Андрей Лучиновский
Турецкий. Дебют
Глава 1
– Это Варяг. До штурма один час, всем доложить о готовности. Приём.
– Варяг, я Бестия. Газ в подвал закачан, таймер на подрыв выставлю по команде. Приём.
– Я Торнадо, миномёты готовы. Приём.
– Клоун Варягу, у меня все тип-топ.
– Я Красницкий, люди готовы.
– Бестия, Торнадо, Клоун. Вас понял, начинаем по моей команде. А тебе, Красницкий, я потом яйца оторву, если тебе их не отстрелят. Конец связи.
Седой, как лунь, коренастый мужчина средних лет, одетый в лесной камуфляж, опустил мини рацию и выругался сквозь зубы:
– Барон хренов, даже протокол радиопереговоров не может запомнить. Я же дал этому дебилу позывной. Кто его вообще догадался в операцию засунуть?
– Кто-кто… Сам знаешь кто. Видимо Ястреб хочет его в убийстве замазать, – ответил ему невидимый баритон, – Да и "Хорёк" – позывной так себе, я бы тоже послал тебя подальше.
Голос не был игрой больного воображения Варяга, просто его собеседник обладал даром невидимости. Где и когда нашёл его глава Службы охраны Императора никто кроме него самого не знал. Да и не горел желанием узнать, потому что не все знания одинаково полезны.
– Язык у тебя длинный, Линки. Тебя прислали секреты хозяина дома разведать, а не обсуждать приказы начальства. Если бы не твои навыки, я бы тебя никогда и близко к нашим делам не подпустил. А для душевного спокойствия, вообще бы лучше убил.
– Попытка не пытка, Варяг, – голос повеселел, – А давай посмотрим, кто кого замочит?
Седой хотел было сказать в ответ что-нибудь резкое и обидное, но внезапно ожила рация:
– Внимание. Варяг, это Клоун. Прямо перед нами, в тридцати метрах, три вооружённых противника, идут прямо на нас. Отхожу на десять метров левее. Приём.
– Клоун, понял тебя, отход разрешаю.
Не успел Варяг отпустить тангенту [1], как ощутил на своём горле холод металла. Он скосил глаза вниз и увидел длинное тонкое лезвие егерского кинжала.
– Я шутить с тобой не буду, Фёдор Михалыч, – прошептал ему прямо в ухо голос, – Приказы твоего начальства ко мне не относятся по одной простой причине – оно мне не начальство. Я птица вольная, ты мне рот не затыкай и грозить не смей никогда. Мне вашу долбанную группу отморозков вырезать, как соплю вот об это дерево вытереть. А потом и вашими близкими заняться, чтобы такие уроды больше не рождались. Вникаешь, Варяг?
– Да-а… – сипло ответил седой.
– Вот и ладненько, – голос снова повеселел, – Ты мне лучше поведай, чем хозяева этого домика перед Ястребом провинились, что их всех на тот свет сейчас отправлять будут?
– Нож убери, – Варяг физически почувствовал, как по коже его горла стекает тонюсенькая струйка крови.
– С чего бы это? – удивился невидимый Линки, – Ты мне в такой позе больше нравишься. Я жду ответа.
– Да не знаю я за что, – прохрипел Варяг, стараясь не шевелиться, – Приказ был подготовить и произвести зачистку усадьбы Турчаниновых, а как там и чего – нам не сказали.
– Хренасе, интересно девки пляшут, – присвистнул его невидимый собеседник, – Так это вы род "пророков" вырезать собрались? А Император-то поди и не в курсе. Или в курсе?
– Это не наше дело, Линки. Нам говорят – мы делаем, – и почувствовав, что ножа у горла больше нет, Варяг с облегчением выдохнул, – Сомневаться в приказах главы Службы охраны чревато, сам же знаешь.
Но ему никто не ответил. Невидимый собеседник ушёл так тихо, что ни одна веточка не то, что не треснула, а даже не шелохнулась.
– Твою мать, – выругался Варяг, – Не хватало ещё, чтобы этот хренов невидимка взбрыкнул в последний момент.
***
– Кири-и-илл, ну встава-а-ай.
Двадцатое июня, день рождения младшей сестрёнки. Её радость и нетерпение можно понять – шесть лет назад, глубокой осенью, я тоже проснулся ни свет ни заря. День двенадцатилетия… и день получения личного родового кольца. Ну как личного? Ей достанется моё старое кольцо, которое лежит сейчас у меня в кармане штанов. Ещё не надетых, кстати, по причине моей крайней незаинтересованности в данном процессе. Эта егоза пришла меня будить в шесть утра, а лёг я сегодня глубоко заполночь, засидевшись за чтением талмуда "Теория псионики". Через два дня меня ожидал вступительный экзамен в столичном университете.
– Алён, отстань, дай поспать. Иди лучше Костика попинай, – простонал я в ответ, пытаясь зарыться в одеяло с головой.
Услышав лёгкий топот босых ног по паркету, с облегчением выдохнул и начал проваливаться в недосмотренный сон. Но поспать мне всё равно не дали. Дверь в мою спальню широко распахнулась, громко стукнувшись об ограничитель.
– Подъём, Кирюха! – прямо с порога заорал мой старший брат, – Давай-ка одевайся быстренько на пробежку, а то скоро солнце вылезет и придётся бегать по жаре. Оно тебе надо?
– Ко-о-ость, а может ну его? Я спал всего пару часов, ну какой к черту бег? – на всякий случай прислушавшись к внутренним ощущениям, я с удовлетворением понял, что никакого желания тренироваться спозаранку у меня не возникло.
– Да я бы и сам закосил с удовольствием, но сегодня к нам решил присоединиться отец. Так что одевайся, – картинно нахмурившись, брат быстро нагнулся и, выпрямившись, кинул в меня кроссовком.
Я тяжело вздохнул, сел, свесив ноги с кровати, и сделал последнюю попытку отмазаться от такой наглой принудиловки;
– Тогда я не успею подарок упаковать.
– Не понял? Ты его ещё не приготовил? – замер Костя, вопросительно уставившись на меня изподлобья.
– Ты первый день Алёну знаешь? – вскинул я брови, – Она же коробку сразу найдёт и распотрошит, потому и отложил на последний момент.
– Правильно отец говорит – у тебя отмазки на все случаи жизни есть, – широко ухмыльнулся брат, – Мне бы так уметь.
После внезапной смерти деда, когда бразды правления перешли к отцу, в свои двадцать два года Костик стал наследником главы рода Турчаниновых. Он и раньше был завидным женихом, но после официального получения титула младшего князя, все молодые особы женского пола, как с цепи сорвались, пытаясь привлечь его внимание. Чем этот ловелас и пользовался – за последние полгода у него сменилось несколько девушек. И не всегда такие перемены происходили гладко. Костя совершенно не умел врать, мешала патологическая честность.
Из коридора раздался громкий голос отца:
– А ты чего это тут босиком стоишь?
– Ну па-а-п! – пискнула в ответ Алёнка, видимо прятавшаяся в стороне от распахнутой настежь двери.
– А что такое? Я помешал? – послышался насмешливый вопрос.
– Ты мне на дал самое интересное дослушать, – разочарованно протянула девочка и, судя по быстро удаляющемуся шлёпанью босых ножек, убежала.
Я бросился надевать спортивный костюм. Отец появился, когда я, прыгая на одной ноге, пытался просунуть вторую в закрутившуюся штанину.
– Кирилл? – склонив голову на бок, спросил он, остановившись в дверях.
– А что сразу Кирилл? – выдохнул я, присаживаясь на стул, чтобы надеть кроссовки, – Я вообще из-за подготовки к экзамену лег только под утро.
– Смею предположить, что вовсе не из-за тяги к знаниям ты украл у себя сон, а из-за собственной безалаберности, – усмехнулся отец, – Вспомни-ка, дружок, чем ты занимался вчера с обеда до вечерней тренировки вместо подготовки?
