Андрей Белый
Урна (сборник)

Разуверенья

Ночь

Сергею Соловьеву

 
Как минул вешний пыл, так минул страстный зной.
Вотще покоя ждал: покой еще не найден.
Из дома загремел гульливою волной,
Волной разымчивой летящий к высям Гайден.
 
 
Презрительной судьбой обидно уязвлен,
Надменно затаишь. На тусклой, никлой, блеклой
Траве гуляет ветр; протяжным вздохом он
Ударит в бледных хат мрачнеющие стекла.
 
 
Какая тишина! Как просто все вокруг!
Какие скудные, безогненные зори!
Как все, прейдешь и ты, мой друг, мой бедный друг.
К чему ж опять в душе кипит волнений море?
 
 
Пролейся, лейся, дождь! Мятись, суровый бор!
Древес прельстительных прельстительно вздыханье.
И дольше говорит и ночи скромный взор,
И ветра дальний глас, и тихое страданье.
 

Июнь 1907

Петровское

Прости

1

 
Зарю я зрю – тебя…
Прости меня, прости же:
Немею я, к тебе
Не смею подойти…
 
 
Горит заря, горит —
И никнет, никнет ниже.
Бьет час: "Вперед". Ты – вот:
И нет к тебе пути.
 
 
И ночь встает: тенит,
И тенью лижет ближе,
Потоком (током лет)
Замоет свет… Прости!
 
 
Замоет током лет
В пути тебя… Прости же —
Прости!
 

2

 
Покров: угрюмый кров —
Покров угрюмой нощи —
Потоком томной тьмы
Селенья смыл, замыл…
 
 
Уныло ропщет даль,
Как в далях взропщут рощи.
Растаял рдяных зорь,
Растаял, – рдяный пыл.
 
 
Но мерно моет мрак, —
Но мерно месяц тощий,
Летя в пустую высь
Венцом воздушных крыл —
 
 
Покров, угрюмый кров —
Покров угрюмой нощи —
Замыл.
 

3

 
Душа. Метет душа, —
Взметает душный полог,
Воздушный (полог дней
Над тайной тайн дневных):
 
 
И мир пустых теней,
Ночей и дней – осколок
Видений, снов, миров
Застывших, ледяных —
 
 
Осколок месячный: —
Над сетью серых елок
Летит в провал пространств
Иных, пустых, ночных…
 
 
Ночей, душа моя,
Сметай же смертный полог, —
И дней!
 

4

 
Угрюмая, она
Сошла в угрюмой нощи:
Она, беспомощно
Склонясь на мшистый пень, —
 
 
Внемля волненью волн
(Как ропщут, взропщут рощи), —
В приливе тьмы молчит:
Следит, как меркнет день,
 
 
А даль вокруг нее
Таинственней в проще;
А гуще сень древес, —
Таинственная сень…
 
 
Одень ее, покров —
Покров угрюмой нощи, —
Одень!
 

Март 1908

Москва

Философическая грусть

Мой друг

 
Уж с год таскается за мной
Повсюду марбургский философ.
Мой ум он топит в мгле ночной
Метафизических вопросов.
 
 
Когда над восковым челом
Волос каштановая грива
Волнуется под ветерком,
Взъерошивши ее, игриво
 
 
На робкий роковой вопрос
Ответствует философ этот,
Почесывая бледный нос,
Что истина, что правда… – метод.
 
 
Средь молодых, весенних чащ,
Омытый предвечерним светом,
Он, кутаясь в своя черный плащ,
Шагает темным силуэтом;
 
 
Тряхнет плащом, как нетопырь,
Взмахнувший черными крылами…
Новодевичий монастырь
Блистает ясными крестами: —
 
 
Здесь мы встречаемся… Сидим
На лавочке, вперивши взоры
В полей зазеленевший дым,
Глядим на Воробьевы горы.
 
 
"Жизнь, – шепчет он, остановись
Средь зеленеющих могилок, —
Метафизическая связь
Трансцендентальных предпосылок.
 
 
Рассеется она, как дым:
Она не жизнь, а тень суждений…"
И клонится лицом своим
В лиловые кусты сирени.
 
 
Пред взором неживым меня
Охватывает трепет жуткий. —
И бьются на венках, звеня,
Фарфоровые незабудкн.
 
 
Как будто из зеленых трав
Покойники, восстав крестами,
Кресты, как руки, ввысь подъяв
Моргают желтыми очами.
 

1908