Андрей Шестаков
Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)
На встрече было также решено, что администрация должна начать тайную психологическую операцию, которая использовала бы слабые места Советского Союза. Члены рабочей группы сходились во мнении, что СССР боятся президента США Рейгана, имеющего репутацию «лихого ковбоя» и способного на любые непродуманные шаги. Новая администрация США полагает, что нужно поддерживать этот образ, по крайней мере по отношению к Кремлю.
Содержание программы подрывных действий против СССР
– тайная финансовая, разведывательная и политическая помощь движению «Солидарность» в Польше, что гарантирует сохранение оппозиции в центре Советской империи;
– значительная военная и финансовая помощь движению сопротивления в Афганистане, а также поставки для моджахедов, дающие им возможность распространения войны на территорию Советского Союза;
– кампания по резкому уменьшению поступления твердой валюты в Советский Союз в результате снижения цен на нефть в сотрудничестве с Саудовской Аравией, а также ограничение экспорта советского природного газа на Запад;
– всесторонняя и детально разработанная психологическая война, направленная на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства;
– комплексные акции мирового масштаба с применением тайной дипломатии с целью максимального ограничения доступа Советского Союза к западным технологиям;
– широко организованная техническая дезинформация с целью разрушения советской экономики;
– рост вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне, что должно подорвать советскую экономику и обострить кризис ресурсов».
Специальная директива NSDD-32 (март 1982 г.)
По поручению президента США Совет национальной безопасности подготовил документы, обрисовывающие американские цели в Восточной Европе. В этом радикальном документе указывается: «Цель Соединенных Штатов – нейтрализация усилий Советского Союза, предпринимаемых с целью сохранения власти в Восточной Европе».
«В результате мы сочли Ялтинскую конференцию недействительной,» – заявил один из членов Совета национальной безопасности США. Этот документ был подписан президентом как специальная директива (NSDD).
Рональд Рейган ясно изложил позицию Соединенных Штатов, которые не соглашались с советским преобладанием в Восточной Европе. Члены Совбеза стремились создать широкомасштабную стратегию, имеющую своей целью ослабление советского влияния, а также укрепление внутренних сил, борющихся за свободу в этом регионе. В сравнении с такими государствами, как Болгария, Румыния и Чехословакия, Польша создавала уникальную возможность сопротивления режиму. В остальных странах тоже искать возможности, чтобы как открыто, так и тайно ослаблять влияние Москвы.
NSDD-32 ставила несколько принципиальных целей:
– тайную поддержку подпольной деятельности, направленной на свержение власти коммунистов в этом регионе;
– интенсификацию психологической войны, прежде всего с помощью радиостанций «Голос Америки» и «Свободная Европа»;
– поиск дипломатических и торговых способов ослабления зависимости польского правительства от Москвы.
Директива NSDD-66 (ноябрь 1982 г.)
13 ноября 1982 годя Рейган подписал наиважнейший в истории США секретный документ, касающийся советской экономики.
«NSDD-66 равнозначна объявлению тайной экономической войны Советскому Союзу, – утверждает один из ее авторов. – Это документ, который в сочетании с ростом вооружений в Соединенных Штатах, а также со Стратегической оборонной инициативой обрекал СССР на окончательную смерть».
NSDD-66 планировала быстрое конструирование «технологической триады», чтобы лишить СССР «западных средств, необходимых для жизни».
NSDD-66 охватывала три главных вопроса:
– США должны добиться согласия европейских союзников выделять Москве кредиты только по рыночным курсам;
– США не допустят доступа советской экономики и армии к современной западной технологии. Деятельность КОКОМ будет расширена;
– CША и их союзники будут искать альтернативные источники энергии, чтобы уменьшить зависимость Европы от поставок советского природного газа… Поставки в Европу советского газа не могут покрыть больше 30 процентов потребностей (на практике это означает, что вторая линия газопровода не будет построена и что новые контракты не будут заключены).
«Мы должны просто держать высокий уровень вооружения, чтобы Москва старалась догнать нас, а также прекратить поставки западных средств, необходимых им для выживания, и мы еще в этом десятилетии увидим, как развалится советская система».
Президентская директива NSDD-75 (1983 г.) – один из самых засекреченных документов США.