Я промолчал – крыть было нечем. Вместо занятий мы с моим лучшим другом Женькой пошли на Симагинское озеро. Для успокоения совести я взял с собой учебники по псионике, надеясь совместить приятное с полезным, но когда мы туда пришли, все мои мысли об учёбе тут же благополучно улетучились. Причина была более чем уважительная – компания загорающих девчонок под предводительством Альхи, дочери графа Фарносова. Их имение находилось на том берегу и озеро считалось границей, но так как пологий песчаный берег был только с нашей стороны, то Фарносовы в своё время договорились с дедом, что это будет общий пляж.
Девчонки в этом году закончили школьный курс обучения и теперь отрывались по полной. Уж не знаю, как они сумели добыть шампанское, но почти все из них были навеселе. Единственной трезвой среди них была только Альха, да это и не мудрено. Особенности их дара не позволяли иметь в крови ни капли алкоголя, и при дворе Императора их иногда называли за глаза "вечно печальными". Хотя лично я не видел Фарносовых в печали ни разу. Порой шумные и мило суетливые, любящие привлечь к себе всеобщее внимание – да. Печальные? Не-е-ет.
Вот и в этот раз, завидев нас с Женькой ещё издали, Альха что-то сказала и начала стягивать с себя купальник. Впрочем, две узкие полосочки ткани назвать купальником можно было с большой натяжкой. С визгом и весёлыми выкриками, за ней последовали и остальные девчонки. Насмешливо посмотрев в нашу сторону, Альха подхватила ладонями свои совсем не детские груди с маленькими коричневыми сосками, призывно покачала ими вверх-вниз и… резко развернувшись к озеру, побежала к деревянным мосткам. В самом конце настила, она мощно оттолкнулась от досок и, сделав сальто с пируэтом, красиво вошла в воду. Следом за предводительницей, толкаясь и поднимая тучу брызг, сверкая каплями воды на обнажённых телах, устремилась вся девичья компания.
– Что делать будем, княжич? – повернул ко мне голову друг, – Там сплошные аристократки, да ещё и… в натуральном виде. Мне в ту сторону и смотреть-то нельзя, не то что подойти.
Женька был сыном начальника службы безопасности нашего имения, которого ещё дед принял в слуги рода, и дворянского титула, естественно, не имел.
– Брось, девчонки сами начали эти игры. Пошли поближе сядем, хочу посмотреть, как они выкручиваться будут, когда вода немного хмель из них вытянет, – ответил я, стягивая футболку, и заметив, как друг расстегнул штаны, добавил, – Вот только до плавок раздеваться не советую, иначе все увидят твой сильно выпирающий интерес, а им только этого и надо.
Раздевшись по пояс и скинув обувку, мы сели на расстеленное Женькой большое махровое полотенце и, блаженно жмурясь на солнце, начали негромко обсуждать достоинства весело плескающихся в воде девиц. Пока из озера не вышла Альха. Ничуть не стесняясь, она подошла к нам, прямо на ходу подхватив с травы широкое полотенце и чуть склонив голову набок, начала вытираться. Скосив глаза на друга, я увидел его отвалившуюся челюсть и толкнул его локтем в бок.
– Это женщина, Женька. Прикольная вещица, рекомендую.
– Хам ты, Кирюха, – заметила девушка, обернув полотенце вокруг мокрого тела, и села между нами, раздвинув меня и Женьку своими бёдрами, – У нас завтра сабантуй намечается, приглашаю вас обоих.
– По какому поводу праздник и кто будет? – поинтересовался я.
– Ты совсем дебил, Турчанинов? – хитро сощурившись, спросила Альха, – "Алые паруса" же. Из взрослых будет только охрана, так что…
Она многозначительно замолчала.
– Не можем, Аля. Завтра у сестрёнки именины и ей двенадцать. Врубаешься?
– Ритуал окольцовывания… Передавай ей мои искренние поздравления, – совсем не радостно сказала девушка, рассматривая своё кольцо на среднем пальце, и вдруг встрепенулась, – Тогда приходите послезавтра, веселья будет поменьше, зато только свои останутся.
– Эмм… – глухо просипел Женька.
– Не менжуйся, я не из тех, кто нос воротит от простых людей, – ответила Альха на невысказанный вопрос друга и в доказательство своих слов, положила свою руку ему на плечо.
