Андрей Викторович Яценко
Сделаем тайное явным!
Рецензии
Рецензия на спектакль «Хочу купить Вашего мужа»
Режиссер Лев Купершмидт
Через тернии к звездам!
В воскресенье в культурном центре еврейской общины Тюрингии театральный режиссер Лев Купершмидт представил музыкально-юмористическое шоу «Фейерверк веселого настроения».
Казалось, что люди и стихия объединились, чтобы помешать представлению. Возможно, что действия людей заставили и природу задуматься: «А не присоединиться ли и ей к созданию непреодолимых препятствий для зрителей, которые хотят посетить спектакль?»
Руководство центра предложило позднее время для начала – 18.00. Лев Абрамович, махнув рукой и сказав: «Гулять, так гулять!», оставил все миниатюры, чтобы до ночи веселить зрителей. Эрфуртцы так гуляли на карнавале в городе, что коммунальные службы не успели убрать все последствия их бурной радости. Трамваи не ходили и только полицейские наряды развозили, перебравших c празднованием толстых фасолин. Вот природа и решила тоже внести свой вклад, создать еще одно препятствие на пути зрителей к веселому настроению. Пронизывающий до костей холодный ветер дул в узкие улочки старого города как в аэродинамические трубы. А на окраинах города бушевал шторм! Однако горячие сердца помогли поклонникам искусства преодолеть все препятствия!
Три часа пролетели легко и незаметно. Зарядившись настроением веселья, довольные зрители бурно хлопали своим любимым звездам: режиссеру-постановщику, актерам, режиссерам по звуку, свету и видео. Браво! Браво!
Актеры:
Элла Айзенберг, Ольга Яценко, Элина Калихман, Владимир Айзенберг, Екатерина Тулупникова, Михаил Старков, Людмила Нелюбанская и Карина Лангер.
Режиссер-постановщик – Лев Купершмидт,
Звукорежиссер – Георгий Чичуа,
Видеорежиссер – Валентина Емиц,
инженер по свету – г-н Лутц.
Гости расходились и разъезжались в приподнятом настроении. Зрители во время спектакля так заразились весельем, что продолжили шутить и смеяться еще долго после его окончания. Кто-то пешком нес смех и веселье домой. Кто-то уезжал на автомобиле. Кого-то вез трамвай. А кого-то увозил в Лейпциг поезд, и она долго махала и благодарила провожающих за прекрасный вечер. Доброго пути и до скорой встречи!
Софья Крымская «Город мертвых талантов»
Возрастной рейтинг: 12+
Размышления после прочтения
«Андрей, от всего сердца благодарю Вас за то, что Вы уделили моей скромной истории так много Вашего драгоценного времени, и даже иллюстрации подобрали. И хотя читали Вы, видимо, не очень внимательно, а кое-что додумали самостоятельно, но рецензия получилась впечатляющая!»
(Софья Крымская)
1. Осторожно, школа!
Многие из нас всегда с подозрением относились к школе, где были вынуждены от звонка до звонка отсидеть десять лет, а некоторые так даже одиннадцать. Но только автору, Софье Крымской, удалось четко объяснить причину нашей детской фрустрации.
Учительница русского языка и литературы Зоя Владимировна бросила в лицо Александре Белоконь, что та бездарность! Представляете? Конечно, её мама, Аполлония, пошла в школу разбираться с учительницей. И представляете, не вернулась домой! Пропала без вести. Как впоследствии объяснили знающие люди, на Сашу в школе напала азума, убийца талантов, муза-перевертыш и Аполония, проводник между миром муз и людей, отправилась на битву и не вернулась. Зоя Владимировна, к счастью, тоже пропала. Вместо нее материализовался Кирилл Викторович.
В детстве Андрею Васильевичу не встречались такие учителя в школе. А вот в университете был один такой – профессор Владимир Иванович. Он преподавал социологию и часто напоминал студенткам, которые, по его мнению, плохо учились, о первой древнейшей профессии. Ах, да, был и ещё один профессор – Игорь Анатольевич, философ. При взгляде со стороны во время экзамена он казался шведским королем Карлом XII в битве под Полтавой. Восседая на стуле и положив ногу в гипсе на другой, он швырял зачетку заочницы к дверям аудитории и грозно восклицал: «Придёте, когда научитесь отличать Канта от Конта!» Ой, ещё был один профессор – Василий Павлович, историк. Глядя на студентов заочников, он часто недовольно бурчал: «Знаю я вас. Вы только зачета домогаетесь!» Не верил он в чистую и бескорыстную любовь заочников к истории. Ничего не могло переубедить его в этом убеждении.
