Андрей Истомин
Гвозди
– Откуда ж это вам так подробно известно? – с нескрываемой ехидцей спросила дама с ридикюлем.
– Когда меня в госпиталь привезли, я жить не хотела орала: «Дайте умереть спокойно». А мне показали, как он по стенке ползёт. И рассказали, кто он и откуда. И как он сам себя выходил. Его вот точно все в покойники записали. Да только приехал к нему специально доктор. Посмотрел и сказал: «Учись жить заново. Всё можно – надо только силу воли иметь и каждый день тренироваться». Вот он и натренировался. Сначала садиться, потом и ходить начал. Вот только говорить не получается, мычит чёрт-те что, не разберёшь. Но ведь каждый день он по полчаса «читает вслух» – думаю, заговорит. Он настырный.
– Чёт, Зинаида, я впервые слышу от тебя про госпиталь. Ты как туда попала-то? К военным? – подала голос бабка из очереди.
– А чем хвастать-то? В госпитале много кто побывал. А к военным?.. Потому как сама служила – командир зенитной батареи. Да только вот в сорок третьем нас покрошили юнкерсы. Девчонок моих всех побило, а я вот выжила.
– Я, это, позже зайду, – сказала девочка и выбежала из магазина.
Вдоль улицы решительными движениями, подволакивая неработающую ногу, двигался наш знакомый. Добежав до него, девочка начала атаковать его предложением помощи, на что он лишь отмахивался.
На следующий день девчурка, которую пора представить – Варвара Игнатьева, всем известная в школе активистка и общественница, выступала перед активом на собрании.
– И, вообще, товарищи! У нас сильно хромает тимуровское движение. Пора его восстанавливать! Госпиталь закрыли – и мы как-то расслабились. Как будто нет больше людей, нуждающихся в помощи!
– Есть – то они есть, только вот как-то надо организовать всё, узнать, что им надо. Пока был госпиталь, было всё просто – наши ребята помогали там санитарам, писали письма за раненых домой. Концерты им устраивали. А теперь-то что ты предлагаешь? – подал голос сидевший на окне Куракин.
– Вот вчера я познакомилась с удивительными людьми! Два инвалида: один – разведчик, его немцы запытали так, что решили, что он помер, и выбросили на улицу, а наши при наступлении подобрали. И у него теперь правая сторона почти не работает, и говорить он не может. А второй живёт с ним вместе – потерял ногу на фронте. Они с нашим участковым Садовым и продавщица из промтоваров Зинаида Викторовна все вместе лечились в одном госпитале. Оттуда Садов их и переманил в наш город, так как у них родни не осталось после войны.
Знаете, ребята, не каждый здоровый человек так всё организует, как они. У них график -кто, когда, что делает. Даже разведчик Виталий Михайлович сам убирается, ходит за покупками. А у них комната, между прочим – просто выгородка на складе в порту. Там Григорий Никитич – это второй, и работает сторожем. А Виталий Михайлович, между прочим, тоже работает! Он пишет статьи в нашу районку и перепечатывает тексты на машинке. Он одной левой рукой печатает так, что не каждый двумя сможет! И, вообще, я пока с ними общалась вчера, у меня, прям, вертелась в голове «Баллада о гвоздях» Тихонова. Вот уж точно – «Гвозди бы делать из этих людей: крепче бы не было в мире гвоздей».
А на складе, между прочим, воды нет совсем, надо на колонку за полкилометра ходить, отопление – печь, а это дрова, между прочим, таскать-колоть. И зимой, я посмотрела, им тропинку, между прочим, на выход метров пятьдесят надо чистить! Вот и первый объект нашей помощи будет, между прочим. А вот ты, Куракин, раз такой разговорчивый, будешь ответственным за поиск других нуждающихся. С войны калек много пришло, кроме того есть одинокие старухи, у которых всех на фронте поубивало. Вот это и будут наши объекты тимуровской работы!
Начался деловой галдёж: кто, за что отвечает на первых порах. И сразу же определили, что к нашим знакомым завтра же выйдет делегация, и, несмотря ни на какие протесты, возьмёт на себя вопрос с дровами, водой и зимней очисткой дорожки.
Рано утром следующего дня Виталий Михайлович находился в типографии. Добравшись до кабинета нужного ему редактора, он решительно толкнул дверь, зашёл в кабинет. Положил на стол папку и лишь после этого протянул левую руку, вывернув её так, чтоб редактор мог хоть как-то ответить на рукопожатие. Редактор, отложив свои бумаги, торопливо пожал в ответ руку, буркнув: «Привет», – и раскрыл папку. Пробежавшись быстренько взглядом, оторвал глаза от бумаг и сообщил:
