Андрей Стоев
За последним порогом. Паутина. Книга 2

Корреспонденты поклонились и быстро удалились, причём с явным облегчением.

– Знаешь, Кени, когда эта дура задала свой вопрос, от тебя такой жутью повеяло, что я сама испугалась, – негромко сказала Ленка. – Как ты это сделал?

– Не знаю, – ответил я с недоумением. – Сам не понимаю, что это было. Я просто разозлился на провокацию.

– Кстати, о вопросе, – вмешалась Алина. – Я бы и в самом деле хотела купить несколько картин. Вы не планируете устроить аукцион в конце выставки?

Мы с Ленкой озадаченно переглянулись.

– Мы подумаем, – ответили хором.

– Подумайте, – засмеялась Алина.

* * *

Я позвонил в дверь, и за матовым стеклом немедленно появилась тень. Дверь открылась, и горничная в кокетливой кружевной наколке в замешательстве уставилась на меня.

– Госпожа Кира дома? – помог я ей.

– Да, господин Кеннер, – оправившись от неожиданности, торопливо ответила она. – Извините, господин Кеннер. Входите, пожалуйста.

– Я не буду заходить. Передайте госпоже, что я жду её в саду.

Я присел на лавочку перед линейкой каких-то декоративных кустов, лениво рассматривая дом Зайки. Дом был не особо большой, но очень миленький, даже с виду уютный. Зайка явно не пожалела денег на хорошего архитектора. Минут через пять появилась и она сама, изрядно запыхавшись.

– Что-то случилось, господин? – с тревогой спросила она.

– О нет, я всего лишь хочу поговорить подальше от ушей прислуги. Извини, что так тебя встревожил, я не подумал, как это может выглядеть. Пойдём погуляем немного.

Мы направились в сторону леса по усыпанной жёлтыми и красными листьями дорожке. Дорожки постоянно убирались, но дворники просто не успевали их сметать. До снега оставалось совсем недолго, и по утрам в воздухе уже ощущалась лёгкая морозная свежесть.

– Как ты себя чувствуешь здесь? – спросил я её.

– Замечательно, – она взглянула на меня с удивлением. – Как ещё я могу себя чувствовать?

– Я немного не о том спрашиваю, – улыбнулся я. – Это не вежливая фраза из серии «Как дела?», а серьёзный вопрос о твоём самочувствии. У нас здесь мощный источник, и он наверняка как-то на тебя влияет.

– Ах, это, – она надолго замолчала, прислушиваясь к себе. – Ну да, поначалу я действительно не очень хорошо себя здесь чувствовала, но потом стало легче. А сейчас вообще ничего не замечаю. Но к святилищу всё равно не могу близко подходить.

– К святилищу тебе подходить и не стоит. Оно настроено на нашу кровь и чужих не любит. Но я тебя спросил об этом не просто так – я вспомнил, что ты хочешь ускорить получение дворянства.

Зайка дёрнулась было возразить, но я остановил её поднятой рукой.

– Хочешь, не хочешь – неважно. Я в любом случае тебя не осуждаю. Просто способ такой есть.

– И вы точно не будете против?

– Скорее, даже буду всецело за, – засмеялся я. – Ты же помнишь, что нам придётся выплатить за ваше дворянство залог чести^[7]? Князь с его размером скромничать не будет. Мы его, конечно, заплатим, но нам это долго икаться будет, я уверен. Если твои дети получат наследственное дворянство сами, я буду только рад. А князь, разумеется, не очень.

– Если они получат дворянство сами, то они могут и не захотеть стать вассалами, – осторожно заметила Зайка.

– А зачем мне вассал, который этим тяготится? И вообще, если у человека не хватает ума, чтобы понять, что ему это нужней, чем мне, то я лучше обойдусь без такого умника.

Зайка вопросительно посмотрела на меня.

– Кира, вассалы не рабы, – пояснил ей я. – Как раз наоборот, этот статус даёт вассальной семье очень многое. Ведь если разобраться, обычный дворянин не так уж сильно отличается от мещанина. Ну, есть какие-то права, немного повыше статус, но если ты посмотришь вокруг повнимательнее, то обнаружишь, что все дворянские семьи, которые хоть что-то из себя представляют, тесно связаны с аристократами. Именно гербовое дворянство обладает реальными возможностями, которыми оно может поделиться с вассалами.