Когда Андрей Васильевич окончил университет и пришел на работу в школу, то встретил там аж двух учительниц – азума! И обе преподавали математику: Серафима Николаевна и Лидия Степановна. Сколько раз Андрей Васильевич слышал от них в отношении какой-нибудь из школьниц: «Дура, ну какая же она дура!» Острый на язык, Андрей Васильевич не упускал случая пошутить: «Совершенно с вами согласен! Ну, как в наше время можно прожить без математики? Вот абсолютно никак. Ни обед приготовить, ни в интернет зайти! Но ничего, получат высшее образование, т.е. выйдут удачно замуж, и им будут нужны только арифметические действия с деньгами мужа – сложить, вычесть, умножить, разделить. Даже, Пушкин Александр Сергеевич как-то прожил без математики! А у него с алгеброй и геометрией тоже было плохо. Или вы думаете, Серафима Николаевна, что его поэтому и убили, хладнокровно застрелив из пистолета, что плохо знал математику?» Учительницы, от этих слов историка только косились на него, но ничего не отвечали.
Кто предупрежден, тот вооружен!
Теперь-то мы уже в курсе, какая угроза подстерегает нас и наших детей в стенах казалось бы безобидной школы. А ещё говорят: «Школа – второй дом!» Ага, как бы ни так! Вот пойдет родитель заступиться за бедную деточку, а нам его уже поджидает … чудовище! Но мы сейчас дождемся окончания романа Софьи Крымской “Город мертвых талантов” и узнаем, как нам победить азуму. А до тех пор сидим дома на карантине и никуда не выходим. И детей тоже не пускаем в школу. Готовимся к эпической битве!
2. Не ходите дети в Музеон гулять!
Автор, Софья Крымская, взяла на себя благородную задачу – предупреждать детей и взрослых от опасных мест, которые лучше избегать. Одним из таких ужасных мест является школа, а вторым Музеон. «Чем он так опасен? – спросите вы, уважаемый читатель, и автор всё честно и без утайки расскажет».
В Музеоне живут музы. «Это такие воздушные и добрые феи? – полагаете вы». Ошибаетесь и причем сильно! Да, внешне они как дети, но в своем истинном обличье музы представляют опасность для рассудка человека. Музы рождаются в источнике с нектаром – творческой силой, забираемой у людей. Этот нектар является и пищей для этих монстров. За ними присматривают посредники и хранители – святые люди, которые берут на себя заботу за чудищами.
От мира людей Музеон отделен двойной преградой – Тайным садом (Ведьминым огородом) с высокой чугунной оградой и Калиткой. Попав в Тайный сад, человек рискует потерять рассудок. Если это не останавливало смельчака, то он должен был преодолеть Калитку. Её человек не мог увидеть без помощи проводника и при прохождении через неё безумец глох – у него лопались барабанные перепонки в ушах.
Чтобы продолжать наполнять источник нектаром для своих монстров и чудищ, Хранители обманывают людей. Кураторы рассказывают людям, что без муз люди превратятся в скотов (животных). Будут только жрать и пялиться в мониторы! Перестанут создавать! И быть людьми!
– А разве это не правда? – спросит шепотом, испугавшийся читатель.
Мы посмотрим ему в глаза и твердо скажем: «Да, это обман. Ведь это музы питаются творческой силой людей. Эти монстры высасывают из каждого его силу, которая помогает человеку творить. Сила рождается в человеке и музы не имеют к ней никакого отношения».
– И что же мне делать? – дрожащим голосом вопросит читатель.
– Никогда не пытаться попасть в Музеон! – сурово ответим мы ему.
3. Идеальный град – полицейский город
Как бы гуманисты не замышляли создать идеальное общество, оно на практике всегда оказывалось «форменным не то».
Вы, девочка или мальчик, тринадцати лет в поисках мамы попадаете в Музеон. Мало того, что от самих муз обычный человек может сойти с ума. Так ещё в этом городе есть и другие монстры. И вот уже трое «фараонов» из особого отдела – Альбинаты с криком «Безопасность Источника!» норовят вас заковать в кандалы и доставить в Башню Защиты (Безопасности) на допрос комиссии из отдела Высшей безопасности во главе с Главным защитником. Что ужаснулись? Холодок пробежал по спине? Стало холодно? Язык замерз во рту? Возникло сильное желание как можно быстрее покинуть это чудное место? Так чего же вы медлите?! Линяйте!
От частного к общему
1. Альтернатива
В рамках конкурса «Пишем роман» участник должен представить отрывок из своего произведения определенного размера. Это задание ставит автора перед проблемой – вырывая фрагмент из текста, можно потерять контекст (логические связи внутри текста) и часть смыслового содержания. Возникающее непонимание отражается в вопросах читателей, закидывающих вопросами начинающих писателей – от что это такое до а почему это так? Одни авторы выходят из затруднения, добавляя небольшие введения и сноски. Другие к основному отрывку добавляют приложения – большие части текста, из которых был взят отрывок. Однако, действия второй группы авторов наталкиваются на желание некоторых читателей схитрить. Зачем читать большое приложение, если можно сослаться на большую занятость и потребовать, чтобы вот в этом малюсеньком отрывке на 15 тысяч знаков было абсолютно всё, что нужно читателю для понимания? И перед авторами снова встает извечный вопрос – Что делать? В качестве варианта ответа можно предложить поставить читателя перед альтернативой – или читать всё (отрывок и приложение) или не задавать вопросов о причинно-следственных связях и кто там из героев что сказал.
– Так ведь всё равно не будут читать, будут увиливать и задавать вопросы, – укажет с грустью автор.
– Так посылайте их всех в приложение, – посоветуем мы ему с улыбкой.
2. Занавеска
Важная или лишняя деталь?
Заканчивался учебный год, и Владимиру Николаевичу оставалось пройти в выпускном классе только тему «Внешняя политика России в конце двадцатого начале двадцать первого веков». И тут историк спохватился, что у него нет материала, в котором четко и емко излагались бы все хитросплетения геополитики в эти не простые времена. В таких случаях он обычно обращался к своему коллеге Андрею Васильевичу.
Заскочив в гости «только на минуту», чтобы взять материалы, Владимир Николаевич, в конце концов, поддался уговорам Андрея Васильевича выпить чайку. И не больше!
Расположившись за кухонным столом, собеседники пили чай вприкуску с румяными пирожками с начинкой из творога с изюмом, испеченных Изольдой Генриховной.
– Что расскажешь нового? Не зря ведь на чай уговаривал? – осведомился у хозяина гость, весело усмехаясь.
Андрей Васильевич хитро прищурился и потер указательным пальцем правую бровь.
– Не так давно по скайпу прошел семинар, в котором собравшиеся обсуждали отрывки друг друга, представленные на литературный конкурс. Интересно слушать со стороны, как начинающие писатели обсуждают содержание отрывка, в котором ты являешься главным героем.
– И в каком же отрывке тебя изобразил твой автор? – полюбопытствовал Владимир Николаевич и отхлебнул из кружки с портретом хозяина дома.
– Он называется «Замена» и в нём речь идёт о том, как я заменял урок литературы в одном из выпускных классов.
Ты понимаешь, я никогда не думал, что занавеска в одну треть на окне в моем кабинете выступит для участников семинара в роли красной тряпки! Большинство не могло спокойно пройти мимо. Они советовали снять её, говоря, что она отвлекает внимание.
– Ну, да. У меня в классе тоже висят прозрачные шторы. Я на них никогда не обращал внимания. Ну, висят себе и висят, что же в этом удивительного? Какая людям разница: есть на окне занавеска или нет? – спросил гость и, откусив от пирожка, стал жевать.
– В этой, на первый взгляд, мелочи раскрывается не понимание ни женской, ни учительской психологии, – отстраненно и, глядя в себя, произнес Андрей Васильевич.
– Даже так? А ты не мог бы подробнее объяснить? – попросил Владимир Николаевич с полным ртом.
– Природе женщины свойственно благоустраивать пространство вокруг себя. Коллеги – учительницы часто ругали меня, что в кабинете истории для них не уютно. Нет цветов, нет картин, нет присутствия женской руки в классе. И это чистая правда. – Андрей Васильевич усмехнулся. – В школах преимущественно работают женщины. Неудивительно, что они инстинктивно стараются превратить рабочее место в частности и школу в целом в нечто подобное дому. В гороно тоже одни женщины. Проходя с инспекцией школы города, они обращают внимание на «мелочи для уюта». Директорам нет смысла из-за отсутствия занавесок и цветов конфликтовать с начальством. И, наконец, несмотря на распад СССР, российское образование сохраняет советские традиции и взгляд на школу, как на второй дом для учеников.
– Андрей, а что будет, если учительница последует совету писателей и снимет занавеску с окна? – проглотив, спросил гость и озорно посмотрел на хозяина.
– Во-первых, даже мне мужчине они никогда не мешали. Во-вторых, сначала завхоз заинтересуется у учительницы, где подотчетная занавеска. Затем спросит директор. А перед инспекцией из гороно директор устроит подчиненной большой скандал и заставит вернуть занавеску на место. А главное – какой смысл преподавательнице упорствовать и снимать занавески?
Андрей Васильевич снова почесал бровь.
– Кроме того, попытки снять занавески с окон должны вызвать реакцию у школьных психологов. Удивительно, что коллеги не знают этого простейшего теста на определение самочувствия. Это конечно не хатуль мадан, но если ребенок рисует дом без занавесок на окнах и без дыма из трубы – это означает, что у ребенка в семье проблемы. Надеюсь, что у участников семинара всё хорошо.
– Так я понимаю, что ты как всегда проигнорировал мнение большинства и самовольно оставил занавеску на окне? – расхохотался Владимир Николаевич.
– Не проигнорировал, а не согласился ни с чем не подкрепленным предложением, – возразил Андрей Васильевич и только сейчас сделал глоток чуть остывшего чая из кружки с портретом жены.
3. Глубже или проще?
Владимир Николаевич, закончив поедание первого шедевра кулинарии, заметил:
– Какие вкусные пирожки, пальчики оближешь!
– Ты не забудь сказать это Изольде, – усмехнулся Андрей Васильевич. – Но ещё большим для неё комплиментом будет количество съеденных тобой пирожков.
– А что ещё интересного было на семинаре? – поинтересовался гость, берясь за новый пирожок.
– Одна из участниц высказала автору своё мнение: «На мой взгляд, лучше бы углубились в мысли Володи, показали бы его реакцию на замену, и что он об этом думает. Или быть может, показали мысли учителя, который, к примеру, волновался, что придется вести урок литературы, а не истории, а он понятия не имеет, как это сделать. И тогда бы портреты персонажей получились глубже и красочнее».
– Что-то я не помню, чтобы ты волновался, когда, учась на пятом, читал нашему четвертому курсу лекцию о теории Николая Александровича Морозова? – с сомнением произнес Владимир Николаевич.
Реакция ученика Володи
– Давай сначала рассмотрим ответное действие моего ученика. Автор показал реакцию Володи в тексте в развитии: от мук от математики и желания отдохнуть до появления интереса к обсуждаемой теме и участии в этом обсуждении.
Андрей Васильевич поднялся и прошел к широкому подоконнику, на котором лежали листы бумаги. Вернувшись на свое место, он стал читать из отрывка.
«В кабинете литературы Володя сидел за последней партой на Мурмане. Ну как сидел? Обычно он, закрыв глаза, лежал и слушал Таисию Яковлевну. И сегодня юноша не предполагал, что будет перемены.
– Эта математика – просто кошмар! – простонал про себя Володя. – Ничего не понимаю.
– Но этот ужас, наконец-то, закончился, – прозвучало бесстрастно в его голове.
– Да, – с облегчением вздохнул юноша. – Отдохну на литературе.
– Впереди еще физика! – снова прозвучало в голове.
– Физика, – с обреченностью подумал он и попытался себя приободрить. – Хоть бы Таисия Яковлевна начала новую тему. Тогда и подремать удастся.
«…»
Володя выслушал вопросы историка, продолжая лежать на парте, и подумал, что подремать, сегодня ему не получится.
«…»
После этого вопроса Володя c видимым усилием поднял голову. Он сидел, как мы уже сказали, за последней партой в первом ряду. В начале урока юноша сразу уронил голову на сложенные на парте руки. Не знакомому с ним учителю могло показаться, что ученик дремлет.
«…»
Сразу как началась дискуссия между Аней и Викой, Володя снова уронил голову».
– Так что, по-моему, – подытожил Андрей Васильевич, – мой автор углублялся в мысли Володи и показал его реакцию на замену, и что юноша об этом думает.
– Так о реакции ученика на замену в тексте только одно предложение! Его, даже читая текст, можно запросто просмотреть. А если вчитаться: «Володя выслушал вопросы историка, продолжая лежать на парте, и подумал, что подремать, сегодня ему не получится», то ничего и не понятно, – возразил Владимир Николаевич.
Андрей Васильевич почесал правую бровь, надавил ладонями на бедра и одновременно поднял плечи, втягивая голову. В шее раздался слышимый хруст.
