Андрей Шляхов
Антропология. Секреты счастливых обезьян

Глава третья
Расы и расогенез

Расой, если кто не в курсе, называется исторически сложившаяся группа людей, имеющая общее происхождение и общие физические признаки.

Деление на расы происходит по внешним признакам, физиологических различий между представителями разных рас довольно мало, и они не носят определяющего характера^[12], а с генетической точки зрения все расы совершенно одинаковы. Не в том смысле, конечно, что у представителей всех рас одинаковый набор генов. Набор генов у каждого человека свой, неповторимый, и совпадает полностью только у однояйцевых близнецов. Но строение молекул ДНК, в которых «записана» генетическая информация, у представителей всех рас одинаково, и число этих молекул одно и то же – их 46.

Необходимо четко различать понятия «раса» и «нация». Раса – понятие биологическое, а нация – социально-культурное. Говорить о «немецкой расе» или «японской расе» так же неграмотно, как измерять расстояние в граммах или килограммах. Языковая общность тоже не может отождествляться с расой, поскольку к одной языковой группе могут относиться представители разных рас. Так, например, среди тюркоязычных народов есть европеоиды (турки и азербайджанцы), монголоиды (якуты) и представители смешанных расовых типов (казахи, киргизы, узбеки). А испанский язык считают родным европеоиды, негроиды и американоиды.

Расы человека нельзя считать подвидами. Так биологи называют часть вида, приобретшую в процессе эволюции под влиянием климатических и других факторов устойчивые особенности, отличающие ее от других частей данного вида. Обратите внимание на слова «примерно соответствуют», в них вся соль. Вид «человек разумный» делится на подвиды не по расам. Такое деление неприемлемо как с биологической, так и с моральной точки зрения. В нашем «родном» виде существуют два подвида: человек разумный разумный (Homo sapiens sapiens), к которому принадлежат все современные люди, независимо от своей расы, и человек идалту (Homo sapiens idaltu). Вполне возможно, что вы никогда не слышали о человеке идалту, поскольку разделение нашего вида на подвиды произошло совсем недавно, в начале нынешнего века. Поводом к разделению послужили ископаемые останки людей, живших примерно 160 000 лет назад. Эти останки были найдены в Эфиопии в 1997 году и получили местное название. На афарском языке «идалту» означает «старейшина». С одной стороны, анатомические особенности людей идалту не позволяли выделить их в отдельный вид рода «люди», поскольку они имели много сходства с современными людьми, принадлежащим к виду «человек разумный». С другой стороны, сходство с современным человеком было не совсем полным. Вот и пришлось разбивать вид «человек разумный» на два подвида. Нам с вами «повезло» – раньше мы были просто разумными, а теперь стали «дважды разумными». Пустячок, а приятно.

Итак, запоминаем, что расы – это не подвиды и уж тем более не разные виды рода «люди», а группы, имеющие некоторые биологические различия, в основном касающиеся внешнего вида. Про разные виды рода «люди» было упомянуто не для красного словца. Тенденция выделения рас в отдельные виды существует с первой половины XVIII века, когда выдающийся шведский натуралист Карл Линней создал биологическую классификацию, расположив все живое по классам, отрядам, родам, видам и прочим условным «полочкам»^[13]. Но такой подход ненаучен и неприемлем.

Формирование современных рас началось 70 000 – 80 000 лет назад, когда человек разумный начал свое Великое Расселение По Планете. В расогенезе (так по-научному называется процесс образования рас) принимали участие неандертальцы и потомки более раннего «мигранта» – человека прямоходящего. Не исключено, что среди тех, с кем скрещивались наши древние предки, также были представители других, пока еще не известных науке видов рода «люди». Эволюция человека была не линейной, а ветвистой, только вот выжить сумел всего один вид.

Принято считать, что человеческие расы приобрели свои черты в результате приспособления к разным условиям окружающей среды. Безусловно, так оно и есть. Вне всякого сомнения, темная окраска кожи у представителей негроидной и австралоидной рас обусловлена необходимостью защиты организма от интенсивного ультрафиолетового облучения, а характерные для этих рас пропорции тела с относительно коротким корпусом и длинными конечностями обусловлены потребностью в увеличении теплоотдачи (длинные конечности увеличивают площадь поверхности тела, а чем больше площадь, тем больше теплоотдача).

Но вот узкий разрез глаз, который имеют представители монголоидной расы, нельзя напрямую связывать с защитой глаз от попадания пыли при сильном ветре. Во-первых, когда пыли в воздухе много, узкие глаза будут засоряться примерно так же, как и широкие. Во-вторых, у монголоидов узкие глаза дополняются так называемым эпикантусом – складкой верхнего века у внутреннего угла глаза. Может показаться, что эпикантус создает дополнительную защиту от пыли, но на самом деле он только мешает, потому что забившаяся под него пыль плохо вымывается слезой. В-третьих (и это самое важное!), генетикам удалось установить, что монголоиды возникли не в степной Центральной Азии, как считалось ранее, а в горно-лесистой местности, находящейся примерно в центральной части современного Китая, где пылевых бурь не бывает.

Возьмем другой пример – характерные признаки европеоидной расы. Если светлую кожу можно объяснить потребностью в усвоении ультрафиолетового излучения, то светлые волосы с приспособительной точки зрения никак объяснить нельзя. И хорошо развитый третичный волосяной покров (наличие волос у мужчин на лице и на теле) тоже нельзя объяснить. И вообще очень многое из расовых признаков не имеет убедительного «приспособительного» объяснения. Непонятно, почему естественный отбор закрепил именно их.

Но естественный отбор – это основной, а не единственный фактор или, если хотите, механизм эволюции. Кроме естественного отбора, существует также и половой отбор. Знаете о таком?

Половой отбор является разновидностью естественного отбора. Сущность его заключается в конкуренции за полового партнера между особями одного вида. Такая конкуренция приводит к избирательному или, как еще говорят, выборочному спариванию, при котором одни партнеры имеют преимущество перед другими. Признаки, делающие особь более конкурентоспособной в глазах представителей другого пола, закрепляются половым отбором.

Важно понимать разницу между естественным и половым отбором. Естественный отбор происходит в процессе борьбы за существование и затрагивает всех особей в популяции, независимо от их пола. А половой отбор происходит в процессе борьбы между особями одного пола за возможность спаривания с особями другого пола. В результате естественного отбора гибнут неприспособленные и выживают приспособленные, в результате полового отбора никто не гибнет, просто одни самцы оставляют больше потомства, чем другие. Естественный отбор всегда практичен и понятен. Зная условия окружающей среды, мы можем понимать полезность или вредность признака. С половым обзором все гораздо сложнее. Далеко не всегда можно понять, почему тот или иной признак является предпочтительным.

В ряде случаев естественный и половой отбор действуют в одном и том же направлении. Половой отбор усиливает эффективность естественного отбора, снижая шансы плохо приспособленных самцов на оставление потомства. Так, например, хорошая физическая форма самца является преимуществом с точки зрения обоих разновидностей отбора. А вот яркая демаскирующая окраска или же длинный хвост, который затрудняет движение – это явный недостаток, но он может почему-то оказаться привлекательным для самок и станет преимуществом с точки зрения полового отбора. Вполне возможно, что узкие глаза с эпикантусом или же светлые волосы выглядели привлекательными для представителей противоположного пола и потому закрепились в популяции. Никакого практицизма в таком предпочтении не было, признак просто нравился.

Концепцию полового отбора разработал Чарльз Дарвин. В 1871 году он опубликовал труд под названием «Происхождение человека и половой отбор». «Эта форма отбора определяется не борьбой за существование в отношениях органических существ между собою или с внешними условиями, – писал Дарвин, – но соперничеством между особями одного пола, обычно самцами, за обладание особями другого пола». Кстати говоря, утрату нашими предками шерстяного покрова Дарвин считал результатом полового отбора, а не следствием выхода их из леса в саванну.

У разумных существ половой отбор имеет что-то вроде преимущества перед естественным, потому что он проводится осмысленно и самостоятельно, а не «навязывается» природой. Есть гипотеза, объясняющая бурное развитие интеллекта у наших предков не столько результатом естественного, сколько полового отбора. На определенном этапе эволюционного процесса самки начали отдавать предпочтение не самым сильным, а самым умным, потому что умный партнер был выгоднее, он мог лучше обеспечивать свою семью пропитанием.

У животных нет чувства прекрасного, так, во всяком случае, принято считать в наше время, но половой отбор у них тоже существует. Например, огромные «хвосты»^[14] самцов павлинов – результат полового отбора. Таким образом самец демонстрирует самке свою силу и хорошее состояние здоровья – я такой здоровый, что могу таскать столь обременительный груз. Эстетика тут не при чем и логическим мышлением павлины не обладают, просто так совпало, что по каким-то неведомым причинам самки стали предпочитать непрактичный признак, для обладания которым нужно быть сильным и здоровым. Хотелось бы, конечно, раскрыть тему полового отбора во всей ее красе, потому что это очень интересная тема, но не в этот раз, поскольку речь у нас идет о расогенезе, и не в этой книге, о нем вообще нужно отдельную книгу писать.

Идем дальше.

Каким образом совершенно бесполезный признак может распространиться в популяции настолько, что им будет обладать подавляющее большинство особей? Половой отбор в расчет не берем, сейчас мы будем рассматривать другой механизм.

В биологии существует такое понятие, как «эффект бутылочного горлышка». Этот эффект возникает в результате природных катаклизмов (впрочем, в наше время, «бутылочные горлышки» создаются и искусственными катаклизмами, например – войнами). Катаклизм в случайном порядке уничтожает часть популяции, то есть создает условное «бутылочное горлышко», в которое проходят те, кто выжил. Кто именно сумеет проскочить в «горлышко», неизвестно, и никаких закономерностей здесь не существует. Запросто может случиться так, что в «горлышко» проскочат не самые приспособленные, а те, кто оказался ближе к нему. Например, те, кто обитал дальше от эпицентра землетрясения или же вблизи водоема, в котором во время засухи сохранилась вода.

Допустим, что в данной популяции небольшая часть людей (5 % от общего количества) имела узкий разрез глаз и эпикантус. Произошло землетрясение, бо́льшая часть населения популяции погибла. В результате доля узкоглазых выросла до 80 %. А затем мог включиться и половой отбор – то ли женщины решили, что им больше нравятся узкоглазые мужчины с эпикантусом, то ли мужчинам стали больше нравиться узкоглазые женщины, но в конечном итоге обладатели узких глаз получили преимущество при спаривании. Они спаривались чаще, чем обладатели широких глаз, оставляли больше потомства, и со временем все жители данной популяции стали узкоглазыми и имели эпикантус. А началось все с землетрясения, с игры случая, не имеющей ничего общего с естественным отбором.

Бутылочное горлышко вызывает дрейф генов. Так называют случайные изменения частот генов (их процентного содержания) в популяции. Слово «дрейф» означает медленное постоянное перемещение чего-либо под действием сторонних сил. Ключевые слова – «постоянное» и «сторонних». Гены, а заодно и признаки, которые ими определяются, могут дрейфовать как угодно, случайно и бессистемно. А ученые потом гадают – ну какой приспособительный смысл в светлых волосах?

Кроме эффекта бутылочного горлышка у дрейфа генов есть другой механизм, который называется эффектом основателя. Допустим, в результате землетрясения часть материковой территории превратилась в остров или же горный обвал отгородил один участок местности так, что люди не в состоянии его покинуть, то есть – образовалась новая популяция, члены которой ранее входили в более крупную популяцию. В новой популяции гены и признаки могут быть распределены не так, как в материнской популяции. Например, если в материнской популяции узкоглазые люди составляли 10 % от общего населения, то в «отпочковавшейся» популяции их доля может вырасти до 70 %, со всеми вытекающими из этого последствиями. Эффект основателя – как основали, так и пошло-поехало.

Надо понимать, что кажущееся закономерным может оказаться результатом случайности, таковы уж превратности эволюционного процесса.

Наберите в поисковике «сколько всего рас существует?» и наслаждайтесь плюрализмом мнений. То ли три… То ли пять… То ли двадцать с хвостиком… Вспоминается шутка официантов: «Сумма счета зависит не от того, сколько чего съел и выпил клиент, а от того, как считать».

По морфологическим^[15] и физиологическим (в меньшей степени) признакам традиционно выделяли три основные расы: европеоидную, негро-австралоидную и монголоидную. Не так давно негро-австралоидную, расу разделили на негроидную и австралоидную потому что генетические исследования установили отсутствие общих предков у австралоидов и негроидов. Более того, выяснилось, что и сами негроиды, коренные жители африканского континента, генетически очень сильно отличаются друг от друга. Пигмеи, низкорослые жители экваториальных лесов, оказались уникумами, совершенно непохожими на всех другие расы, большие и малые, потому что их ветвь отделилась от общего ствола очень давно и жили они обособленно от других человеческих популяций. Что же касается внешнего сходства австралоидов и негроидов, из-за чего они были объединены в одну расу, то оно является следствием приспособления разных групп людей к одним и тем же климатическим условиям.

С малыми расами дело обстоит очень сложно. Существует множество разных классификаций, в которых путаются даже сами ученые. Наберите, если вам хочется, в поисковике «расовые классификации» и убедитесь в этом сами. «Правильной», то есть общепризнанной расовой классификации не существует, да и вообще такую вряд ли можно создать, потому что между расами существует множество переходных форм, с которыми непонятно что делать, одни классификаторы выделяют их в отдельные расы, а другие – нет. Кроме этого, существует три различных подхода деления на расы.

Классическим является типологический подход, с которым многие читатели познакомились в школе. Согласно этому подходу, черты конкретного человека нужно сравнивать с определенными типами, играющими роль образцов рас. У человека темная кожа, черные курчавые волосы и челюсти выступают вперед? Значит – это негроид. А вот черные прямые волосы, узкие глаза, светлый или смуглый цвет кожи и сильное выступание скул – признаки монголоида. Ну а широкий разрез глаз, заметно выступающий нос с высоким переносьем и прямой вертикальный профиль лица – это явные европеоидные признаки.

И все бы было хорошо, если бы человечество в точности соответствовало бы установленным типам. Если взглянуть на проблему с другой стороны, то можно сказать, что очень сложно, практически невозможно выделить чистые универсальные типы для каждой расы. Слишком уж мы все разные для того, чтобы быть втиснутыми в узкие рамки. Антропологи не шутят, когда говорят, что по типовым признакам можно отнести к разным расам родных братьев. Так что «типологические» расы могут существовать только на бумаге как нечто условное, обобщенное и – давайте уж говорит честно – бессмысленное. Попытка деления больших рас на малые проблему не решила, только запутала классификацию. Любая типологическая расовая классификация несовершенна и ненаучна, потому что она не позволяет разделить человечество на морфологически схожие группы, имеющие общее происхождение. По типовым признакам могут быть отнесены к разным расам близкие родственники и в то же время могут оказаться в одной группе люди, имеющие разное происхождение и живущие очень далеко друг от друга, например – африканцы и австралийцы.

На замену типологической концепции была создана концепция популяционная, которая рассматривала расы как совокупности популяций. На первый взгляд, в рамках этой концепции определение принадлежности конкретного человека к той или иной расе не должно было представлять сложности – посмотри, к какой популяции он принадлежит, и относи к соответствующей расе. Если рассматривать представителей популяций, удаленных друг от друга на значительные расстояния, например – жителя Юго-Восточной Азии и жителя Центральной Африки, то в этом случае расовые различия будут налицо. Но если попытаться установить четкие границы между разными расами, то сразу же возникает проблема – непонятно, где эту границу проводить, потому что антропологические признаки изменяются не дискретно, а постепенно. Далеко не всегда можно выявить какие-то заметные различия в двух соседних популяциях. Непрерывная изменчивость не позволяет четко отграничивать одну расу от другой, следовательно, определение расовой принадлежности индивидуума в рамках популяционной концепции возможно далеко не всегда. Собственно говоря, эта концепция была создана совсем не для того, чтобы навешивать людям расовые ярлыки, а для того, чтобы изучать разнообразие человечества.