– И что, исключений нет? – немного недоверчиво спросила Зайка.

– Может быть, и есть, – пожал я плечами. – Но мне ничего в голову не приходит.

– Доричи довольно сильная семья, и герба у них нет, – заметила она. – Это которые дают протекцию Буткусу. Они ничьи не вассалы, я это точно знаю.

– Сильная семья, – согласился я. – Но ты явно незнакома с одной малоизвестной историей. Весьма романтической историей, замечу, и с хорошим концом, что, в общем-то, большая редкость среди романтических историй. Итак, лет примерно сорок назад один юноша по имени Севе́р встретился с юной красавицей Астой и влюбился без памяти. Семьям эта связь не понравилась, – по крайней мере, одной семье точно, – но влюблённые проигнорировали недовольство семей и всё-таки поженились. Был скандал, который, однако, как-то быстро затих. Семьи всё-таки не стали изгонять молодых и скрепя сердце смирились с фактом. Так очаровательная Аста Дорич стала Астой Соболевой, ну а пылкий юноша Севе́р лет через десять стал главой аристократического семейства Соболевых. Выслушав эту чудесную историю и стерев слёзы умиления, мы уже не удивляемся тому, что Доричи всегда грудью стоят за Соболевых, а те в ответ помогают во всех их начинаниях.

– Действительно, замечательная история, – согласилась Зайка. – Визион по ней не делали? Я бы посмотрела.

– Я думаю, если и были желающие это экранизировать, они здраво рассудили, что герои могут проявить недовольство самым болезненным способом, и решили не рисковать, – засмеялся я. – Деятели искусств обычно обладают очень острым чутьём на неприятности. Во всяком случае, те, которые из долгожителей. Но мы как-то совсем отвлеклись.

– Да, – кивнула Зайка, – вы начали говорить о способе получения дворянства.

– Верно. Так вот, меня всегда удивляло, почему в родах так много Владеющих. Да практически все дети у них одарённые, за небольшим исключением. Когда у нас появилось святилище, я начал подозревать, что знаю ответ, но это была просто догадка, полной уверенности у меня всё же не было. И вот недавно в разговоре со Стефой Ренской я осторожно перевёл разговор на это, и получил ясное подтверждение: если беременность протекает в области действия родового источника, ребёнок практически со стопроцентной вероятностью будет одарённым.

– То есть у меня будут одарённые дети? – Зайка от неожиданности остановилась и посмотрела на меня расширившимися глазами.

– Наверняка, – подтвердил я. – А поскольку мы обеспечим необходимое обучение, то с большой вероятностью они дорастут до Владеющих. Но ты всё-таки не воспринимай это как гарантию – для получения наследственного дворянства им нужно дойти до седьмого ранга, а это непросто. Но тем не менее при надлежащем желании и трудолюбии у них будут все возможности стать Старшими. Кстати, если отцом будет одарённый, даже не особо сильный, то это очень увеличит шансы.

Зайка надолго погрузилась в мысли, не замечая, куда идёт. Я не мешал ей, молча шагая рядом.

– Это всё очень неожиданно, – наконец пробудилась она. – Мне нужно будет как следует это обдумать.

– Обдумай, – согласился я. – Никакой спешки с этим нет, тебе самой решать, когда и как. Собственно, я хотел с тобой пообщаться по совсем другому поводу – просто вспомнил о разговоре со Стефой, вот и заговорил об этом. У нас есть более насущная проблема – мне надо ехать в империю.

– Неподходящее время, – нахмурилась Зайка.

– Совсем неподходящее, – со вздохом согласился я. – Вот-вот всё взорвётся. Я, правда, заявил князю, что мы останемся в стороне, но всё равно стоит опасаться. Мы у Греков в списке главных врагов, кто знает, что им в голову придёт.

– А нельзя как-нибудь это отложить?

– Нельзя, – отрицательно покачал головой я. – Князь ясно высказал настойчивое пожелание, чтобы я съездил в Лотарингию к родственникам. Я и так слишком долго с этим тянул. До сих пор это всё же выглядело как демонстрация независимости, но с каждым новым днём начинает всё больше выглядеть как демонстрация пренебрежения.

– То есть вы только в Лотарингию и обратно? – уточнила она.

– Нет, не только. Есть дело в баронстве, а ещё надо пообщаться с епископом, возможно, заглянуть на денёк в Рим. В общем, дел много накопилось. Возьму дирижабль, но всё равно, самое меньшее неделю меня не будет. Лена, скорее всего, полетит со мной, так что ты опять остаёшься главной.

Зайка состроила печальную гримасу. Оставаться за главную в такое неопределённое время ей совсем не хотелось, и я её прекрасно понимал.

– Ничего здесь не поделать, Кира, – сказал я сочувственно. – Сам не хочу на тебя всё сваливать, но ссориться с князем хочется ещё меньше.

– Да я всё понимаю, – вздохнула она. – Какие будут распоряжения?

– Главное, будь готова к неприятностям. Греки сейчас в отчаянии, запросто могут отчудить что-нибудь непредсказуемое, и мы при этом тоже можем попасть под раздачу. Для дружины – повышенная готовность и никаких вольных контрактов. Всем слугам дома передвигаться как можно меньше, и обязательно с охраной. Тебя это в первую очередь касается. Вообще, старайтесь мелькать пореже. Короче, смотри сама. Все опасности предусмотреть не получится, так что просто будьте настороже.

Глава 5

В баронство мы отправились на машине, чем Ленка была страшно недовольна. Пятичасовая поездка не вызвала у неё никакого энтузиазма, к тому же нам пришлось встать очень рано, и мы совершенно не выспались. И сейчас она щедро делилась своим плохим настроением с окружающим миром.

– И почему мы не могли сразу полететь на дирижабле? – раздражённо ворчала она.

Дирижабль должен был ждать нас в Дерпте, где имелся маленький воздушный порт. Собственно, первоначально я планировал ехать с комфортом в салон-вагоне, но потом решил, что лучше поменьше привлекать к себе внимание, и остановился на нашем курьерском дирижабле. Нам ещё не довелось на нём побывать, но я подозреваю, что уровень комфорта там не дотягивает даже до нашей скромной каюты на «Сиськах Фрейи», так что мою взыскательную жену, скорее всего, ждут новые лишения.

– Потому что у нас в Раппине нет причальной мачты, – терпеливо сообщил я прекрасно известный ей факт. – Я понимаю, милая, что ты бывалая воздушница и не любишь путешествовать по земле, но иногда приходится идти против себя.

– Вполне можно обойтись и без мачты!

– Да, я так и представляю, как баронесса карабкается по верёвочной лестнице, демонстрируя ошеломлённым подданным очаровательные виды.

– Какие ещё виды, Кени? – поморщилась она. – Я же не в юбке буду лезть.

Я скептически приподнял бровь, демонстративно рассматривая её модные тесные штаны, достаточно откровенно обрисовывающие фигуру. Ленка презрительно фыркнула и отвернулась.

– К тому же нам там всё равно потребуется машина, – добавил я.

– Можно подумать, мы бы на месте не нашли какую-нибудь машину.

– В Раппине? Разве что военный грузовик. Конечно, не грузовик красит человека, но всё же я думаю, что это неподходящий вариант для визита к епископу Дерптскому.

– Значит, надо построить мачту наконец!

– Это замечательно, что ты вызвалась, милая, – обрадовался я. – Займись этим, я прикажу выделить средства на это строительство из резервного бюджета.

Ленка возмущённо засопела, но промолчала.

– Прекращай капризничать, Лен, я же знаю, что ты просто не выспалась. Дорога пока хорошая – ложись на диван и поспи хотя бы до Пскова.

Она немного подумала, не покапризничать ли ещё, но в конце концов и в самом деле решила вздремнуть. Ну а я погрузился в раздумья. Как-то неожиданно вышло так, что мне приходится балансировать между сильными мира сего. И главная проблема здесь состоит в том, что я-то к сильным мира сего даже близко не отношусь. Причём я совершенно не желал во всё это влезать, но меня незаметно затянуло туда, как неопытного пловца сильным течением. И сейчас мне приходится мучительно размышлять, как учесть интересы всех участников и выплыть пусть и без прибыли, но хотя бы без потерь.

За всеми этими невесёлыми мыслями я и сам не заметил, как задремал. Проснулся я, только когда мы пересекали мост через Вярску^[8]. Ленка тоже зашевелилась.

– Где мы, Кени? – спросила она, зевая и аристократически прикрывая рот ладошкой.

– Уже в баронстве, через полчаса будем в Раппине. Можешь ещё немного поспать.

– Не хочу, – бодро ответила Ленка. – Что у нас планируется в баронстве?

– Мне надо поговорить со старейшинами лесных. Ну и вообще посмотреть, как дела в баронстве. Ну а что касается тебя, то я хочу, чтобы ты проинспектировала баронскую стражу – как учатся, как служат, с чем у них хорошо, а что можно улучшить – в общем, всё.

– Проинспектирую, – согласилась она. – А почему именно со старейшинами?

– Можно в крайнем случае и с Вороном, мне просто не хочется с ним дело иметь. Слишком он хитрый – и дурак при этом. Дятлом его бы звать, а не Вороном, промахнулись лесные с именем.

До самого Раппина мы лениво переговаривались о пустяках. Наконец лимузин, покачиваясь на стыках настила, преодолел мост через Выханду, и перед нами открылся величественный фамильный замок. Величественный по отношению к соседним курятникам, конечно же. Я с удивлением обнаружил, что управляющий ждёт нас у ворот. «Он что, с утра здесь стоит?» – мелькнула мысль, но потом мой взгляд упал на телефонные провода, тянущиеся в замок, и ответ стал очевиден. Ну хоть обошлись без костров на дозорных башнях, всё-таки прогресс – великая вещь.

– Здравствуйте, почтенный, – приветствовал я управляющего.

– Ваша милость барон, ваша милость баронесса, – поклонился Фальк. – С приездом! Обед вас ждёт, позвольте проводить.

– А и пообедаем, – охотно согласился я, и Ленка тоже оживилась.

Есть всё-таки своя прелесть в простых сельских обедах в стиле Молоховец^[9], как наши предки едали. Ну, в тех, где шесть перемен блюд и кулебяки о четырёх углах. Жаль только, здоровья нужно много для таких обедов – измельчали потомки, что ни говори. Наконец мы доползли до десерта.

– Благодарю, почтенный Леннарт, – с признательностью кивнул я управляющему. – А расскажите-ка нам что в баронстве делается. Какие достижения, какие проблемы?

– Да в общем-то, никаких проблем, ваша милость, – степенно ответствовал управляющий. – Все работы идут по плану, в бюджет в целом укладываемся.

– В целом?

– Где-то небольшой перерасход, а где-то и экономия выходит. В среднем укладываемся, если по итогу и разойдёмся в какую-то сторону, то совсем ненамного.

– Отрадно это слышать, почтенный, – одобрительно заметил я. – Как там лесные? Хлопот не доставляют?

– Сидят тихо, ваша милость. Немного торгуют с крестьянами, а так и носа из своего леса не показывают.

– Из моего леса, – уточнил я. – А чем торгуют?

– Железо покупают простое – ножи, топоры, гвозди. А в основном продукты, главным образом молочные. У них там в лесу коров нет, крестьяне говорят, они олених доят. Ну может, и врут.

– Олених? – поразился я. – Оригинально. Надеюсь, оленихи не возражают. А что про нашу новую стражу скажете? Как она работает?

– Замечательно, вот прямо замечательно, – оживился Фальк. – Оказывается, есть у нас в баронстве преступники, есть! Точнее сказать, были. Крестьяне, как выяснилось, просто не жаловались, потому что считали, что это бесполезно. А сейчас все видят, что в баронстве есть закон. Старый Кай Песонен за здоровье вашей милости каждый день молитвы возносит.

– Он, судя по всему, очень томился бездельем, – согласно кивнул я, – и вот, наконец, нашёл себя.

– Именно так, ваша милость, – подтвердил управляющий, – именно нашёл себя. Новую тюрьму содержит идеально, не у всякой хозяйки такой порядок в доме.

– Как с преступниками поступаете?

