Андрей Дементьев
Лирика
«Век Серебряный заглох…»
Век Серебряный заглох…
Возвратился Каменный,
Где уже неведом Блок,
Не прочитан Анненский.
Из души не рвется зов.
И пустуют залы.
У властителей умов
Появились замы:
Непотребная попса
В тыщах вольт и мраке…
Бьются в ритме голоса,
Как крутые – в драке.
А уж как распалены
Короли улова…
Не хватает тишины,
Чтоб услышать Слово.
2001
Русская эмиграция
Ностальгия – чужое, не русское слово.
Означает тоску по былым временам!
Но давно на дверях проржавели подковы,
Что в наследство оставило прошлое нам.
Как мне жаль их,
Достойных в своем отречении,
В неприятии всех этих лживых свобод, —
Именитых князей и наивной их челяди,
Без которых неполон был русский народ.
Как мне жаль,
Что они не вернулись в Россию…
И над старой Европой взошли имена
Тех, что Родину в сердце озябшем носили,
Не надеясь, что их еще помнит страна.
Ничего не пройдет – ни печаль, ни обида.
И на плитах гранитных – их горестный след.
Завершилась великая горькая битва.
Победителей нет.
2001
«У нас с тобой один знак Зодиака…»
У нас с тобой один знак Зодиака.
Не в этом ли причина наших бед.
Готов уйти я из созвездья Рака,
Чтоб разногласья все свести на нет.
Характеры у нас настолько схожи,
Что кажется – мы часть одной судьбы.
Одни и те же мысли нас тревожат,
И оба перед хамством мы слабы.
И беды одинаково встречаем.
И в спорах обоюдно горячи.
Когда азарт мой в гневе нескончаем,
Я мысленно прошу тебя – «Молчи!»
Ты не молчишь…
И я кляну созвездье.
Но вскоре в дом приходит тишина.
Не потому ль мы в этой жизни вместе,
Что на двоих судьба у нас одна.
2001
«Левитановская осень…»
Левитановская осень.
Золотые берега.
Месяц в реку ножик бросил,
Будто вышел на врага.
Красоту осенней чащи
Нанести бы на холсты.
Жаль, что нету подходящих
Рам для этой красоты.
А холодными ночами
Истерзали лес ветра.
Всё у нас с тобой в начале,
Хоть осенняя пора.
2001
«Израильские девочки…»
Израильские девочки
Из Брянска и Дубны,
Как тоненькие веточки
Порушенной страны.
Прошло всего полгода
Их новой жизни тут.
Легко, когда у входа
Тебя с улыбкой ждут.
А что в былом осталось, —
Им всем немного жаль:
И бабушкину старость,
И девичью печаль.
Еще осталось детство,
Деревня – дальний свет.
Но есть от грусти средство —
Твои пятнадцать лет.
Я благодарен вечеру,
Мелькнувшему, как стриж…
Российская доверчивость.
Израильский престиж.
И в этот вечер с нами
Был Пушкин допоздна…
Спасибо вам за память!
Пусть вас хранит она.
2001 Иерусалим
«Ты в море шла…»
Ты в море шла.
Я увидал и замер,
Перед искусством линий оробев.
Мне показалось —
Это ожил мрамор,
Его прохлада,
Строгость
И напев.
Но как с тобой сравнить
Холодный камень,
Когда ты вся из света
И тепла!
Встречая воду чуткими руками,
Ты в море шла.
Смотрела вдаль,
В сиреневую дрожь,
Как смотрит Солнце
Через майский дождь.
О, сколько раз уже была воспета
Та женщина,
Входившая в моря! —
И в лунных бликах,
И в лучах рассвета,
С тяжелою копною янтаря!
Я в эту сказку
Лишь теперь поверил,
Когда увидел,
Как ты в море шла.
Томился в ожиданье желтый берег.
И даль морская всё звала,
Звала…
Тебя волна внезапно окатила,
И, засмеявшись вслед волне,
Ты уходила в море,
Уходила…
А мне казалось:
Ты идешь ко мне.
1962
«О благородство одиноких женщин! …»
О благородство одиноких женщин!
Как трудно женщиною быть.
Как часто надо через столько трещин
В своей судьбе переступить…
Всё ставят женщине в вину:
Любовь,
Когда она промчится,
Когда с печалью обручится,
Оставив надолго одну,
В воспоминанья погребенной…
А люди уж спешат на суд —
И всё – от клятв и до ребенка —
Словами злыми назовут.
И пусть…
Зато она любила…
Где знать им, как она любила!
Как целовала – аж в глазах рябило,
Как встреч ждала, Как на свиданья шла…
О, где им знать, как счастлива была!