Популяционная концепция расы дополняется исторической концепцией, которую в далеком 1938 году выдвинул один из основоположников советской антропологической школы Виктор Валерианович Бунак. Историческая концепция рассматривает расы как меняющиеся во времени категории, а не как нечто стабильное. С этим не поспоришь, так оно и есть. Все течет, все меняется, меняются времена, и мы меняемся вместе с ними. Историческая концепция объясняет, почему не существует четких границ между расами.

Неоднократно предпринимались попытки создания расового эволюционного древа, но все они оказались неудачными, поскольку классификация рас с учетом их происхождения основана на разделении признаков на прогрессивные и архаичные, на новые и старые. А кто может сказать наверняка, старым или новым признаком является хотя бы тот же эпикантус? Возник ли он как прогрессивный признак у монголоидов или же сохранился только у них как архаичный? В таких вопросах без гадательных карт не разобраться, но на основе гадания научные теории выстраивать нельзя. Опять же – расы постоянно смешиваются друг с другом и непрерывно меняются. О каком эволюционном древе вообще может идти речь?

Как, по-вашему, у кого эволюционные древа рас пользуются популярностью?

У расистов, которым нужно обосновывать превосходство одних рас над другими. Расположение рас на разных уровнях эволюционного древа служит «доказательством» (кавычки неслучайны) их биологической неравноценности.

Знаете ли вы, чем отличается расоведение от расологии? Логика подсказывает, что эти слова являются синонимами. «Расоведение» – исконно русский вариант, а «расология» – греческий. На самом деле разница между этими понятиями огромная, как между ночью и днем, и путать их нельзя. А то назовете расоведа «расологом» и нарветесь на судебный иск за оскорбление личности.

Расоведение – это раздел антропологии, изучающий групповое разнообразие человека. Или же можно сказать, что расоведы изучают изменчивость человека в пространстве (человека как биологического вида). Расоведение – это наука, и занимаются ею ученые.

А расология, которую также называют «научным расизмом» – это лженаука, комплекс теорий, обосновывающих превосходство одних рас или народов над другими. Расолог – не ученый, а теоретик расизма. Улавливаете разницу?

К слову надо сказать, что ни одну из четырех современных больших рас невозможно связать с ископаемыми костями, имеющими возраст более 10 000 лет. У древних людей были совсем другие различия, не похожие на современные. Образно говоря, можно создавать сколько угодно генеалогических древ, но все они будут без корней. Это раз.

И второе. Относительно молодые ископаемые кости, которые уже имеют отчетливые признаки современных рас, можно отнести к малым современным расам, а не к большим.

В ходе эволюционного процесса сначала появились признаки малых рас! Что из этого следует? То, что большие расы имеют мозаичное происхождение. Большие расы сложились из множества мелких рас, а не распались на них в процессе эволюции. Давайте представим, как с учетом этого обстоятельства должно выглядеть «правильное» эволюционное древо…

Как дерево без корней, засунутое верхушкой в землю. Другого варианта быть не может.

Когда генетики начали изучать генотипы^[16] представителей разных популяций, то обнаружили два «парадокса». Во-первых, оказалось, что у представителей одной и той же нации могут наблюдаться выраженные генетические различия. Во-вторых, у представителей разных народов, живущих далеко друг от друга и относящихся к разным расам, генотипы могут быть схожими. Проще говоря, у поляка может быть больше генетического свойства с австралийским аборигеном, чем с другим поляком.

Сейчас многие читатели подумают, а то и скажут вслух следующее: «Ну что за чушь! Как такое может быть? Среднестатистический поляк совершенно не похож на среднестатистического австралийского аборигена. О каком генетическом сходстве тут можно говорить? Ведь гены определяют признаки индивидуума».