«Директива NSDD-75 означает разрыв с прошлым, – утверждает один из разработчиков. – Это первый документ, утверждающий, что дело не только в поведении Советского Союза, но и в самой советской системе. Директива четко формулирует, что нашей следующей целью является уже не сосуществование с СССР, а изменение советской системы. В основе директивы лежит убежденность, что изменение советской системы с помощью внешнего нажима вполне в наших силах». Стратегической целью Соединенных Штатов стало расшатывание советской системы через использование ее внутренних слабостей. Политические подпорки советской системы были слабы и должны подвергнуться испытанию в надежде, что это станет причиной «свертывания» советского влияния на земном шаре.
NSDD-75 содержит ряд четко очерченных «рабочих принципов»:
– CША не одобряют существование сферы влияния за пределами государства и будут стараться уменьшить ее;
– США не будут участвовать в улучшении состояния советской экономики и в то же время сделают все, чтобы ограничить пути, ведущие к этой цели (документ называл здесь прежде всего технологии, кредиты и твердую валюту, зарабатываемую на экспорте энергоносителей);
– США будут искать все возможности, позволяющие уменьшить уровень советского влияния за границей.
Основываясь на этих и других секретных документах Совета безопасности США, КГБ СССР просит обратить внимание на прогнозы ЦРУ о том, что до 2000 года наступит развал Советского Союза.
Глава 24
24 августа 1988 года (среда) – 09.00. Москва, КГБ СССР
Соболев с утра просматривал документы, поступившие из ВГУ КГБ СССР. Особенно внимательно он остановился на сообщении доверенного лиц контрразведки о результатах первой части САИ, закончившейся в Неваде.
«Техническим руководителем группы советских специалистов в столь сложном и новаторском эксперименте, как тот, что проводился в Неваде, был еще вчера засекреченный «профессор М» – Виктор Никитович Мамонтов. На одном из брифингов в Неваде он сообщил, что советские специалисты «привезли в трейлере телеметрическую систему, которую хотели бы использовать для экспресс-обработки данных после взрыва», чем вызвал замешательство принимающей стороны, поскольку соглашением это не предусматривалось. Однако вопрос быстро разрешился после того, как по просьбе американцев специалисты НИИ импульсной техники (НИИИТ) провели серию семинаров и рассказали о принципах работы системы, устройстве трейлера, характеристиках регистрирующей аппаратуры и вычислительного комплекса.
Пришлось принять не одну делегацию молодых офицеров, инженеров и студентов, подробно рассказывая о назначении чуть ли не каждого прибора, – так велик был интерес к нашей технике, которая к тому же оказалась уникальна. Американские специалисты были поражены диагностической аппаратурой, которая была создана у нас в стране. У них такой техники не было. Именно во время совместного эксперимента по контролю за подземными ядерными взрывами советские ученые впервые смогли сравнить свою диагностику с американской. Об этом Мамонтов рассказывал с величайшей гордостью, когда вернулся из Америки после проведения совместного эксперимента. Ведь именно под его руководством в НИИИТе «был определен облик и создана система измерений быстропротекающих процессов для обеспечения ядерных испытаний, технические характеристики которой не уступали США».
Взаимодействие с американскими специалистами шло через главного руководителя – Мамонтова, который по большому счету является не только талантливым организатором, но и смелым физиком. По его инициативе в столь жесткий и ответственный график работ был поставлен эксперимент по исследованию интрузивности гидродинамического метода контроля. По предложению Мамонтова, во время совместного эксперимента на Невадском испытательном полигоне были проведены совместные измерения электромагнитных наводок в одном из кабелей при импульсном зондировании. По предварительной договоренности американская сторона имела право первого доступа к результатам регистрации и право изъятия любой защищаемой информации до обмена данными с советской стороной.
Далее произошло то, что и прогнозировалось. После проведения взрыва американские специалисты передали копию фотопленки, на которой информация о сигнале, зарегистрированном на одном из датчиков, была вырезана начиная с 400 наносекунд от его начала. Фотопленка со второго датчика вообще не была предъявлена. В результате был сделан однозначный вывод, что в совместном эксперименте при гидродинамическом методе произошла интрузия (утечка) защищаемой информации в кабели, предназначавшиеся для измерения лишь мощности. Таким образом, была подтверждена возможность съема с кабелей информации о временных характеристиках работы ядерного заряда при гидродинамическом методе, которая может представить данные о его конструктивных особенностях».