Пускай теперь ей вспомнят все пророчества.
(Да, осторожность, ты всегда права…)
Пускай ее пугают одиночеством.
А женщина целует ручки дочери
И шепчет вновь счастливые слова.
1963
«Как руки у Вас красивы!..»
Как руки у Вас красивы!
Редкостной белизны.
С врагами они пугливы.
С друзьями они нежны.
Вы холите их любовно,
Меняете цвет ногтей.
А я почему-то вспомнил
Руки мамы моей.
Упрека я Вам не сделаю,
Вроде бы не ко дню.
Но руки те огрубелые
С Вашими не сравню.
Теперь они некрасивы,
А лишь, как земля, темны.
Красу они всю России
Отдали в дни войны.
Всё делали – не просили
Ни платы и ни наград.
Как руки у Вас красивы!
Как руки мамы дрожат…
1965
«Встретил друга…»
Встретил друга.
Постояли, помолчали.
Видно, говорить нам стало не о чем.
Не попросишь: «Утоли мои печали…»,
Если у него на них свой перечень.
Не обижусь.
Да и он, наверно, не обидится.
Жизнь такая —
Все мы ею озабочены.
Хорошо еще, что удалось нам свидеться.
Ныне все мы у судьбы чернорабочие.
Будь здоров, земляк!
До новой встречи разовой.
Я в стихи, —
А ты в свой мир уходишь квантовый.
Если можешь,
Никому об этой встрече не рассказывай.
Потому что оба мы с тобою питекантропы.
2003
«Я в дружбе верен, как собака…»
Валерию Чернову
Я в дружбе верен, как собака.
И если друг попал в беду,
Пусть и не просит он,
Однако
Я выручать его пойду.
Мужская дружба суховата
И сладких слов не признает.
Она с решимостью солдата
Над амбразурой бед встает.
2002
Фантазия
Аре Абрамяну
Переплываю озеро Севан…
Для этого мне трех минут хватило.
Поверьте мне, я говорю, как было.
Висел над синим озером туман.
Причудливые формы берегов
И необычны были, и красивы.
И друг спросил:
«Ну, ты уже готов?
Давай поддержим гаснущие силы…»
Он мне плеснул армянского в стакан.
Мы сели с ним за невысокий столик.
«Скучаю я по озеру Севан…» —
И улыбнулся с затаенной болью.
Большая карта озера Севан
Передо мною на стене висела.
И очертанья нашего бассейна
С ней совпадали…
Вот и весь обман.
2003
«Говорят, при рожденьи любому из нас…»
Владимиру Суслову
Говорят, при рожденьи любому из нас
Уготована участь своя.
Кто-то взял у отца синеву его глаз
И умчал с ней в чужие края.
Кто-то добрым характером в маму пошел.
Но не в славе теперь доброта.
Как бы ни был наш путь и тернист, и тяжел, —
Все равно жизнь – всегда высота.
Уготована каждому участь своя.
Я о милости Бога молю,
Чтоб в России не гибли ничьи сыновья.
Не скатилась надежда к нулю.
Будьте счастливы, люди, во веки веков.
Если даже все будни круты.
Отболят наши души от новых оков,
От позорных оков нищеты.
2003
«Кто на Западе не издан…»
Василию Лановому
Кто на Западе не издан,
Тот для наших снобов ноль.
Я ж доверил русским избам
И любовь свою, и боль.
Исповедывался людям,
С кем под небом жил одним.
Верю я лишь этим судьям.
И подсуден только им.
Не косил глаза на Запад.
Не искал уютных мест.
И богатств здесь не нахапал.
Нес, как все, свой тяжкий крест.
И России благодарен,
Что в цене мои слова.
Что они не облетают,
Как пожухлая листва.
2003
Российские израильтяне
Александру Поволоцкому
Затих самолет, и прорвалось волненье.
Над скрытым восторгом – Мальчишеский гвалт.
Старик опустился при всех на колени
И Землю Святую поцеловал.
Страна не забыта… Забыты обиды,
Которых в той жизни хватало с лихвой.
И кто-то, быть может, подастся в хасиды.
А кто-то лишь сменит свои адрес и строй.
В России могли их словами поранить…
Израиль их «русскими» с ходу нарек.
И «Русская улица» – это как память
Всему, что уже отслужило свой срок.
Но в сердце хранятся семейные даты.
И праздникам нашим оказана честь.
Российские парни уходят в солдаты.
И русская речь не кончается здесь.
А в душах иная страна прорастает
Сквозь беды и радость, бои и бедлам…
И молодость, словно израильский танец,
Несется по прошлым и будущим дням.