– Обязательно будем, Аля. Во сколько сбор и что брать? – ответил я.
– Ты точно дебил, Кирюха. Ты же не на день рождения идёшь и не в поход, зачем с собой что-то брать? И так всё будет, – весело ответила Альха и, подмигнув, повторила, – Всё будет.
…
– Алё, братишка, ты тут? – выдернул меня из воспоминаний голос Костика, – Никак вчерашнее приключение вспомнил? Я тебе даже позавидовал.
Увидев мой недоумевающий взгляд, брат рассмеялся.
– Пляж хоть и общий, но он на нашей территории. Ты же сам помогал там камеры устанавливать.
"Чёрт, побыстрее бы в Питер вернуться, тут кругом глаза и уши", – выругался я про себя, натягивая второй кроссовок.
Пока его зашнуровывал, отец с братом уже покинули комнату. Рванув было за ними следом, я вернулся и переложил Алёнкино кольцо из брюк в карман спортивных штанов. Бережёного бог бережёт, а уж свою любопытную сестричку-лисичку я начал опасаться, как только она начала ходить.
Выйдя из дома, я запрокинул голову и потянулся. Стояла прекрасная летняя погода, и утренняя заря разлилась по светлому небу мягким румянцем. Хорошо-то как… Но тут из дома выбежала сестра и все ощущения моего единения со вселенной в один миг куда-то испарились.
Алёна ещё не была представлена высшему обществу официально, да и ритуал получения родового кольца гостей не предусматривал, поэтому в этот раз на её праздник никого не приглашали. Этот день праздновали исключительно в тесном родовом кругу. Узнав вчера вечером эту обидную до слёз новость, сестрёнка надулась – ведь покрасоваться таким замечательным подарком было не перед кем; малолетние подруги приехать без взрослых не могли. Вот и сейчас эта неугомонная пигалица пристала к отцу со своими меркантильными женскими вопросами. Впрочем, отец быстро её успокоил, пообещав взять с собой в Петербург на следующей неделе. После чего, победно задрав носик вверх, Алёнка гордо удалилась в дом. Мы немного размялись, метнув по паре молний в сторону леса и, перешучиваясь, отправились на обычный маршрут.
Вот так, неспешно переговариваясь, наша троица и бежала примерно с полчаса. Пока со стороны усадьбы не раздался звук мощного взрыва. Резко остановившись, мы дружно повернулись, глядя на быстро растущий над деревьями багрово-серый гриб.
И тут мне на грудь плеснуло чем-то горячим. Прямо из затылка стоящего передо мной Костика. Он тут же начал заваливаться назад, и мне пришлось быстро нагнуться, чтобы подхватить его тело возле самой земли. Осторожно опустив брата на дорогу, я непонимающе уставился на аккуратную тёмно-красную дырку, появившуюся на его переносице.
– Пригнись, – дико заорал сзади отец, – Мой переход!
Хлопок!
Прыжок на пятнадцать минут назад
– Стоять! Впереди засада, – резко остановившись, скомандовал отец, тормозя нас с братом.
И тут же рухнул на дорогу с простреленной головой. Костик моментально присел и…
Хлопок!
Прыжок на одиннадцать минут назад
– Засада! – заорал Костя уже в полете, делая кувырок в сторону.
Мы с отцом моментально последовали за ним. Рефлексы не подвели – прямо над нашими головами зло пропели пули, а еще через мгновение просвистел огненный шар, оставив за собой жирный чадящий след.
– Неужели Красницкие? – раздался слева от меня удивленный голос брата.
Дар огня имелся у нескольких родов, но только у Красницких пламя получалось дымное, словно горела нефть, а не чистая энергия.
– Папа, мне прыгать? – нервно крутя на пальце кольцо, спросил я, – Они же скоро дом взорвут, а у вас с Костиком откат идет.
– Погоди, у них наверняка там новая засада.
– У меня с собой не только своё кольцо, но и Алёнкино.
Все родовые кольца Турчаниновых имели свою "длину прыжка" и моё бывшее колечко имело интервал в две минуты. Перешедший же ко мне после смерти деда, Костин артефакт был пятиминутным.