Размышляя над инфрмацией, полковник понял, что для критического осмысления материала ему необходим верный заместитель и друг подполковник Степной, который своим практическим складом мышления мог приземлить любую фантазию. Набрав его номер и пригласив на «мозговой штурм», полковник начал заваривать свежий чай.
– Что случилось? – поинтересовался появившийся Степной.
– Почитай пока первую часть документа, а я с чаем закончу и обсудим.
Зам взял со стола документ и быстро с ним ознакомившись, вопросительно посмотрел на начальника.
– Однако, молодцы наши ученые, а американцы мягко говоря – не очень, – начал вслух рассуждать Соболев. – Но почему наши специалисты не довели факт укрытия американцами информации до руководства делегации? Было допущено явное нарушение Женевских договоренностей, тем самым был создан предлог для скандала, но наши не «повелись». Есть за всем этим «рука ЦРУ»?
– Мне кажется ты накручиваешь, Андрей. – спокойно ответил зам. – Информацию не предоставили, так как хотели сохранить свои секреты. Вот и все.
– Нет, достигли рабочих договоренностей на месте, провели совместную работу, а потом…
– Ты же видишь, что сообщение написано без возмущения, спокойно и объективно. Не было в этом случае никаких попыток по срыву САИ, просто желание сберечь свои секреты.
– Может быть, но мир ученых, у него же есть какая-то своя этика? – запальчиво возразил полковник.
– Давай лучше другие опросы прочитаем, может быть там есть какие-то зацепки, подтверждающие твою теорию заговора ЦРУ, – примирительно произнес Степной, и взяв из папки следующий документ, начал читать вслух.
– В период пребывания в Америке советская делегация попала под строжайший контроль со стороны служб безопасности США. Особенно, это проявилось в Неваде. Нас заставили ходить буквально по одной линии и только в сопровождении американцев. Зоны допуска были жестко ограничены. Сложилось впечатление, что американская сторона старалась, чтобы мы как можно меньше увидели. Американские ученые в своих докладах освещали только вопросы, касающиеся исключительно отдельных аспектов эксперимента. Заинтересованность советских ученых в расширении темы дискуссий натыкалось на вежливый, но твердый отказ. Дополнительные вопросы по проблемам Невадского полигона оставались без ответа. Их просто игнорировали, как будто они вообще не задавались.
Вместе с тем обращало на себя внимание, что представителями военной полиции, охраняющими полигон, и отдельными неустановленными лицами, предпринимались попытки провоцировать советских ученых на противоправные действия или нарушение женевских договоренностей. Попытки провокаций продолжались на протяжении всего пребывания делегации в Америке. Следует отдать должное американским ученым, которые активно противостояли провокациям властей.
– Вот доказательство, – неуверенно перебил Соболев, но заместитель решительно парировал неубедительный выпад начальника.
– Ни одного конкретного факта, голые обобщения. Видно, источник написал то, что хотел от него опер.
– Да, действительно, похоже на то, – неохотно согласился полковник.
– Контрразведка подошла к опросу формально, – констатировал зам.
– Они по-прежнему, как и весь Комитет в целом, находятся под влиянием указивок ЦэКа.
– А от разведки есть какие-нибудь данные по Неваде? – поинтересовался Степной.
– К сожалению, нет.
– Слабенько. Получается никакого следа ЦРУ нет. «Контрики» при инструктаже и последующем опросе явно на другие проблемы были заточены.
– Да, но это теперь не принципиально. В результате мы имеем, то, что имеем. И нам надо думать о своих грядущих проблемах. Вот никак не могу понять, почему ЦРУ до сих пор не смогло сорвать САИ? Переговоры в Женеве, очевидно, прекратить было сложно. Большой политический резонанс и прочие политесы. Но вот этап в Неваде, на своей территории, самый удобный вариант? Или не захотело?
– Может быть, действительно нет никаких попыток, сорвать САИ. – заметил Степной.
– Мы уж не раз обсуждали это и давай не будем возвращаться к этой теме, – резко оборвал полковник. – По какой-то причине в Неваде ЦРУ не проявило себя, но мы с самого начала предполагали, что все решится в Семипалатинске.
– Но хоть какую-то рекогносцировку они должны были провести? – не сдавался зам.
– Вот это и настораживает. Не те парни работают в ЦРУ, чтобы не использовать такой момент или мы чего-то не заметили? Сейчас бы нашу разведку запросить, но руководство ПГУ по соображениям политической целесообразности дало указание прекратить дальнейшую проверку оперативной информации по САИ.