И местный пейзаж, как полотна Гогена,
Привычен уже и прочтен наизусть.
И только навеки останется в генах
Необъяснимая русская грусть.
2003
«Уже декабрь…»
Уже декабрь…
И потому
Зима соскучилась по снегу.
Как я соскучился по смеху —
По твоему.
Безудержный, искристый,
Смех от души!
Неистовый и чистый,
Снег, поспеши!
Морозами расколота,
Земля все ждет его.
И мне, как полю,
Холодно
Без смеха твоего.
1966
«Была ты женщиной без имени…»
Была ты женщиной без имени.
В твоей загадочной стране —
Меж днями алыми и синими
Однажды ты явилась мне.
Я ни о чем тебя не спрашивал.
Смотрел, надеялся и ждал.
Как будто жизнь твою вчерашнюю
По синим отблескам читал.
Ты улыбнулась мне доверчиво.
И, не спеша, ушла в закат.
И от несбывшегося вечера
Остался только влажный взгляд.
2000
Медовый месяц
На свадьбе много было спето песен.
Лишь мама за столом была грустна.
Давным-давно ее медовый месяц
На первом дне оборвала война.
И целый век одной надеждой прожит.
Всю жизнь она отца с войны ждала.
Я не хочу, чтоб наше счастье тоже
Когда-нибудь беда оборвала.
Медовый месяц – быть с тобою рядом.
Медовый месяц – знать, что любишь ты.
Идем ли на рассвете майским садом,
Или дарю я поздние цветы.
И мы с тобой несемся в вихре вальса
Навстречу счастью и своей судьбе.
Прости, что я немного задержался,
Пока дорогу отыскал к тебе.
Пусть не стихает эхо наших песен.
Мне так спокойно возле добрых глаз.
Медовый месяц, ах, медовый месяц,
Ты никогда не уходи от нас.
1965
Сюжет
Разочарованная девочка
Уже не верит никому.
Она была в любви доверчива,
Что оказалось ни к чему.
Ее кумир – лихой наездник —
Был однолюб… Любил коней.
Она еще о счастье грезит,
А он давно забыл о ней.
А он не мог ни дня без скачек.
Двоих не уместишь в седле.
И девочка вдогонку плачет
То ль по нему, то ль по себе.
2001
Не смейте забывать учителей
Не смейте забывать учителей.
Они о нас тревожатся и помнят
И в тишине задумавшихся комнат
Ждут наших возвращений и вестей.
Им не хватает этих встреч нечастых.
И сколько бы ни миновало лет,
Слагается учительское счастье
Из наших ученических побед.
А мы порой так равнодушны к ним:
Под Новый год не шлем им поздравлений
И в суете иль попросту из лени
Не пишем, не заходим, не звоним.
Они нас ждут. Они следят за нами.
И радуются всякий раз за тех,
Кто снова где-то выдержал экзамен
На мужество, на честность, на успех.
Не смейте забывать учителей.
Пусть будет жизнь достойна их усилий.
Учителями славится Россия.
Ученики приносят славу ей.
Не смейте забывать учителей…
1966
«Последние дни февраля…»
Последние дни февраля
Завьюжены, но искристы.
Еще не проснулась земля,
А тополю грезятся листья.
И вьюга, как белый медведь,
Поднявшись на задние лапы,
Опять начинает реветь,
Весенний почувствовав запах.
Я всё это видел не раз,
Ведь всё на Земле повторимо.
И вёсны пройдут через нас,
Как входят в нас белые зимы.
1964
«Спасибо за то, что ты есть…»
Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть
В минуты обид и сомнений.
Спасибо за искренний взгляд:
О чем бы тебя ни спросил я —
Во мне твои боли болят,
Во мне твои копятся силы.
Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят – ты здесь.
Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо,
И радуюсь чуду при всех.
1970
Другу
Когда любовь навек уходит,
Будь на прощанье добрым с ней.
Ты от минувшего свободен,
Но не от памяти своей.
Прошу тебя – будь благороден,
Оставь и хитрость и вранье.
Когда любовь навек уходит,
Достойно проводи ее.
Достоин будь былого счастья,
Признаний прошлых и обид.
Мы за былое в настоящем
Должны оплачивать кредит.
Так будь своей любви достоин,
Пришла или ушла она…
Для счастья – все мы равно стоим.
У горя – разная цена.
1978
«Гирлянду моста навесного…»
Гирлянду моста навесного
Скрепили стальные шнуры.
И клавиши досок сосновых
Звучат от случайной игры.
Идем мы по музыке зыбкой.