– Не знал, что придётся благодарить Многоликого за твоё раздолбайство, – невесело усмехнулся отец, – Тогда будем прыгать по Алёнкиному, они явно не рассчитывали, что у нас будет с собой лишний артефакт.
– Да как эти сволочи вообще смогли места для засад вычислить? – поинтересовался Костя.
– Как, как… – отец ненадолго замолчал.
Дар Турчаниновых – перемещение назад во времени. Мы не можем узнать будущее, пока оно не случится, и уж тем более мы не пророки, как многие думают. Зато в наших силах манипулировать ближайшим будущим, прыгнув из него на несколько минут назад в прошлое. Когда случается что-нибудь непоправимое, мы возвращаемся и стараемся переиграть ситуацию по-новой.
Есть и пара неприятных моментов, но как говорил дед: – "Это чтобы жизнь мёдом не казалась". Во-первых, после использования дара кольцо получает откат на перезарядку, сроком примерно раз в пять больше, чем время прыжка. А во-вторых – то, что произошло, помнит только сам прыгнувший. Остальные члены рода ничего о будущем не знают, но у них в этот момент начинается ощущение дежавю, которое длится именно столько времени, на сколько был сделан переход. У всех. Кроме меня. Я помню всё, и иногда отец ласково называет меня уродцем.
– Красницкие тут явно шестёрки, – снова заговорил отец, – Про наши временные интервалы знают только несколько человек во всей Империи. Кира, по моей команде прыгаешь на две минуты и бежишь не останавливаясь прежним темпом, как будто ничего не случилось. И сразу же прыгай на пять. По идее, так мы оставим их засаду между прыжками и окажемся внутри защитного круга усадьбы.
Я уже и сам догадался, как именно сидевшие в засаде люди вычисляли наши прыжки во времени. Им был дан приказ стрелять, как только мы неожиданно прервём пробежку. Если в старом будущем их засады нас спокойно пропускали, то возвращаясь назад во времени, мы резко останавливались посреди дороги, что служило сигналом на наш отстрел. Но почему нападавшие не убили нас всех одновременно? Ответ пришел позже, когда что-либо изменить было уже нельзя.
Глава 2
После активации пятиминутного кольца у меня внезапно пересохло во рту, – все же четвёртый прыжок подряд, – и наша троица очутилась в трехстах метрах от усадьбы. Подбежав ко входу, мы ввалились в дом, в несколько прыжков преодолев ступени широкой лестницы, и через несколько секунд отец уже включил боевую тревогу. Не было никакого воя сирен, вспышек красных стробоскопов и бегающего в панике персонала. В детстве я всегда удивлялся идиотским фантазиям киношников, пока старший брат не объяснил мне простую вещь – если бы в фильмах не показывали такую чушь, то никто бы их и не смотрел. Зрители приходят за острыми ощущениями, а не для того, чтобы наблюдать за людьми, спокойно занимающими свои места по боевому расписанию.
Негромкий, но хорошо узнаваемый сигнал зуммера раздался одновременно во всех уголках поместья. Я знал, что сейчас в усадьбе люди из гражданского персонала, внимательно проверив помещения в которых их застала тревога, закрывали за собой двери на спецзамок и спускались в подземное убежище, способное пережить любой катаклизм. Над запертыми дверьми загоралась красная лампа, а дежурный по этажу проверял детектором признаков жизни ещё не закрытые помещения и "давал пинка" замешкавшимся.
– Проверка всего дома на взрывчатку и магические закладки! – отец начал отдавать команды начальнику охраны, который вырос перед нами сразу же после объявления тревоги, – Всех охранников периметра стянуть ближе к дому, задействовать малый круг защиты, вызвать ударную группу Синельникова. В ближайшие минуты ожидается штурм усадьбы, задействовать защиту по четвёртому протоколу.
– Может включить "казик", Ваше сиятельство?
– Ты оглох, Семёныч? В доме может быть бомба, какой к чертям купол? Давай быстрее, времени в обрез.