– А может «голуби» в сенате США все-таки смогли победить «ястребов»? – предположил Степной.
– Нет, не в этом дело. Просто информация о предполагаемом срыве САИ противоречит общим настроениям в нашем ЦэКа, где все увлечены горбачевскими инициативами о всеобщем разоружении. Руководство Комитета тоже учитывает, что нашему генсеку не нравится, когда появляются препятствия на пути реализации его идей. Вот поэтому ПГУ не работает над этой проблемой или не докладывает результаты по ней наверх. А в итоге мы не знаем, как далеко продвинулись эти ЦэРэУшные «ястребы» в работе по срыву САИ.
– Но, раз до сих пор все шло нормально, то может быть, источник ПГУ первоначально допустил ошибку и нет никакой операции ЦРУ по срыву САИ?
– Я тебя понимаю, Юра. Имея дело с разведкой, не знаешь, когда кто-то совершит ошибку, тронется умом, или станет предателем. Это происходит не потому, что разведчики такие плохие, просто в отличие от нас контрразведчиков они работают на чужой территории в непосредственном соприкосновении с противником, в постоянном цейтноте и стрессовых ситуациях. Но в данном конкретном случае боюсь, что он не ошибся и американцы продолжают работать, но мы ничего об этом не знаем.
Соболев надолго замолчал, а затем как бы убеждая себя продолжил:
– Кроме, первоначальной информации ПГУ, теперь имеется вот это скупое агентурное сообщение, которое, не подтверждает, но и тем не менее, никак не опровергает наши предположения.
– Да ничего в этом сообщении нет – с горячностью возразил Степной. – По-твоему, получается, что работу ЦРУ по срыву САИ не заметили ни ПГУ, ни контрразведка?
– Они, безусловно, уловили эти попытки, но общая эйфория от успешных переговоров в Женеве, а затем, быстрое и беспроблемное проведение этапа в Неваде, видимо захватила не только руководство нашей страны, но и наших коллег, – продолжал настаивать полковник.
– Не верю я, что в ПГУ и ВГУ не понимают, что может произойти, если ЦРУ удастся сорвать САИ, – не соглашался зам.
– Все надеются на русский «авось» и потом, все складывается весьма удачно, половина САИ проведено без проблем…
– Может быть, ты доложишь свои сомнения Туманову? – предложил Степной.
– Сейчас это не имеет смысла. Все идет хорошо, а тут мы с предсказанием , как всем кажется, мифической операции ЦРУ. К тому же он уже переложил всю ответственность за операцию «Паритет» на нас. И вряд ли захочет портить отношения с товарищами из ЦэКа. И что нам остается?
– Молить бога, чтобы все в Семипалатинске закончилось благополучно.
– Тебе бы сказки писать с хорошим концом, – невесело усмехнулся полковник. – А я все-таки уверен, что ЦРУ пойдут в Семипалатинске на любые меры, чтобы сорвать САИ.
– Ну, не знаю, – с сомнением сказал Степной. – И откуда у тебя такая уверенность?
– Просто у ЦРУ остается последний шанс – Семипалатинск. И они попытаются его реализовать. По идее мы должны быть готовы, но наш «Вариант» не может учитывать всех возможных замыслов ЦРУ, – Соболев посмотрел на Степного, сделал какую-то пометку в рабочем блокноте и продолжил, – Однако дополнительно я пока ничего конкретного предложить не могу.
– Мне не нравится все это, – запальчиво бросил заместитель. – Может быть, мы элементарно «перезаложились» из-за той первичной информации ПГУ?
– Хорошо. Тогда скажи мне, а как быть с этим сообщением? Представить, что его нет? Ты пойми это единственная информация, которая не попала под фильтр ангажированности наших кураторов из ЦэКа. После того, как они дали указание разведке «заморозить» всю информацию по САИ, у нас просто не было ни единой возможности получить подтверждение замыслам ЦРУ.
– Все это очень зыбко, на тоненького…
– А ты что хочешь? – взорвался Соболев. – Чтобы ЦРУ все открыто делало и еще через газеты нам сообщало. Я остаюсь при мнении, что ЦРУ готовит острую и дерзкую операцию по срыву САИ.
И после неловкого молчания, более примирительно сказал:
– Если бы нам хоть кто-то просто намекнул, на каком направлении ожидать активности наших американских «друзей»… Что они могли придумать?
– Не могу предположить ничего определенного, – сухо ответил Степной.
– Вот и я не знаю, – каким-то извиняющимся тоном заметил полковник. Немного помолчав, он заговорил вновь, уже с нотками уверенности в голосе. – Давай представим, что они на нашей территории могут сделать?
– Не многое, – неохотно включился в процесс обсуждения Степной, – Но если перечислять реальные возможности ЦРУ…
– Постой, – остановил своего зама начальник отдела. – Без информации от разведки мы все равно не сможем просчитать алгоритм их действий. Нам надо сосредоточиться на том, кто сможет осуществить их операцию.
– Мы же уже обсуждали, что такую сложную операцию, как срыв САИ, да еще на нашей территории сможет выполнить только агент экстракласса, – напомнил подполковник.
– Правильно. Но как его вычислить среди членов американской делегации? – задумался Соболев.
– А он, может быть, из числа наших граждан? – предположил Степной.
– Исключено, – категорически возразил полковник. – Семипалатинская область закрыта для посещения иностранцев, а наши немногочисленные граждане, которые выезжали оттуда за рубеж, всегда находились под пристальным вниманием контрразведки. Наши ученые и специалисты тоже отпадают, они также все время «под колпаком». Значит, «Исполнителя» по-прежнему ищем среди членов американской делегации.
– А когда вычислим, просто изолируем его…
– Боюсь, так просто не получится. У нас дефицит времени и слишком много вводных. Кроме того, есть уверенность, что в ЦРУ постараются, чтобы у агента был такой дипломатический статус, чтобы мы даже посмотреть в его сторону боялись, а не то, что работать по нему.
– Ну, уж это ты, Андрей, преувеличиваешь. У себя дома мы любого уделаем, – уверенно заявил Степной.
– Нет, Юра, – возразил Соболев, и помолчав, продолжил, – Этот проект, по существу, первый в рамках глобального международного договора с США после долгих лет «холодной войны» и нам никто не позволит его порушить, а значит работать агенту ЦРУ в Семипалатинске будет проще, чем нам.
– Будь проклята эта большая политика, – вскочил со стула Степной. – В своей стране не можем каких-то ставленников американского ВПК на место поставить. Вот попробовали бы мы в Неваде…
– Нет, Юра, нам не надо пробовать, нам надо побеждать, – убежденно обозначил свою позицию полковник.
26 августа 1988 года (пятница) – 17.45. Москва, КГБ СССР
Соболев зашел к Степному под конец рабочего дня, и подполковник удивился, как напряжен и мрачен его друг, обычно внешне расслабленный и жизнерадостный.
– Ты как себя чувствуешь, Андрей? – вырвалось у Степного.
– Нормально. Я все время думаю, как нам остановить «Исполнителя» и ничего кроме плохих вариантов на ум не приходит…, – озадаченно поделился полковник.
– Ты опять про отравление или что-то подобное?
– Нет, ты, прав, Юра, отравление и другие экстремальные меры – это не наш метод. Но другого пока ничего не придумывается.
– А почему мы все время зацикливаемся на «Исполнителе»? А что, если он только отвлечет на себя внимание, а операцию проведет кто-то из его помощников? – попытался орагнизовать дискуссию Степной.
– Да, но…, – замялся Соболе. – В общем я сейчас в бассейн, заплыву там километра на три, а потом вернусь отдохну на диванчике и подумаю, как нам "реорганизовать Рабкрин". Ты не хочешь мне компанию составить?
– Нет, я и так уже как ты стал, дома не появляюсь, а САИ начнется – вообще про дом забуду. Так, что сегодня пойду ублажать семью. Вечером вот в цирк своих поведу.
– Ну и ладушки. Семье физкульт-привет, удачного вам похода, а завтра с утра все обсудим.
27 августа 1988 года (суббота) – 08.50. Москва, КГБ СССР
После взаимных приветствий и обмена, во время чайной церемонии, домашними новостями полковник попросил своего боевого зама сосредоточиться, и перешел к делу:
– Я, кажется, понял, что нам надо делать. Мы правильно полагаем, что «Исполнитель» со своим дипломатическим иммунитетом будет практически неуязвим. Но твое вчерашнее предположение насчет его помощников натолкнуло меня на кое-какие мысли. Давай обсудим.