Внизу – как над пропастью —
Тишь.
Ты страх ободряешь улыбкой
И к берегу явно спешишь.
И вроде моста навесного,
Над бездной сомнений и бед,
Ко мне пролегло твое слово,
Надежней которого нет.
1972
«Я не тебя вначале встретил…»
Я не тебя вначале встретил,
А голос твой…
Но я не знал.
Он не спросил и не ответил.
Заворожил и вдруг пропал.
Я не тебя,
А смех твой встретил,
Похожий на лазурный плеск.
Он был и радостен, и светел.
Заворожил и вдруг исчез.
И лишь потом тебя я встретил.
О, как была ты молода!
Но понял я, Что это ветер
Заворожил меня тогда.
1976
Люблю
Спускалась женщина к реке,
Красива и рыжеголова.
Я для нее одно лишь слово
Писал на выжженном песке.
Она его читала вслух.
«И я люблю…» —
Мне говорила.
И повторяла:
«Милый, милый…» —
Так,
Что захватывало дух.
Мы с ней сидели на песке.
И солнце грело наши спины,
Шумели сосны-исполины,
Грачи кричали вдалеке.
Я в честь ее стихи слагал.
Переплывал Быстрину нашу,
Чтобы собрать букет ромашек
И положить к ее ногам.
Она смеялась и гадала,
И лепестки с цветов рвала.
То ль клятв моих ей не хватало,
То ль суеверною была.
С тех пор прошло немало лет.
Глаза закрою – вижу снова,
Как я пишу одно лишь слово,
Которому забвенья нет.
1976
«Поэзия жива своим уставом…»
Поэзия жива своим уставом.
И если к тридцати не генерал,
Хотя тебя и числят комсоставом,
Но ты как будто чей-то чин украл.
Не важно, поздно начал или рано,
Не всё зависит от надежд твоих.
Вон тот мальчишка – в чине капитана,
А этот, старец, ходит в рядовых.
Пусть ничего исправить ты не вправе,
А может, и не надо исправлять.
Одни идут годами к трудной славе,
Другим всего-то перейти тетрадь.
1975
«Живу не так, как бы хотелось…»
Живу не так, как бы хотелось,
Заели суета и быт.
И осторожность, а не смелость
Порою мной руководит.
Живу не так, как мне мечталось,
Когда я пылок был и юн.
И только музыка осталась
От тех, не знавших фальши, струн.
Живу не так, как нас учили
Ушедшие учителя,
Когда судьбу Земли вручили,
О чем не ведала Земля.
Живу не так… но, слава Богу,
Я различаю свет и мрак.
И не судите слишком строго
Вы все, живущие не так.
1978
«Я ненавижу в людях ложь…»
Я ненавижу в людях ложь.
Она порой бывает разной —
Весьма искусной или праздной,
И неожиданной, как нож.
Я ненавижу в людях ложь.
И негодую, и страдаю,
Когда ее с улыбкой дарят,
Так, что сперва не разберешь.
Я ненавижу в людях ложь.
От лжи к предательству – полшага.
Когда-то все решала шпага.
А ныне старый стиль негож.
Я ненавижу в людях ложь.
И не приемлю объяснений.
Ведь человек – как дождь весенний.
А как он чист – апрельский дождь.
Я ненавижу в людях ложь.
1970
Встреча влюбленных
Это чудо, что ты приехал!
Выйду к морю – на край Земли,
Чтоб глаза твои синим эхом
По моим, голубым, прошли.
Это чудо, что ты приехал!
Выйду к Солнцу – в его лучи.
Засмеются весенним смехом
Прибежавшие к нам ручьи.
Море льдами еще покрыто,
Замер в слайде янтарный бег.
В чью-то лодочку, как в корыто,
Белой пеной набился снег.
Мы идем вдоль волны застывшей,
Вдоль замерзших ее обид.
И никто, кроме нас, не слышит,
Как во льдах синева грустит.
1975
Строфы
«Наша жизнь немного стоит…»
Наша жизнь немного стоит,
Потому и коротка.
Вся Россия тяжко стонет
В стыдной роли бедняка.
Наша жизнь немного стоит,
Как недорог честный труд.
Нас то гимна удостоят,
То в заложники берут.
«Первая красавица России …»
Первая красавица России
На портрете дивно хороша.
Только в жизни все-таки красивей:
Не открылась Мастеру душа.
«Рано нас покидают дети…»
Рано нас покидают дети.
И отсрочек нам не дают…
Им дороже костры да ветер,
Чем родной уют.
Пусть уходят, куда им хочется,
Строить, странствовать…
В добрый путь!
Пусть уходят из дома отчего,
Оставаясь в сердцах у нас.
«Вновь тебе чего-то нужно…»
Вновь тебе чего-то нужно…
Без твоих звонков – ни дня.
Иждивенческая дружба
Навалилась на меня.
Я от просьб твоих не прячусь,
И, уже опав с лица,
Я забью и этот мячик…
Только матчу нет конца.
«Белый цвет…»
Белый цвет,
Он многих красок стоит.
Первый снег и майские сады…
Ты не расстаешься с красотою
Хоть виски, как этот снег, седы.
«Уезжают мои земляки…»
Уезжают мои земляки.
Уезжают в престижные страны.
Утекают на Запад мозги.
Заживают обиды, как раны.
Уезжают мои земляки.
Но былое ничем не заменишь,
От себя никуда не уедешь.
И несутся оттуда звонки…
«Если женщина исчезает…»
Если женщина исчезает,
Позабыв, что она твой друг,
Значит, мир ее кем-то занят,
До былого ей недосуг.
Если женщина пропадает,
Не веди с ней ревнивый торг.
Значит, кто-то другой ей дарит
Непонятный тебе восторг.
«Мужские слезы – дефицит…»
Мужские слезы – дефицит.
У женщин проще со слезами.
Они то плачут от обид,
То над письмом, то в кинозале.
Не знаю – верить ли слезам…
Но сомневаться я не смею,
Что слезы помогают нам
Друг к другу быть чуть-чуть добрее.
«О, как порой природа опрометчива…»
О, как порой природа опрометчива:
То подлеца талантом наградит,
То красотой поделится доверчиво
С тем, За кого испытываешь стыд.
2002
Отец
Отец мой сдает.
И тревожная старость
Уже начинает справлять торжество.
От силы былой так немного осталось.
Я с грустью смотрю на отца своего
И прячу печаль, и смеюсь беззаботно,
Стараясь внезапно не выдать себя…
Он, словно поняв, поднимается бодро,
Как позднее солнце в конце октября.
Мы долгие годы в разлуке с ним были.
Пытались друг друга понять до конца.
Года, как тяжелые камни, побили
Веселое, доброе сердце отца.
Когда он идет по знакомой дороге,
И я выхожу, чтобы встретить его,
То сердце сжимается в поздней тревоге.
Уйдет…
И уже впереди никого.
1975
«Когда я долго дома не бываю…»
Когда я долго дома не бываю,
То снится мне один и тот же сон:
Я в доме нашем ставни открываю,
Хотя давно живет без ставен он.
Но всё равно я открываю ставни,
Распахиваю окна на рассвет.
Потом во сне же по привычке давней
Я рву жасмин и в дом несу букет.
Отец не доверяет мне жасмина
И ветви все подравнивает сам.
И входит мама.
Говорит: «Как мило…».
Цветы подносит к радостным глазам.
А после ставит тот букет пахучий
В кувшин, который я давно разбил.
И просыпаюсь я на всякий случай,
Поскольку раз уже наказан был.
И всё меня в то утро беспокоит,
Спешат тревоги вновь со всех сторон.
И успокоить может только поезд,
Что много раз разгадывал мой сон.
1977
«Не ссорьтесь, влюбленные…»
Не ссорьтесь, влюбленные.
Жизнь коротка.
И ветры зеленые
Сменит пурга.
Носите красавиц
На крепких руках.
Ни боль и ни зависть
Не ждут вас впотьмах.
Избавьте любимых
От мелких обид,
Когда нестерпимо
В них ревность болит.
Пусть будет неведом
Вам горький разлад.
По вашему следу
Лишь вёсны спешат.
По вашему следу
Не ходит беда…
Я снова уеду
В былые года.
Где были так юны
И счастливы мы.
Где долгие луны
Светили из тьмы.
Была ты со мною
Строга и горда.
А всё остальное
Сейчас, как тогда:
Те ж рощи зеленые,
Те же снега.
Не ссорьтесь, влюбленные.
Жизнь коротка.
1966
«Ничего не вернешь…»
Ничего не вернешь…
Даже малого слова.
Ни ошибок,
Ни радости,
Ни обид.
Только кто-то окликнет меня
Из былого —
И душа замирает.
И сердце болит.
Мы когда-то о жизни своей загадали.
Да сгорели ромашки на прошлой войне.
Не мелели бы души,
Как речки, с годами.
Я хотел бы остаться на той глубине.
Ничего не вернешь…
Оттого всё дороже
Переменчивый мир.
И морозы, и зной.
Мы судьбою не схожи,
Да памятью схожи.
А поэтому вы погрустите со мной.
1975