– Хорошо, представь, что у тебя очень сильно болит голова! – хозяин пристально посмотрел гостю в глаза, давая установку. – В этом состоянии ты хочешь только одного – покоя. Тебе безразлично кто из гуманитариев будет вести урок. Вот если бы литературу заменили физикой или химией, то тогда бы ты точно закричал от страха перед новой болью. А так какая тебе разница – будет литература или история? И ещё одно. Боль болью, но даже в этом состоянии мозг-то работает! Учитель, выглядевший как артист, не может провести урок скучно. Мозгом ученик это понять может, но вот прочувствовать, ему мешает боль. Поэтому и внешне и внутренне ты будешь равнодушен к замене, и твои мысли заняты только убаюкиванием боли.
– Ладно, понял, убедил, – махнув рукой, согласился Владимир Николаевич. – А что там с реакцией учителя? – и гость вопросительно посмотрел тускло блестящими глазами на хозяина.
Реакция учителя
Андрей Васильевич повернул голову сначала на право, а потом налево, разминая шею. И затем снова поднял плечи и вдавил в них голову, прохрустывая шею.
– Автор в предложенном тексте указал на ожидаемую реакцию учителя истории, которого завуч попросила провести урок истории вместо урока литературы.
«Каждому, кто даже недолго c ним знаком, сложно представить, что он согласится c подобным предложением. А ведь Лариса Николаевна знала учителя истории много лет. Скучать весь урок и наблюдать, как ученики, тихо переговариваясь, делают домашнее задание к следующим предметам? Такая перспектива могла присниться Андрею Васильевичу только в страшном сне!»
Моей реакции участнице семинара показалось мало. Её хотелось, чтобы я волновался, что мне придется вести урок литературы, а я понятия не имею, как это делать.
– Твоя реакция не оправдала ожиданий читательницы! – веско подытожил Владимир Николаевич и весело во весь рот улыбнулся.
– Мне о таком странном явлении у школьников ещё учителя литературы рассказывали, – стал объяснять Андрей Васильевич. – Ученики приходят с урока истории на литературу и не могут вспомнить, что они проходили. Литературные произведения несут в себе историческое время и события. Но они почему-то никак не соединяются в головах у школьников с содержанием романов и повестей. В результате материал по истории не пересекается с материалом по литературе. А ведь по истории в каждую эпоху мы проходим раздел культуры и изучаем не только архитектуру, скульптуру и живопись, но литературу и музыку. Какие литературные стили доминировали в то время, какие произведения им соответствовали, а какие нет. Вот куда девается вся эта информация? Скажи куда?! – с грустью подытожил хозяин.
– В песок! – засмеялся Владимир Николаевич и взъерошил на голове волосы. – Сам учился в школе и знаешь выражение – мы проходили. Вот прошли и что? Правильно, забыли! Зачем держать в голове ненужный хлам.
Глубже и красочнее или же проще?
– Вов, я полагаю, что абсолютизация присутствия конфликта в любой ситуации отражает, на мой взгляд, не глубину постижения персонажа, а ограниченность (шаблонность) мышления автора. Разное поведение персонажа в разных ситуациях возможно и понятно. Например, один персонаж ведёт себя в обычной ситуации как герой, и как трус в смертельной. Другой персонаж внешне ничем не примечателен, а в ситуации жизни и смерти проявляет себя как герой. Однако, ожидание различия поведения каждого персонажа в спокойной и стрессовой ситуациях будет ошибочным. Разные герои ведут себя по-своему, а не одинаково. Если третий персонаж ведет себя одинаково в разных ситуациях, возможно, что оболочка и ядро его характера едины.
– А можно проще выразить твою глубокую мысль? – гость вопросительно посмотрел на хозяина.
– Хорошо, – легко согласился Андрей Васильевич. – Ожидание волнения от героя со стороны читательницы не учитывает обстоятельств, в которых происходит событие. С чего учителю волноваться из-за замены в чужом классе? Это для него не вопрос жизни и смерти. Даже если его попросят провести другой предмет. Он ведь никакой ответственности за результат обучения не несет. Не его будут ругать на педсовете за плохие оценки по литературе по итогам года.
– Так об этом только наверное ты один и знаешь! – весело парировал Владимир Николаевич. – Для остальных всё случается как в первый раз. Они не видят ни причин, ни последствий, ни обстоятельств. Это и называется художественное произведение – пиши что хочешь! Как говорил в своё время Джордж Лукас: «В космосе вакуум и звёзды не взрываются со звуком. У меня же в «Звёздных войнах» они бабахают по полной».