– Как положено, выборные судьи дела разбирают. Решают по имперским уложениям да по заповедям господним. Глаз за глаз, и всё в таком духе. Убийц вешаем, воров на первый раз в тюрьму, а на второй тоже на виселицу. Ну вообще по обстоятельствам, конечно, смотрим.

– Что, и убийства были? – порядком изумился я. Это здорово расходилось с моим представлением о баронстве, как о глухой дыре, где никогда ничего не происходит.

– Два было, оба из ревности. Один жену убил, другой соседа. Повесили, конечно. Вот кстати говоря, раз уж мы про преступников заговорили. Случилось у нас тут сложное дело, а наши выборные всё же люди простые, вряд ли смогут правильно рассудить. Здесь надо бы баронским судом решить.

– Ну рассказывайте, почтенный, что за сложное дело такое, – поощряюще кивнул ему я.

– Контрабандисты, ваша милость.

– Опять от лесных возили? – у меня резко испортилось настроение.

– Никак нет, ваша милость. Скупали у крестьян молочные продукты – сметану, сливки, творог, – и вывозили в Дерпт и дальше, до самой Риги. Стража как начала это дела распутывать, обнаружила семнадцать тайных хуторов с молочными фермами. Ну как тайных – все соседи знали, конечно, но молчали. А скорее всего, тоже тайком участвовали – деревня налоги платит, но там коров, считай, и нет. Все коровы на хуторе, а мы про него и не знаем. То есть выгодно всем – фермы налог не платят, поэтому цены низкие держат, а скупщики тоже без пошлины вывозят. Всем сплошная выгода, один только барон в убытке.

Ну надо же – контрабанда сметаны и сливок, прямо по заветам кота Матроскина! Такое, наверное, только в Ливонии возможно. Представляю, какие щёки наели эти негодяи на баронской сметанке.

– И в самом деле безобразие, – согласился я. – Ну что ж, рассудим.

Негодяи, однако, оказались на удивление худыми – видно, не впрок пошли краденые сливки.

– Попались, злодеи, – ласково поздоровался с ними я. – Как говорится, сколько верёвочке ни виться… Вот и вам тоже конец пришёл.

Злодеи рухнули на колени и взмолились, обращаясь почему-то к Ленке:

– Пощадите, ваша милость! Мы люди маленькие, что нам приказали, то мы и делали!

Им, похоже, уже объяснили, кто здесь ангел кротости, а кто головы отрывает. В общем-то, так и планировалось, но всё же немного обидно быть пугалом.

Ленка от этих мольб слегка растерялась и зашептала мне на ухо:

– Что мне говорить?

– Ничего, просто делай доброе лицо, – шепнул я ей в ответ. – Изредка шепчи мне на ухо что-нибудь, вроде как просишь о чём-то.

– Ты слишком добра к этим прохвостам, дорогая, – громко заявил я нахмурившись. – У них же на мордах написано, что они закоренелые преступники и не желают раскаиваться.

Преступники начали наперебой уверять меня, что они-то как раз горячо желают раскаяться.

– Значит, говорите, что сожалеете о своих преступлениях, – с сомнением сказал я. – Возможно, я вам и поверю, если вы искренне ответите на мои вопросы. Но учтите – хоть один намёк на ложь, и вы немедленно идёте на виселицу, и на заступничество баронессы можете даже не надеяться. Вам понятно?

Несчастные закивали так яростно, что я слегка испугался, как бы у них не оторвались головы. В результате краткого допроса выяснилось, что это выгодное дельце затеял рижский купец Юрген Хольц, который держал оптовую торговлю молочными продуктами, а пойманные преступники были младшими приказчиками, которые, собственно, и вывозили закупленный товар.

– Так вы, наверное, не только у нас закупаете? – полюбопытствовал я.

– В основном у вас, другие пошлинами обкладывают.

– Ну да, мы-то не обкладываем, – саркастически заметил я. – Сколько с вас Нейгаузен берёт?

Собеседник замялся, видимо, это было коммерческой тайной. Я вопросительно поднял бровь и посмотрел на Кая Песонена, стоявшего сзади арестованных.

– Десятую от стоимости товара, – торопливо сказал второй.

– Неплохо он с вас имеет, – хмыкнул я. – А что берёт мать Тереза из Ольденторна?