Да, определяют, причем не только внешние признаки, а все-все-все. Информация о внешних признаках – это всего лишь одна страничка в нашем увесистом генетическом «досье». Внешность можно сравнить с верхушкой айсберга. Генотипы двух людей могут иметь много общего при выраженных внешних различиях между ними. К тому же, гены, то есть сегменты, в которых закодирована наследственная информация, занимают небольшую часть огромных молекул ДНК. В этих молекулах много вспомогательных участков, которые сами по себе никаких признаков не кодируют. Но эти участки тоже можно сравнивать и делать по ним выводы о генетическом сходстве. И если уж на то пошло, то геномы человека и шимпанзе совпадают более чем на 90 %, а ведь представители этих двух биологических видов очень сильно отличаются друг от друга.

По одним генетическим признакам представители монголоидной расы ближе к европеоидам, а по другим – к негроидам. Если производить сравнения на уровне малых рас, результат будет точно таким же. Географическое распределение частот многих генов не соответствует ареалам расселения ни одной из рас. Нельзя сказать, что какая-либо раса представляет собой изолированную группу людей, обладающих специфическим набором генов, характерных только для представителей этой расы. В эволюционном котле все невероятно перемешалось.

Вот показательный пример. На Алтае есть огромная Денисова пещера, очень удобная для обитания первобытных людей. Площадь пещеры 270 м², а длина 110 метров, расположена она у реки, но довольно высоко, что исключает риск затопления. При раскопках в этой пещере было выявлено более двух десятков культурных слоев, относящихся к различным древним эпохам. Сравнив ДНК человеческих костей, найденных в Денисовой пещере, с образцами генотипов современных людей, ученые нашли сходство между «денисовцами» и австралийскими аборигенами, а также меланезийцами и представителями ряда других народов Океании. Где Алтай и где Меланезия с Австралией? Между этими регионами примерно 8 000 километров, и расселение человека по планете происходило пешим ходом, без каких-либо транспортных средств. Однако же – дошли.

Кстати говоря, согласно одной из гипотез расогенеза, во время последнего ледникового периода, примерно 100 000 лет назад, Алтайские горы с Гималаями образовали границу, разделившую человечество на три большие популяции. В западной популяции сформировалась европеоидная раса, в восточной – монголоидная, а в южной (тогда Евразия и Африка представляли собой единый суперконтинент) – негроидная. Так что Алтай условно можно считать «центром Земли».

Если смотреть на расы только с точки зрения генетики, то недолго прийти к полному отрицанию существования рас. Нет никаких рас, просто ученые, которым нечем было заняться, напридумывали невесть чего и теперь не знают, что с этим делать. К генетическому аргументу можно добавить географический – непрерывность географического распределения большинства морфологических признаков, а сверху прихлопнуть козырем индивидуальной изменчивости, которая часто выходит за пределы расовых критериев.

Но будет ли правильным отрицание существования рас?

Нет, не будет. Расы существуют как группы внутри единого вида, точнее – подвида «человек разумный разумный». Расовые группы имеют определенные отличия друг от друга, в том числе и генетические. Некоторые гены существенно отличаются по расам, настолько существенно, что лечение некоторых болезней у представителей разных рас происходит по разным схемам^[17].

Но, признавая существование рас, надо сделать три оговорки или, если хотите – три уточнения.

Во-первых, выделение рас не подразумевает наличия резких границ между ними и далеко не каждого человека можно уверенно отнести к определенной расе.

Во-вторых, расы могут иметь какие-то генетические особенности, отличающие их от других рас, но генетической однородности рас не существует.

В-третьих, расовая изменчивость современного человечества изучена недостаточно. Многие типы рас не описаны, как отдельные, а считаются вариациями более крупных рас… впрочем, это уже сугубо научный вопрос.

Это все, что вы хотели знать о расах, но боялись спросить.

Имейте в виду, что признание существования разных рас не является расизмом. Расизм – это признание превосходства одних рас над другими.