– Ты тоже считаешь, что помощники «Исполнителя» возможно будут играть главную роль в операции ЦРУ? – оживленно включился Степной.
– Навряд ли, – не согласился полковник и стремительно встав из-за стола принялся энергично расхаживать по кабинету. – Во всей этой комбинации есть только одно слабое звено. Это «Дублер».
– А это еще кто? – искренне удивился зам.
– Понимаешь, Юра. Мы зациклились на «Исполнителе», но не учли одного вжного момента. Ликвидация руководителя американской делегации на нашей территории во время реализации глобального международного проекта – это помимо срыва договоренностей еще и невосполнимый ущерб для авторитета нашей страны. Но представь, что мы докажем, что это убийство совершено гражданином США и тогда картина кардинально меняется. Получится, что ВПК США, посредством ЦРУ, ради достижения своих целей цинично лишает жизни видного американского ученого. Поэтому, чтобы еще более усугубить ситуацию и сделать ее необратимой ликвидацию должен осуществить советский гражданин. Так вот «Дублер» – это агент ЦРУ из числа советских граждан, которого будут подставлять вместо «Исполнителя». Последнего мы все равно установим, так как американских чиновников высокого ранга, обладающих дипломатическим иммунитетом на заключительной стадии САИ будет не так много. А вот «Дублера», про которого сейчас мы даже не имеем представления нам, вычислить будет гораздо сложнее.
– И что нам делать? – пришел в полное замешательство Степной.
– Я предлагаю все оставить как сейчас заложено в нашей операции и через тотальную опеку «Исполнителя» выйти на «Дублера», но немного сместить акценты.
– Но мы же и так дали задание Рязанцеву «приклеиться» к «Исполнителю» …
– Да, но он был сосредоточен непосредственно на возможностях самого «Исполнителя», а они в плане выполнения акции практически безграничны. Он в любое время может приблизиться к объекту, проводить в его окружении достаточно много времени и много чего другого. А здесь немного другая задача – как можно раньше обнаружить «Дублера». В идеале, конечно, лучше на этапе выхода на связь с «Исполнителем», ну или когда он только появится в его окружении.
– Каким образом?
– «Дублер», даже если предположить, что у него устойчивые способы связи с ЦРУ и инструкции он получит напрямую из резидентуры в Москве, для выполнения задания должен будет лично встретиться с «Исполнителем». И на этой стадии мы должны его обезвредить.
– А почему ты думаешь, что он получит инструкции из Москвы? – начал приходить в себя зам.
– Так других вариантов попросту нет. В Семипалатинске и тем более в Курчатове нет иностранных граждан. Советских, тех, кто выезжал за границу из этого региона за последние полгода «Альфа» досконально проверил. Остаются только ученые, которые недавно побывали в Неваде, но я уверен, что все они сейчас находятся «под колпаком» контрразведки, и соответственно, официальные лица нашей делегации по САИ, сплошь представляющие столицу нашей Родины – Москву.
– Хорошо, а если не трогать «Дублера» при встрече, а отследить и взять в момент передачи ему оружия?
– Мы не имеем право так рисковать. Если «Дублер» уйдет от наружного наблюдения мы окажемся в цейтноте, и потеряем преимущество, а возможно и проиграем всю партию. Поэтому брать его надо сразу, как только он вступит в контакт с «Исполнителем».
– Нам что понадобится отслеживать и обезвреживать всех советских, появившихся в окружении «Исполнителя»? Водителей, горничных, официантов, дежурных по этажу, да мало ли кого еще? – возмутился Степной.
– Нет. Большая часть контингента, который ты перечислил, является в той или иной степени помощниками капитана Рязанцева. Он их проверял, изучал, расставлял, инструктировал. Поэтому круг сужается и изолировать мы будем только неизвестных нам лиц, которые пойдут на контакт с «Исполнителем». Причем делать это надо невзирая на ранги.
– Как мы их будем изолировать?
– Под любым предлогом лишать свободы действий, вплоть до примитивного ареста.
– За что?
– Неважно. Хоть за неправильный переход улицы, хоть за заявление председателя профкома, хоть за…
– А если «Исполнитель» встретится с «Дублером», и они куда-то вместе пойдут?
– Это мало вероятно, но в этом случае наряд наружного наблюдения, который будет работать под видом милицейского передвижного поста, может попросить документы на проверку, после чего, извинившись отпустит иностранца, а советского гражданина сопроводит в патрульную машину…
– А если это будет в гостинице? – не унимался зам.