На это раз замялись оба, наконец тот, что послабее, нерешительно ответил:

– Преподобной много требуется на разные богоугодные дела…

Насколько я понимаю, с высокого христианского на наш простой языческий это переводится как «жадная тварь». По всей видимости, она даже твёрдый процент не устанавливает, а дерёт, сколько удастся содрать.

– Ладно, Христос с ними, с богоугодными делами, не мне в такие высокие материи лезть, – великодушно махнул рукой я. – Я выслушал суть дела и вынес такое решение: раз уж за вас просит сама баронесса, вас я отпускаю без наказания…

Арестанты выглядели так, как будто готовы упасть в обморок от счастья.

– … Купцу же Юргену Хольцу надлежит выплатить разумный штраф, который назначит ему мой управляющий Леннарт Фальк. В дальнейшем я дарую ему право вывозить закупленный товар беспошлинно, однако при условии, что он будет подавать подробные декларации, сколько, чего, и за какую цену закуплено. Будут проводиться регулярные проверки, и если выяснится, что данные подаются неверные, право на беспошлинную торговлю может быть отозвано. Да если он посмеет меня обманывать, то я, пожалуй, опять пошлю в Ригу своих парней, а потом буду иметь дело с его наследником. Надеюсь, этот ваш Хольц понимает намёки. Почтенный Леннарт, сметану и прочее, что они там назакупали, мы конфискуем. Пристройте это куда-нибудь – в школу передайте, в лечебницу, малоимущим раздайте. На этом всё, уводите их, почтенный Кай, и верните им их грузовик, пусть едут к своему купцу.

Когда Кай увёл счастливых приказчиков, Фальк осторожно меня спросил:

– Извините, ваша милость, но может стоило бы хоть пять процентов с них брать?

– Сейчас купец только у нас закупает. Оттого у нас и новые фермы появляются, потому что хороший спрос есть. Обложим его пошлиной – он к соседям уйдёт. Пусть лучше наши крестьяне богатеют, мы своё налогом с них возьмём, они-то никуда не денутся. И вообще, с тех, кто покупает товар у наших подданных, мы пошлин брать не будем. И штраф, кстати, с купца возьмите символический, просто чтобы порядок напомнить. Я думаю, пяти тысяч пфеннигов будет достаточно.

– Наверное, вы правы, ваша милость, – со вздохом согласился управляющий.

– Да не беспокойтесь вы, почтенный, – успокоил его я. – Мы уже совсем скоро начнём в прибыль выходить. И кредиты вернём. Нам сейчас важнее основы будущего богатства заложить, а не пытаться урвать что-то со всех, с кого можно.

* * *

Мы шли к лесу уже знакомой тропинкой, увлечённые беседой.

– Что расскажешь про стражу, Лен?

– Посмотрела я на них. Там всё печально, Кени. К нашим-то ратникам вопросов нет, а вот новички, которых мы из местных набрали… Парни рассказывали – еле-еле отучили их зажмуриваться перед выстрелом.

– Крестьянские дети, третьи сыновья, которым деваться больше некуда, – кивнул я. – Я, в общем-то, от них никаких чудес и не ждал. Главный вопрос: когда мы сможем отозвать наших дружинников и всё взвалить на местных?

– Знаешь, Кени, у меня такое ощущение, что никогда.

– Никогда – не ответ, – вздохнул я. – Мы платим нашим ратникам боевые за то, что они служат в здешней страже и учат местных, но даже так они не согласятся сидеть здесь годами. Вообще не представляю, что здесь делать – может, искать четырнадцатилетних сирот и отдавать их в школу Лазовича? Сколько мороки с этим баронством – я уже проклял себя за то, что выдавил его из папы. Жадный всегда дурак – напоминай мне об этом почаще, Лен.

За разговором я и не заметил, как мы подошли к кустам.

– Эй ты, за шиповником, – громко сказал я, посмотрев в сторону группы раскидистых кустов, усыпанных крупными оранжевыми ягодами, – позови Росомаху или Бобра, а лучше обоих. И давай побыстрее.

Из-за кустов послышалось тихое, но вполне различимое возмущённое фырканье, но комментариев не последовало, а затем огонёк, излучающий чувство негодования, начал быстро удаляться.

– Не устаю поражаться этому лесу, – заметил я, усаживаясь на удобное брёвнышко. – Везде деревья уже голые, а здесь всё зеленеет, как в июле.

– Здорово в таком лесу жить, наверное, – завистливо вздохнула Ленка, умащиваясь рядом.

– Насчёт этого не уверен, – хмыкнул я. – Ванная в ручейке и туалет под кустом даже в волшебном лесу удовольствие сомнительное.

– Нет в тебе романтики, Кени.

– Нет, – печально согласился я. – Зато у меня есть жена, в которой романтики как раз хватает на нас двоих.

Мы сидели и ждали молча, наслаждаясь запахом летнего леса, таким необычным посреди глубокой осени. Через полчаса мы наконец почувствовали приближение нескольких сознаний.

– Интересно, Кени – эмоций они почти не излучают, а мы их чувствуем, – с лёгким удивлением отметила Ленка.

– Я тоже заметил, что мы в последнее время стали как-то иначе чувствовать, – подтвердил я. – Надо бы как-нибудь спокойно разобраться, что же мы умеем.

Тут из-за кустов показалась группа лесных, и разговор сам собой отложился до лучших времён. Росомаха, Бобёр и неизменный Ворон – впрочем, я был уверен, что без него не обойдётся, так что совершенно не удивился.

– Зачем вы нас вызвали? – хмурясь потребовал ответа Росомаха. Рядом хмурился Бобёр, а Ворон скромно держался чуть позади и помалкивал. Я с интересом заметил, что хмуриться-то старейшины хмурились, но никаких отрицательных чувств не испытывали, зато в эмоциях прослеживалось лёгкое любопытство. Наверное, скучно им в лесу, а тут выпал случай поболтать с новыми людьми.

– Затем, чтобы поговорить, – рассудительно сказал я. – Разве это не очевидно?

– От нас разговаривает Ворон.

– Почтенный Ворон несколько утратил моё доверие, – с сожалением объяснил я. – Поэтому я хочу, чтобы все наши договорённости подтверждались старейшинами племени Вербы – во всяком случае, до тех пор, пока доверие не восстановится.

Старейшины нахмурились уже всерьёз, а у Ворона лицо сделалось таким кислым, будто он съел лимон. Всё-таки одичали они в своём лесу – ну куда это годится, чтобы у вождя племени все чувства были написаны на лице?

– Не надо этих «почтенных», – сменил тему Росомаха. – У нас так не принято. Называйте просто по имени.

– Ну раз у нас такая дружба, то разрешаю называть нас просто «барон» и «баронесса», – согласился я. – Но разумеется, только в приватном разговоре. При посторонних исключительно «господин барон» и «госпожа баронесса». Или «ваша милость».

– С чего бы нам так вас величать?

– С того, что мы являемся владетелями земли, на которой вы живёте. С того, что вы приносили нам присягу верности. И с того, что мы не можем позволить вам обращаться к нам неуважительно в присутствии наших подданных. Могу ещё что-нибудь добавить, но думаю, этих причин более чем достаточно.

Лесные помрачнели, и в эмоциях уже явно прослеживалось раздражение. Ничего, пусть привыкают.

– Здесь не Рифеи, почтенные. Здесь у каждой кочки есть владетель, и если вы хотите жить в этих краях, вам придётся так или иначе встроиться в здешнее общество и соблюдать принятые нормы.

– Так о чём вы хотите поговорить, барон? – недовольно поморщившись, решил прекратить неприятное обсуждение Росомаха.

– Мне тут рассказали, что вы олених доите…

– Мы всех доим, – с некоторым удивлением от предложенной темы ответил тот.

– Звучит угрожающе, – хмыкнул я, – я даже немного встревожился. Но я, собственно, к чему это спрашиваю – может, вам коров привезти?

– Не надо нам коров, – вздохнул Росомаха. – Некому у нас за ними ухаживать. И кормов для коров у нас нет.

– А, понимаю. Для сена луга нужны. Или кукурузу^[10] выращивать под силос.

– Нам проще у крестьян покупать.

– Ну проще, так проще, – пожал плечами я. – Деньги вам неплохие идут с ваших огородов, так что можете себе позволить. Но если что-то нужно из того, что у крестьян не купить, обращайтесь.

