ты вернешься? – тихо спросила Наташа.
– Ты что на войну меня отправляешь? И еще пряников тебе привезу.
– Ты же едешь в Тверь, а не в Тулу?
– Но вот ты уже успокоилась. В Твери тоже есть пряники. – засмеялся Матвей. – Я ненадолго.
Супруги поцеловались и Матвей уехал. Наташа, не много успокоившись, позвала котенка и предложила ему кусочек вареной рыбки.
Уже после полудня Матвей подходил к дому под номером двадцать три в деревне Селинское. Дверь ему открыла женщина лет семидесяти и с порога сказала:
– Здравствуйте! А мы уже учувствовали в переписи по интернету. Прививки от Ковида у нас есть.
– Добрый день. Я полковник юстиции Владимиров Матвей Андреевич. Я здесь не по этому поводу.
– А что случилось? Мы ни в чем не виноваты. Не наши это козы на асфальт гадят. Мы своих цыпочек через огород водим. А чьи другие, не скажу.
– То есть Вы предполагаете, что полковник приехал поинтересоваться вашими козами? – с недоумением спросил Матвей.
– А больше мы ничего такого не делали. У меня самой племянник работает милиционером. Начальник уже наверно большой?
– А почему не скажите, чьи это козы? – Поинтересовался просто так Матвей.
– Из солидарности! – гордо ответила женщина.
– Вы Иванова? – задал вопрос Матвей.
– Да. Что-то случилось?
– Я приехал издалека. Может, пройдем в дом? Мне нужно с Вами поговорить об Александре Степановиче. Он жил здесь раньше?
Женщина выразила свое удивление и ответила:
– Конечно. Это мой покойный свекор. Отец моего мужа.
Потом крикнула в сторону огорода:
– Светлана! – окрикнула она свою дочь. – Позови отца и скажи, что интересуются его папой! – Скажи, что что-то случилось, а то он не выйдет из своего гаража.
Подошел седой не высокий мужчина и произнес:
– С моим отцом уже ничего случиться не может. Здравствуйте. Мы похоронили его еще в 1993 году. А что произошло?
– Добрый день. Я полковник Владимиров. Что Вы! Ничего не произошло. Мне необходимо уточнить кое-какие данные. Скажите, Ваш отец рассказывал, как воевал? Как вступил в партию? И вообще, что-нибудь из своих случаев на Войне. У него, как мне известно, было много наград. Ими же награждали за подвиги. Может быть, он был в плену? Или воевал с партизанами.
– Извините товарищ полковник. Меня зовут Александр. А чем так Вас заинтересовала личность и история моего отца? Заходите, пожалуйста, в дом.
– Понимаете. Нами был найден его партбилет в Ленинградской области. Вот и хотелось как-то восстановить события прошлого.
– Найден?! А где? Извините! В Ленинградской области? Да он там воевал. После войны вернулся после всех односельчан. Прагу брал. Он так переживал за партбилет. Его даже из партии исключили. Но он мне рассказывал, что именно партбилет спас ему жизнь! Правда, это было уже в восьмидесятых годах. Не любил он о войне рассказывать. А тогда ему орден вручали. Сказали, что наградные документы в войну затерялись вот и наградили в мирное время. Вот тогда он мне все и рассказал.
– Интересно. А можете поподробнее? Может он упоминал какие-нибудь фамилии, прозвища? Или говорил про деревни или села?
– Я особо не помню. Вроде бы говорил, что возвращался он из госпиталя. Сел в попутную машину, а водитель в тумане перепутал поворот. И выехали они прямо на немецкий кордон. Их машину обстреляли. Водителя убили, а у него пуля поцарапала щеку. Затем к машине подошли почему-то полицаи и вытащили отца из кабины. Кровь заливала его лицо и один из них, наверно главный, начал его обыскивать. Когда увидел партбилет, сказал отцу:
– Не говори немцам, что ты коммунист. Мы тебе поможем. – Забрал партбилет и повел его к немцам.
– А что было дальше? – с большим удивлением спросил Матвей.
– Отец рассказывал, что его допрашивали и потом загнали в сарай, где были еще наши пленные и гражданские, половину которых повесили и расстреляли в тот же день. Он даже видел эти казни в щель досок сарая. Говорил, что уже гитлерюгенды убивали наших людей! Дети! Вот звери были!
– А как убивали, не рассказывал?
– Да, да, говорил. Немец какой-то молодой подросток, стрелял по ногам людей, стоящих на виселице с веревкой на шее. И они срывались и погибали. Нелюди фашистские! Но вот. А потом утром оставшихся в сарае людей посадили в грузовые машины и повезли. Через несколько километров пути на колонну с конвоем, напали партизаны и всех освободили. Но отец у них не остался. Попросил, чтобы его сопроводили через линию фронта, и вернулся в свою часть. Об этом факте отец никого не уведомлял. А документы и партбилет сказал, что потерял или их похитили.
– Упоминал ли Ваш отец как звали того полицая? – спросил Матвей.
– Не помню я! А то, что полицай там был каким-то старшим по должности, говорил. А…вспомнил. Отец вспоминал, что полицай был старостой и кажется поляк.
– Может быть, отец имел в виду не национальность полицая, а его фамилию?
– Нет. Нет. Точно поляк. Потому что звали его Ян. Точно Ян. Отец говорил, что полицай ему сказал, что он Ян польский, работает на Красную армию. Ведь были и поляки хорошие. Помогали, как могли!
– Попробуйте вспомнить. Это очень важно! Отец упоминал фамилию Ян Краснопольский?
– Не помню я. – потом задумался и сказал. – Может и говорил. Сколько времени уже прошло? Давайте помянем отца. Герой он был. В 1942 году получил ранения в две ноги пулеметной очередью. Его хотели комиссовать, ну списать, в общем. А он упросил отправить его на фронт! Потом всю оставшуюся жизнь страдал от болей. Царство ему Небесное!