Практически вся территория имения была напичкана различными датчиками и механизмами безопасности, включая КАЗ, – купол абсолютной защиты, – на случай боевых действий. Но пока существовала угроза взрыва внутри дома, этот самый купол использовать было нельзя. Взрыв в замкнутом пространстве уничтожил бы и сам дом, и находящихся в нем людей, перемолов их в однородный кирпично-кровавый фарш.
Полковник Синельников руководил гвардией рода и в данный момент вместе с основными силами находился в Петербурге. С собой в имение отец взял только одно отделение гвардейцев, поскольку тут был свой отряд охраны, в количестве двадцати бойцов-ветеранов. Но столичная гвардия могла добраться сюда на быстроходных флайерах только через час-полтора, так что в нашем распоряжение было всего тридцать бойцов, с десяток техников и два боевых одноместных флайера, типа "Пустельга". Лёгкие и манёвренные, они могли работать как разведчиками, так и истребителями.
Но им даже не дали возможности взлететь. Удар колоссальной силы сотряс всю усадьбу. Окружавшее меня пространство превратилось в калейдоскоп мгновенно сменяющих друг друга картинок. Взрывная волна с силой впечатала меня спиной в стену гостиной и сильно приложившись об неё головой, я медленно сполз на пол.
– Живой? – перед моими глазами появилось тёмное пятно, на котором я попытался сфокусироваться.
Смутные очертания приобрели резкость и я увидел лицо склонившегося надо мной брата.
– Нормально. Что это было? – медленно, почти по слогам произнёс я, оперевшись на протянутую руку Костика, чтобы встать с паркета.
– Судя по всему – стодвадцатый миномёт, – раздался невдалеке голос отца, – Надо выбираться из дома, скоро тут будет жарко.
– Где Алёнка и мама? – морщась от звона в ушах, спросил я брата.
– Давно в убежище, там их и ядерный взрыв не достанет, – успокоил меня Костя.
Посмотрев на часы, я хмыкнул и поспешил уведомить отца:
– Папа, на Алёнкином откат закончился, а моё кольцо будет готово через девять минут.
– Две минуты нам ничего не даст. Держитесь оба рядом со мной.
Пока мы пробирались через обрушившиеся сверху перекрытия второго этажа и завалы порушенной мебели, издалека донеслись звуки боя. Началось с нескольких автоматных очередей, которые через несколько секунд утонули в рёве и гуле применяемых обеими сторонами магических техник. Но как только мы выбрались из дома, шум сражения внезапно прекратился.
Окинув взглядом приусадебный участок, я на несколько мгновений завис от удивления – всё вокруг оказалось цело. Даже клумбы с любимыми мамиными розами были не тронуты. Лишь на ступенях парадной лестницы лежал посечённый осколками прилетевшей мины, безголовый труп Семёныча.
– А как…
– Чёрт! Бегом за мной! – перебил меня отец и сорвался с места в направлении хозблока.
Мало кто знал, что именно под ним находился дублирующий командный пункт службы охраны. За рекордное время преодолев разделявшие дом и одноэтажную постройку сотню метров, мы ввалились в помещение прачечной. Снаружи снова послышались звуки боя, но судя по звукам, вёлся он в полукилометре от усадьбы. Отец пощёлкал попеременно двумя выключателями и крайняя стиралка отъехала в сторону, открывая проход в стене. Согнувшись в три погибели мы по очереди протиснулись в узкий лаз и попав на винтовую лестницу, начали быстро спускаться. Всё помещение диспетчерской было заставлено аппаратурой и экранами до самого потолка.
– А где люди? – Костик в недоумении развёл руки в стороны и сделал полный оборот вокруг своей оси, оглядывая помещение, – И на кой мы вообще сюда припёрлись?
– Нам сейчас нужна связь. Семёныч не успел связаться с Синельниковым, – отец быстро тыкал кнопки на пульте, который занимал собой добрую половину стены, – Радиосигналы наверняка глушатся, а вот до кабеля эти уроды вряд ли смогли добраться.
По стандартной схеме таких вот убежищ кабеля вели далеко за пределы усадьбы и выходили на поверхность в секретных точках, где сигнал уже и преобразовывался в радиоволны.
Из динамика донеслось негромкое шипение и через секунду раздался голос:
– Девятый на связи. Назовитесь.