– И цена, конечно, будет соответствующей? – язвительно осведомился Ворон.

Ну вот – раскрыл рот только для того, чтобы сказать глупость. Я демонстративно закатил глаза.

– Цена будет минимальной, Ворон. Я дворянин, а не торговец, и свои доходы получаю не с торговли, а с налогов подданных.

Заявление немного спорное, если вспомнить ту же зеленную лавку, но я предпочёл не вдаваться в нюансы, чтобы не усложнять.

– Действительно, есть у нас нужда, барон, – неохотно сказал Росомаха. – Нам необходимо электричество.

– Электричество? – поразился я. Мы с Ленкой переглянулись в полном изумлении.

– Электричество? – повторила она.

– Что вас так удивляет? – не понял Росомаха.

– Зачем вам электричество? – с недоумением спросил я.

– Для освещения, для отопления, – интонации у него были, как при разговоре с маленьким ребёнком. – Бытовую технику мы используем, инструменты электрические. Позже нам кое-какие станки потребуются, для них тоже электричество нужно. Что не так?

– Как-то плохо я себе представляю электрические фонари в волшебном лесу. Скорее в голову приходят какие-нибудь разноцветные волшебные фонарики.

– Откуда вы такую чушь взяли, барон? – сморщил нос тот. – Мы, по-вашему, кто – дикари, которые в шкурах бегают? У нас, правда, не всякое оборудование работает, но мы многое используем.

– А ваши в Рифеях тоже электричеством пользуются? – пришёл мне в голову вопрос. – Где они его берут?

– У вашего князя покупают, где же ещё? Ещё маленькие гидрогенераторы ставим на ручьях, но это только летом, да и вообще толку от них немного.

– А станки вам для чего?

– Наше племя раньше на паучьем шёлке специализировалось, вот его и хотим опять делать.

Я, конечно же, знал паучий шёлк – редкую и очень дорогую материю. Ленка заказывала пару платьев из паучьего шёлка, и даже для нас цена кусалась.

– А он в самом деле пауками производится? – полюбопытствовал я.

– Помилуйте, барон – зачем нам в своём лесу столько пауков? – усмехнулся Росомаха. – И где мы наловим столько мух, чтобы их прокормить? Это специальным образом обработанные волокна – и это вся информация, которую я могу вам сообщить.

Если задуматься, то всё правильно, так и должно быть. Наверное, меня сильно сбило с толку разное фэнтези, которое создало представление об эльфах, как о воздушных существах, которые занимаются в основном тем, что поют прекрасными голосами. Ну и едят свой лембас, которого уходит так мало, что его и выпекать-то нужно лишь изредка. А ведь общество, базирующееся на кустарном производстве, не может нормально развиваться – оно ещё способно прокормить само себя, но излишков на учёных, художников, музыкантов и прочую непроизводящую публику уже не остаётся. Ну а маленькая группа с кустарным производством просто неизбежно выродится до уровня дикарей.

Отсюда вытекает несложный вывод – лесные неспособны существовать автономно, а вынуждены так или иначе встраиваться в общество. И как только они встроятся, они никуда уже не денутся – примерно, как обычный человек не бросит квартиру, семью и работу, и не уйдёт рубить себе хижину в глухой тайге. Ну, кто-то, может, и уйдёт, как вот люди Ворона от князя ушли, но такие случаи редкость. Остальные лесные сидят у князя под крылом и никуда не собираются. А ещё один важный вывод состоит в том, что если я привяжу к себе лесных экономическими связями, то это будет гораздо надёжнее любых договорённостей с Вороном или старейшинами.

– Электричества в баронстве нет, – покачал я головой. – На будущее мы думаем поставить электростанцию на торфе, но это далёкие планы. В настоящее время мы покупаем электричество в Дерпте. Недалеко от Ахья у нас стоит высоковольтная подстанция, от неё можно сделать линию к вам. Но вам в лесу всё равно надо ставить трансформатор, потому что заводить в лес придётся напряжение промышленного стандарта. Если у вас нет своих электриков, думайте, как создать в лесу нормальные условия для рабочих, которые этот трансформатор будут ставить и обслуживать.