– Рязанцев вместе с помощником могут задержать советского гражданина за нарушение правил проживания и проводят к выходу из гостиницы. Далее по сценарию.
– Как-то не по-советски все это будет выглядеть…
– На войне как на войне.
– Но, если мы изымем «Дублера» не проведет ли акцию сам «Исполнитель»? – продолжал качать ситуацию Степной.
– Нет. Потому, что в этом случае не получится доказать, что Советский Союз -агрессор и на самом деле стремится сорвать мирные договоренности и не допустить сокращения ядерных вооружений.
– Но смогут ли наши аналитики и Еркенов досконально понять, как реализовать твои новые замыслы, если мы будем инструктировать их по телефону?
– Сомневаешься? Вот и я тоже. Вызывай на понедельник из Семипалатинска подполковника Еркенова и наших аналитиков…
– Но сейчас у них там самая горячая пора наступает?
– Ничего оторвутся на сутки, зато все нюансы вместе разберем и будем знать точно, что никаких недопониманий и несостыковок в дальнейшей работе не появится. Все обговорим на берегу. Да, и подготовь персонально для "Альфы" сценарии для действия во время ситуаций, которыми ты сейчас вгонял меня в тупик. Пострайся учесть как можно больше вариантов. Потом с ним отдельно отработаете.
– Может быть тогда хотя бы «Омегу» не дергать? А то велика вероятность засветить его перед военной контрразведкой, – предложил зам.
– Ты прав, вызывай только Еркенова и Рязанцева. Хотя Тоболину эта поездка была бы ой как нужна. Он там один и у него нет никакой возможности хоть чуть-чуть передохнуть. Командировка в Москву была бы для него, как глоток свежего воздуха. Но, ничего не поделаешь, пусть работает…, внедряется… Он справится, я верю в него.
Глава 25
29 августа 1988 года (понедельник) – 09.00. Москва КГБ СССР
Время от времени полковник Соболев любил устраивать, как он это называл «мозговой штурм», когда собирал всех оперативных работников, участвующих в разработке, и выслушивал их позицию по вопросам, касающимся стратегии и тактики работы по операции. При этом он всячески поощрял нестандартные подходы своих подчиненных к решению стоящей проблемы и приветствовал попытки высказывать свою нетривиальную точку зрения на подобных совещаниях.
В последнее время эта форма проведения совещаний, из-за строгой секретности операции «Паритет» не была востребована. И вот теперь, неожиданно для семипалатинской части аналитической группы, Соболев срочно вызвал их в Москву.
Прилетев ранним утром и едва успев позавтракать в гостинице «Пекин» подполковник Еркенов и капитан Рязанцев прибыли в здание КГБ СССР, где их встретил подполковник Степной и все вместе они направились в кабинет начальника 1 отдела 6 Управления.
– Давайте сэкономим наше время и обойдемся без докладов, – начал совещание Соболев. – Оперативную обстановку вы ежедневно докладываете, мы ее анализируем и с учетом данных, поступающих от разведки и контрразведки, а также рекомендаций Координационного центра по САИ принимаем решения, которые доводим до вас. Так что все присутствующие обладают необходимым объемом знаний о сложившейся на данный момент ситуации по операции «Паритет».
Хочу отметить, что пока работаете вы хорошо, – голосом выделил в своем докладе полковник и внимательно посмотрев на подчиненных, усилил, – но нужно еще лучше.
Сегодня последняя возможность перед САИ уточнить отдельные моменты наших контрразведывательных действий. Если есть какие-то проблемные вопросы, давайте разберем их досконально, другой возможности уже не будет. По телефону много не наговоришь.
Полковник сделал паузу, достал из сейфа какие-то папки с документами, аккуратно разложил их на столе, и продолжил:
– Итак, главное – не допустить никаких провокаций против членов американской делегации САИ. Слишком велика политическая составляющая этих советско-американских договоренностей. Полнейшая мобилизация и бдительность на протяжении всего срока работы по операции «Паритет». Помните, даже если создается впечатление, что все проходит благополучно, у ЦРУ всегда есть план «Б», как они это называют. У нас, на сегодняшний день только угрожающая оборонительная стойка борца сумо. Надеюсь, после сегодняшнего нашего совместного «мозгового штурма» появится что-то еще.