– Девятый, я первый. Код четырнадцать, полсотни семь, тридцать пять. Дай мне второго. Срочно.
– Есть дать второго.
После небольшой паузы, голос извиняющимся тоном сказал:
– Придётся подождать, первый. Этот канал не предусмотрен для переключения на внешние линии связи.
– Я знаю, девятый, но дело не терпит, поторопитесь. На объект три совершено нападение, для гвардии код красный.
– Вас понял первый, есть код красный.
Пока мы ожидали Синельникова, отец достал из сейфа мини-рации и, раздав их нам, включил мониторы первого круга защиты. Тишь, гладь и божья благодать, словно и не нет никакого нападения. Но идиллия рассеялась, как только камеры переключились на второй рубеж. Там шла настоящая война. Понаблюдав пару минут за противостоянием, я в полном недоумении повернул голову к отцу, внимательно следившему за ходом сражения.
– Ничего не понял. Это что за клоунада?
Бойцы противника, одетые в одинаковые лесные камуфляжи без эмблем и опознавательных знаков, двигались рваными движениями, делая нелепые рывки из стороны в сторону.
– Это, сынок, перестраховка, на случай если у нас осталась возможность вернуться назад. Хаотичные движения, чтобы мы не запомнили их действий. Костя, какая частота у охраны?
– Сто пятьдесят один [2].
Покрутив настройки стационарной рации, отец чертыхнулся и убрал её "мини-версию" в нагрудный карман.
– Глушат по всем частотам.
В этот момент на экране мелькнул водяной смерч, который запустил один из защитников усадьбы. Он мгновенно сформировался в несколько десятков длинных дротиков, которые, пробив стволы вековых деревьев, прошли сквозь тела прячущихся за ними огневиков противника.
– Ого… Сразу четверых уложил, – выдохнул отец восхищённо, – Напомните мне потом наградить этого парня.
– Па-а-ап, это девушка, позывной Белка, – хихикнул Костя, – Синельников давно тебя просил дать ей поручика.
– Хмм… нет у меня лишних гвардейцев для новых поручиков, – стушевался глава рода, – Ты лучше проверь пока периметр дома, а Кирилл пусть займётся третьим кругом.
И в этот момент мы одновременно подпрыгнули в креслах от неожиданности.
– Первый, второй на связи! – проревел динамик адским басом, – Гвардия поднята по тревоге и готова к выполнению задач.
– Второй, я первый. Усадьба частично разрушена миномётным огнём. Противник, силами до ста человек атакует поместье с северо-запада…
Дальнейший разговор отца с командиром гвардии я пропустил мимо ушей. Переключив ближайшие ко мне мониторы на камеры предпоследнего рубежа обороны, я озадаченно уставился на обтянутую тонкой тканью, симпатичную женскую задницу, которая почти полностью перекрывала обзор одной из камер.
"Это чё? Сама жопа к нам пожаловала?" – мелькнула в голове шальная мысль.
Но как только я открыл рот, чтобы сообщить о столь удачном ракурсе вслух, задница исчезла и на мониторе мелькнула мордашка Альхи.
"Какого чёрта?" – я снова прилип к экрану.
Напротив всех приборов наблюдения стояли встречные, и мне не составило труда найти монитор, который показывал, что творится возле той камеры. А творилось там вот что: высоко на дереве, оседлав ветку и свесив ноги, сидела Альха, смотревшая в сторону нашей разрушенной усадьбы. Изредка она поднимала на уровень глаз смартфон и, по всей видимости, делала снимки. Я оторвался от экрана и крутанулся в кресле.
– Отец, там…
Тот нетерпеливо отмахнулся, спеша рассказать всю доступную на данный момент информацию Синельникову:
– … не считая Красницких, там ещё один род. Не могу пока разобрать кто именно, у них очень распространённые техники, но есть маленькая особенность. Цвет воды не голубой, а красноватый. Но то, что эти люди обычное мясо, я абсолютно уверен. Кто-то ими руководит, причём, со знанием дела. Пётр Ильич… – плюнув на правила радиопереговоров, отец назвал Синельникова по имени-отчеству, – … Если не успеете нас спасти, то код от убежища полная дата моей первой дуэли. Та самая, где вы были моим секундантом.
После этих слов он переключил трансляцию с общего динамика на наушники, и для нас с братом беседа потеряла всякий смысл, поскольку мы теперь слышали только его реплики.
– Костик, я только что видел Альху, она в поместье.
– Чего?! – оторопело спросил Костик и резко развернулся ко мне.
– Сидит на дереве в километре отсюда и следит за нашей усадьбой.
– Думаешь наводчица?
– Рехнулся? Из неё разведчик, как из меня… разведчик.
Костя неожиданно прыснул смешком. Ещё не забылась история со скаутским походом, где я, будучи десятилетним пацаном, по-крупному облажался, упав в выгребную яму. Ему тогда пришлось откатывать время, но непередаваемый привкус во рту я помню до сих пор.
– Да и в платье она. Кто ж на такие дела в платье ходит?
Брат наклонил голову вбок и кинул взгляд за моё плечо:
– Пока отец занят, можем её развернуть и дать пинка под зад. Где ты говоришь она сидит?
Он подкатился ко мне на кресле.
– Вот здесь… – я ткнул пальцем в нужный монитор, – Это рядом с озером.
– Понятно, что не с трассой. Откуда она по-твоему могла прийти, кроме как от озера?
– А как ты собрался её выпроваживать?
– Сейчас увидишь, – ухмыльнулся Костик.
Мы перевели взгляды на экран, показывающий восседавшую на дереве Альху. Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг девушка сильно дёрнулась, зажала уши руками и, резко отшатнувшись назад, соскользнула с ветки вниз головой.
– Ты чего сделал, идиот?! Она же разбилась наверняка, там высота метров десять!
– Ничего ей не будет, это же Фарносовы, – тихо заржал брат, – Они воздушники, замедлит падение, если не дура. Прикинь, я сирену только на секундочку включил, а какой эффект.
– Какую ещё сирену?
– Вот интересовался бы делами в поместье – знал бы, что рядом с каждой камерой есть крякалка. Сделано для отпугивания животных от аппаратуры, но можно и с пульта включать.
– Тьфу ты…
– Так орлы, мы с Петром закончили, – раздался громкий голос отца, – Теперь нам надо продержаться полтора часа. Плюс-минус десять минут.
– Тут будем сидеть? – поинтересовался Костик, скривив лицо.
– Мы Турчаниновы, а не хрен собачий, – глава рода уже шёл к выходу, – Связи нет, бойцы там сами по себе долго не провоюют. Надо лишить противника возможности нас глушить.
Мы с братом вскочили с кресел одновременно.
– Вы оба остаётесь, – повернулся отец на шум, – Поддерживаете связь с гвардией и наблюдаете за периметрами. При изменении обстановки, Константин бежит ко мне. И всё время проверяйте рации, в любой момент они могут заработать. Ясно?
Отец обвёл нас взглядом, и мы синхронно кивнули. Хотя по лицу брата было видно, что он сильно недоволен решением отца.
В итоге, мы просидели в бункере ещё около получаса. Пару раз на мониторах мелькнула спина Альхи – она мчалась вдоль озера на свои земли. Костя заметил, что скоро сюда нагрянут все соседи, потому что Фарносовы должны растрезвонять на всю округу о нападении на наше поместье.
Бой на периметре то затихал, то разгорался снова. Там вообще творилось что-то непонятное. Складывалось впечатление, что наших людей попросту связывают боем, постепенно выдавливая из леса в направлении разрушенной усадьбы.
"Зачем? Что им это даст?" – пытался я мысленно заглянуть в будущее, автоматически нанося на импровизированную схему все передвижения противника.
За это время Синельников связывался с нами дважды: первый раз он доложился, пересекая границу города, и второй – когда его колонну атаковали неизвестные, заставив его людей остановиться, чтобы дать отпор. Через пятнадцать минут боя, неприятель растворился в лесу и флайеры смогли продолжить движение.
Больше всего нас обоих бесила неопределённость – отец так ни разу и не мелькнул ни на одном мониторе.
